Сердце генерала Гурова. Истории из жизни репортёра - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Владимир Шак (ч. 9)

История 5-я. «Я считал, что отравление людей газом — гуманное средство»

Так заявил на заседании первого трибунала, осудившего преступления нацистов, бывший немецкий военный комиссар Мелитопольского округа оберштурмбанфюрер СА Георг Хейниш [Georg Heinisch], возглавлявший до начала войны политический штаб нациста №2 Рудольфа Гесса и взятый в плен советскими разведчиками осенью 1943 года

Заседания военного трибунала 4-го Украинского фронта проходили в декабре 1943 года в Харькове. На них — впервые в мировой практике, гитлеровцев судили за преступления против человечности [такое же обвинение им, напомню, будет потом предъявлено на Нюрнбергском процессе]. Ну а самое главное, о чем мир впервые узнал из материалов Харьковского трибунала, — о применении отравляющих газов для истребления гражданского населения. Этим населением были… жители города Мелитополя.

Главный виновник

22 ноября 1943 года Совинформбюро — после сводки о положении на фронтах, обнародовало «Акт о зверствах немецко-фашистских мерзавцев в городе Мелитополе». Согласно ему, «по далеко не полным данным, гитлеровцы за время оккупации истребили более 14 тысяч мирных жителей города… Они взорвали насосно-компрессорный завод, завод им. Микояна, завод им. Воровского, консервный завод и другие предприятия, а также сотни жилых домов».

Подводя итог злодеяниям врага, подписавший акт председатель горисполкома Филипповский главным виновником разрушения Мелитополя и истребления мирных горожан называет «генерального немецкого комиссара палача Георга Хейниша».

Председателю, видимо, еще не было известно, что Хейнишу не удалось незаметно исчезнуть из Мелитополя: двумя месяцами ранее он был пленен и вот-вот должен был выступить свидетелем [!] на судебном процессе над нацистами в Харькове.

Комиссар-палач

На должность гебитскомиссара Мелитопольского округа, входившего в состав Крымского генерального округа рейхскомиссариата «Украина», оберштурмбаннфюрер СА Георг Хейниш был назначен 1 сентября 1942 года.

К тому моменту весьма внушительным был послужной список у получившего генеральскую должность сорокалетнего подполковника [в военной иерархии Третьего рейха чин оберштурмбаннфюрера как раз ему и соответствовал. Несмотря на то, что отряды СА никогда не входили в состав Вермахта].

В нацистской партии Хейниш пребывал с 1923 года, за что имел одну из высших наград рейха — золотой партийный знак.

В свое время он также был организатором и руководителем отряда СД в Бремене и Франкфурте-на-Майне, а до мая 1941 года возглавлял политический штаб [о чем сам сообщил на процессе в Харькове] заместителя Гитлера по партии, наци №2 Рудольфа Гесса [10 мая 1941 года рейхсминистр без портфеля Гесс — в тайне от нацистского руководства, улетел в Великобританию, где и оставался под стражей до конца войны. А в Нюрнберге его осудили к пожизненному заключению].

В Мелитополе

По свидетельствам Хейниша, его задача, как окружного мелитопольского комиссара [в округ входила территория сегодняшних Мелитопольского и Приазовского районов Запорожской области], заключалась в руководстве управлением хозяйством региона: «Я должен был выкачивать сельскохозяйственные продукты для обеспечения армии и германского тыла».

— Что же вы делали с людьми, которые не сдавали продукты? — поинтересовался прокурор, поддерживавший обвинение на заседании Харьковского трибунала.

— Те лица, — ответил свидетель, — которые сопротивлялись и не сдавали нужные продукты, были арестованы гестапо и СД и ликвидированы.

— Сколько людей было уничтожено в вашу бытность в Мелитополе? — продолжал допрос прокурор.

— За время с 1 сентября 1942 года по 14 сентября 1943 года в Мелитопольской области было уничтожено три-четыре тысячи человек. В частности, в декабре 1942 года за саботаж и антигерманские настроения были арестованы 1200 человек сразу.

— И что сделали с этими людьми потом?

— Они были направлены в Симферопольский лагерь для военнопленных [мирные жители! — прим. авт.] и там расстреляны или уничтожены при помощи «газового автомобиля».

— Расскажите все, что вам известно о «газовом автомобиле».

— «Газовый автомобиль» представляет собой тип тюремного автомобиля с герметически закрывающейся двухстворчатой дверью, в котором выхлопные газы из мотора поступают по специальной трубке в кузов и таким образом все находящиеся в этом автомобиле люди удушаются.

