Сердце пламени

Глава 20

— Ты ненормальный?! Правда думаешь, что прямо сейчас я способна воевать?!

— Не воевать, а всего лишь попытаться меня ранить.

— Ты ненормальный, — повторила Ивонет, окидывая мужчину хмурым взглядом снизу вверх.

— Если только самую малость, — усмехнулся он, сбрасывая с плеч тяжелый плащ и оставаясь в штанах, рубашке и кожаном доспехе поверх неё. — Ну же, принцесса, не заставляй меня ждать. Совсем скоро стемнеет и мы не успеем обустроиться на ночлег. А тут наверняка полно хищников, и без огня мы весьма лёгкая добыча…

— Хищников?

— Да, волки обычное дело для этих мест, и я сейчас говорю не о феррах. Или ты струсила? Бросить вызов и самой принять его не одно и то же. И мы можем здесь и сейчас закрыть дурацкий спор. Ты просто признаешь, что сглупила, и извинишься.

«Извиниться? Признать себя глупой? Ну уж нет!»

В Ивонет вспыхнул огонь. Она тоже сбросила с плеч плащ и схватила меч. Охнула, не ожидая, что он окажется настолько тяжёлым.

— Что, принцесса, непосильна ноша? Или ты настолько слаба, что не в состоянии справиться с моим оружием?

Ивонет зарычала и кинулась на мужчину, неуклюже замахиваясь. Но Янар грациозно ускользнул в сторону, а она споткнулась и грузно рухнула на землю. Оцарапала ладони, ушибла колени.

— Это всё, на что ты способна, — изваляться в грязи?! Я был о тебе лучшего мнения, принцесса. Хотя нет, королева Далирии, — Янар склонился в глумливом поклоне.

— Не называй меня так! — Ивонет с трудом, но поднялась, прижимая ушибленную руку к груди. От бессилия, усталости и, возможно, от того, что он прав, злые слёзы начали печь глаза.

Янар подошёл вплотную, наклонил голову и хмыкнул:

— Ничего другого я и не ожидал. Слабая девчонка, возомнившая себя равной альху. Нелюбимая дочь, опозорившая свой род. Пленница своих же страхов. — Он склонился ниже: — Никчёмная и трусливая. Жалкая настолько, что…

Правый кулак Ивонет со всей мощи впечатался в мужскую скулу.

— Я не жалкая и не трусливая! — крикнула она и развернулась на пятках, чтобы сбежать. Но Янар стремительно схватил её и притянул к себе спиной. Одну ладонь положил на солнечное сплетение, а второй вытянул ей правую руку и своими пальцами сжал её пальцы в кулак.

— Неплохой удар, принцесса. Но запомни, — его ладонь надавила под ребра, заставляя удивлённо выдохнуть. — Удар должен идти отсюда. Энергия, которую ты посылаешь, должна концентрироваться здесь. Ты словно собираешь её, а после посылаешь в руку. Короткий замах — и вот это уже не случайная оплеуха взбалмошной девицы, а удар противника. И не забывай про стойку. — Янар ткнул носком сапога по правой ступне Ивонет, и, охнув, она непроизвольно шире расставила ноги. — Вот так. И согни колени, они должны пружинить и работать вместе с корпусом. Поняла?

Ивонет поняла — как тут можно было не понять, но она словно забыла, как дышать. Жар его тела пёк спину и окутывал с ног до головы. Злость унялась, захотелось думать совсем не об ударах, коленях или замахах. Всемогущие боги, да что происходит?!

Девушка мотнула головой, скидывая наваждение, и резко отступила. Янар хмыкнул. Безошибочно нашёл свой меч на земле и вложил в ножны. Болезненно поморщился, тронув покрасневшую скулу:

— На сегодня довольно, продолжим завтра. — И как ни в чём не бывало стал распрягать коня, насвистывая себе под нос что-то весёлое.

— И что это сейчас было?

«Думаю, Янар решил тебя немного проучить», — фыркнула Лима, с любопытством рассматривая стихийника.

— Надеюсь, это первый и последний раз, иначе…

«Иначе что?» — навострила ушки ласка. Но Ивонет уже устало брела к своей кобыле. Хотела распрячь ее, но сил хватило лишь на то, чтобы ослабить подпругу, стянуть свёрток с одеялом, расстелить, улечься и укрыться с головой меховым плащом. Она думала на мгновение прикрыть глаза, чтобы дать себе пару мгновений отдыха, но как только тело окутало тепло и Лима, нырнувшая под плащ, прильнула к ней пушистым тельцем, всё стало неважным. И лошади, которых нужно было напоить и обтереть насухо, и костёр, чтобы отгонять местных хищников, и ужин.

