Шаг третий. Призовой

Глава 5 Спорт — всегда схватка

Место действия: стадион Чамсиль.

Время действия: 17 октября, суббота, 10.35

— На старт! Внимание! Марш! — На команду судьи взрываюсь с места.

Какое-то время не понимала этого настойчивого требования ХеДжин-сии. Взрываться надо, взрываться, — талдычил он. Не понимала, как это сделать. Пока сама не догадалась, что надо элементарно прыгать. Только не ногами вперёд, шаг в самом начале очень короткий, ускоряющий.

Пример, как много значит удачно подобранное слово. И хочу я этого или не хочу, уважаю тренера или не совсем, мозг сам ставит маленький минус физкультурнику. Очень маленький, он всё-таки не олимпийскую сборную тренирует.

После пятого-шестого шага несусь вольно и свободно, разрезая воздух не впечатляющей грудью. Как раз удобно для бега иметь узкое тело и маленький бюст. Не хватало мне ещё паразитной раскачки тела от мотающихся сисек.

Быстро стометровка кончается, только-только набираешь скорость и бац! Финиш! Вторая за мной отстаёт метра на три-четыре. Это много. Такой отрыв позволяет смотреть свысока, пренебрежительно кривя губы. Останавливает от подобного несколько обстоятельств. Во-первых, я — хорошая корейская девочка, а не западная штучка-стерва. Во-вторых, а как тогда относиться к остальным, которые к нашему финишу хорошо, если метров восемьдесят пробежали. Сквозь них смотреть? Я так не умею.

— Лалиса-ян! — Ближе к трибунам меня встречает тренер. У него на смартфоне хитрое приложение стоит. Позволяет засекать время с точностью чуть ли не до тысячных.

— Пробежала лучше, чем на экзамене. На одну десятую. И на одну десятую хуже от лучшего результата на тренировках. Надо больше тренироваться, Лалиса-ян, — он до сих пор не хочет мириться с тем ограничением, что наложил врач, его тёзка.

— Не надо больше, сонсенним, — я вовсе не спорю, ни к чему, — ваш тёзка, директор больницы, ХеДжин-сии — врач с огромным опытом, он — доктор медицинских наук. Поспорьте с ним, если хотите…

Не сдаётся.

— Против потери веса, Лалиса-ян, есть простое средство — больше высококалорийной пищи.

— Я и так ем всё, что захочу и сколько захочу. Без всяких ограничений.

— Надо подобрать тебе диету…

— Сонсенним, простите, но мои родители будут против экспериментов с моим здоровьем, — упираюсь уже не по-корейски и знакомлю тренера с моими выводами.

— Незнакомая обстановка сказывается, сонсенним, стресс и это даже не главное…

— А что?

— Когда стартовала, колодки немного сдвинулись.

Стоим у края поля, вне дорожки. Там сейчас другие бегают. Так себе бегут. Чего от заморенных школьников ждать? Треть вообще в очках. Наши судьи не заморачиваются с квалификацией, отборами и прочим. Сейчас все пробегут, сравнят результаты и вуаля — результат! Лично я — всеми руками за.

Мои слова погружают тренера в глубокие раздумья. Он покидает меня и уходит к судьям. Пусть разбирается, а мне остывать нельзя. Ухожу на поле, бегу трусцой по бровке, иногда встряхивая ноги и руки, сбрасывая напряжение. Прерываюсь на растяжку и снова трусцой.

Бестолковый у меня тренер. Прямо никогда не скажу, иначе меня все вокруг, включая семью, изничтожат. Но про себя-то имею право знать. С трудом уговорила его снизить нагрузку в пятницу, чтобы на соревнования больше сил осталось. Самой убедить не получилось, сообразила перевести стрелки.

— Сонсенним, у вас есть знакомые профессиональные тренеры? Высокой квалификации?

Таковые оказались в наличии.

— У них можно проконсультироваться. Если они согласятся с вами, то выложусь на полную.

Опять не доволен. Уже тем, что я неожиданно оказалась права. Велкам в Корею, где начальник всегда прав, а подчинённый всегда виноват. Даже если выполнил все указания в точности. Или не выполнил дурацкие указания.

В итоге на пятничной тренировке получила половинную нагрузку. Что и сказалось сейчас. Положительно. Про себя ставлю тренеру ещё один минус. Эх, капитан! Никогда ты не станешь майором!

Ещё через четверть часа бежим километр. Не моя дистанция и не тренировала её, но слово тренера закон.