И вот еще о чем, согласно стенограмме заседаний трибунала, спросил прокурор у свидетеля Хейниша, выяснив, что именно ему — при наступлении советских войск, поручалась насильственная эвакуация населения Мелитополя и разрушение предприятий и важных в оборонном плане зданий города:

— Может быть, вы скажете о своем отношении к зверствам Гитлера и его клики?

На что получил ответ:

— Как национал-социалист, я призван выполнять приказания и указания, полученные от фюрера. Однако я отрекаюсь от жестокостей.

— А к отравлению людей газом вы тоже отрицательно относитесь?

— Я считал, что отравление путем газа — гуманное средство, но я не знал, что при этом смерть наступает после продолжительных мучений.

Разведка лейтенанта Зубарева

Осенью 1943 года, спустя год после прибытия Хейниша в Мелитополь, началось наступление войск Южного фронта на Мелитопольском направлении. 20 сентября 1943 года 221-я Мариупольская стрелковая дивизия стремительным маршем направлялась к рубежам оборонительной линии «Вотан». Передовым отрядом была рота автоматчиков 671-го стрелкового полка под командованием лейтенанта Михаила Зубарева. В задачу роты входила организация боевого охранения и разведки территории противника.

Лейтенант Зубарев возглавил группу разведчиков, которая состояла из семи автоматчиков. Кроме командира, в ее состав вошли младший лейтенант Алексей Бобров, рядовые Александр Онищенко и Николай Пилипенко.

Как далее развивались события, знает учитель географии Приазовской средней школы №2 Евгений Гайдай:

— Разведчики, — рассказывает он, — вышли к дороге на подступах к Мелитополю. Заметив, что по ней в их сторону движутся легковой и грузовой автомобили, расположились по обочинам дороги, устроив засаду. Дождавшись, когда легковая машина поравняется с ними, открыли автоматный огонь. Из резко остановившейся машины выскочил шофер и пытался убежать, но тут же был скошен автоматной очередью. Грузовик слетел с дороги в канаву. Разведчики сразу же бросились к легковому автомобилю, в котором, как в последствии выяснится, сидел с портфелем в руках… оберштурмбаннфюрер Георг Хейниш. Бой закончился без потерь, и группа лейтенанта Зубарева, вместе с пленным, вернулась в расположение своей части.

По итогам операции по захвату военного комиссара Мелитопольского округа лейтенант Зубарев был награжден орденом Красного Знамени, младший лейтенант Бобров — орденом Отечественной войны ІІ степени, рядовые Онищенко и Пилипенко — медалями «За отвагу».

В частности, в наградном листе, составленном на лейтенанта, говорится следующее: «…группа автоматчиков под командованием лейтенанта Зубарева захватила в плен полковника немецкой армии — комиссара Мелитопольского округа с важными документами». Все тут верно, за исключением двух неточностей: оберштурмбаннфюрер СА Хейниш, как я уже говорил, не служил в немецкой армии: отряды СА не входили в состав Вермахта. И был он таки подполковником. Что, в общем-то, ничуть не умаляет заслугу разведчиков.

Навсегда остался запорожцем

В архиве военно-медицинских документов хранится копия ответа на запрос начальника отдела по персональному учету потерь Советской армии: «Сообщаю, что красноармеец 671-го стрелк. полка Пилипенко Николай Николаевич 18 октября 1943 года получил слепое пулевое ранение правого глаза и правого надплечья, по поводу чего 29 октября поступил на лечение в ЭГ-4195 [эвакогоспиталь, — прим. авт.], где 8 ноября 1943 года умер». Как уточнил дотошный учитель географии Евгений Гайдай, ведущий с учениками Приазовской средней школы №2 широкомасштабную поисковую работу, ЭГ-4195 находился в селе Гамовка Приазовского района — в здании церкви. На местном кладбище и был похоронен храбрый разведчик.

Сегодня его прах покоится в братской могиле в центре села Гамовка.

Возмездие

С 17 по 28 января 1946 года проходил очередной судебный процесс над нацистскими преступниками — в Киеве. На скамье подсудимых их оказалось 15. По приговору трибунала 12 из них, в том числе и оберштурмбаннфюрер СА Георг Хейниш, были повышены в центре Киева на площади Калинина [ныне Майдан Незалежности].

