Шаг третий. Призовой

Глава 10. Школа — наше всё

Место действия: школа искусств Сонхва.

Время действия: 29 октября, второй урок (пара), физика.

— Аньён, дети. Садитесь. Лалиса-ян, ты нас так долго не радовала. И своим видом и замечательными стихами, — учитель Пэ ЧханМин сияет, как только что отчеканенная монета.

— Можно не вставать, сонсенним? Мне пока запрещены резкие движения.

— Можешь не вставать, Лалиса-ян, — ослепляет меня своей улыбкой учитель. — И сегодня и всегда.

Класс сразу оживился, когда понял, что их нахальная одноклассница окончательно вернулась и грозного физика можно не опасаться. На беспрецедентное разрешение реагирует волной шушуканий, которые немедленно прекращаются, как только учительский взгляд переводится на них.

— Сегодняшняя тема «ядерный распад»? — получаю подтверждение. И к восторгу класса, который сразу понимает, что терзать сегодня никого не будут, начинаю:

— Ядерный распад.

Распался двести тридцать пятый дом.

Бегут оттуда прочь нейтроны-близнецы.

Взорвётся ли город, не знают того

Ни в чём не повинные братья.

Немного пугает, — уже отвыкла, — откровенное блаженство на лице учителя. Это я такое сделала? Самой не верится в настолько сокрушительный эффект всего лишь слов. Удачно сложенных и всё-таки, всего лишь слов.

— Браво, Лалиса-ян, — опять эти мурлыкающие нотки в голосе. — Безусловно, «отлично».

Учитель открывает наполовину прикрытые глаза.

— Все поняли, что такое «двести тридцать пятый дом»? Никто не понял? Лалиса?

— Изотоп урана 235, сонсенним. Именно из него делают урановые ядерные бомбы.

— Да. Всё верно, — учитель встаёт и начинает расхаживать по классу. — Атомные бомбы бывают не только урановые, но об этом позже. Итак, чем примечателен уран-235 и в чём его отличие от намного более распространённого урана-238?

Рассказ учителя почему-то и класс и я слушаем с предельным вниманием. Может, потому, что голос учителя доброжелателен и проникновенен.

— При распаде Урана-235 на два осколка, — могут образоваться ядра разных элементов, часто это барий и криптон, — образуются два или три свободных нейтрона. Именно их Лалиса назвала братьями-близнецами. Правильно назвала, потому что отличить один нейтрон от другого невозможно. Впрочем, это касается любых элементарных частиц.

— Городом Лалиса назвала совокупность атомов урана-235, ведь что получается дальше? Если нейтрон попадает в такой дом, то есть, ядро урана-235, он тоже распадается. Но нейтрон может и вылететь за пределы куска урана-235. И когда взорвётся «город», то есть, некая масса урана-235? «Город» взорвётся, если масса урана достигнет критической величины. Тогда количество братьев нейтронов, попавших в соседние ядра, станет больше тех нейтронов, что смогут покинуть массу урана, не столкнувшись с ядрами и не вызвав их распад.

Учитель ненавязчиво вводит коэффициент размножения нейтронов (2,5 для урана), коэффициент поглощённых нейтронов и, соответственно, условия возникновения ядерной цепной реакции и ядерного взрыва.

— Скажи, Лалиса-ян, я верно истолковал твои образы? Дом, город, братья-близнецы?

— Ещё вернее, чем я сама, сонсенним, — признаю честно под несмелые смешки класса. — Под городом-то я имела в виду обыкновенный город, который может погибнуть от ядерного взрыва, но ваша интерпретация намного лучше, сонсенним.

— Чем же, Лалиса-ян? — польщённо и хитренько улыбается учитель.

— Если дом это ядро урана, то естественнее предположить, что город это некое скопление атомов, а значит, и ядер урана. К тому же ваше истолкование позволяет ввести понятие критической массы. И ответить на вопрос в конце стиха: взорвётся ли «город»?

— Замечательно, Лалиса-ян! — учитель приходит в восторг. — Жаль нельзя поставить две оценки за один урок. Почему все остальные молчат? Вы хотя бы спросите чего-нибудь!

Храбрости набирается ДаСоль, поднимает руку, хоть и не уверенно.

— Скажите, сонсенним, а только «дом двести тридцать пять» может развалиться, выпустить нейтроны и, возможно, вызвать ядерный взрыв?

— Хороший вопрос, молодец, ДаСоль. Ещё один подобный вопрос или догадка и тебе тоже поставлю отлично. Нет, не только уран способен на такое. Атомные бомбы ещё делают из плутония, он тоже при распаде испускает нейтроны…

Развёрнутый ответ учителя на вопрос ДаСоля добивает остатки урока.

