Шрам

Глава 24

Глава 24. Нападение разбойников (524 круг Н.Э., леден).

Дурное предчувствие и непонятная тревога мучили меня с самого выхода из Муравок. Да еще и эта тишина вокруг. Молчание зимнего леса, окружавшего дорогу, по которой мы шли к торговому тракту, давило почти физически. Слышалось только мощное дыхание волов, которые легко тащили груженые сани, и скрип снега под их полозьями.

«Накрутил» я и свой конный десяток во главе с Матеем. Заставил не только броню, но и шлемы держать постоянно надетыми. Мы шли впереди саней в колонну по два, выставляя пару бойцов в головной дозор. Нас всего десять воинов, да пара возниц с арбалетами. Отправляя головной дозор, я сильно ослаблял свой отряд. Да и дозорных ставил в смертельно опасную ситуацию. Но куда деваться? Идти без разведки — это вообще самоубийство.

Ладно, если нам ничего не помешает, и мы сохраним скорость хода, то во второй половине дня будем уже в Брезне. Да может и не повстречаемся мы с разбойниками, или они нас увидят и не нападут. Все-таки, десяток конных воинов — это большая сила. С другой стороны, в лесу конным воевать — то еще удовольствие. Эх, муторно-то как.

Четверо лучников из конной двадцатки я взял с собой, у остальных были сулицы. С одной стороны, при внезапном нападении лучникам некогда будет тетиву на лук надевать. А если нас просто расстреливать начнут? В таком случае мне лучники очень пригодятся. А не будет времени лук привести к бою, тогда будут работать оружием ближнего боя.

У моей конницы стрелковое и метательное оружие является второстепенным. А основное — это копье и короткое оружие ближнего боя. Копья, кстати, мы свалили на сани. Маловероятно, что они в лесном бою понадобятся. А если и создастся такая ситуация, где кавалерийские копья нужны, недолго их и с саней забрать.

В седле ехать было холодно, и я периодически соскакивал на землю и шел рядом с Князем. Сам согревался и коню давал отдохнуть. Еще и сонливость прогонял. От монотонного движения в безмолвном лесу носом клевали все, и возницы, и воины. Периодически мне приходилось окриком взбадривать всех, кроме головной заставы. Тем-то спать точно не хотелось. Когда каждую минуту ждешь выстрела из-за любого куста или дерева, сон пропадает сам собой.

Несмотря на то, что лес был близко к дороге, организовать неожиданное нападение на внимательных путников было непросто. Снег лежал неглубоким слоем на дороге и обочинах, но в лесу сугробы вырастали, где выше колена, а где и по пояс. И следы на этом снегу были бы хорошо видны. Поверить в суперпрофессионалов, которые сутками ждут своего часа, закопавшись в сугроб? Пожалуй, это точно не про разбойников. Поэтому, когда с обеих сторон дороги с протяжным скрипом рухнули деревья, при всей нашей бдительности, это оказалось неожиданным. Тем более, что мы были уже недалеко от Брезны и крепко надеялись на благополучное завершение перехода.

Деревья отрезали нам путь с обеих сторон, и головной дозор остался от нас в отрыве за рухнувшим впереди деревом. Из леса, по левую сторону от дороги, в нашу сторону с громкими криками рванули три, примерно равные по количеству, группы вооруженных людей, человек по десять — двенадцать. Одна группа бежала к поваленному между нами и головным дозором дереву. Другая атаковала нас ровно в центр колонны, а третья заходила с семи часов*.

* - система позиционирования, когда ты как будто стоишь на циферблате часов, при этом смотришь на двенадцать, а прямо за спиной — шесть, и т.д.

Времени ни на что не было. Ни на приведение к бою луков, ни на разбор копий, а расстояние между нами и разбойниками стремительно сокращалось. Не знаю, как бы поступил опытный военачальник в такой ситуации. Но я, к сожалению, не Святослав и не Александр Македонский. Все, что успело пронестись в голове: надо держаться вместе и двигаться, пока мы в седлах.

— Возницы, хватай арбалеты и болты, и бегом в лес! — заорал я, махнув рукой вправо от дороги. — В ближний бой не вступать! Стрелять по готовности!

— Воины, готовь сулицы! Вместе! За мной! — скомандовал уже своим дружинникам.

Впереди ждала обычная свалка, а нападающих, на мой взгляд, было раза в три больше, чем нас. Я решил, что будем держаться одной группой, сколько сможем. По одному нас точно быстро перебьют, а так можно попробовать уничтожить врага по частям. Хотя бы, первый отряд, больше — все равно не успеть.

Если бы не мешали деревья и кусты, мы бы порвали эту толпу даже не вспотев. Но в заснеженном лесу разогнаться мы не могли, только вдоль дороги. Это понимал я, это понимали напавшие на нас.

Я накинул на левую руку тарч, правой выхватил из тула сулицу, и, ускоряя ход, направил коня вперед по дороге, навстречу разделившей нас с головным дозором группе нападавших. Справа и слева от меня набирали ход мои бойцы. Позади раздалось издевательское улюлюканье. Наверное, оставшимся позади разбойникам показалось, что мы пытаемся убежать.

К сожалению, выбежавшие на дорогу, к поваленному дереву разбойники правильно оценили ситуацию. Увидев несущийся на них конный отряд, они шустро перебрались по другую сторону от поваленного дерева, где в них бесстрашно врубились два моих бойца из головного дозора.

