Глава 33

— Ну что, поздравляю с почином, — Власов пнул труп и задрал голову: — Выгружайтесь, он готов. Вот только откуда он здесь…

— Я сам лично его хоронил, — невпопад ответил я. — Год назад. Он был закопан.

— А надо было сжечь, — не удивился замректора. — Меньше было бы проблем…

— Вы ж говорили, что живых мертвецов никто поднимать не умеет?

— Значит, умеют, чего отрицать–то, — зло сплюнул Власов. — Вот нам и ещё одна тема для размышления… Тищенко! Что с лентами?

— Одна полностью ушла, — доложил Стас, как раз меняющий короб с лентой. — Две осталось.

— Ну ладно, хоть не все… Соколов! Не обосрался?

— Нннет…

Пацан заикается — а ведь он не робкого десятка. Я вот не уверен, что готов бы был рвануть побегать с зомби наперегонки. Да еще с таким огромным.

— Молодец, — кивнул Власов. — Только из арбалета промазал…

— Да ладно, главное — отвлёк, — примирительно сказал Тищенко, откидывая крышку патронного ящика.

Я побрёл в сторону джипа, стараясь не смотреть в сторону дважды мёртвого Женьки. Машина так и торчит — одна дверь выдрана, остальные распахнуты. В багажнике пусто — там у Женьки был набор инструментов, Охотники его уволокли, конечно. Мне–то потом сказали в Управе, что раз джип «приехал» со мной и Никой — он полностью наш. А что толку, его ж под мышкой не унесёшь…

Надо же, вон и банка в углу — скорее всего, закатилась тогда из ледника… Я залез в багажник, вытащил, не спрашивая открыл, хлебнул ледяного пива. Аххх, родная химия, это не то пиво, которое варят здесь… И ведь недешёвое, не «Балтика» какая–нибудь.

— Волк, харе бухать, — послышался голос Королёва. — Давай сюда на планёрку.

Власов глянул на меня неодобрительно, но ничего не сказал. Планёрку он организовал прямо здесь, перед машиной.

— Короче, — начал замректора. — Примерно в полутораста метрах к югу здесь аномальная точка. Поляна там есть, но машина туда не пройдёт. Соколов, Ярышев — берём ящики, выдвигаемся туда. Волков, поможешь. Тищенко, будьте здесь, смотрите по сторонам. Если что подозрительное — выстрел в воздух. Что мы, что вы. Вздумаете уехать без нас — оторву всё что висит… Диспозиция понятна?

— Мне что делать? — поинтересовалась Маша.

— Давай тоже с нами. Вон, в машине сумка, возьми её, мы ящики потащим…

— Мы вам точно не нужны? — поинтересовался Стас.

— Нет. Мы поставим систему сигналок, ни одна тварь не проберётся. Лучше обеспечьте возможность уехать, когда захотим. Машину, проще говоря, не пролюбите…


Ящики на деле оказались не слишком тяжёлыми — да и ручки есть, тащить удобно. Шли гуськом — впереди Власов и Ярышев с ящиком, потом Маша с сумкой, потом мы с Соколовым. Тропы толком не было, видимо, Власов вёл каким–то только ему известным маршрутом — под ногами не хлюпало, ибо подморозило, в целом нормально, идти можно. Только вот без Власова хрен выберешься. Хотя… Если идём на юг, то по компасу в любом случае выйдем к трассе. Мимо неё пройти сложно.

— Здесь, — сообщил замректора, когда мы вышли на открытое место. Точнее, условно открытое — это была обширная поляна, метров с полсотни в поперечнике, поросшая редким кустарником, но при этом почти правильной округлой формы. — Бросайте ящики.

Пока колдуны занимались своим барахлом, я чуток прошёлся по поляне. Создавалось ощущение, что растительности на ней изначально не было — вся центральная часть оказалась усыпана некрупными обомшелыми валунами, словно здесь был старинный фундамент какого–то сооружения. А может, так и было — скажем, те же церкви попадаются в самых неожиданных местах…

— То самое капище? — спросила подошедшая Маша. Я даже не сразу нашёлся, что ответить — действительно, только что же в машине на эту тему говорили. А ведь может быть, вполне может — Власов же сказал, что тут аномальная точка.

— В корень зришь, Латошина, — ответил за меня Власов. — Именно тут капище и было, то самое. Сейчас поставим аппаратуру и попытаемся кое–что проверить… А вы нам поможете.

— Мы?

— Именно вы, — добродушно улыбнулся здоровяк — ни дать ни взять добрый дядюшка. Потом сгрёб Машу одной рукой за шиворот и быстро сделал несколько шагов назад, набирая дистанцию до меня: — Волк, разоружайся, и девчонка не пострадает. Мне нужен ты.