Обеденный перерыв.

Плыву неторопливо в обществе ЧэЁн, болтая на ходу.

— Лалиса, как у тебя так получается? — подружка смотрит на меня с благоговением.

— Ты про что, онни?

— Стихи на тему физики. На литературе тоже здорово, но понятно. Литература это стихи, проза… но физика! Она же жутко скучная! — отчего-то переживает ЧэЁн. Не пытаюсь понять, что ей не так. ЧэЁн соткана из противоречий. Одним больше, одним меньше…

— А у тебя что, не получается? — входим в столовую, идём к раздаче.

— Что? Стихи? Не знаю… я не пробовала, — теряется подружка.

За нами, будто специально, пристраивается ДаМи. Делает вид, что не прислушивается.

— То есть, ты даже не пробовала, но удивляешься тому, что получается у кого-то другого? — одаряю её недоумённым взглядом. — Ты — странная. Сначала попробуй, причём не один раз, а много. И если в сотый или даже тысячный раз у тебя ничего не выйдет, тогда и будешь восхищаться тем, у кого получается.

Мы набираем блюда, идём к свободному столику. ДаМи следует за нами. Замечаю, что на неё поглядывают её подружки, но садятся за другой столик.

— Можно мне с вами? — не дожидаясь ответа, садится.

— Если обещаешь вести себя прилично, — незамедлительно ставлю условие, а то знаем уже нравы некоторых корейских девиц не понаслышке. — Что не так, онни?

ЧэЁн опять смотрит с пугливым осуждением.

— ЧэЁн, мимо тебя прошли последние новости? Ты не знаешь до сих пор, что я неделю лежала в больнице после миленькой беседы со старшеклассницами? Учащимися школы искусств Сонхва, — дебак! — лучшей школы страны, подумать только!

Вот теперь, загрузив одноклассниц по самые гланды, можно с полным правом начинать есть. ДаМи помалкивает. Пугливая ЧэЁн в её присутствии тоже. Меня сие очень устраивает.

— ДаМи, ты правильно сделала, что не привела с собой ЧеРиш, — возобновляю беседу после первого. — Как-нибудь деликатно скажи ей, намекни, что общаться с ней я не хочу. Хорошо?

— Ук, — но просто согласиться девушка не может. — А почему?

— Ну, как почему? Она плохо ко мне относится. Не знаю, по какой причине. Из зависти или ещё чего-то. Разве я обязана терпеть общество человека, который постоянно норовит меня задеть, уколоть? Нет, не обязана.

— Иногда приходится, — философски замечает ДаМи.

— Если есть причина, онни. Например, люди работают в одной организации и вынуждены сотрудничать. Есть хоть одна причина для нас обязательно общаться?

— Вы — одноклассницы, — указывает ДаМи, чуть подумав.

— Что не мешало нам игнорировать друг друга до недавнего времени, — указываю на другое очевидное обстоятельство. — Я ничем не заслужила плохого к себе отношения, онни. Разве мне не удалось изменить поведение уважаемого учителя Пэ? Двоек в классе стало намного меньше, он стал более приветлив и доброжелателен. Разве класс не выиграл от этого?

Удаётся ещё раз подгрузить девочек. И можно спокойно доесть чики-пуки.

— Ты сама сильно выиграла от этого, — ДаМи вроде как упрекает, надо же!

— Ты ведь согласна, что я сделала хорошее дело для всего класса? Вот и ДаСоля сегодня похвалили.

— Ук, — лаконично подтверждает девушка.

— Тогда почему за хорошее дело не вознаградить того, кто его сделал? Разве это не справедливо? Разве наше правительство, например, не награждает отличившихся граждан и даже иностранцев, если они делают нечто хорошее для Кореи? Я сделал нечто замечательное для класса, почему я не имею право на награду? Имею.

— Ты иногда не скромно себя ведёшь, — упрекает ДаМи.

— Возможно. Но я ведь не выпрашиваю оценки у учителя физики! Да ни у кого не выпрашиваю. Сами ставят.

— У литератора Чжи выпрашивала… — ДаМи запинается от моего долгого немигающего взгляда.

— Посмотри, ЧэЁн, рядом ЧеРиш нет? Что-то ей запахло…

ЧэЁн натурально оглядывается, я даже слегка хихикаю. ДаМи как-то скукоживается.

