Сердце пламени

Глава 26

— Так-так, и что это у нас здесь такое?

Сверху вниз, источая яд всеми фибрами души, на неё смотрела Орифия в окружении десятка охотниц, направляющих натянутые луки со стрелами в их с Янаром головы.

Сладкий сон ещё держал в объятиях, как и сильные мужские руки, и Ивонет не сразу поняла, где она и с кем. Но память быстро вернулась, подкидывая заманчивые картинки. Увы, сейчас не до них. Внутри всё стянулось в узел: амазонки явно настроены враждебно. Ивонет вскочила на ноги, щурясь от первых солнечных лучей, и попыталась прикрыться кусками кожи, что здесь назывались одеждой. Подхватила ножны, но они неловко вывалились из торопливых пальцев.

Янар оставался невозмутимым. Прежде чем окинуть Орифию пренебрежительным взглядом, он посмотрел на Ивонет. Его ореховые глаза были спокойны и лучились так, словно никого кроме них двоих на поляне не было.

— Кэти, как ты? — заботливо спросил он.

Затягивая ремешки на груди, Ивонет смущённо кивнула, злясь на саму себя за то, что не может быть такой же спокойной. Да как вообще тут можно остаться спокойным?! Бесцеремонные, бесстыдные амазонки, чтоб их пожрало пламя Альхарда!

Янар сел, небрежно смахнув с лица сонную негу. Его самого нагота не трогала, словно он бог разврата и не собирается стыдиться своего тела. Даже исполосованное вдоль и поперёк шрамами оно было прекрасно. Сильное, мощное… соблазнительное. И ситуация его, скорее, забавляла. Закинув руки за голову, он окинул Орифию насмешливым взглядом. Широкая бровь надменно приподнялась:

— Не думал, что когда-нибудь увижу твою ревность.

— К кому? К ней?! — Орифия фыркнула и зло рассмеялась, взмахом руки приказывая амазонкам опустить оружие. Но те лишь наполовину выполнили приказ: луки направили в землю, но тетива осталась натянутой. — Я всего лишь негодую. У нас был договор, а ты его нарушил.

— Договор? — Ивонет, которая уже справилась с ремешками, посмотрела на Янара. В голове не вовремя яркими картинами пронёсся ураган воспоминаний, и тлеющие угли разгорелись вновь, поднимаясь волной жара и плавя кости. Кончики пальцев вновь закололо от желания коснуться его. В мыслях Янара промелькнуло что-то похожее: он снова внимательнее пригляделся к Ивонет, и во взгляде его появился лихорадочный блеск.

— Да, — выплюнула женщина. — Его глаза — в обмен на благословенную ночь с моими сёстрами. Теми, кого бы он сам выбрал.

— Прости, Орифия, вчера вы так потрудились над обликом Ивонет, что я её просто не узнал. Думал, это одна из твоих охотниц. Для моих человеческих глаз темнота теперь плохой советчик, а инстинкты альха не вовремя уснули.

— Лгун! Неисправимый лгун! — Орифия бессильно покачала головой. — Думала, ты более разумен, но ты просто дурак! Не только отверг моих сестёр, но и повенчался с человеческой девчонкой!

Взгляд прищуренных кошачьих глаз в сторону Ивонет был похож на удар хлыста.

— Кто повенчался?! — Ивонет недоумённо моргнула.

— Орифия, сейчас не время…

Царица засмеялась, подошла к девушке и дернула за правую руку, указывая на плечо. Туда, где на белой коже проявилась золотая вязь, обхватывающая руку кольцом от локтя до надплечья. При дневном свете она блекло мерцала.

— Что это? — Ивонет выдернула руку из цепких пальцев и робко коснулась тоненьких линий, ощущая тепло, покалывание и странное чувство наполненности, словно с этой татуировкой к ней пришёл недостающий кусочек её души. Быстро перевела взгляд на Янара, ища ответ, и только сейчас заметила на его правом плече похожую вязь.

— Я не думал, что боги посмеются и свяжут нас. Но не переживай, от этого можно избавиться.

Вопросов становилось больше, и мозаика в голове Ивонет не складывалась. Их связали боги, сделали одним целым? Но как и почему? А самое главное — зачем от этого избавляться?