Твою ж мать!

— Ярышев, Соколов, работаем, — прикрикнул Власов. — Катализатор почти готов. Волков, ну?

Я снял сумку, бросил СКС.

— Пистолеты, оба, — велел колдун. Он держал Машу за шею левой рукой, а в полуоткрытой правой ладони пульсировал сиреневый огонёк — скорее всего что–то опасное. А может, и нет — только вот проверять неохота.

Надо же, так глупо попасться… и главное, сам ведь Машу предупреждал — колдуны тут банкуют, а не мы… А что же Соколов?

Соколов спокойно ставил вместе с Ярышевым какие–то стойки, вытащенные из ящиков — на нас и внимания не обращал. Выходит, он изначально работал на Власова?

Ё-моё, так Власов же с самого начала был в центре всего этого! Он, а не Бурденко! Вот почему он рванул со мной к фальшивому Юрке — он тупо и прямолинейно убрал свидетеля прямо у меня на глазах! И вот почему молчал Соколов, ни словом не заикнулся о необычных аурах — потому что Власов, сука, им командует! Долбаный студент, провёл и меня, и Машу — причём за Машу особенно обидно, девчонка походу влюбилась…

Вот вам все ответы, оптом и в розницу — скорее всего, как раз Власов нанял доппеля, чтобы тот вытащил меня за город. И датчиками его снабдил. Зачем? Не исключено, затем же, зачем сейчас — он говорил про «катализатор». Что они задумали?

Я бросил на землю оба пистолета.

— Так лучше, — резюмировал Власов. Указал свободной рукой на груду обомшелых камней чуть в стороне от центра поляны. — Вон туда встань.

— Добился своего? — неприязненно спросил я. Надо как–то вытащить Власова на разговор…

— Ага, — легко согласился тот. — Я за тобой уже полгода наблюдаю. Ошалеть, организм, который мало того что чувствует открытие пробоев, так ещё и увеличивает почти на 80 процентов вероятность пробоя…

— Машу отпусти.

— Обязательно! Она мне не нужна. А вот тебе — нужна.

Вот тут он прав, скотина. Машей рисковать я не готов.

— Куда вставать?

— А вон туда и вставай… Молодец!

Я остановился на ровной площадке из обомшелых камней, и почти сразу вокруг меня поднялась желтоватая прозрачная стена. Толкнул её рукой — твёрдая, как стекло, но током не бьёт. Правда, и не выбраться.

— Соколов, держи девчонку, — распорядился Власов. — Олег, на исходную.

Пока Ярышев занимал какое–то одному ему известное место, замректора подошёл к тому месту, где я бросил карабин и пистолеты, сунул оба ствола сзади за пояс, а из карабина сноровисто выщелкнул патроны и бросил бесполезный СКС на землю.

Так. У Маши есть с собой наган, или она его не взяла? Даже не знаешь, что лучше — ещё не хватало, чтобы она нарвалась на неприятности…

Я обернулся — Соколов стоял шагах в двадцати позади меня, держа Машу. Пола куртки у девчонки отвисает, или мне кажется? Что толку гадать, Маша не ниндзя, максимум, что она может — проявить свою способность… и дальше что?

Если ей это удастся — она сможет уйти. И ребят на уши поднять, которые возле машины. А дальше что? Я пока ещё не понимаю, что хочет Власов…

Замректора тем временем встал чуть правее и впереди меня, опустился на одно колено, уперев кулаки в землю, и начал читать что–то длинное и заунывное. Слова, которых было не разобрать, сплетались в странную вязь, от которой болела голова и, такое ощущение, начало простреливать какими–то импульсами прямо из земли…

Стало ощутимо теплее — я видел, как вокруг Власова начинает таять иней, трава покрылась серебром росы.

Со мной тоже явно что–то происходило — головная боль накатывала волнами, перед глазами плыла муть, уши заложило, появилась дезориентация — словно я не стою на обомшелых камнях, а вишу в воздухе. Или… или я именно вишу? «Дно» прозрачного «стакана», в котором я находился, скрывал клубящийся туман.

Ярышева я видел хорошо — он стоял в такой же позе, как и Власов. Вдруг замректора выпрямился и, вскинув руки к небу, что–то прокричал — для меня это прозвучало как раскат грома. Может, сверкнуло, а может, мне показалось — впереди, шагах в тридцати, не больше, повисло в воздухе лимонно–жёлтое кольцо, в котором клубилась чернота…

Он открывает пробой, и явно использует для этого мою энергию! Но куда и зачем?

