Сердце старого Города (СИ)

Глава Двенадцатая. Зачарованный Край. Лгунья

Солео не верила счастью. Тело было очень слабым — девушка едва могла пошевелиться, — но после нескольких дней горячки его заполняла эйфория. Она умерла?

Солео удивилась мысли. Выходит, в посмертии нет сил и шатает? Солео вспоминала «откровения» тех, кто якобы переходил через черту. На описанные случаи не походило. Голова продолжала кружиться. Девушка попробовала пошевелить рукой, расслабленное тело было непослушным. Потревоженная рука напомнила, что Солео однозначно в мире живых, а не мертвых. Но как?

Догадка заставила Солео просиять улыбкой, до того, как она приоткрыла глаза.

Он был рядом…

Глубоко задумавшийся Нелюдь читал небольшую книжицу. Солео очень хотела, чтоб момент стал бесконечностью. Чувствуя подступившие слезы, она улыбалась со всем отчаянием влюбленной. Погруженный в мысли Сиг не сразу заметил долгий взгляд. Наконец он встрепенулся, отвлекаясь от воспоминаний.

— Очнулась? — Сиг ласково улыбнулся, с удовольствием отмечая нескрываемую радость Солео. В душе разлилось тепло от красноречивого взгляда: «значит, все взаимно». — Значит, время лекарств, — спрятал он смущение за заботой.

Приторно-горький отвар заставил Солео поморщится, но она послушно выпила, млея от прикосновения — Сиг поддерживал ей голову.

— Солео, я велел тебе уходить, почему ослушалась? — строго спросил Сигнорин, только чтобы услышать её голос.

— Я… — голос после болезни плохо слушался, — я искала Волчонку.

— Волчонку? — Сиг нахмурился, не понимая, о ком могла говорить Солео.

— Она, она убежала и… — Солео нахмурилась, очень смутно припоминая события последних дней, зато видения пылали в голове ярче собственных воспоминаний.

— Ты едва не погибла! — возмутился Сиг. — Вот что теперь?

— Я уйду, честно, — начала оправдываться Солео, страшно боясь гнева нелюдя, боясь и замирая от восторга. Он так рядом!

— Уйдешь? — усмехнулся Сиг. Это, пожалуй, было последнее, чего бы он хотел. — И куда же?

Солео задумалась. Куда она уйдет? В монастырь? Ее там не ждут. В город? После встречи со Зденкой, Солео окончательно разуверилась в человеческой доброте. Оставалось всего одно место — избушка… После всего пережитого в лесу, Солео верила только ее «сказкам»:

— К бабушке, — Сиг внимательно наблюдал за маленькой плутовкой, так усердно ему вравшей.

— У тебя есть бабушка? — Сигнорин едва сдерживал улыбку. Сиротский рассказ о живой бабуле где-то на краю миров — пожалуй, даже трогательно, если б не так избито.

— Да, — очень уверенно отозвалась Солео. В планы Сига бабушка не входила.

— И почему же ты тогда живешь не с ней?

— Я потерялась… В лесу, — Сигнорин подумал, что Солео виртуозная лгунья, кабы не сам сюжет.

Он наклонился к самому лицу девушки. Отчего Солео почувствовала тепло дыхания. Она робко и восхищенно посмотрела нелюдю в глаза. Сиг решил, что это лучший шанс. Он заглянул в разум девушки, ища воспоминания о детстве, как говорили у эльдаров, — «дознал». Солео ничего не поняла, только в носу защекотало.

Как он и думал, ничего. Никакой бабушки или леса. Все путанно, только приют. Зато вот кража в монастыре неприятно удивила. Дознать события последней луны не получилось — выходила каша. Сиг ощутил острую досаду: зачем она врет?

— Солео — необычное имя… Тебя так назвали в приюте? — Сиг решил выяснить причину вранья. Суккуб не суккуб, а совесть иметь должна — он дважды её спас.

— Меня так называла бабушка, — уверенно ответила девушка.

— Та самая, которая живет в лесу?

— Да. Она печет имбирные печенья и рассказывает сказки.

— Угу… — Сиг вздернул бровь. Солео терялась в догадках, почему он так странно смотрит?