— Вот как раз так и должен думать человек, который плохо ко мне относится, — допиваю чай, добиваю десерт. — Он всё время будет искать, к чему придраться.

Мы уже закончили есть, но время остаётся, так что можно и поболтать.

— На самом деле всё было не так, онни. Учитель неожиданно дал мне задание, причём выходящее за рамки школьной программы. Сильно за рамками, так ведь? Мы находились на уроке, я получила нестандартное и очень сложное задание. Выполнила его. Учителю понравилось, он прямо так и сказал. Ведь так было? Так. Он обязан был оценить мою работу. А как иначе? Мы же не в парке просто так беседовали? Почему не оценил? Я просто напомнила ему про его обязанности.

Не дожидаюсь ответа. Встаю, отношу посуду. Девочки топают за мной. У меня что, теперь свита будет? Ничего против не имею.

— А ещё ты перекрасилась, — не успокаивается ДаМи. — Школа Сонхва не поощряет, когда кто-то старается выделяться своей внешностью.

— Так я и не стараюсь, онни, — мы поднимаемся по лестнице. — Разве ты видишь на мне косметику, золотые серёжки с бриллиантами и что-то подобное?

ДаМи вынуждена согласиться, что нет, ничего такого она не видит.

— Перекрасилась потому, что у меня была важная встреча с важными людьми и мне надо было выглядеть сногсшибательно, онни, — поворачиваюсь к ЧэЁн. — Онни, что ты всё время молчишь? Пискни хоть что-нибудь!

Лучший способ от выпытывания подробностей, которые нельзя рассказывать, это перевод беседы на другую тему. На мой приказ «пискни» ДаМи веселится, а ЧэЁн самозабвенно тонет в глубинах своего смущения. Любит она это дело.

— Куда мы идём? — ДаМи, конечно, спрашивает, не ЧэЁн.

— Мне надо в учительскую заглянуть… — плавно поворачиваюсь к подружкам, — ДаМи, займись ЧэЁн, расшевели её. У неё проблемы с коммуникацией.

Напоследок щипаю ЧэЁн за щёчку, что доставляет мне неожиданное удовольствие. Она — милашка. И добиваюсь своего, ЧэЁн возмущённо пищит. На это щипаю другую щёчку, ДаМи при этом начинает хихикать. Ну, вот. Теперь можно их ненадолго оставить без присмотра.

— Аньён! — очень осторожно и медленно кланяюсь присутствующим учителям. Подхожу к учителю литературы, уже не кланяюсь, а так, намечаю поклон.

— Слушаю тебя, Лалиса-ян.

— Дело вот в чём, сонсенним, — достаю из сумки книгу, первую из будущей серии о Гарри Поттере. — Я написала книгу, которая очень понравилась моим друзьям, но мне хочется получить профессиональную оценку.

Кладу книгу на стол. Она достаточно толстая, картинка на обложке весьма завлекательная. Приветливая улыбка на лице учителя застывает, глаза фокусируются на книге. Окружающие сонсеннимы тоже замирают, поедая нас глазами.

— Если она вам понравится, и вы сочтёте книгу этого достойным, то школа может оставить её у себя, — излагаю всю суть дела.

— А что вы хотели? Это же Ким Лалиса! — громко и бесцеремонно выражает своё мнение учитель физики. Он первым приходит в себя.

Оборачиваюсь и впервые за много дней открыто и широко улыбаюсь учителю Пэ. Пара учительниц, музыки и математики подходят ближе. Литератор торопливо берёт книгу в руки, разглядывает со всех сторон, открывает, ищет и находит иллюстрации. Что заставляет меня вспомнить кое о чём.

— Все рисунки выполнены другой ученицей нашей школы, из младших классов. Сон Юри. Впрочем, там всё написано, сонсенним.

Пора сваливать, вокруг нас уже гомонящая толпа.

— Я могу рассчитывать на вас, сонсенним?

— Конечно, Лалиса-ян. Это моя обязанность.

Вежливо прощаюсь и выхожу. Старательно не обращая внимания на учителей, которые силятся что-то во мне разглядеть. Наверное, не могут сопоставить немного легкомысленный образ и толстую книгу, требующую огромного труда, даже если она никчёмная. Кстати, никто не сказал своё «фи» по поводу перекрашенных волос, хи-хи.

Подружки мои, если допустить, что ДаМи заполучила столь высокий статус, миленько беседуют.

— Лалиса, ты почему не сказала, что ЧэЁн — трейни?!

— Так это же она трейни, а не я. И вообще, что тут такого?

— Как что? — ДаМи возбуждённо округляет глаза. — Она же айдолом станет!

