Шампанское

ГЛАВА 46

Принц фон Арпсбург побил все рекорды щедрости после благополучного возвращения похищенного сына. Им не был забыт ни один человек, так или иначе помогавший воссоединению семьи. Домашняя челядь получила за свои услуги по десять тысяч долларов каждый. Осветитель из съемочной группы, беспрекословно одолживший Баффи свой автомобиль, получил в подарок новенький «феррари». Барри Йокам был приятно удивлен преподнесенной ему картиной Эндрю Вайета. Поскольку полиции не полагалось принимать подарки, Тэйлон создал миллионный фонд поддержки детям каждого полицейского, принимавшего участие в раскрытии преступления. Бармен из «Сан-Педро» получил чек на двадцать пять тысяч за то, что запомнил Баффи и ее запись, сделанную на стене.

Мелинда Потейт настойчиво отказывалась от каких-либо подарков, твердя, что принимать их запрещено законом. Однако Тэйлон все же убедил ее принять в знак благодарности небольшую безделушку. Мелинда и не подозревала, что золотой аист, державший в клюве инкрустированный бриллиантами сверток с младенцем, был сделан на заказ одним из самых знаменитых ювелиров и стоил больше ста тысяч долларов.

Никто в доме фон Арпсбургов не знал, о чем мечтала китаянка Лю Чин. Позднее Тэйлон выяснил, что она была единственной кормилицей своей большой семьи. Вскоре ему удалось перевезти всю семью Лю Чин в один из сельскохозяйственных штатов Америки, где обосновалась большая диаспора выходцев с Востока и где он купил для них большой комфортабельный дом. До конца жизни Тэйлон неустанно интересовался, как у них идут дела, и регулярно высылал деньги на образование детей.

От имени Коуди Тэйлон пожертвовал католическому фонду защиты детей от насилия миллион долларов и еще миллион — баптистской церкви в Техасе.

Тэйлон предоставил свою передовую компьютерную систему для координации поисков пропавших детей. Он беспрекословно соглашался выступить на телевидении в защиту пропавших без вести или подвергшихся насилию детей. Обладая недюжинными организаторскими способностями, он собрал целую команду высококлассных профессионалов, помогавших отчаявшимся родителям пропавших детей вести их поиски.

У Баффи врачи обнаружили два сломанных ребра и многочисленные кровоподтеки по всему телу, но она отказалась остаться в больнице и уединилась с маленьким Коуди в большом доме в Беверли-Хиллз. В дни радостного выздоровления мать и сын не расставались друг с другом. Тэйлон пригласил в дом знаменитого психиатра, попросив выяснить, нет ли у его жены или сына серьезной психической травмы, но ни Баффи, ни Коуди не выказывали никаких признаков душевного расстройства и очень скоро пошли на поправку.

— Похоже, ты хочешь спасти каждого потерявшегося ребенка во всем мире, — сказала Баффи Тэйлону, когда счастливый отец играл с маленьким Коуди на толстом ковре в библиотеке.

— Я чувствую настоятельную необходимость делать это, — серьезно ответил Тэйлон. — Я обещал Богу делать все, что в моих силах, чтобы помогать другим детям, таким же как наш Коуди, если он вернет мне моего сына. А я могу сделать очень много, ты же знаешь…

Баффи засмеялась нежным счастливым смехом, но Тэйлон оставался серьезным.

— Я не хочу, чтобы тебе и Коуди было когда-нибудь плохо, — сказал он и умолк, словно не находя нужных слов. Наконец продолжил: — Я должен защищать вас обоих, поэтому принял определенные решения.

Баффи с любопытством взглянула на мужа.

— Во-первых, прошу тебя перестать сниматься в этом телевизионном шоу. Не вижу причин, по которым тебе следовало бы вновь появляться на экране и подвергать себя… подвергать себя… — Тэйлон никак не мог произнести вслух ужасные слова, вертевшиеся у него в голове. — Я хочу защищать вас обоих до конца своей жизни, чтобы с вами никогда больше не случилось никакой беды.

В комнате воцарилось молчание.

Баффи поняла, что должна говорить очень взвешенно. Ведь нельзя же обидеть человека, который так сильно любил ее и Коуди.