— Как пробежишь, Лалиса, так и пробежишь. Главное, беги не напрягаясь…

Стартовать надо резво, но не выходит. Большое дело вырваться вперёд сразу, хрен меня потом кто догонит. Бегу вольным, широким шагом, впереди меня пятеро. Нас пустили такой густой толпой, что обскакать всех на старте не удалось. Не попала в передний ряд.

Самая первая, лидер, так сказать, гонки — крепкая девица с хвостом на голове. Сравниваю наши скорости, вроде не отстаю. Обгонять промежуточных не спешу, они сами обгоняются, стоит мне слегка нажать. Складывается техника этого дела: догоняю, пристраиваюсь сзади и отдыхаю за могучей спиной соперницы. На прямом участке выхожу из-за её спины и прибавляю шаг. Ещё одна красная от натуги соперница позади.

Когда догоняю хвостатую крепышку, нам остаётся дуговой поворот и прямой финишный участок.

— Давай быстрее, а то догоню! — Зря это выкрикиваю, надо дыхание беречь, но не смогла удержаться. Есть во мне что-то неудержимое, хулиганское.

Да она действительно прибавляет. Так, что в меня, чуть не до уровня лица, летит мелкая гаревая крошка. Вот зараза! Отрыв слегка увеличивается. На прямом участке сдвигаюсь на метр в сторону и нажимаю. Сил осталось на волосок, всё-таки периодическое изменение темпа сказалось. Оказывается, на переключение скоростей тоже энергия тратится.

Хвостатая стерва тоже сдвигается, чтобы не пустить меня. Так же в лицо летит крошка. Сдвигаюсь ещё, она за мной. Ещё! И не доходя до края, резко влево, обратно. Выпрыгиваю вровень и еле уворачиваюсь от толчка. Хвостатая идёт на таран, как Гастелло. Она драться не начнёт? До финиша метров тридцать. Вырываюсь на корпус вперёд исключительно на морально волевых. Сил уже нет.

Хвостатая цепко хватает меня за руку и дёргает назад. Теряю преимущество. Вот дрянь! Нажимаю ещё… поздно! Финиш! Тварь обгоняет меня буквально на несколько сантиметров. Ходит поодаль и смотрит на меня торжествующими противными глазёнками. Потираю руку, точно синяк будет, цапнула за самое нежное место выше локтя изнутри.

Иду жаловаться тренеру.

— Сначала не пускала меня на обгоне, а в конце дёрнула за руку! Это больно, сонсенним!

Идём к судьям. Судьинимы воспринимают наш «навет» невозмутимо. Но жалобу рассмотреть они обязаны. Вызывают хвостатую. Судя по жестам и возмущённым оглядкам на меня, всё отрицает. Через десять минут выносят вердикт: объективных подтверждений не находится, жалоба отклоняется. Они что, видеосъёмку не вели?

— Говорят, что именно видеосъёмку внимательно отсмотрели, — мрачно поясняет тренер.

Крошки, летящие в лицо, могли не заметить, — соображаю я. Но то, что она мне дорогу перекрывала, с любой точки можно засечь. Тут что-то не так.

— Сонсенним, тогда я отказываюсь от награждения, — заявляю тренеру.

— Лалиса-ян! — Физкультурник смотрит с усталым осуждением и требует. — Немедленно прекрати капризничать.

— Сонсенним, если она приблизиться ко мне, я её ударю. Или в лицо плюну, — мирно-мирно смотрю на тренера и делаю лицо кота Шрека. — Сонсенним, я просто не смогу себя удержать.

Тренер в растерянности разводит руками.

— Хорошо, Лалиса-ян. Пойдём, — решившись, берёт меня за руку и мы идём к судейской коллегии. Дожидаемся, когда расходится снующая около них группка с бумажками.

— Сонбеним, — обращается к старшему судье тренер, — мы отзываем наше участие в зачёте на забег в тысячу метров.

С интересом наблюдаю бурную реакцию. Сначала его с жаром уговаривают. С таким напором, что оглядывается на меня. Упрямо мотаю головой. Насколько понимаю, больше всего судей бесит то, что теперь придётся переписывать кучу протоколов. Находят решение. Подсовывают бумагу для отказа тренеру и на основе её составляют новый протокол о победителях забега.

Краем глаза замечаю напряжённое внимание хвостатой и её тренера, что сидят метрах в тридцати на трибунах. Судьи продолжают совещаться.

