Шрам

Глава 14

Глава 14. Прибытие в манор (524 круг Н.Э., смутан).

Провожали нас из Дубровника как родных. Младшая дочь Кедриков уже наутро чувствовала себя гораздо лучше, что не могло не сказаться и на настроении всей семьи. И, соответственно, на отношении ко мне и моим людям.

До отвала накормили на завтраке и нагрузили едой в дорогу, включая овес для лошадей. И дорога была легка. Это было приятной неожиданностью, а то я уже привык, что обязательно что-то случается и надо превозмогать.

В основном, груз мы разместили в фургоне, который тянула ломовая лошадь. И создавалось впечатление, что она этого груза не замечает. Шла как по асфальту, без прицепа: с одинаковой скоростью, не обращая внимания на неровную дорогу и груз. Мой внутренний хомяк пристыженно молчал. Понял, наконец, что это не расточительство, а вложение в будущее.

Погода тоже способствовала быстрому маршу: дни стояли сухие и повозки не вязли в грязи. Вук, как коновал, внимательно присматривал за лошадьми. И, наверное, если бы я потребовал, то мы прошли бы от Дубровника до Оряхово за одни сутки.

Но я не посчитал нужным загонять людей и скотину, а потом въезжать в село посреди ночи. Поэтому мы не торопясь, еще засветло, выбрали место для лагеря и заночевали. Валежника было много и костры жарко горели до утра. Небойша поставил часового и разбил смены среди наемников.

Утром, спокойно приведя себя в порядок, мы снова вышли на дорогу. Но идти уже оставалось около пятнадцати километров, и к полудню наша короткая колонна вышла из леса и встала перед крупным селом.

По всей видимости, не соврал покойный кастелян, когда говорил, что в Оряхово проживает около двух тысяч жителей. Сельское поселение раскинулось на не очень высоком, но протяженном холме. Защищал село высокий частокол, но без вала и рва. За частоколом виднелись многочисленные деревянные дома, среди которых взгляд выловил пару двухэтажных строений.

От края леса до населенного пункта было с полкилометра, не меньше. Это неудивительно, при таком количестве жителей. Все давно вырубили на строительство и дрова. Что порадовало, ворота здесь тоже были заперты, а на воротной башне маячили сторожа. Спокойно приведя себя в порядок, мы медленно подъехали к въезду в село.

— Хто такие? — басовито поинтересовался волосатый мужик с топором на длинном топорище, низко перегнувшись через край башни.

В это время была слышна какая-то суета за воротами: быстрые напряженные разговоры и беготня.

— Прибыл ваш новый господин, баронет Сержио Ларош, — грозно проорал Небойша. — Отворяй ворота.

— Чичас, — буркнул волосатый.

Тяжелые створки ворот медленно распахнулись на внешнюю сторону и мы, наконец, въехали в село. Первым ехал я, за мной наемники, а уже за ними — фургон и телега. Я был полностью вооружен, как и нанятые мной воины. Единственно, не надел шлем, который у меня был подвешен к передней луке седла.

Голову от осеннего, но яркого сегодня солнца, защищала бандана. Та еще! Взятая из своего прошлого мира. Последнее время я перестал использовать подшлемник. Вполне хватало армейской подвесной системы из кожаных ремешков. Но и от подшлемника избавляться не стал. В холодное время без него не обойтись.

На выезде из воротной башни нас встречала группа вооруженных селян. По обеим сторонам дороги стояли мужики, вооруженные копьями и топорами, а на площадках частокола разместились лучники. С удовлетворением отметил, что селяне хоть и кланялись в пояс, но оружие не выпускали.

— Старосту ко мне! — не видя, кто здесь старший, я просто отдал команду «в толпу».

— Я староста, — из-за спин вооруженных селян вышел невысокий сухонький мужик неясного возраста. — Меня зовут Булыч, достопочтенный.

