Серебряная осень

Глава 16

Если в одном месте прибудет — в другом обязательно убудет…

Гениальная фраза, на самом деле. На все случаи жизни.

По дороге нам никто не встретился, а вот следы видели — там, где асфальт окончательно уступал место грязи. Минимум две колеи, сравнительно свежие — значит, бандиты действительно были на машинах и ехали с этой стороны. М-да, на машине тут гораздо комфортнее, что ни говори… До Вокзального около десяти километров, но пройти их — задача нетривиальная.

К четырём часам с небольшим мы без особых приключений вышли к железнодорожному переезду — тому самому, от которого начался наш путь от реки, и как раз тут небо, уже давно хмурившееся, разродилось дождём. Только этого нам не хватало!

Ничего не оставалось, как спрятаться в будке переезда. Правда, идея оказалась не из лучших — крыша откровенно прохудилась, ни единого стекла в трёх окнах не было, потому стояла холодрыга, вдобавок дождь поливал с потолка минимум в три струи.

Маша съёжилась в углу, забившись на чудом уцелевший стол. В десятый, наверное, раз передвинувшись после того, как за воротник залилась очередная струя, я выглянул в окно, выходившее как раз на ржавый поезд. Собственно, а почему бы и нет? Там конструкция железная и многослойная — шансы есть.

— Маш, пока не вымокли окончательно — давай в вагон!

Хорошо, что хоть двери открыты и выдвижные лесенки опущены… Насыпь, конечно, заросла, но выше от этого не стала — пришлось подтягиваться. Забравшись, втащил наверх Машу.

М-да… Ненамного лучше домика, но хоть с потолка не льёт — и то хлеб.

Обе двери переднего тамбура были открыты. Попробовал было закрыть — да щас, приржавело всё намертво. Оставив Машу в тамбуре, я, взяв наизготовку «беретту», прошёлся по вагону. Окна оказались большей частью выбиты — или стёкла вынуты, деревянные сиденья где рассохлись, где выломаны, столиков нет. Обычный плацкартник, из тех, что называли «жёсткий» — видимо, тут их гоняли на пригородные направления, потому и поезд всего на два вагона.

Переход во второй вагон — резина рассохлась, двери перехода тоже давно распахнуты. Пустой тамбур, тоже открытый настежь… Опять разруха и развал.

Впрочем, во втором вагоне нашлось условно приличное купе — стекло с трещинами наискось и целая скамья. Ну что ж, дождь переждать хватит… Хотя место так себе — видимости почти ноль, рядом куча входов, ну разве что звери не заберутся. Ну нам тут долго сидеть и не с руки.

Махнул Маше и, пока она шлёпала сюда по захламлённому полу, перетащил из соседнего купе ещё одну скамью, пусть и треснутую. Ну… не купе, конечно, но дождь пересидеть хватит. Только вот терзают меня смутные сомнения, что нам и ночевать здесь придётся. Уже пятый час, пройдёт совсем немного времени — и начнёт темнеть, а в темноте по этим местам лучше не ходить. И даже не ездить. Даже при условии, что ни одного человека не встретишь — освещения тут нет, любой свет фонаря, факела или костра сразу привлечёт зверьё… и хорошо если только зверьё. Я после сегодняшнего человечка, рассыпавшегося в пыль, во многом засомневался — да и бандитов встретить не ожидал. Бытует мнение, что их в этих местах нет — а вот поди ж ты…

— Сто лет в поезде не была, — с кривой улыбкой сказала Маша, залезая с ногами на скамью.

— Аналогично. Всё машиной или самолётом… Шлёпки свои сними, пусть хоть ноги просохнут.

Девчонка послушно стянула мокрые кроссовки, поставила их рядышком на пол. Эх, костёр бы… но не здесь же. Днём дым будет видно за километр, ночью — свет. А вообще, к таким поездкам нужно готовиться по принципу «Едешь на день — вещей бери на неделю». И, кстати, стоит, когда вернёмся, ознакомиться с такой услугой Колледжа, как «охранный круг». Есть мнение, что реально помогает — деньги Колледж просит немалые, и хватает всего на один раз, но зато можно спокойно переночевать хоть на голой земле — уверяют, дескать, ни одна тварь внутрь круга не пройдёт. Раньше повода воспользоваться не было — выезжали всегда либо в составе колонны, либо как минимум вдвоём и вооружённые до зубов, причём так, чтобы обернуться одним днём. А тут… неувязочка вышла.

Посмотрел на Машу — та сидела, натянув Юркин дождевик чуть не на пятки. Подняла на меня глаза:

— А я ни разу не летала… И, кажется, не полетаю.

Еле удержавшись от банальной и совершенно неуместной фразы «Полетаешь, какие твои годы», я дежурно поинтересовался:

— Даже в Турцию?

