Серебряная осень

Глава 11

До церкви оказалось даже ближе — метров двести, правда, вот тут дорога была убита окончательно — скорее всего её ежегодно на протяжении 30 лет размывало дождями.

Правда, тут же ждал и сюрприз — церковь, огромное деревянное сооружение, откровенно ветхое и даже уже не посеревшее, а почерневшее от времени, была целёхонька — разве что колокольня и четыре купола по углам откровенно покосились.

— Не понял, — протянул Юрка. — Тот тип говорил, что церковь сгорела.

— Юр, она могла сгореть в том мире, откуда он был, — не сразу сообразил я. — Четвёртое измерение…

— Хм… а может быть. Вроде слышал, что в девяностые был бардак?

— Был… Могла сгореть и в девяностые, и вообще за день до того, как твой информатор там побывал. Нам–то какая разница? Я так понимаю, это именно она.

— Ну да…

Юрка заглушил мотор, бросил взгляд на датчики. Я последовал его примеру — надо же, чисто. Неужто всё же удачно складывается?

— Вылезаем? — спросила Маша.

— Сиди уже, — махнул рукой Юрка, вынув ключ зажигания. — Следи лучше за датчиками, не попрёшься же с нами внутрь…

— А вы куда?

— А вон туда, — мотнул головой ОМОНовец, указывая на дом напротив церкви.

Я выпрыгнул из машины, потянулся. Приятно пройтись по земле после нескольких часов болтанки. Проверил пистолеты в кобурах. Отдать, что ли, наган Маше? В принципе, можно — я его и зарядил, пока ехали. Правда, зачем? Аномалий тут явно нет, нечисти — тоже, движения ноль. Правда, опять нахлынуло чувство, похожее на то, которое преследовало, когда я вечером шёл к Юрке — словно по пятам кто–то идёт. Ну что ты поделаешь… Впрочем, скорее всего, это пустота и тишина так влияют.

Приятель тем временем вылез из машины, взял в руки «томмик» и, осторожно озираясь, пошёл вперёд, по дороге. Правильно — доверяй, но проверяй…

А, чёрт с ним.

Я вытащил наган и протянул его Маше:

— Держи, убери… Если что — стреляй в воздух. Предохранителя нет, просто на спуск нажмёшь, и всё.

Глаза девчонки округлились:

— А что может быть?

— Ну, не знаю… Увидишь что–то совсем непонятное, например. Главное — нас случайно не подстрели. Будет неприятно.

Маша с опаской взяла револьвер, посмотрела на него так, будто видела впервые. А что ты хочешь, девочка? Чай, не в сказку попала. Домовые–лешие и прочие водяные — это вполне реальный местный антураж…

Я осмотрелся. Дом, похоже, стоит на окраине — дальше, за церковью, начинался уже откровенный лес, в который ныряла заросшая дорога. Ну да, и на карте ничего в ту сторону нет, разве что ещё одна деревня дальше по дороге. Прямо за церковью, параллельно дороге — двухэтажный дом, похоже, близнец того, что мы видели на въезде в Морозково — такой же заброшенный, выбитый и заколоченный. Дорога к нему изрядно заросла. Да и вообще везде высокая пожухлая трава и, что характерно, не примятая — значит, давненько здесь никого не было. Это хорошо.

Вернулся Юрка, повесил автомат на грудь:

— Всё тихо… Ну что, попробуем?

— Давай.

— Давайте не очень долго, хорошо? — попросила Маша. — Как–то тут… не по себе.

— Терпи, Маруся, — ухмыльнулся Юрка. — Сама с нами напросилась. Волк, пошли, — резюмировал он, доставая из машины топорик и монтировку.

Дом стоял традиционно — окнами к дороге, почти скрытый разросшимися кустами. Покосившийся забор совершенно развалился, да и дом выглядел неважно — с выбитыми окнами, дверь в сени открыта и перекошена, двор зарос ничуть не меньше, чем всё остальное вокруг… Крыша, правда, цела — покрыта шифером, видимо, он и спас от излишней сырости. Нам в подпол, но не хватало, чтобы нас там завалило.

В этой высокой траве не видно змей — а ведь они скорее всего есть, просто мелкие, потому и датчик их не видит. Правда, мы оба в высоких берцах, нам они не страшны. Вот Маше в траву лучше не лезть.

Я закинул СКС на плечо, вытащил «беретту» и фонарик.

— Ну что, заходим?

— Давай… Подпол, по его словам, в комнате, что выходит на улицу.

Ну да. Это пятистенка, по сути двухкомнатный дом. Строят их по–разному, но подпол есть всегда — без него ни один дом не обходится.

Тьфу, некстати о домовых вспомнил. Ох уж эта Маша… Есть же поверье — если давно никто в доме не жил, в нём вполне может завестись что–то нечеловеческое. Вроде надо что–то сказать, когда в заброшенный дом входишь? Совершенно не помню.

Я повёл лучом фонаря. Сени захламлены какими–то досками, из них вела в комнату лесенка на три ступеньки. Дверь прикрыта. Откроется?

— Юр, смотри, вокруг, чтобы не обвалилось ничего. Попробую открыть…

— Есть, смотрю, — отозвался приятель.

Дверь открылась сравнительно легко. Вон видна комната, пустая и пыльная.

В глазах сверкнуло, и мир померк.