Староста стрельнул в меня нагловатым оценивающим взглядом и тут же, заметив как я нахмурился, низко поклонился, пряча дерзкий взгляд. Мог бы и не прятаться, на лице все было написано черным по белому: наградили щенка-баронета землями, непонятно за что; дворянчик ничего в жизни не соображает, кроме как железяками махать; будет пить и девкам подолы задирать; а мы уж как-нибудь за его спиной разберемся, как жить дальше.

— Извольте показать символ власти, — обратился ко мне Булыч.

Слишком вольно. Разрешения ко мне обратиться не спросил. Я сунул ему под нос перстень-печатку.

Вокруг нас потихоньку собирались селяне. Всем было интересно посмотреть на нового хозяина земель. Вид жителей хорошего настроения не добавлял: плохая одежда, истощенный вид, испуганные, безразличные или злые взгляды. В Дубровнике как-то повеселее было. Непроизвольно, мое лицо стало еще более хмурым.

— Веди меня к моему дому, — угрюмо бросил я Булычу.

Староста еще раз поклонился и указав рукой направление, пошел впереди нашей колонны. Селяне, окружавшие нас, активно перешептывались. Я напряг слух: «здоровенный какой... да ты смотри, какой молодой... надо девок прятать... ох, лишенько... небось, в хозяйстве никакого тяму... получится урожай скрыть... дурень, не смотри, что молодой, в глаза его глянь, сразу передумаешь обманывать... ох и страшна же рожа... а я бы ему спинку потерла, с лица воду не пить... хи-хи-хи... ну ты, Велена, и бесстрашная... дочек своих лучше поберегите, дуры...».

Эти разговоры тоже не прибавили настроения. Я, конечно, не ждал приветственных салютов и фейерверков. С чего бы? Но встречать так, «на отвали»? Странно и не очень умно. Хотя, на такой, воистину непростой должности старосты, дурак бы не удержался. Считает себя самым умным? Какой же был предыдущий хозяин манора, если так расслабил своего старосту? Я перестал прислушиваться, но продолжал внимательно смотреть по сторонам.

— Где сейчас семья моего предшественника? — спросил я у Булыча.

— Ась?

— Х..сь! Ты глухой, что ли?! — староста начал меня злить. — Уши грязью заросли? Так я скажу, чтобы тебе их проковыряли чем-нибудь.

— Где семья прежнего вашего хозяина?! — рыкнул я на Булыча.

— Так, уехали они. Как есть, уехали. Прискакали за ними дружинники барона, дали день на сборы и забрали с собой.

— Как уехали? А почему мне по дороге не встретились?

— А вы, достопочтенный, какой дорогой добирались?

— Через Дубровник.

— Ну вот, а достопочтенная баронета с детьми, храни их предки, поехали по южной дороге, через Муравки и Брезну.

— Значит, мой дом полностью свободен? Прислуга там есть?

— Да, благородная госпожа забрала все свои вещи. С дружинниками было три телеги, так мы их все битком набили. А в доме порядок наведен, можете спокойно заселяться, — как-то покровительственно пояснил староста. — А прислугу подберем сразу, как вы решите, кто вам в доме нужен... Ой!!!

Древком копья я от души огрел старосту по спине.

— Сейчас кто меня и моих людей встречать будет? Размещать? Готовить еду и греть воду? Кто позаботится о лошадях?— стараясь не сорваться, спросил старосту. — То, что ты сейчас делаешь, это оскорбление дворянина. Уж не знаю, почему ты себя так ведешь. Бессмертный, что ли?

Лицо старосты стремительно теряло нагловатое и покровительственное выражение. Один из наемников достал кинжал и, тронув лошадь, ухватил Булыча за воротник.

— Не-не, не так просто, — остановил я воина. — Для него смерть — это наказание. А наказание человек должен прочувствовать. Пока будет медленно дохнуть, хотя бы сам себе сможет ответить, зачем хамил хозяину земель, на которых живет.

— Нет! Нет! Вы не так поняли! — побледневший староста попытался упасть на колени, но лишь безвольно повис в крепкой руке наемника.

— Я не так понял?!

— Нет! Нет! Я ошибся! Ошибся! Простите меня, я мигом все исправлю!

— Да? — ненатурально задумался я. — Ну, давай... Исправляй.