— Судейское жюри выносит решение, — пожилой председатель жюри встаёт и в резко установившейся тишине выносит вердикт, — большинством голосов. По причине недостойного поведения учащейся школы Сонхва Ким Лалисы она снимается с соревнований. Все её результаты аннулируются. Распишитесь вот здесь, тренер ХеДжин.

Ох, ты ж ничего себе! Ким Лалиса, это Корея, тут нефиг вякать поперёк ветра, снесёт в канаву моментально! Так-так, это что, моё первое место на стометровке тоже медным тазом накрывается? Ах, вы жлобы! Внутри всё вскипает… вскипает и тут же опадает. Против лома нет приёма. Или есть? Я подумаю.

Помрачневший словно туча тренер расписывается. Мы уходим. Тренер грозно молчит.

По размышлении, — грозно молчащий тренер держит паузу, — успокаиваюсь. Никогда не стремилась стать спортивной звездой. Ни в одно место мне это не упало. Бегать нравится. Но класть жизнь на завоевание очередной доли секунды? Ничего не имею против тех, кто азартно этим занимается. Замечательные люди. Во-первых, не воруют и не грабят. Уже хорошо. Во-вторых, раздвигают человеческие возможности. Подумать, так можно найти и в-третьих и в-четвёртых. Но хватит и этих двух. Замечательное дело, но не моё. Не моё. Соревноваться вообще не люблю. То ли дело искусство. Разве вершины творчества, взятые Львом Толстым, отменяют величие романов Виктора Гюго? Да никаким боком! Прекрасно на первом месте в мировом искусстве, словно тысячи ангелов на острие иглы, размещаются сотни и тысячи шедевров. Абсолютно не мешая друг другу. Вот что мне больше всего нравится. А не это судорожное отталкивание друг друга локтями на дистанции.

Мне лично выгоден этот скандал. Перестанет тренер на меня так уповать. А то увидел свет в окошке!

— И что мне с тобой делать, Лалиса-ян? — Мрачно вопрошает, заканчивая грозную паузу, физкультурник.

Догадываюсь, для чего паузу держал. Чтобы прониклась и осознала, какая я никчёмная скандалистка.

— Отпустить домой, сонсенним? — Меня спросили, надо ответить.

— Лалиса, твой скандал лишил школу двух призовых мест, — устало объясняет физкультурник.

Мы садимся на трибунную скамейку недалеко от выхода со стадиона. Размышляю над претензией. Обычная история, всегда самый младший виноват на фоне того, что старшие могут творить всякую дичь. Попробую вывернуться.

— Ничего не поделаешь, сонсенним. Нам пришлось это сделать, чтобы сохранить лицо.

Самый убойный аргумент для азиатской культуры, не только корейской. Тоже лом, против которого нет приёма.

— Поясни, — тренер старается не показать, что слегка ошарашен. Мне это на руку.

— Если бы я вам ничего не сказала, вам было бы проще. Вы ничего не знаете, а лицо теряю только я. Ведь это мне плюнули в лицо, не вам.

— Она тебе в лицо плюнула? — Возбуждается физкультурник. Никто здесь аллегорий не понимает. Надо бы с литератором на эту тему поговорить.

— В переносном смысле, сонсенним. Вы разве не видели, с каким торжеством она на меня смотрела? — тренер задумывается. — Да, говорила она всем видом, я сделала тебе гадость, совершила подлость и ничего мне за это не будет. Сонсенним, что вы должны делать, увидев торжествующее зло? Противостоять ему или покорно улыбаться? Если противостоять, то можно проиграть или понести потери. Но зато мы сохраним лицо. Так что вы всё правильно сделали, сонсенним, — обозначаю поклон в знак уважения.

Кроме того, что перевожу стрелки на него, есть намного более важный резон. Выведение проблемы на высокий философский уровень здорово помогает. На горнем уровне материальные потери не учитываются вовсе. А я ещё подброшу.

— Сонсенним, неужто вы мой забег на смартфон не снимали?

Как он мог этого не делать? Всё снимал, какой молодец. Издалека и сбоку, — стадион велик, — но снимал. Внимательно, кадр за кадром, пересматриваем нужный момент много раз. Нет у него приложения замедления просмотра.

— Сделайте мне запись, сонсенним. В понедельник в школе возьму её у вас.

Мутновато из-за расстояния, но видно, что явно что-то происходит. Помеха обгону, в ПДД карается согласно специально оговорённого пункта. Манёвры хвостатой были заметны даже на большом расстоянии. Особенно, когда я резко переместилась влево на свободную дорожку.