Ивонет открыла глаза, когда по лицу назойливо кто-то пополз. И вскрикнула, отбрасывая в сторону что-то ужасное. Взгляд заметался в испуге.

— Это всего лишь древесный жук, — усмехнулся Янар, протягивая ей лепёшку, сыр и куски вяленого мяса. — Ешь, и отправляемся в путь, — он указал на отдохнувших и вновь поседланных лошадей.

— Уже утро? — Взгляд девушки устремился ввысь. Всполохи алого окрашивали предрассветное небо. Потом она посмотрела на обугленный участок земли, где, вероятно, горел костёр, и придавленную траву, где, наверное, отдыхал Янар. Как она могла проспать так долго и, самое главное, так спокойно? Такого крепкого сна у нее давно уже не было. Даже удивительно: ничего не болит и не ломит, словно сон был исцеляющим. Тут же вспомнились слова Лимы про старуху Грёз: вдруг это она наколдовала и за это отняла кусочек души?

— Ивонет! — рявкнул Янар, устав от её рассеянного взгляда и затуманенной головы. — Соберись, нам нужно выдвигаться.

— И никаких уроков?

— Уроки будут после, сейчас надо ехать, чтобы засветло добраться до…

— Докуда? Шепчущий лес ведь ещё нескоро.

— Не важно, главное, что это по пути.

Опять ехали молча, и чем ближе подбирались к загадочному месту, тем чаще на скулах Янара играли желваки и тем напряженнее он становился. Словно то место ему не особо хотелось посещать, но почему-то было нужно. Ивонет хотела заговорить и расспросить, но он либо отмалчивался, поджимая губы, либо коротко бросал: «Позже!» Они ехали и ехали, а это «позже» так и не наступало. Ближе к вечеру, когда новая волна усталости успела крепко обнять и сил удивляться уже не было, они въехали в мёртвый лес. Стали попадаться искалеченные, скрюченные и больные деревья, а под ногами — чёрная выжженная земля. И чем ближе к тому заветному месту, тем больше израненных и обугленных растений. Ивонет сначала думала, что какое-то проклятие лежит на этих землях, но рука в перчатке тронула ствол ближайшего дерева и увидела на коричневой коже следы пепла. Деревья в лесу были не больны, они были беспощадно выжжены. Эта часть леса горела. Жар был такой силы, что не осталось ничего, кроме мёртвых стволов, напоминающие могильные плиты.

— Что это за место?

— Раньше его называли Колыбелью звёзд. Вернее, поселение за этим лесом. Там росли чудесные цветы, которые распускались только ночью, а их пыльца мерцала, окутывая светящимся ореолом. И казалось, что они спорят со звёздами на небе.

— Неужели?

— Да, говорят, царица Маб, мать земли, вырастила их для своих детей. Как отражение неба, до которого им не дотянуться.

— Я никогда не слышала о таких цветах. Даже в книгах не читала.

— Разумеется. Это было единственное место, где они росли, и единственное место, которое их похоронило. Их уничтожил тот же огонь, что и лес вокруг.

— Чудовищно. Мне трудно представить стихию такой мощи. Что произошло? Война, сражение?

Янар не ответил. Наконец они прошли мёртвый лес и оказались на небольшом пригорке, с которого открывался вид на давно забытое и разрушенное поселение. Долина смерти и скорби — по-другому её назвать было невозможно. И невозможно представить, что она когда-то была прекрасна. Огромная чёрная яма, простирающая на много вёрст, и множество больших каменных глыб, покрытых чернотой.

— Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

— Янар…

— Не бойся, ни сиды, ни звери с тех времен тут не водятся. Источник иссяк, здесь нет больше жизни. Даже твари тьмы обходят это место стороной.

Ивонет нахмурилась. Ни зверей, ни тварей тьмы она не боялась, её тревожило поведение Янара. В этот момент она очень жалела, что не может видеть его глаз, они бы о многом ей поведали.

— Может, я пойду с тобой?

— Нет! — резко оборвал её стихийник и, не оборачиваясь, погнал коня вперёд. Когда его мощная фигура скрылась за валунами, напоминающими раздробленную гору, и топот копыт исчез, она позвала ласку:

— Лима, ты что-нибудь знаешь про это место?

Ласка высунула розовый носик из капюшона, настороженно прислушалась:

«Нет, и знать не хочу, мне здесь не нравится».

— Из-за разрухи?

«Вовсе нет, при желании здесь можно было бы отстроить всё заново, но само место неправильное, оно наполнено болью, горем и ужасом. Разве ты не чувствуешь?»

Ивонет поёжилась. Чувствовала, ещё как, словно перешла границу и окунулась в густой кисель из отвратных ощущений, наполняющих удушающей тревогой.