— Предраг! Бегом за старыми слугами и мигом их в господский дом, — заголосил Булыч. — И чтобы встретили там. Бегом!

Из толпы зевак отделились молодой мужчина с двумя пареньками и во все лопатки понеслись вдоль улицы. А мы продолжили медленное движение за указывающим дорогу старостой. Вскоре мы выехали на небольшую площадь, от которой расходились дороги во все стороны села. На эту же площадь выходили массивные ворота в высоком частоколе вокруг моего нового дома.

Эти самые ворота в настоящий момент открывал какой-то запыхавшийся мужик. Въехав в ворота мимо склонившегося в поклоне сельчанина, я осмотрелся: крепкий деревянный двухэтажный дом с вышкой над вторым этажом, верандой и дворовыми постройками стоял среди красивого сада. Двор был замощен деревянными плашками. Неплохо.

— Господин, — обратил на себя внимание староста и затараторил, стараясь успеть все сказать до того, как я его остановлю. — Разрешите, я покажу вам ваш дом? Вашими лошадьми сейчас займется тот мужик, что открывал ворота, а слуги прибудут с минуты на минуту. Все равно ведь, вам сначала надо осмотреть свои новые владения?

— Давай. Веди, Сусанин, — усмехнулся я.

— Кто, простите?

— Веди, веди...

Дом и внутри оказался неплох, вот только мебель... Мебель была обычной для этого мира — примитивной. Но это мы исправим, дайте только время. Булыч повел меня по дому, рассказывая, какое помещение и под какие цели использовалось прежними хозяевами.

На первом этаже мы прошли через переднюю с винтовой лестницей на второй этаж и в коридор. Посмотрели кабинет, гостиную и столовую. Столовая сообщалась с пристроенной к дому верандой, имеющей сход в сад. Там же, на первом этаже, располагались: будуар, спальня, гардеробная и лестница в подвальный этаж.

Не поленился я спуститься по лестнице и туда. Кстати, в подвальный этаж был и отдельный вход: с улицы, через сени. А на самом этаже помещались следующие комнаты, соединенные коридором: людская, кладовая, комната для повара, кухня.

Вышли через вход для слуг и староста показал, где во дворе находятся конюшня, дворницкая и уборная. Снова зашли в дом через парадный вход и из передней, по винтовой лестнице, поднялись на второй этаж.

На втором этаже помещались: детская, комната для кормилицы, комната для прислуги и выход на вышку. Я не преминул воспользоваться моментом и «завис» на вышке на несколько минут, рассматривая окрестности.

Как я уже говорил, село располагалось на возвышенности, а господский дом стоял в самом центре села, на самом высоком месте. В самом селе имелось еще только одно двухэтажное здание — местная харчевня, все остальные постройки были одноэтажными.

Поэтому из своего наблюдательного пункта я видел практически все: дворы и улицы села, а также местность, окружающую Оряхово. Дом мне очень понравился. Ничего не придется переделывать, кроме внутреннего наполнения. А вот село на первый взгляд не вдохновляло, но я еще по нему проедусь!

Прибыли слуги. Я отдал приказ разместить в доме семью лекарки, наемников и приготовить все для помывки и трапезы. А после обеда решил принять доклад о положении дел в маноре. Попросил Алму передать повару остатки продуктов, которые мы привезли с собой, так как прежние хозяева вывезли все. Ну, или после них все подчистили. С такой встречей, какую мне оказали, я могу и это допустить.

Пообедал в гордом одиночестве. Со сменой сословия, наряду с плюсами, появились и вот такие минусы. За столом мне прислуживала женщина средних лет. Она постоянно на меня настороженно косилась. Что она там себе надумала, только предки ведают. Главное, она была чистой, как и ее одежда. После немудреного, но сытного обеда, я героически поборол подступающий сон и, забрав старосту, пошел в кабинет.

Никаких документов у Булыча с собой не было, поэтому я сказал ему, что проверю весь учет позже. На высказанное удивление этим моим желанием, я любезно поведал ему историю со старым кастеляном нашего лорда.