— Тэйлон, я знаю, что ты прежде всего беспокоишься о нашей безопасности, но я не хочу вести жизнь, как в тюрьме. Пережитая нами трагедия научила меня тому, что я должна всегда рассчитывать только на свои силы ради своего же благополучия. — Баффи перевела дыхание. — Всю жизнь я безропотно позволяла мужчинам принимать за себя все решения. Так меня учили с самого детства. Ты же знаешь моего отца. Он всерьез полагает, что женщина сделана из ребра Адама и, следовательно, должна вести себя как его часть, маленькая часть огромного целого. — Она снова замолчала. — Кажется, я говорю не совсем понятно…

— По-моему, я понимаю тебя, — прошептал Тэйлон.

— Меня никогда не учили заботиться о себе. Я никогда не задумывалась над тем, чего я сама стою как человек. Всю свою взрослую жизнь я всерьез полагала, что годна только для секса.

Тэйлон молчал, но его лицо выражало смущение.

— Встреча с тобой в корне изменила мое отношение к жизни, — продолжала Баффи. — Я знаю, ты чувствуешь себя виноватым в том, что не можешь быть мне настоящим мужем, но ты дал мне гораздо больше, чем постельные утехи. Ты стал первым мужчиной, полюбившим меня не за секс, а за все остальное. С тобой я поняла, что самоценна не только в постели с мужчиной. Теперь я начинаю себе нравиться… мне нравится то, что я делаю на телевидении. Мне нравится, что своей игрой я заставляю людей смеяться. Если я спрячусь от всего под твоим крылом, я снова стану никем, вещью, принадлежащей своему хозяину. — Баффи нежно погладила мужа по руке. — Я больше не хочу быть ничьей вещью.

— Ты решила оставить меня? — встревожился Тэйлон.

— Разумеется, нет, дорогой! — Баффи обняла его за плечи. — Я хочу жить с человеком, который по-настоящему любит меня и моего сына. Конечно, я останусь с тобой, но буду жить так, как хочу. Я хочу быть матерью Коуди и твоей женой. Но еще я хочу заниматься своим делом — сниматься в кино и на телевидении.

— Я понимаю тебя, милая, — грустно пробормотал Тэйлон.

— И еще, — улыбнулась Баффи, — я хочу детей. Пусть у Коуди будет целая куча братишек и сестренок. Уверена, мы сможем дать всем детям хорошее воспитание и образование…

— Понимаю, — снова вздохнул Тэйлон. — Если я не смогу дать тебе детей, которых ты так хочешь, то не стану мешать тебе найти достойного отца на стороне. У меня нет на это никакого права…

— Нет, это мне не по душе, — перебила его Баффи. — Это непременно будут наши дети. — Она сделала ударение на слове «наши». — Ты самый красивый мужчина из всех, кого я знала, и я хочу, чтобы именно ты был отцом моих детей.

— Но… я…

— Послушай, — снова перебила его Баффи. — Я понимаю, что в постели у нас с тобой есть кое-какие ограничения. Лично я со своей стороны всегда готова к единственному способу зачатия, но если это не получится, есть и другие способы, не так ли?

— Ты имеешь в виду?..

— Искусственное оплодотворение, — совершенно серьезно закончила она начатую Тэйлоном фразу. — Возможно, ты не идеал, но ты мой принц, и пусть у моих детей будут твои гены. Так что, если согласен, я бы хотела увеличить численность нашей семьи, и чем скорее, тем лучше.

Тэйлон засмеялся и пристально посмотрел в ее глаза.

— Право, не знаю, что скажет на это Папа Римский, но…

— Я не собираюсь спрашивать разрешения у Папы Римского.

— Дом, наполненный детским смехом… — мечтательно проговорил Тэйлон. — Знаешь, мне всегда этого хотелось. Представляешь, как счастливы будут все мои тетушки? Хорошо, мы сделаем так, как ты хочешь, принцесса фон Арпсбург. У нас будет большая семья, клянусь Богом и Папой Римским! Я очень постараюсь, чтобы оправдать твои ожидания. — Он улыбнулся и подошел к холодильной камере бара. — А теперь нам пора отпраздновать это историческое решение. Мы всегда отмечали все хорошие события прекрасным шампанским. Позволь мне…

— Нет, — решительно возразила Баффи. — Теперь я буду сама наливать себе шампанское.