— Да никуда! Мать боится летать, отцу пофиг. Поездом ездили в Крым и в Анапу… я ещё маленькая совсем была. А ты куда летал?

— По стране, да в Европу. В основном по делам.

— Мажооор! — протянула Маша — впрочем, больше уважительно, чем иронично. — Своё дело?

— Вроде того, — я расстегнул куртку, но снимать не рискнул. — Торговали с приятелем на пару.

— Значит, своё дело приятелю оставил, когда сюда попал, — резюмировала девчонка.

— Нет. Он умер. Мы вместе попали сюда.

— Упс. Извини.

— Да ничего…

Действительно, попади я сюда без Женьки — мои кости уж год как сгрызли бы.

— А откуда стрелять научился?

— Маш, ну чем заняться мужику после рабочей недели? — вздохнул я. — Особенно на природе… Не всё ж бухать. Брали ружьишко, стреляли по тарелкам, на охоту иногда выбирались… И в тир ходил одно время регулярно. Как видишь, пригодилось.

Слово за слово — разговорились. Маша более–менее оживилась, рассказывала истории из студенческой жизни, я вспомнил свои, из почти забытых девяностых, присовокупил несколько охотничьих баек, поведал пару местных историй, которых успел наслушаться за год…

Дождь утих, но стало смеркаться. Ну да, никакой дороги — придётся ночевать в вагоне. Зверью сюда хода нет, и то плюс, даже оборотень не заберётся — проходы для него узковаты. Я бы с большим удовольствием устроился в кабине тепловоза, но там по сути оказываешься в западне — в случае чего и не выбраться. И это даже если двери не заржавели.

Так что пришлось повозиться, загромождая полностью выбитые окна тем, что есть под рукой, в основном расщепленными полками — удержать это никого не удержит, но рухнет, если что, с грохотом… Повезло — одну из дверей в тамбур тоже удалось закрыть и заблокировать. Не крепость, но хоть так…

Сняв куртку и оставшись в рубахе, отдал Маше свой свитер:

— Надевай, а то вообще околеешь.

— А ты?

— У меня куртка более–менее. И если что — я твой должник… Спасибо за зелье.

— Слушай, ну если бы я тебе зелье не влила, нас обоих могли убить. Не так?

Следует признать, что девчонка права. И кстати… вот, она та мысль, что вертелась в голове!

— Так… А скажи–ка вот что, раз уж вспомнили. Там, в доме, ты крикнула «Ложись!». Почему?

Маша так и застыла с моим свитером в руках — похоже, вопрос застал её врасплох. Напряжённо почесала лоб…

— Взрыв же был? В комнате, где ты сидел? — сказала неуверенно.

— Маш. Взрыв был ПОСЛЕ того, как ты крикнула. Была вспышка, но… ты не могла её видеть — ты же не смотрела в окно!

У Маши на лице, такое ощущение, остались одни только глаза.

— Эээээто как? — промямлила она.

— А вот так, — и, сказав это, я вспомнил.

Старая Дорога вдоль болота. Густой туман. Испуганная Маша говорит что–то вроде «что это там?» и показывает мне за спину. Я оборачиваюсь… и появляется прыгун.

Маша не могла его видеть заранее.

КАК она его почувствовала?

— Что я о тебе ещё не знаю, дорогая моя? — поинтересовался я и только потом понял, насколько зловещей получилась фраза. Особенно сейчас, в этом разбитом вагоне, в сумерках.

Даже при этом слабом свете угасающего дня было видно, что глаза девчонки наполнились слезами.

— Я не знаю, — прошептала она, и мне ничего не оставалось, как себя выругать.

Она ведь и правда скорее всего не знает. Но следует признать, что при каких–то обстоятельствах Маша умеет видеть на несколько секунд вперёд.

Ага, а ещё становиться невидимой, — услужливо подсказал внутренний голос.

Невидимой. Мать её, так вот как она уцелела на Болоте! Она же рассказывала, что вокруг ходил какой–то зверь. Он её просто не почувствовал! Точно так же, как не смог найти её Юрка, напуганный и озверевший!

Почему?

По кочану. Чёрт его знает, как оно работает. Маша вполне попадает по возрасту в рамки того поколения, которое в этом мире получило паранормальные способности. Где гарантия, что на её организм не подействовал пробой? Мы ж вообще не знаем, как оно работает. Мне–то по возрасту подобное не грозит, а вот девчонка…

— Успокойся, Маш, — я постарался сказать это как можно мягче. — Разберёмся. Просто, чувствую, ты умеешь то, чего многие не понимают…

Девчонка всхлипнула.

— Одевай свитер и ложись спать. Утро вечера мудренее.

— А… ты?

— А я подежурю.

Я осёкся. Маша протягивала мне зелёную пробирку.

— Бери, бери, — сказала она, шмыгая носом. — Мне кажется, если ты уснёшь, утром мы не проснёмся вдвоём…