Похоже, последнее желание старосты «поделиться вселенской мудростью» с молодым шалопаем-дворянчиком пропало. И лицо Булыча неуловимо изменилось. Предо мной стоял мужчина с умными, внимательными глазами, без всякого налета нахальства или сельской псевдоглупости.

Наверное, во всех мирах, подчиненный или зависимый человек знает: с дурака спрос меньше. Люди-то не идиоты, вот и делают глупые лица, когда «барин приезжает». Авось, махнет рукой да отстанет. Но сейчас, похоже, староста был самим собой.

— Ладно, присядь, — усадил я Булыча напротив себя. — Расскажи, как дела в селе и вообще в маноре.

— Я отвечаю не только за село Оряхово, как таковое, но и за сбор налогов со всего манора, — начал рассказ староста. — Работа уже ведется и через несколько дней из деревень начнут свозить ежегодный налог. Его собирают не в конце местного года, а после урожая. Склады к приему продуктов готовы.

Мы должны собрать натуральных продуктов на стоимость в двадцать аурисов. И этот налог надо сдать барону до окончания первой десятицы студня*. Это очень тяжело сделать, так как раньше основной доход манора давало рыболовство, а сейчас оно почти сведено на нет.

Из-за рыскающих по морю тилинкитов, рыбаки далеко в море не выходят, а пытаются ловить рыбу недалеко от берега. А основные места лова так близко к берегу не располагаются. Люди пытаются добрать недостающее сельскохозяйственной продукцией и животноводством, но земля в маноре скудная.

* - декабрь, см. Глоссарий.

— Нам уже довели, что на следующий год король приказал увеличить налог на десятую часть. Это неподъемно, — продолжил Булыч. — Я не представляю, как мы будем собирать товара на двадцать два ауриса. Мы и этот-то собираем с большим трудом.

— Ты обеспечь сбор налога своевременно и в полном объеме в этом году, а в следующем, если будешь меня слушать, мы сдадим увеличенный налог без особых проблем, — успокоил я недоверчиво глядящего на меня старосту. — Какая в маноре установлена плата с арендаторов?

— У арендаторов мы забираем 40% урожая и мяса после забоя, а у рыбаков — рыбы, — продолжил Булыч. — Ремесленников мало и все работают на внутренний рынок, сбывая свою продукцию натуральным обменом.

Размер выделяемого участка для арендаторов — не более восемнадцати гектар*. На барщину мы загоняем каждого совершеннолетнего селянина, на два дня в десятицу.

* - все меры в книге, за исключением денежной системы и названий месяцев даются земные, чтобы излишне не загружать читателя.

— Остались ли еще бойцы, которые служили старому господину? Есть ли инвалиды, получившие увечья в боях?

— После последнего похода на Вранское графство в живых осталось только три человека, — грустно ответил староста. — А инвалидов, к сожалению, хватает. Они есть в каждой деревне и живут на средства семьи, или милостью родственников.

— А как вы поля используете? Каждый год засеваете? Где пасете скот? — мне было интересно, на каком уровне развития находится сельское хозяйство в Варнии.

— Дык, нет. Надо же отдыхать давать пашне, — с охотой объяснил Булыч. — Один год засеваем, а на второй отдаем под выпас скота. И земля отдыхает и скот ее унаваживает.

«Дремучее двуполье», — подумал я про себя. — «Надо посидеть, подумать, смогу ли я ввести хотя-бы трехполье». Несмотря на то, что всю жизнь занимался дачей, я был городским жителем и, если что-то понимал, то больше в выращивании овощей. Как раз из-за этой самой дачи.

Все эти озимые и яровые для меня темный лес. Не! Теоретически я, конечно, «подковался». Но реально, пшеницу от ржи я не отличу. Не хватило мне времени сделать все, что хотелось бы, при подготовке к переходу на Этерру. Так-то, трехполье тоже старина глубокая, но получится ли его ввести лично у меня? Не знаю. Буду думать, но потом, хе-хе.

— Через сколько ты сможешь собрать всех жителей села перед моим домом? — спросил я старосту. — Маленьких детей и совсем старых не надо.