Ивонет честно хотела ждать Янара на том месте, где он её оставил, но внезапно колечко ужалило палец. Девушка вскрикнула и сбросила перчатку. Серебряный ободок с чёрными прожилками был наполнен лёгким свечением, пульсируя в такт её сердцу.

— Лима, что происходит?!

«Не знаю, сними его скорее, это явно не к добру!»

Ивонет попыталась стянуть кольцо с пальца, но оно словно воспротивилось и стало плотнее, черные прожилки при этом раскалились и невидимая нить дёрнула в сторону, словно заставляя следовать вперед.

Ивонет осторожно сползла с лошади и посмотрела в том направлении, куда тянуло кольцо.

«Кэти, ты куда?»

— Не знаю. Оставайся здесь, я скоро приду.

«Но альх запретил!»

— Лима, — мягко улыбнулась девушка, — не бойся, я вернусь раньше Янара. Он ничего не узнает.

«Но это глупо!»

— Глупо пренебрегать тем, что тебе пытается поведать прошлое.

«Глупо верить странным кольцам, принадлежавшим мёртвой Изначальной!»

— Эта Изначальная, если ты помнишь, была возлюбленной Янара. И если её дух или память желают мне что-то поведать, я должна это знать. Всё, Лима, жди здесь. И проследи за Красоткой.

Ивонет накинула поводья на обгорелый сук, потрепала лошадь по загривку и устремилась туда, куда недавно ускакал Янар.

Каждый шаг будоражил и поднимал с земли черную пыль. Странно, что за столько лет её не смёл ветер и не размыл дождь, словно пожар случился не столетия назад, а на прошлой неделе. И запах гари — казалось, им пропиталась не только земля, но и воздух. Мелкие частички пепла, как снежинки, застыли во времени, делая мир серым. А может, это только её воображение и всего этого нет?

Ивонет прикрыла на мгновение глаза, чтобы наваждение спало. А когда открыла, мир словно перевернулся с ног на голову и она оказалась в другом измерении. Живом, ярком, насыщенном звуками и ароматами.

— Авели, беги скорее домой, твой воин вернулся, — хихикнула какая-то девушка, привлекая внимание Ивонет. Хотя уже не Ивонет, а той, в чьём теле она оказалась, в чьих воспоминаниях сейчас ожила.

— Янар?

— Конечно, Янар, — кивнула розовощёкая девица, чьи белые крылья спорили с белизной сарафана. — А ты что думала, его поглотит стихия? — она мелодично рассмеялась. — Беги скорее, а то там уже Хэка с Элькой ему зубы заговаривают, неровен час уведут твоего красавца, — девушка вспорхнула над землёй. — Надо же, ведь это первый из людей, кому покорилась стихия. Просто невероятно. Я думала, люди бестолковые и слабые, их души пустые. Но нет, ему удалось притронуться к Источнику. — Она вновь опустилась на землю. — Авели, ты разве не рада?

Ивонет ощутила в груди щемящее чувство: сердце словно сдавили тиски. И та, в чьем теле она оказалась, взяла подругу за руку:

— Кадэ, слушай меня внимательно и не спорь. Не создавая паники, ты сейчас уведёшь всех в безопасное место. Как можно дальше.

Девушка напротив смутилась, высвободила белые руки:

— Ты что-то видела… — Не вопрос, утверждение. — Расскажешь, что?

— Ты же знаешь, я не могу.

— Это что-то плохое, да? А изменить можно?

— Нельзя. Всё слишком серьезно. Если попытаюсь изменить, будущее станет ещё печальнее и мрачнее. Будет полно слёз и страданий.

— Ты говоришь о войне?

— Я говорю о нашем мире, о Линнее. Война — лишь малая часть событий. Она здесь ни при чём. Я говорю о будущем после войны, где наш мир просто перестанет существовать и где его может поглотить Змей вечности.

— Хаосит?! Но это невозможно! — девушка ахнула и прижала ладонь ко рту.

— Прошу, уведи жителей, и как можно скорее, только без паники. Скажи, что собирается совет и что каждый должен на нём присутствовать.

— Но что сказать твоему отцу?

— Что я люблю его и что это мой выбор. Янар тут ни при чём.

Кадэ стала печальной, на красивом лице отразилась скорбь. В отличие от Ивонет, она понимала, о чем идёт разговор, и просто кивнула. А потом крепко обняла подругу:

— Я верю тебе, Авели. Делай, что должна.

