Шаг из тьмы 3

Глава 6

Новгород

Девка в его руках дрожала мелкой дрожью, не иначе волновалась. Уж не первый ли он у неё? Как говорится, и хочется, и колется, и мама не велит. В другой ситуации Твердята уже давно бы занимался делом, тем более, что девка ему нравилась. Высокая, стройная, глаза словно озёра синие. Короткие, выгоревшие на солнце волосы завязаны в хвост на макушке, сама загорелая до черноты. Необычно, но ей шло. Вначале она показалась худой, но теперь, его руки, забравшиеся под её странную одежду, ощущали крепкое молодое тело и это нравилось. Парень поймал себя на том, что и сам дрожит от желания. Рука скользнула вниз медленно подбираясь к вожделенной цели, отметив про себя, что её платье для этого дела очень удобное. Не пойми что, не мужское, хоть и состоит из двух раздельных частей но и не женское. Хм, почему не женское, мужик такое точно не оденет. Есть в таком платье и приятный момент, срачицу под неё не оденешь, вместо нательной одежды у неё был малый кусок шёлка прикрывающий грудь. Рука, наконец, добралась до цели, но вместо привычной понявы наткнулась на шёлковый треугольник с тонкими ленточками по бокам. Провёл рукой вдоль одной из них и сзади наткнулся на ещё один треугольник, совсем маленький, скрывающийся между упругих ягодиц.

— Ты там нашёл что-то необычное, красавчик? — хрипло прошептала девка, — али не знаешь, что женщины порты не носят.

— Я и не знал, что женщины такое носят, — растерянно пробормотал Твердята, уже понимая какую сморозил глупость, выставив себя неопытным юнцом.

— А наши и не носят, одни индианки, — она усмехнулась, — где бы ты у себя индианку нашёл, их в самом Новгороде всего несколько.

— Не жалко шёлк на такую пустяшную одежду пускать?

— Для таких одежд индийцы других тканей не признают, сказывают в шёлке гниды не заводятся и для тела он зело полезный.

— Сказывают жадные они, — Твердята легонько укусил девку за ухо и медленно начал выстраивать дорожку из поцелуев вниз по шее, не забывая о главном, как бы не хотелось, — а ты вся в шелках, хоть и не родич им.

— Ты больше сплетни на торгу слушай, — она запустила свои тонкие пальцы в его волосы и потянуло голову вниз, — можно много о них сказать, но кунолюбство, это точно не про них. Просто серебро они умеют хорошо считать, а остальных завидки берут, — хрипло выдохнула она и от нетерпения рванула его голову вниз. Но Твердята не поддался, свободной рукой провел по голове, нежно запрокинув её назад впился губами в ямочку меж ключицами, удовлетворённо отмечая её участившееся дыхание.

— Слышал, будто колдуны они, нешто в силах человеческих ту же газету выпускать? Сколько штук и все одинаковые, не бывает такого, у каждого писца своё начертание и рука со временем устаёт.

— Вот дурында! — она хрипло рассмеялась, так возбуждающе, что Твердята чуть не сорвался, наплевав на всё, — вырежи много малых буквиц, сложи их в слова, намажь краской, да приложи сверху лист бумаги, а потом ещё и ещё, пока краска не кончиться. И будут они у тебя все одинаковые.

От такой новости Твердята застыл, на миг забыв и про девку, и про свои проблемы, и вообще про всё на свете. Ничего себе колдовство, как сами до такого раньше не додумались? Это ж можно книг сделать сколько душа пожелает, на любом языке, а книги они стоят ой как дорого. Да, за такой секрет… Он поборол страстное желание овладеть ей немедленно, у него оставалась одна серьёзная проблема, к решению которой он пока не приблизился.

— Знаю, что все купцы на торгу решили индийцам железо не продавать и другим не давать, — быстро зашептал он, продолжая покрывать её лицо и шею горячими поцелуями, — а им, вроде, железо ой как нужно.

— А вот это правда, — голос её срывался, похоже девка была уже на грани, — только индийцы их уже обхитрили и завтра до обеда они все будут предлагать своё железо, один дешевле другого, только бы купили именно его. Ибо обменяют они железо на зеркала. Купцы же местные дурят пришлых, дабы самим зеркала перехватить, не раз такое бывало. — вот это новость так новость, за такую и серебра сколько поместиться в шапку отсыпать не жалко, а тут бесплатно, да ещё и приятно. Прав был батюшка, женщина тайны хранить не умеет, язык будто помело. Особливо когда им сладких слов в уши нашепчешь.

— А что за хитрость они измыс… — но девка похоже уже ничего не соображала, впилась обжигающим поцелуем ему в губы, не оторвёшь. Нет, так дело не пойдёт, времени мало, а потом, как отойдёт, из неё слова не вытащишь. Надо дожать, пока горячая. Наконец, разобравшись в шёлковых треугольниках, Твердята запустил пальцы в её горячее лоно. Точно, девственница. Девка выгнулась дугой и громко застонала. Притянув её к себе, он снова зашептал, прерывая речь поцелуями, — так какую хитрость они замыслили?