Ухожу в раздевалку. Через пять минут выхожу. Хотела воспользоваться душем, но завидев злорадствующую хвостатую, переодеваюсь с рекордной скоростью. Дома помоюсь, мне только драки в раздевалке не хватает. И так еле увернулась от попытки поддать мне плечом мимоходом. Кажется, мне надо не бегом серьёзно заняться, а тхэквондо.

Физкультурник приходит в себя. Делаю такой вывод, потому что разговаривает на отвлечённые темы. О сдвинутых колодках, о том, что мне надо тренироваться и на средних дистанциях. Уже не пытается сделать меня крайней во всех бедах.

— Сонсенним, а когда в следующий раз выйду на тысячу метров, опять буду терпеть всякое от этой хвостатой твари?

— Лалиса-ян! — Осуждает меня за резкие слова.

— Нет, сонсенним. Если вы скажете, тренироваться буду. Но если увижу среди соперниц её — на дистанцию выходить не буду. А вдруг она меня в следующий раз искалечит? Подножку поставит или ещё что-нибудь? Судьи снова её покроют? Нет-нет, сонсенним, мне и родители такого не позволят! Вам ещё придётся уговаривать их, чтобы они мне разрешили продолжать тренироваться.

— Смотрите! — Для проявления синяка нужно время. Вот и моя неправильной формы синюшная гематома на внутренней части плеча расцвела во всём великолепии. Давно знаю, что у меня повышенная чувствительность к внешним травмам.

— Ёксоль!

Вот тебе и ёксоль.

Корейцы сколько угодно могут уверять подчинённых и зависящих от них, что они сами во всём виноваты. Но в реальности это не так. Физкультурник думает, — и пусть, не буду ему в этом мешать, — что я ничего не понимаю. На самом деле, я знаю, что в любом проколе прежде всего виноват начальник, руководитель. В моём случае, физкультурник. Он старший надо мной и несёт всю полноту ответственности за меня. Что бы со мной ни случилось — отвечать будет он. Мои родители опосредованно, через школу, доверили мою безопасность в его руки. Он не справился. Значит, в следующий раз мои родители меня не отпустят с ним или пойдут со мной. Я представляю, какой скандал там бы закатила Пакпао, хи-хи-хи. Обожаю свою хальмони.

Точно! В следующий раз её возьму с собой. И группу поддержки, чтобы снимали меня со всех сторон.

Дома с наслаждением и чувством покоя обедаю.

— Как прошли соревнования, внучка? — Интересуется Пакпао. Отца нет, он позже придёт. Суббота у корейцев рабочий день. Почти. Если везёт, как моему отцу, то свободны после обеда.

— Замечательно, хальмони, — решила пока не возбуждать родных рассказом о скандале. А то они мне же всю душу и вынут. Плавали — знаем. Ради этого и водолазку надела с длинным рукавом. Синяк прячу.

— Лалиса, что значит замечательно? — Возмущается СонМи. — Нормально ответить не можешь.

Упираюсь в неё недоумённым взором, что значит «нормально»? Ничего не говорю, просто жду.

— Дебак! Подробно не можешь рассказать, что ли?

— А-а-а, так вам подробно?! Так бы сразу и сказали, — радуюсь всем лицом неожиданно открывшемуся мне пониманию. — Первое место на стометровке, второе на тысячу метров…

— Почему только второе? — Весело спрашивает ДжеУк, входя в гостиную. За разговорами никто не услышал, как он дверь открыл и тихо вошёл.

— Ой, аппа пришёл! — Радуюсь вместе с СонМи. — Так не моя дистанция, аппа! Я её и не тренировала никогда. Просто девочка, которая должна была бежать, ногу повредила, вот ХеДжин-сии меня и поставил.

Вот всё и рассказала. Что можно было. После обеда ухожу в комнату. Мне кое-что надо сделать. Я ведь не собираюсь всё это оставлять просто так, правда? Сначала фейковый аккаунт в инстаграмме… хм-м, надо попросить Юри кое о чём. А чего тянуть? Берусь за телефон.

— Привет, Юри-ян! — Сначала беззаботно болтаем, общаться с ней одно удовольствие. Потом дело.

Исполняет мою просьбу на удивление быстро. По почте получаю прелэстное личико. Красивое, но ехидное.

— Юри, а можешь сделать с разным выражением лица и положением губ? — Названиваю ей снова.

— А ты скажешь, зачем?

— Я лучше сделаю. Я тебе первой покажу, что получилось.