— Я… я найду Волчонку, и мы вместе уйдем из Вашего леса, обещаю! — Солео растерялась: Хозяин Земель спас ее, но почему теперь смотрит чуть не с обидой?

— Найдешь волчонку? А кто это?

— Цыганка, маленькая, она тоже отбилась от своих. Мы встретили девочку по дороге, я дала ей хлеба, очень жалко было, — быстро начала оправдываться Солео. — А потом, потом она убежала. Я не успела догнать. Поэтому еще не ушла. Нельзя детей в лесу оставлять… там волки и…

— Вот оно как? — Сиг раздражался все больше. Зачем она так глупо врет?! По дороге отряд Солео и правда повстречал… собаку, небольшую сучку. — Ты так печешься о своей зверюшке, что рискуешь жизнью? — Разозлился Сиг.

— Волчонка — не зверюшка! — в свою очередь возмутилась Солео, — она маленькая девочка!

— Маленькая девочка? — Сиг скрестил руки на груди. — А стреляла в тебя тоже Волчонка?

— Нет! — теперь уже Солео разозлилась: почему он не верит и дразнится?!

— Кто же тогда?

— Зденка. Она вместе с Квиро и Арго, — быстро начала Солео. Но Сиг жестом остановил.

— Солео, ты отъявленная лгунья. Зачем ты мне врешь?

— Я лгунья? — Солео от возмущения побледнела и вскочила с настила, отчего едва не упала. Сиг успел подхватить. Он осторожно придержал рукой подбородок девушки, снова заглядывая в глаза. Ловкий суккуб спрятал Темные миры лучше прошлых жизней!

— Демоница, я разгадал тебя! Не упирайся. Давай, это будет последний раз, когда ты мне врешь, и я с огромной радостью заберу тебя в свой мир, — Сиг примирительно улыбнулся, запустил руки в нетугие косы и поцеловал в губы.

Солео растерялась и резко отпрянула, невольно прикусив до крови.

Сиг изумленно коснулся пораненной губы.

— Как ты посмела? — сдавленно прошептал он. Кровь? Демонице нужна его кровь!? Он ей жизнь спас!!!

Солео вдруг почувствовала невообразимую ярость, чудовищную и глухую.

— НЕ СМЕЙ! — Солео облизнула губы, ощущая на них чуть солоноватый вкус крови, он пожаром расходился по языку. Теперь она сама шарахнулась от Сига, бросило в жар. — Не смей говорить, что я врунья! — вся обида, накопленная за годы жизни в приюте, взыграла в Солео. — Я не больная на голову! Не лгунья! Если бы это было так, они не забрали бы сумку! Раз была сумка, значит, и ты настоящий. А значит, я не сумасшедшая!

Сиг почти рычал. Солео вспомнила сны. Видения и порыв подтолкнули ее к жесту, который она сочла бы глупостью и нелепицей в любой другой момент. Солео быстро расстегнула верхние пуговички платья, вытаскивая цепь с камнем. Она и не заметила, как крепко сжимаемый в руке камень запульсировал:

— Клянусь сердцем бабули Брижжи!

Сиг оторопел. Он широко распахнул глаза. ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ.

Не разбираясь дальше со лживой демоницей, Сиг в прыжок оказался возле девушки и, не церемонясь, сорвал цепь, поломав звено.

Он ощутил прилив. Оно?

Еще секунду Сиг очень внимательно разглядывал камень. Зло ухмыльнулся.

— Темное, лживое племя! — Эль`Сигнорин навис угрозой над насмерть перепуганной Солео. От ужаса девушка едва не потеряла сознание. — Да как вы посмели!?

Ярость заливала с головой. Зато Лакориан внутри обомлел. «Неужели опять удавка из Ничто?» — взбесился Эль'Сигнорин, думая, что теперь даже поганые демоны имеют эту «безделицу».

— Отдай! — Солео показалось, что у неё вышибло дух. Нелюдь отнял самое дорогое, самое главное, что было. — Отдай! — уже жалобно попросила она. — Верни, это мое!

