Сердце старого Города (СИ)

Глава 8 Глава Восьмая. Зачарованный край. Свет и мрак

Волки не трогали усопшую, так нелепо ковылявшую посреди леса, они плотным кольцом обступили покойницу. Упыриха повела носом. Сладкий дух разливался вокруг. Волки трусили рядом.

Невидящие глаза выхватили из ночных теней силуэт девушки. Упыриха хищно оскалилась, готовая атаковать, растерзатьжертву в угоду Мраку. Но…

Свет. Яркий и пугающий свет не позволял упырихе, давно забывшей кто она, подойти к девушке. Свет пробивался сквозь наглухо застегнутый ворот платья. Упыриха зло осклабилась, чуя добычу, но свет, как прежде проведенная сироткой черта, не подпускал покойницу ближе.

Волки щерили острые пасти, но их пугал не свет. Что-то иное. Или кто-то иной. Ведомые усопшей, они кружили, не смея подойти.

Упыриха снова повела носом, хищно оскалила рот — добыча. Грозный охотник из мира живых преследовал её жертву. Упыриха утробно зарычала, она не могла приблизиться и к охотнику — свет от девочки усилился, пришлось отступить.

Свет же и приворожил покойную. Упыриха замерла, ослепленная им. Так и простояла ночь — манимая светом и гонимая им. Волки отошли от мертвой, словно бы кто-то их отвязывал.

Рассвело. Упыриха стояла в лесной тени, солнце гнало её в самый мрак, притаившийся по лесным берлогам да оврагам, волки вернулись к упырихе.

Свет превратился в светлячка, летящего сквозь лес. Покойница следовала за ним. А волки бежали за усопшей. Свет привел упыриху к лагерю охотников. Волки щерили пасти и тяжело дышали.

Свет померк. Упыриха бросилась за охотником, а волки — к девушке. Охотник крепко сжимал кинжал, с рукояти на нечисть огрызался Лев. Упыриха рычала, чуя, что кинжал может упокоить. Она отступила на свет и замерла, охотник ее не заметил.

Солнечные лучи пробивались сквозь кроны. Упыриха стояла, вперив подернутые белесой пленкой глаза в густую листву. Забытая жизнь возвращалась воспоминаниями.

Вдруг полыхнуло. Грозная волна страшной Силы прокатилась по лесу. Упыриха болезненно сжалась — волна опалила. И снова небытие. Только свет стал малиново-алым. Бригитте почудилось, что она парит, влекомая последним закатным лучом. Стало легко и хорошо. Путь был окончен. Монахиня улыбалась, слыша гимн проступивших на вечернем небосклоне звезд.

— Вернись, — тяжелое, точно могильная плита, Слово придавило Бригитту, возвращая в отвратительное, стылое тело — и не пошевелиться, не вздохнуть.

Снова ярко-синие, холодные глаза вцепились в так и не отпущенную душу.

— Не по тебе звонит колокол, — отрезал голос Волчонки. — Заверши начатое.

Мрак вместе с могильным холодом разросся пауком в мертвом теле. Душа Бригитты сжалась в ужасе, ослепнув и оглохнув. Свет звезд, как и их песня, померк.

К ночи волки снова собрались, послушные кукловоду. Упыриха очнулась. Потянула носом. Охотники ушли с прежнего места. Упыриха медленно, но верно отыскивала метки. Один обронил волос, второй присел за куст. Она скалилась и шла по следу. Волки снова окружили, лоснясь к покойной.