2013

В тему

Полная стенограмма допроса свидетеля Георга Хейниша на заседании трибунала в Харькове:

«Вечернее заседание суда 16 декабря 1943 года.

Председательствующий генерал-майор юстиции т. Мясников объявляет, что суд переходит к допросу свидетелей.

Первым допрашивается свидетель Хейниш. Допрос его ведётся через переводчика Копылова.

Председатель. — Ваш год рождения?

Хейниш. — Я родился 8 ноября 1901 года в городе Нойштадт.

Председатель. — Из какой семьи происходите?

Хейниш. — Из семьи торговца.

Председатель. — Ваш военный чин?

Хейниш. — Я имею чин оберштурмбаннфюрера. В прошлом, являлся заместителем начальника штаба Гесса, а в последнее время был окружным комиссаром в гор. Мелитополе. Мой чин соответствует чину генерал-майора.

Председатель предупреждает свидетеля Хейниш, что он должен давать Военному Трибуналу правдивые показания. За дачу ложных показаний он будет отвечать по закону.

Председатель. — Свидетель Хейниш, к вам имеет вопросы военный прокурор.

Прокурор. — Скажите, свидетель, вы член национал-социалистской партии?

Хейниш. — Да.

Прокурор. — С какого года?

Хейниш. — С 1923 года.

Прокурор. — Вы занимались активной партийной работой?

Хейниш. — Да

Прокурор. — Какую партийную работу вы выполняли?

Хейниш. — Я был организатором и руководителем отряда СД в городах Бремен, Франкфурт на Майне и политическим руководителем штаба Гесса до 1941 года.

Прокурор. — Какие вы имеете награды?

Хейниш. — Я имею следующие награды: бронзовую, серебряную и золотую медали национал-социалистской партии и почётный знак национал-социалистской партии, как член партии с 1923 года.

Прокурор. — Что вы делали и чем занимались, будучи в Мелитополе комиссаром?

Хейниш. — В мою задачу входило руководство управлением хозяйства и эксплуатацией вверенной мне области. Я должен был выкачивать сельскохозяйственные продукты для обеспечения армии и германского тыла.

Прокурор. — Что же, жители охотно сдавали вам продукты?

Хейниш. — Население неохотно сдавало продукты, саботировало сдачу их, а часть населения вообще не была в состоянии сдавать требуемую норму сельско-хозяйственных продуктов.

Прокурор. — Что же вы делали с людьми, которые не сдавали продукты?

Хейниш. — Те лица, которые сопротивлялись и не сдавали нужные продукты, были арестованы гестапо и СД и ликвидированы.

Прокурор. — Что значит ликвидированы?

Хейниш. — Ликвидировать — значит уничтожить, расстрелять.

Прокурор. — Следовательно, вы занимались грабежом, а гестапо -убийствами.

Хейниш. — Так точно.

Прокурор. — Сколько людей было уничтожено в вашу бытность в Мелитополе?

Хейниш. — За время с 1 сентября 1942 года по 14 сентября 1943 года в Мелитопольской области было уничтожено 3—4 тысячи человек.

Прокурор. — Известно ли вам, что в Мелитополе после изгнания немцев было обнаружено 14 000 трупов? Не преуменьшаете ли вы цифру?

Хейниш. — Это расхождение объясняется тем, что ещё в 1941—42 гг. при оккупации Мелитополя органы гестапо и СД уничтожили многих советских граждан.

Прокурор. — Сколько таких больших операций было проведено в вашу бытность а Мелитополе?

Хейниш. — За время моей работы в Мелитополе было примерно 3—4 массовых операции, в частности в декабре 1942 года было арестовано 1 200 человек сразу.

Прокурор. — Это что, в ночь под Рождество?

Хейниш. — Да.

Прокурор. — За что же были арестованы эти люди?

Хейниш. — За саботаж и антигерманские настроения.

Прокурор. — А что же сделали с этими людьми потом?

Хейниш. — Они были направлены в Симферопольский лагерь и там расстреляны или уничтожены при помощи «газового автомобиля».

Прокурор. — Там был лагерь для военнопленных?

Хейниш. — В России не организовывались концентрационные лагери, а использовались для этой цели лагери для военнопленных.

Прокурор. — Следовательно, гражданское население заключалось в лагери для военнопленных?

Хейниш. — Да.

Прокурор. — Расскажите всё, что вам известно о «газовом автомобиле».