Сиг в бешенстве посмотрел на демоницу:

— Я бы спросил, зачем тебя прислали, но это и так очевидно. Не советую возвращаться к своим… — тебе ли не знать, как пытают в Темных Мирах… — Сиг быстро отвязал кошель с золотом и швырнул девушке под ноги. — Придется и правда пожить в теле младшей, вдруг не найдут? Хотя… Может ли быть наказание хуже?

Сигнорин резко развернулся и пошел прочь. В след ему неслись крик и плачь: «верни!».

У самой Грани принца встретила стая волков, впереди них стояла цыганская девочка.

— Эль'Сигнорин, что ты делаешь?! — глаза второй демонессы светились синим.

— О-о-о, нашлась пропажа! Погляжу, вы работаете артелью! — свирепость Сига дошла до предела. — Пшла прочь, пока не отправил в девятый круг Ада.

— Вот, значит, как? Верни камень! — Волчонка требовательно протянула руку. Но Сиг с яростью оттолкнул.

— Ну что ж… значит, только пепел, — усмехнулась Волчонка. Сиг передернул плечами, борясь с острым желанием спалить мир дотла. Лакориан так и не откликнулся. Сиг злился на вторую ипостась чуть не больше, чем в день ссоры с братом.

Солео бросилась за нелюдем, в отчаянии захлебываясь слезами. Непослушное тело упало на камни. Солео подскочила, её обступила ночь. Девушка с ужасом увидела, что к ней тянуться черные тени и тысячи рук.

— Нет! — Солео шарахнулась в сторону и поскользнулась, кубарем слетев с груды камней.

В подступающей тьме Солео явственно ощутила два запаха, слившиеся воедино: чеснока и мертвой кошки.

Но болезнь спазмом вернула в огненный Ад.

Прямо на нее неслась лошадь. Грива несчастного животного горела. Вместе с ней горел весь мир. Чудовищный жар иссушал кожу, щипал глаза, а губы от него растрескались. Девушка закашлялась от удушья…

Сильвия бежала вперед, кутая лицо пыльной полой плаща. Мир вокруг обезумел…

Когда все началось, Сильвия бездумно перебирала провиант в кладовой. Отец был в магистратуре, как и всегда. А Алеон ушел… При этой мысли Сильвия начинала плакать. Он ушел неделю назад, и за всю неделю девушка проспала от силы несколько часов. Пару дней назад Гаспаро спросил дочь, согласился ли Алеон снова читать лекции в университете. Но Сильвия только покачала головой. Отец что-то буркнул о долге Алеона перед семьей, о ее нерадивости и женской глупости, потом махнул рукой. «Живите, мол, как знаете…». Беда была в том, что Сильвия не знала, как теперь жить. К н и г о е д. н е т

Пропажу камня не заметили, казалось, все было по-прежнему. Жизнь текла своим чередом. Но для Сильвии существование обратилось мукой. Тягучее ожидание, все нарастающая тревога и слезы. Ссора с мужем, но главное, ее причина — делали картину бытия невыносимой. Алеону не нужна такая жизнь, обыденная, «человеческая», ему не нужно благополучие или скромное счастье. Ему нужны звезды. И этого не изменить. Люди видят бессмертие в детях: для них строят дома, создают города, открывают звезды, чтобы им было легче, лучше, интересней… Алеону все это ни к чему. Зачем бессмертному продолжение? Он сам себе альфа и омега. Абсолют. Абсолютный эгоизм.

Сильвия то и дело закрывала лицо рукой, «вжимая» набегающую слезу назад. Нет. Она не будет плакать!

Вдруг грохот оглушил девушку, отвлекая от тоскливых мыслей. Дом заходил ходуном, а с потолка посыпалась пыль. Сильвия встрепенулась, гадая, чтобы это могло быть: гроза? Молния попала в дом? Гроза? Поздней осенью? Может, неудачный эксперимент отца? Но отец ушел в университет, разве нет? Сильвия не слышала, чтоб он возвращался. Она попробовала открыть дверь, та долго не поддавалась. Но когда, наконец, поддалась, в лицо девушке ударил столб огня, а глаза защипало от дыма. Сильвия отпрянула, быстро закрывая дверь.

Пожар!