— Вот они, мужчины, во всей красе! Немного ответственности — и они уже готовы от тебя отказаться! Трус, — засмеялась Орифия, посыпая голову Янара пеплом. — А ты, жалкий человек, как ты смогла уговорить его на это? — она ткнула Ивонет острым ногтем в грудь. — Что ты применила? Чары, магию, флёр?

— Орифия, перестань, ты ничего с этим сделать не можешь. Это воля богов.

— Зато я могу убить вас. Это мои земли и мои правила, — зарычала женщина, сжимая руки в кулаки. — Уведите и заприте её, а его, — она обернулась к Янару, — в яму. Мне нужно подумать, каким способом ты будешь отдавать долг. Возможно, придётся вновь забрать твои прекрасные глаза. А может, — её улыбка стала ядовитой, — станешь моим рабом навечно.

— Янар?!

— Ивонет, не бойся, иди с ними. Они не посмеют причинить тебе вред.

— Но…

— Иди, — с нажимом бросил мужчина, невозмутимо поднимаясь с земли и разрешая связать свои руки верёвками.

Клетью оказалось небольшое помещение на нижнем этаже внутри дерева, с небольшим круглым окошком под потолком, до которого не хватало роста, чтобы дотянуться, и с крепкими прутьями вместо двери. Но, в отличие от клеток, что были в замке Минфрида, эта больше напоминала уютную комнату. Тут и шкуры по полу, и узкая кровать, и небольшой столик. А в углу, помимо ведра для нужд, — ведро, полное воды, и таз для умывания.

Ивонет первым делом направилась к воде. Умылась, мягкой тряпочкой смыла следы их с Янаром страсти. После, не найдя лучшего занятия, легла на кровать и укуталась в меховое одеяло. Думала, что начнут одолевать тревоги и страхи, но, как она ни старалась, плохое в голову не шло. Улыбка не сходила с уст, а пальцы бесконечно трогали плечо, словно касаясь не тонких линий связи, а невидимых струн, соединяющих их с Янаром. И не важно, что эта связь оказалась для него неприятным сюрпризом и он намерен от неё избавиться. Сейчас Ивонет наслаждалась тем, что их души, хоть и на краткий миг, но связаны. И, кажется, она чувствует его, и он рядом. Его теплое, щекочущее шею дыхание. Его жадное до ласк тело, неугомонные руки с цепочкой проступающих вен. Мощь, сила…

— Чего улыбаешься? — в прутья врезалась чья-то нога. Ивонет вздрогнула и быстро села, натягивая шкуру на плечи. Удивилась: с той стороны, с чашей дымящейся похлёбки в руках, на неё смотрела Камелия. По её напряжению видно, что она что-то задумала. А может, ей просто неприятно быть здесь. Но всё же она отворила дверь и прошла внутрь. Поставила тарелку на стол, а сама, небрежно опираясь на прутья, сомкнула руки на груди:

— Зачем вы ищете путь в Альмир?

Теперь напряглась Ивонет:

— Откуда ты знаешь?

— Не забывай, я первая после царицы.

— Она тебе рассказала? Или Янар?

— Здесь только я задаю вопросы.

Ивонет нахмурилась, не понимая, какое охотнице до них дело. Но скрывать то, что и так известно, было глупо.

— Янар хочет вернуть свою искру. Стихию, которой он когда-то повелевал, запечатали, и он не может ею пользоваться.

— Серьёзно? — Кажется, Камелия слегка удивилась. Она подошла и села рядом с Ивонет, пристально изучая её лицо.

— То-то я думаю, какого Безымянного он дал засунуть себя в яму, глупец! — Она сокрушённо покачала головой, и взгляд серебристых глаз изменился. Амазонка смотрела на Ивонет так, словно видела её впервые. — А зачем тебе следовать за ним? Ты разве не знаешь, что Альмир для людей опасен? Его воздух — яд, наркотик. Глотнёшь один раз — и не сможешь без него жить. А плоды и ягоды, если возжелаешь вкусить, вызовут вечное чувство голода, которое невозможно ничем утолить. Не говоря уже о стражах, что там расплодились.

— Стражи?

— Да, гончие.

Ивонет вздрогнула. О гончих, псах, извергнутых самой Бездной, знали все. Ими пугали маленьких детей. Если не будешь слушаться, то придут гончие и унесут тебя в лес, а там — обглодают до костей.