— Жертвой нежити, вскормленной нечистью, именем смертного с силой бессмертного, силой неподвластных колдовству — приди, о Великий Учитель Тьмы! — прогремел голос. Я не знаю, сказал ли это Власов, и если да — то на каком языке, но слова звучали прямо у меня в голове. Кто ещё их слышал? Казалось, что все. Может, они только в голове и были, и никто не говорил их вслух…

Чернота в кольце пробоя поменяла цвет, став светлее — точнее, светлее стали края, словно что–то обрисовывая контуром. Нечто приближалось, вон уже виден его силуэт, по краю круга побежали сиреневые всполохи…

— Браво, — раздались меланхоличные хлопки. — Саша, у тебя это получилось. Не пора ли утихомириться?

Что за нахрен? Это однозначно голос Бурденко, но его же здесь нет! Или есть?

Приложив все силы, я попытался повернуться — мир перед глазами качнуло, меня провернуло вокруг своей оси и швырнуло о стенку «стакана», но я успел увидеть Соколова, стоящего теперь гораздо ближе, в абсолютно расслабленной позе уверенного в себе человека — руки в карманах, голова гордо поднята… А осанка не пацана — осанка Бурденко, и голос его!

— Власов, я с тобой разговариваю. Кончай эту лажу, ты показал, что освоил древнее колдовство, молодец. Сворачивайся, это слишком опасно. Старые мертвецы должны лежать в земле.

— Заткнись, Олегыч! — заорал замректора. — Я слишком далеко зашёл!

— Саша, я слежу за тобой гораздо дольше чем полгода, — вздохнул Соколов голосом Бурденко. — В том числе через этого способного парнишку. Не делай ошибок. С живыми мертвецами уже был перебор. И с попыткой похищения людей — тоже. Не борзей, друг мой.

Вместо ответа Власов взмахнул руками, ударил одновременно обоими кулаками в землю перед собой — и замер.

Фигура вышла из кольца пробоя — она была невысокой, не выше метра семидесяти. Фигура пожилого, морщинистого бородатого человека со спутанными желтоватыми патлами и в накинутой на плечи шкуре какого–то зверя — может, даже волка. Она выглядела настолько древней, что с трудом воспринималась взглядом — в ней не было чёткости, она словно мерцала, будто находилась и здесь, и не здесь одновременно.

— Кто звал меня? — прогудел в голове бесплотный голос.

— Я звал тебя, Владыка! — гордо поднял голову Власов. — Принеси в этот мир свою древнюю мудрость!

— Боже мой, как пафосно, — развёл руками Соколов. — Одно плохо — разгребать это придётся мне…

Так. Маша же была у него в руках… но сейчас её там нет! Где она? А, вон — в стороне, в нескольких шагах… Он её выпустил?

Ну да, выпустил. Выходит, Соколов всё же не на стороне Власова? Он на стороне Бурденко?

Я почувствовал, как холодеют ноги — может, колдовство подействовало, а может, увидел то, что не замечали ни Соколов, ни Власов, увлечённые своим делом: Маша, схватив с земли разряженный СКС, лихорадочно шарила вокруг в поисках разбросанных патронов!

Совершенно спокойно Соколов поднял к плечу арбалет, прицелился… Спустил курок.

Не знаю, что за стрела у него была заряжена — возможно, та самая шоковая. Сработала она очень красиво — со вспышкой и глухим ударом. Судя по траектории, она должна была попасть Власову в спину, но этого не произошло — вместо этого взрыв произошёл в паре метров от него, и я почувствовал, как меня опять приподнимает в воздух…

В следующий момент пахнуло холодом, и меня приложило о зелёные от мха камни. Краем глаза я видел, как Соколова отбросило назад, словно неимоверной отдачей, Маша тоже полетела кувырком…

— Слабо, Олегыч, — услышал я голос Власова. — Я в твоём распоряжении, Владыка!

— Тебя здесь любят, как я погляжу, — раздался надтреснутый голос бородатого. — Мне это нравится…

Что произошло? «Стакан» пропал, однозначно. Похоже, шоковая стрела сработала не так, как планировал Бурденко — судя по всему, он не рассчитывал, что Власов защитится от подобного удара. Но вот отдача от срабатывания колдовства что–то сделала — я свободен, но один фиг без оружия и не факт что встану, Бурденко… а чёрт знает, здесь Бурденко или у него, говоря полузабытым уже языком айтишников, произошёл «дисконнект»… Белобрысый пацан лежит навзничь, Ярышев стоит на своей точке в тщательно выверенной позе, Маша пытается приподняться…

К Маше!