Кадэ воспарила, а Авели медленно побрела в сторону ладного двухэтажного домика, сложенного из гладких камней. Она не спешила, наслаждаясь шёлком травы, что нежно трогала босые ступни, порывами тёплого ветра, трепавшего длинные пряди. Запахом луговых цветов, что кружил голову. Невероятно синим и необъятным небом, обнимающим прекрасный мир. Шла и ни о чём не думала, но, что самое главное, не испытывала ни страхов, ни сомнений. Она давно смирилась с тем, что должно произойти, и принимала это, как и любая Изначальная, с открытым сердцем.

Девушка остановилась. Посмотрела на колечко, ещё не тронутое чёрными прожилками. Задумчиво покрутила его и наконец решительно поднялась на первую ступень. В дверях показался Янар. Ни суровости, ни напряжения. Увидев возлюбленную, он кинулся к ней с невероятной пылкостью. Обнял, подхватил на руки, закружил. Ивонет обуяло счастье, тревоги, что ещё секунду назад сковывали, отпустили ее. Она улыбнулась. Никогда она не видела Янара таким цельным, наполненным, а главное — счастливым. Ивонет даже забыла, что находится в чужом теле, так как его крепкие объятья чувствовала так остро и горячо. Их губы слились в безудержном поцелуе, что едва не заставил сердце выпорхнуть из груди.

— Янар… — простонала то ли Авели, то ли Ивонет, не облекая мысли в слова.

— Я скучал, разлука с тобой была для меня самым страшным испытанием. Авели, ты не поверишь, но всё получилось и я обуздал огонь. Знаю, что ты боялась за мою жизнь, но напрасно: мысли о тебе давали силы. Твоё незримое присутствие я чувствовал всегда.

— Янар…

— Все разговоры потом, — лукавая, хмельная улыбка вновь окрасила мужское лицо, сделав его обворожительным. Губы его стали ещё более нетерпеливыми и требовательными, как и жадные ладони, что буквально срывали слои воздушного платья. Потянули в стороны — и ткань на груди треснула, разошлась, оголяя молочную кожу. Страсть накрыла обоих. Авели прижалась плотнее, позволила подхватить себя под бедра, усадить на стол и трогать, ласкать, целовать, нашёптывать слова, что вгоняли в краску. Казалось, этому волшебству не будет конца — всё правильно, слишком правильно и идеально. Их тела и души созданы друг для друга, и это никому не изменить… Но внезапно ладони на её коже стали ощущаться слишком горячими и, кажется, запахло палёным.

Ивонет дёрнулась, вернее, Авели, но останавливать мужчину не стала. И только когда терпеть обжигающие ладони стало сложно, она издала короткий стон боли. Янар замер, хмельной взгляд с трудом сфокусировался на её лице. Хотел дотронуться, но увидел, что его руки раскалены докрасна. Он испугался, стремительно дёрнулся назад, пытаясь стряхнуть с рук огонь, что был готов вырваться наружу. Тщетно: руки стали ещё краснее. Безумным, непонимающим взглядом Янар оглядел дорожку из алых вен, по которым текла не кровь, а лава.

— Авели, что происходит?!

Страсть схлынула, словно её и не бывало, сменившись страхом. Мужчина с ужасом осознал, что его руки оставили ожоги на её белом теле, и он словно очнулся ото сна. Их взгляды встретились.

— Это было в твоём видении? Ты это от меня скрывала?

— Янар… — Авели потянулась к нему навстречу, но он метнулся в сторону:

— Не подходи! Я опасен!

— Только не для меня. — Она стремительно кинулась к нему на шею и горячо зашептала: — Я люблю тебя больше всего на свете, но это не помешает мне выполнить своё предназначение.

— Предназначение? Уходи, улетай скорее, я не могу контролировать силу! — отчаянно закричал мужчина и попытался отстраниться, но её руки сплелись крепко. И не важно, что искры от его ладоней попадали на белые крылья и подпаливали их, что боль пронзала тело. Ровным и спокойным голосом она произнесла:

— Когда придёт время, ты всё поймёшь и примешь. А пока знай, что ты ни в чём не виноват и что я всегда буду рядом…

Её губы коснулись его щеки, и огонь, что не смогло сдержать человеческое тело, хлынул в мир взрывом сотни небесных цветов.

Боль была скоротечной: всего мгновение — и она уже лишь дуновение ветерка, смотрит со стороны на бесчувственное мужское тело, осыпанное пеплом в центре разрушений и выжженной дотла земли.

Янар пришёл в себя довольно скоро. Ошалело осмотрелся по сторонам, и из его горла вырвался рёв, скорбный рёв раненного зверя. Скорбь о той, кого он любил больше жизни… Перепачканный сажей и грязью, он встал на колени и отчаянно зашарил руками в груде пепла, оставшейся от его прекрасной альвийки. Сдался, откинулся в сторону и разжал кулак.

На ладони чёрными прожилками пульсировало её кольцо.