— Не важно, что там и кто обитает. Я должна дойти с ним до конца.

— Это он тебе сказал? Он тебя принуждает? Другой причины я не вижу. Хотя… ты не глупа, вряд ли тебя можно было заставить. И я знаю Янара, — Камелия страдальчески выдохнула. — Принуждать он бы точно не стал.

Ивонет улыбнулась.

— Но он мог тебе кое-что недосказать.

— Не важно, — упрямо повторила Ивонет.

— А вот и нет. Если то, что ты говоришь, правда и он утратил силу, то только пламя Альмира может вернуть ему утраченное. Но есть одно «но»…

Ивонет напряглась. То, каким тоном это было сказано, ей совсем не понравилось. Словно через мгновение весь её мир мог перевернуться с ног на голову. Она повернулась к амазонке и осторожно взяла её ладонь в свои руки. В первое мгновение, как обычно, напряглась, думая, что её дар всё же решит о себе напомнить, но, поняв, что это не так, слегка расслабилась.

— Понимаешь, чары — такая неоднозначная вещь, особенно древние, те, что берут своё начало у истоков. Нельзя что-то получить, не отдав чего-то взамен. Это непреложное правило. Иначе равновесие пошатнётся. Как оно уже пошатнулось на ваших землях из-за анимусов. Люди берут, не осознавая, к чему это может привести. Берут алчно, ничего не давая взамен.

— Ты говоришь об Авели? За свою силу он расплатился её потерей…

— Нет, это здесь ни при чём. Хотя тот случай действительно похож на расплату.

— Тогда я не понимаю…

— Сила, особенно такая огромная, просит жертву. Добровольную жертву. В те далёкие времена, когда Янару с братьями и сестрой было позволено иметь силу стихий, был созван совет. На нём представители Изначальных, по одному из разных племён, решили отдать свои жизни. Они пожертвовали собой ради призрачной надежды на мир и завершение войны с людьми. Их кровь омыла смертные тела и вручила силы.

— Но ты говоришь о жертве только со стороны Изначальных. Чем же поплатился Янар, его братья и сестра?

— Страданиями. Им пришлось возродиться из дарованной им стихии. Ты не представляешь, каково это, когда тебя топят, закапывают заживо или твою плоть на куски рвёт дикий ветер. И это продолжается до тех пор, пока ты не смиришься, пока не перестанешь бояться, бороться и не примешь себя и свою новую суть. Пока не станешь со стихией одним целым.

К горлу подступила желчь. Кажется, стало трудно дышать.

— И… что же пришлось пережить… Янару?

— Ему пришлось гореть заживо.

Заживо?!

«Поэтому Авели не хотела, чтобы он через это проходил. Поэтому многие не верили, что человек способен выдержать испытание, прежде чем стихия подчинится…»

— Но не в этом суть моего предостережения. В жертву можно принести кого-нибудь другого, обладающего силой, которую можно отдать и воспламенить искру, снять печати…

— Так вы думаете, что он ведёт меня в Альмир, чтобы использовать? — Предположение упало между ней и охотницей тяжёлым камнем. — Нет, — Ивонет вскочила на ноги, отрицательно мотая головой. — Нет! Янар на такое не способен! Он бы никогда так не поступил и ничего подобного не задумал. Зачем вы мне это рассказываете? Зачем хотите спутать мои мысли и чувства? Вы злая, вы… вы не знаете ничего! Просто завидуете, вы все завидуете нашим чувствам, хоть он и отрицает их. Нашему счастью! Нашей божественной связи! Видите, — Ивонет указала на свою руку, — боги не слепы, они не просто так дали эту метку! Значит, мы созданы друг для друга, — горячо зашептала она, смахивая предательские слёзы.

Камелия поднялась и, несмотря на протесты, заключила Ивонет в объятия.

— Наивное дитя… Ты мне нравишься, и я просто хочу уберечь тебя от беды. Жаль, если ты умрёшь по собственной глупости. Пойми, его сердце разбито и боги не в состоянии его склеить. Даже ваша связь сомнительная, она не стоит того… да ничего она не стоит! Подумай о себе, чего ты могла бы добиться в этой жизни, что сотворить. Я вижу, что ты хороший человек и, возможно способна сделать мир лучше. Отрекись от него и ступай своей дорогой.