Я молниеносно вскочил — точнее, подумал, что молниеносно вскочил, вестибулярный аппарат поволок тело куда–то вбок, и я рухнул на четвереньки. Да и чёрт с ним, поползу! Времени у нас, похоже, нет совсем.

Вон Соколов — лежит, голова в крови, похоже, ударился о камень при падении. Не рассчитал Бурденко, сволочь такая — надо же, использовать пацана в виде «удалённого помощника»… Хорошо, сука, устроился, сам небось сидит в тёплом кабинете…

Как же, зараза, далеко до Маши — шагов двадцать, не меньше… когда пытаешься их проползти.

— Волк! Ты живой?

Если б я сам знал… Что–то они из меня точно выкачали своим колдовством.

— Чёрт его знает, Маша…

— У меня твоё ружьё…

Ну конечно, Маша растерянно стоит на коленях, в руках несколько патронов — само собой, заряжать её никто не учил…

— Машка, я люблю тебя, — я отобрал у девчонки карабин, затвор уже на задержке — видимо, Власов его так и бросил, главное, чтобы грязь не попала, СКС штука капризная… — Давай, я сделаю…

Один патрон, второй, третий… Всего шесть, негусто, но, может, это хоть что–то даст?

Клацнул затвор, досылая патрон в ствол, и я почувствовал себя хоть и не намного, но увереннее.

Куда стрелять? Серебряных пуль нет, бородач отпадает. Ритуал ещё не завершён, судя по всему, Бурденко как раз и хотел его сорвать, но не получилось… Как там сказал Власов в самом начале? «Жертвой нежити, вскормленной нечистью, именем смертного с силой бессмертного, силой неподвластных колдовству»… Похоже, он и правда оживил Женьку и скормил ему останки оборотня, может, благодаря этому и получил защиту от колдовства… интересно, надолго ли? Сейчас посмотрим, подействуют ли пули.

Я упёр приклад в плечо, тщательно выцелил спину Власова — руки дрожат, но и расстояние не с полкилометра. Ненавижу встрелять в спину, но с этой падлы причитается уже слишком много. В том числе за Юрку…

Выстрел! Сверкнуло — пуля словно сгорела где–то совсем рядом от Власова. Сука, он всё–таки поставил и тут защиту, и скорее всего она прекрасно держит и винтовочные пули, не только дробовые — этот соврёт и недорого возьмёт… Лезть в рукопашную? Да меня сейчас соплёй перешибить можно!

С досады я пальнул ещё дважды — тот же результат. Нет результата…

Древний выходил из кольца пробоя всё дальше, приближаясь к Власову:

— Встань, ученик, — прошелестел его голос. — Ты получишь свою награду…

Если бы хоть одну серебряную пулю! Не получится — так хоть попробовать! Отобрать у Власова ТТ… Как? До него ещё доползти надо, да он и сильнее меня, особенно сейчас, накачанный энергией пробоя…

— Волк…

Машка. Ну что ещё, Машка? Мы практически проиграли.

— Волк… Может, это поможет?

Проклятая девчонка протягивала ещё один патрон. Тот самый, казённый, от СКС. Белёсый, с номерной гильзой, который она так и не отдала ни на Болоте, ни в Управе и за который я уже уплатил штраф…

А я даже не знаю…

Словно во сне я взял патрон — казалось, руки ничего не чувствуют. Рванул рукоять — уже досланный обычный патрон, совершенно бесполезный, выскользнул из ствола, со щелчком отлетел куда–то в сторону. Я вогнал в магазин серебряный, сбросил затвор — патрон послушно скользнул в ствол…

У меня всего один шанс.

Во Власова?

Хорошо бы, но… нет.

Уперев ложе СКС в валун и тщательно выцелив голову бородатого, я потянул спуск… Как в замедленной съёмке, дёрнулась рукоять взвода при отдаче, белёсая номерная гильза, кувыркаясь, отскочила вправо…

Время остановилось.

А потом по ушам ударил вой, переходящий в рёв — словно предсмертный вопль смертельно раненого зверя.

— Обмааааааан! — ревел бородатый, и голос его заполонял всё вокруг — то ли в реальности, то ли у меня в мозгу. Тело древнего извивалось, рвалось на полосы чёрного тумана, молнии простреливали его во все стороны. — Смееееерть! Каааарааааа!

Вспышка — и тела Власова и Ярышева охватил огонь, яркий, совершенно белый, даже скорее серебряный. Кажется, они заорали оба, а может, это были отзвуки той самой какофонии звуков, что заполоняла всё вокруг с самого начала ритуала…

Загрузка...