Моя прелесть с восторгом соглашается. А я принимаюсь за работу. Гифку мне ЮнХо состряпал. Что умеет, то умеет. Надо тоже поучиться. Эх, время на всё надо, время…

Немного не успеваю, пора собираться. Обговаривала с СанМи-сии наряд. Оказалось, всё просто. Школьная форма. Ну и ладненько. Зато сестрица обломалась. Макияж, как сказала учительница, тоже не приветствуется.

Место действия: сеульская консерватория.

Время действия: 17 октября, суббота, 16.45

Доходит очередь до меня. Выхожу и отбарабаниваю. Что ещё можно сказать? А, вот что! Вспоминаю, как меня кинули на стадионе, вскипаю и направляю энергию в музыку. Та сразу стала насыщеннее. Так что один из мэтров в жюри задумчиво говорит:

— Интересная интерпретация, очень интересная. Ни разу в таком исполнении не слышал давно знакомое.

Моя СанМи напрягается, но тут же начинает улыбаться, когда мэтр обозначил ладонями пару хлопков. Одобряет, значит.

Через полчаса, когда заканчиваются исполнители и совещание жюри, нас оставляют троих. Выступаю второй. Быстренько оттренькиваю своё попурри и откланиваюсь. И опять жюри долго никого не мучает. Быстренько назначает меня лауреатом, ещё пару, мальчика и девочку дипломантами, раздаёт грамоты и ценные подарки. Ценные подарки — сертификаты на определённую сумму в супермаркет Меценатполис Хапджонг. На два миллиона вон — мне, полтора и один — остальным. Видимо, супермаркет — спонсор мероприятия. Вот это мне нравится. Пара часов, из которых работать пришлось всего несколько минут, и две тысячи долларов (почти) в кармане. Людям искусства чужда бюрократия и протекционизм? Может, просто повезло, но сегодня ставлю минус спорту и плюс — искусству.

— Забыла спросить, Лалиса-ян, извини. Переволновалась. Как у тебя соревнования по бегу прошли? — Спрашивает учительница, когда выходим на подиум, говоря по-русски, крыльцо. Только русский вариант для такого величественного архитектурного элемента, — с колоннами, широкой метров на десять лестницей, — не подходит.

— Грустно прошли, сонсенним, очень грустно, — делаю крайне печальное лицо, — никакого места не завоевала, представляете?

— Что же случилось, Лалиса-ян? — С отчётливой фальшью в голосе вскрикивает СанМи, судорожно подавляя вспышку неуместного восторга.

Меня разбирает. Улыбаюсь ей всем лицом, разделяя её скрытую радость. Заглядываю в глаза, как близкому единомышленнику.

— Правда, ведь здорово, сонсенним?

— Ты специально это сделала, признайся! — Не выдерживает, хохочет.

— М-м-м… — развожу руками и делаю хитренькую улыбочку, — так получилось, я не виновата.

Мы неторопливо двигаемся к дороге. По пути, предварительно вызвав такси, объясняю:

— Мне нравится бегать, сонсенним, понимаете? Мне не нравится соревноваться. Все вокруг смотрят на тебя с подозрением, а есть те, что со злобой. Сонсенним, зачем мне это?

Сонсеннимка безуспешно давит довольную улыбку.

— В искусстве тоже всякое бывает, Лалиса-ян…

— Но пока я этого не увидела, сонсенним.

Подробностей за этой болтовнёй она у меня выцыганить тупо не успевает. Сажает меня в такси, — оно быстро подъехало, — и мы прощаемся.

Место действия: студия звукозаписи

Время действия: 18 октября, 15:25.

Заглянула в травмпункт, поэтому немного опаздываю. Взяла справку о гематоме, приложила фото. Хвостатая не знает, какие тучи над ней собираются. Будет ей молния с оглушительным грохотом, будет и град с ливнем.

С СонМи в травмпункте была. Она совершеннолетняя, ей девятнадцать давно квакнуло. Прошла, как сопровождающая. Пришлось ей рассказать кое-какие детали. Не всё, конечно. Только про то, что меня дёрнули за руку, и я из-за этого только на второе место вышла.

В студию она со мной не поехала. Ну и правильно. Сегодня-то цирка не ожидается. Сегодня ЧэЁн ожидается.

— Салют, парни! — приветствую ребят на американский манер. — Ненавижу тебя, ДжеДжун.

— Век бы тебя не видел, Лалиса, — под негромкие, уже привычные, смешки отвечает ДжеДжун.