— За час все село соберу.

— Давай, тогда, иди собирай. Как соберешь, доложишь. Не хочу два раза повторяться. А потом, с тобой еще надо пару вопросов порешать.

Примерно через час я сидел на Князе перед толпой народа. За мной, также на лошадях, в полном вооружении, сидели наемники.

— Жители Оряхово! То, что я сейчас скажу, вы должны довести до тех, кто сейчас здесь не присутствует, а также до своих родственников и знакомых. Булыч, ты лично доведешь новости до старост деревень, когда они будут прибывать для сдачи налога.

Огромная толпа народа, заполнившая площадь и близлежащие улицы, настороженно молчала.

— С Нового, 525 круга, который наступит уже через три чертога, вы будете работать и платить налоги по-другому.

Все звуки и шевеления на площади вообще прекратились.

— С нового круга барщину я отменяю полностью.

По толпе пронесся изумленный гул.

— Ваш ежегодный налог будет уменьшен с сорока процентов до десятой части от полученного продукта или выручки.

Гул в толпе усилился.

— Это касается и арендаторов земли, — продолжил я, когда гул немного стих. — И рыбаков, и животноводов, и любых ремесленников в моем маноре. Ограничение на площадь арендуемой земли я снимаю. Теперь она не будет ограничиваться восемнадцатью гектарами. Вы сможете взять столько, сколько сможете обработать. И плата будет тоже десятая часть от выращенного. За ту работу, что вы выполняли во время барщины, теперь я буду платить живые деньги. И постепенно постараюсь дать возможность заработать всем, дам даже посильную работу инвалидам.

В толпе поднялся такой шум, что мне пришлось замолчать и некоторое время пережидать, пока у людей схлынут эмоции. Затем я поднял руку и гомон постепенно смолк.

— Для охоты, на территории своего манора, я разрешаю пользоваться не только силками и ловчими ямами, но и луками и арбалетами. Но! Десятина должна неукоснительно сдаваться. И мясо, и шкуры. То же касается рыбаков. За этим будут следить старосты и специально назначенные люди.

— Не думайте, что вам тут сладкая жизнь настанет, — я хмуро оглядел радостные, изумленные лица сельчан. — Я облегчаю вам существование, но взамен требую неукоснительного соблюдения правил, которые будут доведены до всех в ближайшие дни через старосту Оряхово.

Послабления, которые я ввожу, это не повод лечь на лавку и мечтать о пирогах. За нарушения вводимых правил, плохую работу, другие провинности, будут накладываться серьезные штрафы. И не дай предки, кто-то задумает меня обмануть! Если я поймаю шпиона, который работает на кого-то, кроме меня самого, этот человек повиснет на суку или сядет жопой на кол. Тунеядцы мне тут не нужны! Пусть лучше будет меньше жителей, но это будут работящие люди, которым я смогу помочь сделать жизнь лучше и богаче.

С нового круга, привлекая вас на работу по своим проектам, буду платить вам справедливую цену, по уговору. Но будут работы, которые вы будете выполнять для своих нужд, пускай и общих. Эти работы оплачиваться не будут. К примеру, в ближайшее время надо начать укреплять оборону села: рыть ров, отсыпать вал, возводить на валу частокол с мостками и башенками.

Дальше. В последний день лютня будут проводиться празднества в честь Нового круга, а в первый день цутара состоятся состязания среди стрелков из лука, арбалета и метателей сулиц. Самые меткие получат от меня денежные призы. Более подробно потом оповещу через старосту. Все! Если у кого-то возникли вопросы, разрешаю их задать!

— Господин! — раздался крик из толпы. — А кого вы себе на работы набирать будете?

— Уже завтра я буду набирать прислугу в дом, — я решил не заставлять задающих вопросы представляться. — Буду набирать воинов. Их служба будет оплачиваться звонкой монетой. Чуть позже, когда я немного осмотрюсь, мне понадобятся: кузнецы, гончары, столяры, плотники, углежоги и другие рабочие.

— А как сейчас судить будут? — визгливый женский голос резанул по ушам.

