Шипы желания

ПРОЛОГ

АФИНА

Двенадцатилетний

я

открыл рот и закричал. Я не останавливался, пока мои легкие не загорелись. Пока мой голос не дрогнул и в ушах не зазвенело.

Мои резкие крики, должно быть, разозлили богов, потому что вспышка молнии пронзила небо – яростная и ослепляющая – и земля содрогнулась. Ветер пронесся сквозь меня, едва касаясь моей разгоряченной кожи, отблески неба и изгибающихся ветвей все еще были передо мной.

Засунутую в гроб, расколотое дерево прижалось к моим ладоням, впилось под ногти, но боль не могла сравниться с удушающим ужасом. Я метался взад и вперед, моя голова вертелась влево и вправо, каждая клеточка моего тела отчаянно пыталась избежать этого кошмара.

Вот только никто не приходил.

Задыхаясь и задыхаясь, я попытался встать на ноги, но безуспешно. Раздался смешок, зловещий и мрачный, и я дернула головой, чтобы обнаружить три лица, смотрящих на меня с отвращением.

Масок больше не было, но это не имело значения. Я узнал их голоса. Это были те же люди, которые пришли в нашу квартиру всего неделю назад и угрожали маме.

Почему мы не убежали? Почему мы не спрятались?

— Г-где моя мать? - сказал я сквозь стук зубов.

Один из них присел и схватил меня за подбородок.

— Тебе лучше беспокоиться о себе, девочка. Добро пожаловать в твою могилу, — сказал он, его улыбка искривилась, а глаза сверкнули злобой.

"Почему?" — прохрипел я, содрогаясь в маленькой коробочке. «Я хочу свою мать».

От последовавшего удара моя голова отлетела в сторону, в ушах зазвенело, а щеку пронзила боль. Я поднял связанные запястья вверх, размазывая липкую, горячую жидкость, стекавшую по моему лицу — кровь и слезы.

Он снова сжал мой подбородок грубыми пальцами и злобно заговорил: «Моя сестра успела позвать свою мать до того, как ее сожгли заживо?» Я моргнула, мое сердце болезненно колотилось. Я не понял слов, которые он мне плюнул. Я не знала его сестру. «Сестра для дочери. Ты сгоришь в этом гробу».

Он схватил меня за волосы, накрутил их на кулак, и вскоре последовал еще один удар. Моя голова ударилась о дерево, воздух вырвался из меня, когда я задохнулся. Дышать. Дышать. Я не могу дышать.

Я впилась неровными ногтями в его запястье. Я боролся, но все было напрасно. Я был слаб и страдал от большей боли, чем когда-либо мог себе представить.

Мои крики превратились в плач, прежде чем окончательно раствориться в хриплом, жалком дыхании. Но мое тело не было готово сдаться. Я попыталась вылезти из коробки. Мне нужно было жить. Мне нужна была моя мать. Мне нужно было⁠—

Я не знал. Я просто знал, что не могу умереть вот так. Безнадежно я задыхалась, рыдая по матери. Для всех, кто хотел меня спасти.

Но никто не пришел.

Мужчина схватил меня за волосы и затащил в коробку. Я толкал и извивался, сражаясь изо всех сил. Третий мужчина подошел и удержал меня, прежде чем деревянная столешница начала медленно закрываться.

Я беспомощно смотрел, наблюдая, как исчезают кусочки серого неба. Я сосредоточился на его красоте и вознес молитву наверх. Кому, я не знал, но надеялся, что кто-нибудь это услышит.

Я глубоко вздохнул, соль в воздухе успокоила боль в моей душе, пока волны убаюкивали меня к месту моего последнего пристанища.

Я позволил холодной, темной реальности погрузиться в себя. Это был конец. Это было несправедливо, но меня никто не спрашивал. Это была реальность жизни.

Поэтому я закрыл глаза и начал напевать, заполняя жуткую тишину и тьму. Что угодно, лишь бы изгнать страх из моего разума. И я не остановился. Не тогда, когда боль лизала мою кожу. Не тогда, когда загорелся огонь.

Я напевал, пока смерть не пришла за мной.