Хейниш. — «Газовый автомобиль» представляет собой тип тюремного автомобиля с герметически закрывающейся двухстворчатой дверью, в котором выхлопные газы из мотора поступают по специальной трубке в кузов и таким образом все находящиеся в этом автомобиле люди удушаются.

Прокурор. — Вы давно знаете о существовании этого «газового автомобиля»?

Хейниш. — Я о существовании «газового автомобиля» узнал во время совещания окружных комиссаров, на котором присутствовал генерал-лейтенант полиции фон Альвенслебен.

Прокурор. — Расскажите о совещании и о том, что вы узнали тогда о «газовом автомобиле».

Хейниш. — Генерал-лейтенант полиции фон Альвенслебен заявил на совещании, что в руки русских попали материалы о «газовом автомобиле». По заявлению генерал-лейтенанта полиции фон Альвенслебен, фюрер, то-есть Гитлер, распорядился о том, чтобы болтовня по поводу «газового автомобиля» прекратилась, иначе виновники будут преданы специальному суду СС.

Прокурор. — Вы лично видели когда-нибудь «газовый автомобиль»?

Хейниш. — Да, «газовый автомобиль» я видел в городе Ровно, правда, не во время его работы, а во время стоянки.

Прокурор. — Вы принимали участие в умерщвлении людей посредством «газового автомобиля»?

Хейииш. — Нет, не принимал.

Прокурор. — Расскажите подробно о вашей беседе с Зоман.

Хейниш. — Зоман рассказал мне в беседе, что смерть от отравления газами безболезненна и более гуманна. Он указал, что смерть в «газовом автомобиле» наступает очень быстро, но на самом деле она наступала не в 12 секунд, а более медленно и была связана с муками. Зоман рассказал мне о лагере в Аушвиц (Германия), где также применялось отравление газами арестованных. Им говорили, что их переводят в другое место, а иностранным рабочим объясняли, что их отправляют на родину, и под этим видом направляли в баню. Лица, подлежащие казни, сначала поступали в барак с надписью «Дезинфекция», где раздевались мужчины отдельно и женщины и дети -отдельно. Затем им приказывали перейти в другой барак с надписью «Баня». Во время мытья открывали специальные клапаны, в помещение поступал газ, от которого люди умирали. Затем умерщвлённых сжигали в специальных печах, в которых одновременно может быть сожжено до 200 трупов.

Прокурор. — Вам не говорил Зоман, по чьему указанию стали применяться казни газом?

Хейниш. — Зоман рассказывал мне, что осенью 1942 г. состоялось совещание между Гитлером, Гиммлером и начальником СД Кальтербрунером, где было решено приступить к казням путём применения газов.

Прокурор. — Может быть, вы скажете о своём отношении к зверствам Гитлера и его клики?

Хейниш. — Как национал-социалист я призван выполнять приказания и указания, полученные от фюрера. Однако я отрекаюсь от жестокостей.

Прокурор. — Отрекаетесь от жестокостей?

Хейниш. — Да.

Прокурор. — А к отравлению людей газом вы тоже отрицательно относитесь?

Хейниш. — Я считал, что отравление путём газа гуманное средство, но я не знал, что при этом смерть наступает после таких продолжительных мучений.

Прокурор. — Не известны ли свидетелю какие-либо документы, характеризующие политику германского правительства в оккупированных странах, в частности во временно оккупированных районах СССР?

Хейниш. — Нет, такие документы мне неизвестны. Однако из высказывания авторитетных руководителей я знаю, что предполагалось довольно быстро разбить русскую армию. Учитывая, что держать в повиновении русский народ будет весьма затруднительно, было приказано беспощадно применять репрессивные меры по отношению к гражданскому населению. Нечего было останавливаться перед арестами и расстрелами, так как только, таким образом была возможность держать, народ в повиновении и провести колонизацию страны. Кроме того, нужно было ослабить силу народа путём уменьшения количества людей, т.е. путём их истребления. Имперский комиссар Украины Кох говорил в августе этого года на совещании окружных комиссаров о трудностях, связанных с вербовкой рабочей силы для отправки в Германию. Кох требовал от комиссаров беспощадного применения всех имеющихся средств для поставки в Германию требуемого контингента рабочих. Далее Кох заявил на этом совещании, что он предполагает насильственным путём эвакуировать всё население районов Северной Украины в Германию. Кох говорил, что в борьбе с партизанами сожжение деревень и тому подобные репрессивные меры не приносят требуемых результатов, так как партизаны имеют возможность всегда укрыться в лесистых районах. С целью ослабления упорства русского народа Кох предлагал уничтожить все ненужные элементы.

