Серебряная осень

Глава 12. Маша

Ну зачем я с ними напросилась? Вот правда — зачем?

Мало того что я сюда попала, неизвестно куда… так теперь ещё и уехала в какую–то глухую деревню, где нас, наверное, всего трое на двадцать километров…

Маша, нахохлившись, сидела в машине — всё там же, на переднем сиденье. Мужики — вон они, шушукаются о чём–то перед входом в дом. Интересно, зачем они туда пошли? Скорее всего, ищут что–нибудь ценное — зачем бы ещё они потащились в эту глушь, да ещё и мимо нечисти…

Нечисть. Как странно. Как в страшной сказке.

Вспомнив Пороги, девушка вздрогнула. Наверное, это были всё же глюки, но какие яркие!

А что тут может быть ценного? Если верить тому, что уже говорили — деревня лет 30 пустует. Давно растащили всё…

Открыв дверцу, Маша вылезла из машины. Хорошо, что не сыро — кроссовкам, кажется, пипец. Не сейчас, так завтра развалятся. Тут хоть можно купить нормальную обувь? Надо было у девчонок в общаге спросить. Вот что мне там не сиделось, а?

Да потому что ты, Маша, такая шебутная и есть. И по заброшкам любишь лазать — хоть в компании, хоть даже и одна.

Ну да. А что, сидеть всё время на попе ровно? Потом и вспомнить будет нечего.

Девушка сунула руки в карманы дождевика — пальцы наткнулись на холодный металл нагана. Словно током ударило — да, это пистолет. Настоящий. Из него убить можно.

Я не хочу никого убивать!

Да и не надо, в общем–то…

Не вынимая рук из карманов, девушка обошла машину, попинала зачем–то колесо. Подняла глаза — церковь возвышалась, нависая над ней, как стена. Взгляд почему–то остановился на резных наличниках окон — надо же, столько лет прошло, а они вон какие аккуратные…

— Ну что, Маруся, скучаешь?

Маша обернулась — раздвигая уже примятую траву, от дома к ней шёл Юрка. Правда, выражение его лица было каким–то… странным. Маше оно решительно не понравилось.

— Вы что, уже всё? — машинально спросила девушка. Как–то быстро, и правда.

— Да почти, — ОМОНовец улыбнулся во весь рот, и Машу отчего–то затрясло. Нехорошая была улыбка.

— Серый там отдыхает пока, — сообщил бородатый, приблизившись вплотную. Снял с шеи автомат, небрежно бросил его на заднее сиденье машины. — Как ты насчёт любви?

— Что? — скорее просипела, чем сказала Маша, понимая, что голос сел.

— Ну ты тупая? Хотя, наверное, да, раз потащилась с Волком. Но не зря же я тебя сюда пёр… — ОМОНовец схватил Машу за левое предплечье — хватка у него была что надо, девушка еле удержалась от слёз. — Всегда хотел посмотреть, что умеют ваши, ОТТУДА… а тут такой случай.

Дальнейшее произошло очень быстро.

Курок Маша спустила автоматически, одновременно с рывком Юриной руки. Наган так и оставался в кармане, но это помехой не стало — выстрел прозвучал хлёстко, рыжий взвыл и схватился за левый бок обеими руками, оттолкнув Машу. В глазах потемнело, девушка рванулась в сторону, чуть не полетев по дороге кувырком, выдернула револьвер из кармана, задев чем–то и разодрав ткань дождевика…

И замерла.

ОМОНовец так и остался стоять, зажимая левой рукой бок. Правой он уже тянулся к кобуре на поясе. Вот расстегнул, вытащил пистолет… Озирается…

До него — метров пять, я посреди дороги, как на ладони, но…

Он что, меня НЕ ВИДИТ?

Маша осторожно потрясла головой. Рука болела, перед глазами продолжала висеть муть.

Попробовать пошевелиться?

Девушка осторожно шагнула в сторону. Юрка не отреагировал — хотя головой крутит вовсю, пистолет поднял на уровень глаз, морщится от боли…

Он и правда не видит меня! Как так получилось?

Маша сделала ещё несколько шагов в сторону — теперь она оказалась почти у Юры за спиной. Тот, матерясь, что–то распаковывал — наверное, хотел перевязать рану.

Так вот зачем он поддержал меня, когда я сказала, что хочу поехать… Извращенец чёртов. Ещё и подначивал всю дорогу, гад…

Девушка поняла револьвер на уровень глаз, совместила мушку с затылком рыжего. Неужели это так просто? Как тогда из пневмата по банкам — просто бах, и всё?

А где Сергей? Что с ним? А не убил ли он его?

Волной подкатила ненависть, и Маша, почти не осознавая себя, спустила курок — правда, отвела ствол в сторону.

Эффект превзошёл все ожидания.

Юрка крутанулся на месте, пальнул — впрочем, совсем не туда, где находилась Маша. Глаза у него были совершенно безумными. В следующий момент ОМОНовец метнулся за машину и присел там.

— Я пас! — заорал он несколько секунд спустя. — На это мы не договаривались!

Это он что, мне? Ну уж нет, я не отзовусь…

Сжимая тяжёлый наган обеими руками, Маша осторожно заглянула за машину — впрочем, не приближаясь. Юрка сидел там и, такое ощущение, говорил по мобильнику — по крайней мере что–то небольшое держал у уха.

— У девчонки пистолет! Откуда я знаю, откуда! Волк дал, наверное. И она, сука, невидимая! Ты не понял? Она взяла и, сука, исчезла! Сейчас в меня стреляла! Да, могу на звук стрелять, но звука нет, ты понял! А пули, сука, у уха свистят!

Его лоб был покрыт испариной, голос дребезжал на грани истерики.

— Я на эти ваши штучки не подписывался! Могли бы и здесь встречать. Волка я вырубил, ещё полчаса проваляется точно. Приезжайте, забирайте сами! И с девчонкой разбирайтесь, я валю нахрен!

Ах вот как? Значит, Сергей жив!

Маша пальнула куда–то вбок, стараясь ни в коем случае не задеть ОМОНовца. Впрочем, этого хватило — пуля ковырнула доску на стене церкви, Юрка взмыл, словно подброшенный пружиной, в одно мгновение оказался за рулём «козелка», завёл мотор. Машина аж прыгнула с места — с пробуксовкой развернулась, чуть не завалившись на бок, и умчалась обратно по раздолбанной дороге, подпрыгивая на ухабах.

Маша так и осталась стоять посреди улицы, сжимая в руках наган. Шумели от ветра кусты, летела пыль над дорогой.

Напряжение понемногу отпускало, ушла серая пелена. Девушка отошла к церкви, присела на разваливающийся фундамент. Так и хотелось разреветься, но…

Где Сергей? Времени, скорее всего, не полчаса, а гораздо меньше.