Ивонет отшатнулась от женщины, словно получила оплеуху.

— Никогда! Только если он сам меня не прогонит… или, как вы верно заметили, меня не убьёт собственная глупость.

Мать любила повторять: много будешь знать — плохо будешь спать. И ведь не поспоришь! После ухода охотницы радость и лёгкость угасли. Даже Лима не скрасила тяжёлого, давящего ощущения, что Камелия в чём-то права. Самокопание подобно разрушению: ты переосмысливаешь поступки людей и начинаешь во всём сомневаться. Даже в самой себе.

Оставшийся день Ивонет пролежала без движения: не хотелось ни есть, ни пить, ни уж тем более общаться. Только когда солнце погасло и к камере кто-то подошёл, она вновь села, возвращая подвижность конечностям. Посмотрела на заиндевевший суп, потом на Лиму, так и не выяснившую, что же произошло, и на незваную гостью, которой опять оказалась Камелия.

— Снова ты? Что, решила добить меня ещё какими-то умозаключениями?

Охотница сокрушённо покачала головой — и прицельно кинула в Ивонет свёртком.

— Что это?

— Тише! Скорее переодевайся, пока сёстры ничего не заподозрили.

Свёртком оказались штаны из мягкой кожи и туника. Внутри был припрятан её нож, который отняли, как только засунули в клеть.

Лима настороженно навострила ушки:

«Почему она тебе помогает?»

Словно услышав вопрос, Камелия охотно пояснила:

— Потому что Янар мой давний друг и я ему многим обязана.

— Ты его знала? Ну конечно: про Авели, про то, как он стал стихийником, все подробности, которые не распространяются на каждом углу… А как же Орифия?

— О ней не беспокойся, она очень крепко спит и хватится вас не раньше, чем это заметят другие. Но если будешь копошиться, это произойдёт быстрее, чем вы уйдёте.

Ивонет не нужно было просить дважды: она с удовольствием скинула с себя куски кожи и надела новые вещи, а на пояс прикрепила нож.

— Готова?

Ивонет решительно кивнула, подставляя Лиме плечо.

Вышли в ночь, освещенную, как и накануне, десятками блуждающих огоньков. Благо они располагались высоко под кронами и не давали достаточно света на земле. Хотя если Ивонет щурилась, улавливая тёмные силуэты, это не значило, что у амазонок такое же плохое зрение, наверняка они и глубокой ночью видят не хуже, чем днём. Крадясь в тенях и замирая за деревьями и кустами, как только на их дороге кто-то оказывался, они добрались до каменных купален с тёплой водой. А дальше — по склону вниз, по заросшей тропе к одиноко стоящему дереву. Нет, не просто дереву, а чёрному, изъеденному термитами стволу, скрученному так, словно его пытались сломать сами боги. Но дерево устояло, лишившись жизни не до конца: полуголые ветки и пожелтевшие листы бодро шелестели на ветру. Ивонет испуганно замерла, когда увидела, что возле дерева кто-то есть, но, поняв, что это Янар замер в задумчивости, подняв голову к звёздам, чуть не ринулась к нему со всех ног. Камелия успела поймать Ивонет за запястье и заставила оглянуться:

— Ты уверена в своём решении?

Ивонет мягко улыбнулась, освобождаясь от захвата:

— Я никогда в нём и не сомневалась.

Она ускорила шаг и кинулась в объятия мужчины. Думала, что он, как обычно, будет скуп на эмоции, довольствуясь полуулыбкой, но альх так крепко обнял её, что захрустели кости, а тёплые губы опалили дыханием и оставили горячий поцелуй на виске.

— Кэти, с тобой всё хорошо? Они тебя не обижали?

— Да кому она нужна! — бесцеремонно вклиниваясь между ними, обронила охотница.

— Тактичность — это не твоё, — усмехнулся мужчина, подмигивая Ивонет.

— Как и не твоё — выполнять обещанное. Надеюсь, когда в следующий раз мы встретимся, то не будем оплакивать ничью глупость. Надеюсь, ты умеешь извлекать уроки из прошлого.

Янар открыл рот, чтобы парировать выпад, а заодно уточнить, что она имеет в виду, но охотница уже взяла их за руки, что-то быстро прошептала и земля под их ногами разверзлась, а в следующее мгновение поглотила их с головой.