— ВиЧан-оппа! — Если парень на меня запал, надо это обыграть. Подманиваю к себе. Вручаю сумку. Парни с интересом наблюдают.

ВиЧан внимательно выслушивает инструкции, очаровательно смущаясь. Затем делает глупо восторженное лицо.

— Ещё глупее! — Требую я, но тут же сдаю назад, как-то страшно уже получается. — Нет, верни назад! Теперь давай!

С радостно глупым лицом ВиЧан скачет в сторону ЮнХо, высоко задирая ноги и подпрыгивая. Довольная иду за ним. До конца всего не понявшие, тем не менее, парни покатываются со смеху. Хотела ещё в прошлый раз это сделать.

— За что ты нас так в прошлый раз, Лалиса? — Вопрошает ДжинСу.

— Ты не понимаешь? Дебак! Так найди того, кто понимает, и спроси его, — даю мощный в своей универсальности совет. Между прочим, годится в качестве жизненного кредо, позволяющего достичь немалых успехов.

ДжинСу прав, сегодня я в обычном наряде, джинсы, кроссовки. И без убойного макияжа. ДжинСу меж тем обводит глазами друзей, но все пожимают плечами.

— Никто не понимает? — Вздыхаю, всем видом показывая непроходимую тупость окружающих меня парней. — Всё очень просто. Я — ваш продюсер и готовлю вас к новой жизни. Там вокруг вас будут чеболи, знаменитости, красивейшие женщины. И вы должны уметь вести себя свободно, не зажимаясь…

— Поэтому ты приводила Джессику? — Хлопает себя по лбу ЮнХо.

— М-м-м, — немного мнусь, затем спрашиваю, — удачно получилось, правда? Тогда вы в первый раз испытания не выдержали, бросились автографы брать…

Замолкаю. Приходит в голову одна идея. Ладно, позже.

— Вы что, не понимаете, что близок день, когда ВЫ будете автографы раздавать?

Парни переглядываются.

— ВиЧан, друг, — вдруг просыпается ХоВон, — дай мне свой автограф.

Начинает рыться в карманах, бросается к сумке, откуда вытаскивает какой-то календарик. Все тут же мгновенно подключаются. Под моё непрерывное хихиканье все обмениваются автографами. Не забывают и меня.

Опередили меня с моей идеей. Но ничего, разживаюсь у ЮнХо маленьким плакатиком с «Girls Generation». Делаю надпись: «Мы будем круче» и даю всем подписаться. Сама расписываюсь.

— Через несколько лет этот небольшой клочок бумаги станет ценнейшим артефактом. А те автографы, которые вы раздали друг другу, будут стоить десятки миллионов.

Приход ЧэЁн нашей бесшабашной атмосферы не испортил. Наоборот. ХоВон тут же бросается к ней, уговаривает отдать ему сумку и пародирует проход ВиЧана. На фоне ничего не понимающей ЧэЁн все ржут до слёз и ползания по полу.

Если бы не лишилась сумки с самого начала, то ЧэЁн могла бы и удрать от ненормальных. Приходится брать дело в свои руки.

— Просто они радуются твоему приходу, онни, — делая честные глаза, успокаиваю её. Самое смешное, что она почти верит. С другой стороны, разве это не правда?

Весело мы время проводим. И продуктивно. Голосок ЧэЁн всех купил на корню. Контракт трейни вроде не запрещает ей петь где-то на стороне. Но соломки подстелить не помешает, поэтому предварительно отвожу её в сторону и строго инструктирую.

— А меня в агентстве не накажут? — Боязливо смотрит подружка.

— Тебе не обязательно обо всё докладывать. Провела время с друзьями и всё.

— По контракту запрещено общаться с парнями.

— А я тебе говорила, что контракт кабальный! Из-за этого тоже ничего не скажешь в агентстве. Иначе тебя сильно оштрафуют. Или выгонят, — сознательно нагнетаю. Хотя с этими корейцами ни в чём уверенным быть нельзя. Из страха перед наказанием может во всём признаться. В режиме явки с повинной.

— Дебак! Онни просто сделай это для меня. Парни тебя не выдадут, не волнуйся. Если что, мы с тобой в парке гуляли и болтали, — обеспечиваю ей алиби. Песенка-то будет звучать, но кто сможет доказать, что она была записана после заключения контракта, а не до. Парней проинструктирую.

Вечером дома запускаю процесс, который задумываю и готовлю второй день. Завершающий штрих — звонок ВиЧану. На преданность этого человека могу рассчитывать. Надеюсь.

Окончание главы 5.