Девушка бросилась к черному ходу — заваленной хламом двери, не замурованной хозяевами только по нерадению. Подвал очень быстро начал заполняться едким дымом.

Раскидывая коробки со старыми вещами, Сильвия натолкнулась на сильно потрепанный плащ. Боясь обрушения уже трещавших балок потолка и остерегаясь раскаленных щеп, девушка накинула пыльную тряпку на плечи.

Дверь никак не открывалась. Сильвия почувствовала, как засаднило в легких, а глаза больше не различали очертания предметов, в ушах зазвенело до боли. В отчаянии она навалилась на дверь — дверь, наконец, поддалась. Девушка очутилась в небольшом внутреннем дворике. Закашливаясь, она упала на стылую землю. Но тут же резко подскочила, обернувшись к дому. Чудовищный жар алыми языками поедал крышу и стены. Сильвия остолбенела. Пламя пожирало не только их дом, оно охватило весь мир, жутким заревом растекаясь по самому небу. В дикой пляске огня слышались утробные стоны рушащихся зданий, крики насмерть перепуганных людей, детский плач — все звуки растворялись в чудовищном гуле.

Сильвия выскочила на улицу. «Надо найти отца!» — мысль билась в голове. Девушка побежала в университет. Небесные башни буро-алыми зубами впились в багряно-серое небо. Клубы едкого дыма и пепла поднимались облаками к шпилям. А росчерки огненного дождя из метеоритов делали картину воплощением Инферно.

Сильвия ничего не понимала. Что это?! Обезумевшая природа? Неудачный эксперимент? Конец Миров? Апокалипсис?

По улице прокатился зычный крик — навстречу Сильвии неслись всадники, они гнали впереди себя лошадь с горящей гривой. Врассыпную бежали люди, но стрелы преследователей легко попадали по жертвам чудовищной охоты. Сильвия вжалась в стену дома, еще не охваченного пожаром. Всадники проскакали мимо. Задыхающаяся от ужаса Сильвия выскочила на улицу, щедро освещаемую кроваво-алой зарницей.

Из тени к ней бросился человек, Сильвия испуганно шарахнулась в сторону. Но через секунду сама же подбежала к молодой женщине, упавшей на камни мостовой. Наклонившись к несчастной, с ужасом поняла — смерть настигла незнакомку, не дав сказать главного: Сильвия схватила младенца, ожидая, что малыш заплачет, но он, оставленный Дыханием Всевышнего, безвольной куклой обмяк в руках. Сильвия почувствовала, как повело… Она всхлипнула, тряся малыша. Малыш словно бы уснул — смерть от едкого дыма погубила его раньше, чем стрела маму.

В жутком реве раздался утробный стон — медленно обрушивалась одна из башен университета.

Сильвия оттащила тело женщины к стене, она не могла оставить мертвую на мостовой, вложила в еще теплые руки матери младенца, уснувшего вечностью. Едва сдерживая истерику, побежала дальше.

Стон оглушил, заставляя упасть, зажав уши. Пала центральная башня.

Сильвия упрямо поднялась, чтобы бежать дальше по обезлюдевшим улицам — пожар и жуткие всадники выгнали всех прочь. У самого подхода к величественному зданию университета, девушка едва успела спрятаться — с диким улюлюканьем всадники проскакали мимо, волоча кого-то в сетях. Стремясь стать невидимой, Сильвия укуталась в плащ и прижалась к стене. Нервно перебиравшие складки ткани руки наткнулись на странный предмет. Не давая себе отчета, машинально, Сильвия извлекла предмет из кармана. Амулет. Откуда он здесь? Мысли скакали и плясали, не все ли равно? Сильвия тупо смотрела на крупные звенья. Она ничего не помнила. Совсем. А через миг уже не думала о безделушке. Когда гул цокота копыт стих, побежала дальше.

Наконец, она достигла центральной площади перед университетом. Картина ошеломила, разум отказывался верить в достоверность происходящего. Действительность показалась абсурдом.

Ратуша, Собор, Университет — все было объято пламенем. Несколько катапульт били стены зданий огненными ядрами.