— Только ЧеРиш не говори, — хочу хихикнуть, но лицо отказывается выполнять сие простое действие, — а то она совсем позеленеет и станет на жабу похожей.

— А ты можешь попросить директора агентства, чтобы он меня прослушал? — в головке моей одноклассницы возникают завиральные идеи. Оно мне надо?

— А есть что слушать, онни? — идём в класс, скоро звонок.

— М-м-м-м… — задумывается.

— Погляди на неё, ЧэЁн, — предлагаю подружке. — Ты семь лет петь училась, а она хочет бац! И по знакомству в айдолы проскочить. ДаМи, а ЧэЁн тебе рассказала, что меня как раз не взяли?

— Тебя не взяли?! — по резко расширившимся глазам ДаМи понимаю, что дойти до этого места ЧэЁн не успела.

На уроке литературы сияющий учитель объявляет, что досрочно ставит мне отлично за весь семестр.

— Успел прочесть только пару страниц, Лалиса-ян. Не знаю, как будет дальше, но слог хорош. Засчитываю тебе заранее все сочинения и эссе, которые были и которые будут.

— Спасибо, сонсенним, — всё-таки вылезаю из-за стола и кланяюсь. Медленно и осторожно. Хорошо бы испросить разрешения писать книгу на уроках, но не стоит. Получится, как в анекдоте. Почему нельзя трахаться днём на городской площади? Потому что прохожие советами замучают. Так… Евгений! Не надо мне таких неприличных анекдотов, хи-хи-хи…

— Что ты сделала с волосами, Лалиса-ян? — мягко интересуется учитель. Вот оно! Всё-таки придираются!

— Важная встреча у меня была, сонсенним, — начинаю объяснять и выкручиваться. — Ещё подумала, что Сонхва это же школа искусств? А разве создание собственного имиджа не искусство?

— Искусство, — соглашается учитель, — но на это отдельный курс есть в старших классах.

— Подобные курсы для девочек надо с дошкольных учреждений вести, сонсенним.

Учитель смеётся и отстаёт от меня. Одноклассницы выражают солидарность со мной исключительно одобрительным выражением лиц. Всё-таки большое дело хорошее настроение учителя.

Урок музыки.

— Сонсенним, — обращаюсь к довольной музыкантше, — а давайте мы прослушаем каждого в нашем классе. Вдруг у кого-то голос очень хороший, а мы даже не знаем.

Она только поздравила меня с победой на городском конкурсе и призвала всех брать с меня пример. И погнала за пианино брякать те самые произведения, которые вывели меня на первое место.

ДаМи хотела прослушивания? Она его получит. Полной ложкой.

— Ребята, кто первый? — Сонсенним обращается к классу и на тебе! Ни одного желающего. Изо всех сил ловлю взгляд ДаМи. Бесполезно. Упорно прячет глазки.

— Давайте всех по порядку, сонсенним. Вот это, — предлагаю вариант, который пела ЧэЁн в агентстве. Довольно известная песенка, мелодия по сложности из разряда два притопа, три прихлопа.

— Я вас не понимаю, друзья, — обращаюсь к одноклассникам. — Я же знаю, многие из вас хотят попасть на прослушивание в какое-нибудь агентство, а кто-то даже прорывался. Почему туда не боитесь идти, а здесь между своих… вам кумихо язык откусила? Попробуйте. Мы послушаем и дадим совет, стоит вам идти на прослушивание или нет.

Переглядываются, но никто не рвётся. Надо же, своих намного больше опасаются, чем чужих. Понимаю. Сходишь в агентство, никто о твоём позоре не узнает, а в классе могут и того… затюкать и засмеять. Но у меня беспроигрышный вариант есть.

— ЧэЁн, ты моя самая близкая подружка, выручай, — как и следовало ожидать, онни резко пунцовеет и опускает голову. Не тут-то было. Учительница, подобно отлично выдрессированной собаке, исполняет команду «взять». Берёт девушку в мягкий, но неумолимый оборот. В корейской школе нет ничего проще. Учитель обращается к ученику, тот тут же встаёт. Дальше приказ выдвигаться и никуда не денешься. А если тебя ещё ласково за плечо берут, сопротивление абсолютно исключено.

— Обожаю тебя, онни, — для начала шепчу одобрение в алые ушки. Такая милашка!

— Сделай их всех. Нечего стесняться. Ты хочешь стать айдолом, считай это тренировкой, выступить перед классом. Я ту самую песенку сыграю, хорошо?