Прокурор. — Что же, эти установки Коха отражали собой линию германских правителей?

Хейниш. — Так точно.

Прокурор. — У меня вопросов больше нет.

Председатель. — Скажите, свидетель Хейниш, кто такой Зоман?

Хейниш. — Зоман являлся начальником службы безопасности (СД) Бреславльского округа.

Председатель. — От него вам стало известно о применении газов?

Хейниш. — Так точно.

Председатель. — В каких городах применялись бани для отравления газами мирного населения?

Хейниш. — Уничтожение людей путём отравления газом должно было быть проведено в концентрационных лагерях.

Председатель. — На оккупированной немцами территории?

Хейниш. — В оккупированных областях нет концентрационных лагерей.

Председатель. — Значит, в Германии?

Хейниш. — Да.

Председатель. — Известно, что в Мелитополе 14 000 человек было удушено, повешено и расстреляно, вы же показали только о 4-х тысячах. Остальные 10 тысяч человек когда же были уничтожены?

Хейниш. — Наибольшая часть советских элементов была уничтожена сразу же после занятия города.

Председатель. — Значит, тогда, когда проходили передовые части германской армии?

Хейниш. — Так точно.

Председатель. — И население уничтожали передовые части германской армии?

Хейниш. — Да.

Председатель. — Но потом передовые части германской армии прошли дальше за Мелитополь, кто же уничтожил 4 000 человек?

Хейниш. — Гестапо и СД.

Председатель. — А при отступлении немецкой армии также уничтожалось мирное население?

Хейниш. — При отступлении германских войск города и деревни сжигались, а мирное население подвергалось насильственной эвакуации.

Председатель. — Какие задачи стояли перед вами, как окружным комиссаром, на случай эвакуации города Мелитополя?

Хейниш. — Я получил лично от полевого коменданта указания о проведении насильственной эвакуации населения. Её проводили армейские части.

Председатель. — Какие вы имели директивы в отношении разрушения в городах государственных и общественных зданий, жилых помещений?

Хейниш. — Помещения и учреждения города и важные в оборонном отношении здания были уничтожены хозяйственными отрядами армии.

Председатель. — По чьему приказу?

Хейниш. — По приказу полевого коменданта.

Председатель. — Кто в это время был полевым комендантом?

Хейниш. — Генерал Тазер.

Председатель. — По вашим показаниям выходит, что, когда германские передовые части вновь занимали территорию, они убивали и грабили мирное население, а потом гестапо, СД и другие карательные органы уничтожали советских людей. Перед отступлением частей германской армии также уничтожалось мирное население. Правильно это?

Хейниш. — Я не имею права критиковать указания фюрера, обусловленные военным временем. (Смех в зале).

Председатель. — Что вам известно о вывозе имущества и ценностей из занятых германской армией территорий и какие на этот счёт имелись директивные указания свыше?

Хейниш. — Я имел указание от имперского комиссара — всё, что не нужно германской армии на месте, выкачать у населения (это касается сельскохозяйственных продуктов) и отправить в Германию. Исполнительной властью в этом отношении пользовались хозяйственные отряды при генеральном комиссариате.

Председатель. — А кто вывозил имущество и ценности?

Хейниш. — Этим занимались хозяйственные отделы в округах, а в германской армии -хозяйственные команды.

Председатель. — Хозяйственные отделы кому подчинялись?

Хейниш. — Хозяйственные отделы были подчинены главному хозяйственному отделу при генеральном комиссаре.

Председатель. — Как вы считаете, кто виновен во всех совершённых немцами злодеяниях, в разрушении городов, селении, в уничтожении ни в чём не повинных людей?

Хейниш. — Я не распоряжаюсь гестапо и СД.

Председатель. — У защиты имеются вопросы к свидетелю Хейниш?

Защитник Белов. — Не сможет ли свидетель Хейниш сказать, какое наказание по законам военного времени предусматривается за уклонение от эвакуации при отступлении германских войск?

Хейниш. — Об имевшихся приказах по этому поводу я ничего не могу сказать.

Защитник Белов. — А если уклонится сотрудник «зондеркоманды» от эвакуации при отступлении германских войск?

Хейниш. — Он тогда, согласно военным законам, расстреливается.

Защитник Белов. — У меня нет больше вопросов.

На этом допрос свидетеля Хейниш заканчивается».