Неведомое, дикое племя, исчадия Ада, зачем-то оседлавшие коней, стекались вереницами к дюжине горожан, стоящих посередине площади. Сильвия не без труда узнала в избитых пленниках Совет Излаима, его Архимагов. Самые уважаемые и могущественные жители Излаима стояли на лобном месте города побитыми стариками, в порванной и обгорелой одежде.

Сильвия искала глазами отца, он стоял позади архимага Лябиуса, оба жались друг к другу, ища защиты от жутких демонов, пришедших из Темных Миров. Тогда и был завершен спор, длинною в полстолетия. Увы, никто из Архимагов в нем не выиграл — оба оказались беспомощными старцами перед злобным оскалом смерти.

К архимагам подъехал всадник. Одетый в латы, он казался великаном на фоне остальных. Архимаг Калиостро, глава Совета, вопрошающе протянул руки, умоляя о пощаде. Гул пожара поглотил слова. Всадник в латах повернулся к заполонившим всю площадь воинам и прокричал что-то на лающем, зычном языке. Его племя ответило жутким рыком.

Этот рык эхом отразился от стен, разбиваемых огнем катапульт. Всадник в латах повернулся к архимагам. Лай-рык перешел в рев. Несколько воинов спешилось, они подошли к жавшимся пленникам. Упирающихся и молящих о пощаде стариков поволокли к катапультам.

Сильвия зажала рот руками, но даже так не сдержала крика. Стариков привязывали к ядрам. Они выкручивались и отбивались, тогда их оглушали. Великие архимаги Излаима, скованные и поверженные, стали жертвоприношением чужим богам на костре из Университета. Университет утробно стенал, поедаемый пожаром.

Сильвия кричала до одури. Ее заметили. Два всадника подъехали к дико орущей девушке. Один из воинов натянул тетиву. Стрела вылетела — девушка упала на камни.

Солео выкинуло из сознания умирающей Сильвии. Теперь она видела все со стороны.

Девочка, маленькая, очень похожая на Волчонку, выскользнула из тени, рожденной пожаром. Всадники, стоявшие над телом Сильвии, не заметили ее. Она бросилась к лежащей замертво девушке. Что-то зашептала, вынимая стрелу из груди. Земля дрогнула, волна пробежала по ней, оглушая стоном. Рухнула последняя башня университета.

Тем временем на площадь въехали всадники, в ловчей сети они волокли «добычу» — нелюдя. Эльф предстал перед Всадником в латах. Руки, голову и ноги пленника «украшали» шлем и поручи из нефрила[1]. Пленник вперил холодный, нечеловеческий взгляд в Предводителя дикой орды.

Сильвия резко встала с мостовой. Медленно и уверенно она пошла по площади прямо к Всаднику в латах. Воины не выпустили ни одной стрелы.

Сильвия, к изумлению орды, дошла до их Предводителя.

— Отпусти его! — очень грозно произнесла девушка Всаднику в латах.

Всадник расхохотался, вся площадь рассмеялась вместе с ним.

— Отпусти его, или я уничтожу вас. — Холодно и ясно пояснила Сильвия.

Цепь из амулета впилась ей в руку до крови, но она не чувствовала.

— Как смеешь, вельма, мне указывать? — рассвирепел грозный Всадник.

Сильвия ничего больше не сказала. Звено цепи амулета треснуло в пальцах, а губы зашептали слова.

Ужас исказил черты Всадника и заставил отшатнуться, отчего конь гулко перебрал копытами по каменной брусчатке. Всадник быстро гаркнул что-то воинам, державшим эльфа. Воины изумленно переглянулись, но спорить не посмели. Только один резко снял шлем и посмотрел на Всадника зло и с вызовом, однако тут же отвел взгляд. Всадник в латах выхватил у него лук, и стрела пронзила пленнику грудь. В запале он выпустил весь колчан в пленного эльфа.

— Выкиньте падаль, где взяли! — с чудовищным акцентом приказал Всадник. После чего повернулся к Сильвии. — Я отпустил…

Сильвия упала без сознания. Воины натянули тетиву, метя в девушку. Но Всадник резко поднял руку, упреждая быструю смерть.

[1] Металл, смертельно опасный для Старшей крови, а также чародеев и колдунов.