Готова? Вроде да. Слегка пробегаюсь по клавишам и начинаю вступление. Сначала идёт только моё, как приходит время, класс заполняет и вибрирующий нежный голосок подружки. От моей такой редкой сейчас улыбки в её сторону, онни отваживается раскрыть возможности своего голоса на полную катушку. Слегка звенят стёкла, поймав какие-то обертона, попавшие в резонанс.

— Это просто замечательно, ЧэЁн! — мадам СанМи одобряет так горячо, что хлопает в ладоши. И подаёт пример всему классу.

— Поклонись уважаемой публике и садись на место, — училка в прострации, приходится распоряжаться за неё.

Парадоксальным образом выступление ЧэЁн заблокировало желание остальных наглухо. ДаМи еле нашла взглядом на своём месте, так сильно она скукоживается. Моё выступление следом за ЧэЁн разряжает напряжение, но всё равно никто больше не решается.

— Неплохо, Лалиса, очень неплохо, — говорит мадам СанМи, сидя за пианино.

— Но до ЧэЁн далеко, я знаю, — отвечаю ей широчайшей улыбкой. И надо бы себя обезопасить от шпилек, поэтому говорю классу:

— Друзья мои, если никто из вас не хочет спеть, то заранее признаёт, что получится хуже, чем у меня. Понимаете? Вы не можете выиграть, не вступив в игру. Отказались, значит, проиграли.

Мой спич заставляет выйти ДаСоля. Негласный статус лидера обязывает. Поёт неплохим тенором, но в самом конце рвёт голос и сильно смущается. Раздаётся несколько смешков, но кто смеётся, не видно.

— Ничего, ничего, — успокаивает мадам СонМи, — у тебя голос до конца не мутировал. Бывает. А так очень неплохо.

Больше никого не находится. Парни уже получили отговорку, у них голоса не устаканились. Девочки просто прячут глаза.

Место действия: Сеул, общежитие группы Girls’ Generation.

Время действия: 30 октября, такая глубокая ночь, что почти утро.

Джессика

Еле слышно на самом деле, но в ночной тиши лёгкий скрип кроватных колёсиков представляется оглушительным. То и дело останавливаюсь и прислушиваюсь. Нет, всё тихо. Обитатели общежития спят глубоким беспросветным сном.

Потребовалось ещё одно воспитательное мероприятие для несносной соседки Юны, никак не желающей перевоспитываться. В мой шкафчик уже не залезает, но во всём остальном продолжает то же самое. Может взять и выпить приготовленный заранее сок и хлопать потом ресницами — а что такого? Взять и надеть мой халат после душа, если не успела его спрятать. Очень раздражает. Раздражало, пока ещё раз Лалисе не позвонила.

— Так это же хорошо, онни! — с первой секунды удивляет эта необыкновенная девочка. — Это снимает с тебя всякое чувство вины.

— За что?

— За то, что ты с ней сделаешь, — и хихикает. — У неё есть привычки, которые тебе не нравятся? Онни, пусть терпит твои привычки. Например, страсть к розыгрышам.

И принимается выспрашивать всякие мелочи. Я даже устала. Но когда узнаёт, что кровати на колёсиках, мгновенно возбуждается. И вот теперь реализую коварный замысел. Так, коридор кончается, тут надо сманеврировать, чтобы кровать вошла в двери. У-ф-ф-ф! Приходится попыхтеть.

Всё! Дело сделано. На цыпочках пробираюсь обратно. Перед закрытием двери ещё раз прислушиваюсь. Всё тихо. Теперь запрыгнуть в кровать, укрыться и всласть похихикать перед сном…

Утро.

Позже узнаю, что произошло. Проспала самый весёлый момент. Но шум меня будит. Выглядываю сонная в коридор.

— Что случилось?

Девочки бегают по коридору, кто-то смеётся, кто-то ужасается. Надо бы принять участие. Бегу к душевой.

— Юна, ты чего тут делаешь? — в моём голосе неподдельное удивление. Та взвизгивает.

— Это ты сделала, я знаю!

— Ты ответишь за клевету, — сжав губы, отвечаю грозным голосом, — я на тебя в суд подам!

И ухожу. Мне надо отсмеяться. Насколько понимаю, первой мирно спящую в душевой Юну обнаружила ТэЁн. Разбудила её криком изумления. А Юна разбудила всех остальных своим визгом. Жаль, что проснулась не сама.

Так. Теперь надеваем покер-фейс и продвигаем теорию, что Юна страдает лунатизмом. Хи-хи-хи!

Окончание главы 10.