— Объявили всем купцам, что купят железо у того, кто лучшую цену даст. Письмо с ценой надо завтра до обеда кинуть в ящик у них на воротах, куда люди письма в газету кидают. У кого предложение лучше, у того и купят. Для других всё это тайной останется. Никто иной не узнает сколько и за что они купили. Сколько раз такое бывало, сговорятся купцы индийцам не продавать, а срок приходит и каждый своих людей посылает кинуть в ящик своё предложение.

Твердята задумался, действительно, хитро придумали про тайную сделку. Железо всё равно надо продавать, а зеркала получить всем хочется. Вот если бы ещё удалось узнать какую цену другие купцы предлагают. Пожадничаешь, уплывут зеркала к тому, кто меньшую цену предложил, назначь цену малую, так себе в убыток выйдет. За размышлениями он и не заметил, как движения его стали рассеянными, утратившими былую страсть и напор. Девка это почувствовала, мягко, но решительно высвободилась из его объятий и теперь не спеша устраняла беспорядок в одежде.

— Что ты, ладо моё? — попытался привлечь её к себе Твердята.

— Мниться мне, тебе больше интересны индийцы, чем я, — в ещё недавно хриплом от страсти голосе прорезалась сталь. Твердята чуть не завыл в голос, подобраться столь близко и в последний момент всё упустить.

— Прости меня, красавица, просто столько много о вас слухов ходит, а тут ты, с красотой своей необычной. Вроде и наша, но таких как ты ни в Руси, ни у словен, ни у германцев не встречал, — Твердята осторожно взял её руку своими широкими ладонями и нежно поцеловал кончики пальцев, — прости, коль обидел любопытством своим. А у меня для тебя подарок есть, — увидев на её лице лёгкий интерес торопливо полез в кошель, в котором лежали серьги, подарок для младьшей сестры. Дорогой подарок, привезённый им из Гамбурга, но и девка не простая, такая простую вещицу может и в рожу швырнуть, — вот, прими, не побрезгуй.

Судя по огонькам в глазах, подарок понравился, но сразу видно, для неё такое не впервой, видать получала подарки и подороже. Твердята обнял её за талию и нежно поцеловал. Она ответила.

— Думаю, ты прощён, — весело ответила она, слегка отстранившись, но не покидая объятий. Однако, когда Твердята попытался перейти к более решительным действиям, она не грубо, но уверенно отстранила его руку, — не настолько прощён. Аль, беда какая у тебя приключилась, что как речь о торговле зашла, так забыл про всё на свете?

— Ничего от тебя не скроешь, — вздохнул Твердята, — две ладьи у меня полные железа, думал у вас им расторговаться, а в Ладоге и Новгороде купцы местные сговорились, сами не берут и мне торговать им запрещают. Уже к тысяцкому ходил, тот только руками разводит, говорит, торгуй на здоровье, если покупателей найдёшь. Может ты мне чего посоветуешь?

— Хм, могу даже помочь, — она хитро улыбнулась, — но не просто так. За гривну серебром могу сказать тебе какое завтра у индийцев будет самое лучшее предложение. Ты не медля своё напишешь, где в цене упадёшь самую малость или подрядишься товар в Ладогу доставить, потом на месте придумаем. А я его незаметно к другим подложу. Когда индийцы начнут с предложениями знакомиться, то твоё самым лучшим окажется и зеркала твои.

— Ну и хитра же ты. А ну как индийцы или другие купцы узнают, что с тобой сделают? Мне-то что, до Чернигова не доберутся, руки коротки, а ты как?

— Индийцы не токма в торговле, но и в ратном деле искусные и своих в обиду не дают. Обиду своим людям воспринимают как неуважение к ним, и с обидчиком расправляются без всякой жалости. Посему, лучше о себе побеспокойся, вдруг кто из твоих проболтается, не будет у тебя в Новгороде торговли.

— Не проболтается, как только сторгуемся, не медля из города отплыву, чтоб у моих времени не было языками чесать.

— Что ж, если не передумал, приходи после обеда к Святой Ирине, там встретимся. И гривну с письменными принадлежностями не забудь — она скользнула губами по его щеке и ловко вывернулась у него из рук.

— Куда же ты, ладо моё? — Твердята попытался удержать её, но не тут-то было.

— До завтра красавчик, у Святой Ирины, гривна с собой. — девка усмехнулась и выскользнула за дверь.

Вот гадство, ну почему в жизни за всё приходиться расплачиваться? Железо, вроде, пристроил, но такую девку упустил. Получил бы девку, неизвестно, как бы с железом вышло. Молодой купец в сердцах врезал кулаком по стене.