— Все, что происходит в маноре, — спокойно объяснил я. — Рассматривает манориальный суд в моем лице. Все жалобы подаете через старосту, а он уже докладывает мне. После этого я назначаю время и день, когда буду проводить суд. Все серьёзные проступки и преступления должны выноситься на мой суд в обязательном порядке.

Мелкие прегрешения и споры могут быть разрешены через старосту. Если кто-то из сторон не доволен решением старосты, он может обратиться ко мне. Но, отрывая меня от важных дел, вы должны понимать, что в таком случае и наказание, и судебные издержки будут более серьезными.

— Достопочтенный Сержио, — из толпы шагнул вперед крепкий мужчина.

У него отсутствовала правая нога ниже колена. Стоял и ходил он, опираясь на костыль.

— Я был воином местного баронета и баронским дружинником. Честно дрался за их милость, но в одном из боев попал под топор. Теперь я — обуза для своей семьи. Это действительно правда, что вы дадите работу таким, как я?

— Я найду посильную работу для каждого порядочного и работящего человека, — я подтвердил свои слова ветерану. — Это, конечно, произойдет не за один день, но в следующем круге работу получат все, кроме лентяев и лоботрясов. Еще и из других маноров придется людей завозить.

— Зачем завозить, господин? У нас самих много кому работа нужна!

— В первую очередь я буду предлагать работу своим, — успокоил я разволновавшуюся толпу. — И уже только потом задействовать приезжих. Так! Все! Можете расходиться по своим делам. Староста, ко мне!

Дальше мне надо было повнимательнее рассмотреть село и посетить пару-тройку ремесленников. Староста пошел «экскурсоводом». Что сказать? Село не впечатлило: грязные, не мощеные улицы, отхожие места не в каждом дворе, убогие заборы, окружающие придомовые территории.

Меня интересовали источники воды и организация охраны. С этим было относительно неплохо. В селе имелось четыре общественных колодца в хорошем состоянии. Каждый обслуживал примерно четверть сельского поселения. Также были вырыты колодцы в нескольких, наиболее богатых, дворах.

Система охраны была стандартной для сел Варнии. Староста определял количество, очередность и порядок охраны села жителями. А в случае тревоги, по сигналу рожка, все взрослые мужчины вооружались и занимали заранее определенные позиции на площадках частокола и простеньких деревянных башенках.

Я тут много рассказал про многочисленные обязанности старосты, но Булыч дураком не был и, как у нас говорят, делегировал полномочия. А, по-простому, активно пользовался помощниками.

По мере осмотра села сначала заехали к кузнецу, с которым состоялся непростой разговор. Из-за отсутствия работы он собирался уехать из Оряхово, но я смог убедить его не только остаться, но и взять помощников и учеников.

Гарантировал кузнецу постоянные заказы и тут же сделал первый. Заказал части крупного самогонного аппарата: таз и приемную емкость. На срочное выполнение — по одному экземпляру, и еще по два — для производства обычным порядком.

Также заказал железный короб для изготовления активированного угля и попросил его начать исследование возможности сделать медную трубку в виде змеевика. Пообещал оплатить материал для испытания и очень щедро заплатить в случае успеха. Надежды немного, но вдруг? Если решит вопрос с припоем, то остальное делается элементарно.

Затем побывали у гончара, у которого я сразу заказал выпариватели для самогонного аппарата. Так же, один срочно и два — в обычном порядке. Предупредил, чтобы готовился к большим заказам, поэтому ему тоже посоветовал набрать помощников и учеников.

Перед возвращением домой заехали к столяру, где я заказал три подставки для того же самогонного аппарата. С утяжелениями, чтобы они не всплывали в браге. И в конце посетили бондаря, которого я озадачил производством емкостей для браги и настаивания готового продукта, а также попросил посчитать до завтрашнего дня, сколько он сможет изготавливать бочек определенного объема в чертог.

Удовлетворившись поездкой, я отправился домой, перед этим отправив старосту за всеми имеющимися у него документами. Вот сейчас он придет и мы посмотрим, станет ли он Николасом номер два.