Подскакав к поваленному дереву, пришлось осадить коня, чтобы не влететь в крону на полном ходу. Быстро объехать рухнувший на дорогу клен было невозможно. А за преградой погибали мои дозорные. Они смогли стоптать пару человек, но затем потеряли ход и завязли во вражеском окружении. И все это было прямо перед нами!

Разбойники были вооружены разношёрстно, но настоящим оружием: короткими копьями, топорами и палицами. Одного дозорного они уже вытащили из седла и рубили топорами. Второй юлой вертелся в седле, принимая многочисленные удары на щит, и пытаясь отмахиваться топором. Жив он еще был, похоже, только из-за хорошего доспеха и благодаря своей ловкости.

— Сулицами бей! — заорал я своим бойцам.

И сам, отключившись от окружающего, от набегавших сзади разбойников, как на тренировке, одну за одной, мощно и точно метнул все три свои сулицы. Я попал все три раза! Мои метательные снаряды буквально сносили с ног противников, глубоко пробивая и стеганки, в которые были одеты разбойники, и их тела.

Ну, здоровый я, чего уж там, и выбирал цели правильно: метал сулицы в тех, кто не видел моей атаки. Мои бойцы тоже отбросались. Разбойников изначально было двенадцать. Дозорные стоптали двоих, я убил троих, и еще пятерых прикончили мои бойцы. В живых из этого отряда осталось двое врагов, которые уже успели ранить моего дозорного.

— К бою! За мной! — заорал я, разворачивая Князя в обратную сторону и выхватывая клевец.

Наверное, со стороны это выглядит погано: я бросаю раненного бойца, бьющегося против двух противников, и не пытаюсь ему помочь. Но сейчас спешиться и полезть через поваленное дерево, это подписать смертный приговор всем остальным дружинникам.

Вот они, враги! Развернув коня, я увидел набегающую толпу буквально в десяти шагах. Негде даже разогнаться! Я с силой вбил пятки в бока Князя, и он с гневным ржанием прыгнул в гущу врагов. Он дрался сам: кусал, опрокидывал грудью и бил копытами.

На меня посыпались многочисленные тычки и удары. Что-то я парировал тарчем, что-то принимал на себя мой доспех, что-то я успевал отбить металлическим клевцом. Справа и слева от меня в толпу стали врубаться воины моего отряда. Рев, визг и грохот стоял над лесной дорогой.

Что-то не похожи эти уроды на простых разбойников! При очередном рывке Князя я одновременно получил удар копьем в грудь и не удержался в седле, завалившись на левый бок. Но щит и клевец из рук не выпустил, и концентрацию не потерял. Грохнувшись об землю, я сразу перекатился и встал на корточки.

В то место, куда я упал, тут же впилось вражеское копье, а на меня уже падал чей-то топор. Прикрывшись щитом и отведя удар, я с хрустом врубил клевец в коленный сустав топорщика. Дикий крик боли резанул по ушам, нога подломилась, и противник начал валиться на землю. Резко поднявшись, я с мерзким чмоком вбил клевец в лоб топорщика, оборвав его крик.

— Господин!!! — услышал я отчаянный крик Матея. — Держитесь!

Я быстро оглянулся, — вокруг шла резня. Слева от меня вынырнул Матей и, ловко орудуя круглым щитом и топором, отогнал разбойников. Никого из наших рядом не видно. Правда, и смотреть по сторонам мне возможности не было, вокруг враги.

— Прикрывай спину! — рыкнул я Матею и, прикрывшись щитом, шагнул вперед.

Дзун! Дзан! — принял я удары на тарч. Чмок! — клевец проламывает голову противника. В лицо брызгает кровью. Хох! — больно бьет копье в живот, но мой бахтерец выдерживает удар. Юлой покручиваюсь вдоль древка, сближаясь с изумленным копейщиком. «Как же?! Я же его копьем поразил!» — написано на его роже. Чмок! — привычно впечатывается ему в голову мой клевец.

Навстречу бросаются два урода с палицами. Бом! Бом! Тах! — принимаю удары на тарч и клевец. На! Стремительно пробиваю в грудь одному из нападавших и тут же отшагиваю назад, принимая на щит удар от второго. А первый, пропустивший удар, беззвучно раззявил рот, безуспешно пытаясь сделать вдох и справиться с волной боли. Его ноги подломились, и он рухнул лицом в снег.

Еще удар палицы! Я блокирую его клевцом и с подшагом бью краем щита в морду разбойника. Щит с мерзким чмяком сминает лицо. Кровь, осколки костей и зубов, выпавшее и повисшее на нерве глазное яблоко. Тело разбойника затрясло в мелких судорогах. Тьфу, мля! Выдернул из черепа щит и влупил ему прямой с ноги, опрокидывая врага на снег.

Взгляд вправо, влево, — никого! Враги отхлынули от меня, выбирая себе других соперников. Что? Страшно подыхать?! Обернулся на звук схватки. За моей спиной Матей устало отмахивался от здорового молодого парня с топором и щитом. У него даже шлем был: деревянный, укрепленный железными полосами. Еще один разбойник, свернувшись калачиком, валялся в ногах. Он хватался за пропитанную кровью в районе кишечника стеганку и с подвыванием сучил ногами.

— Молодец, Матей! — рыкнул, обходя товарища и поворачивая клевец. Теперь у меня в руке боевой молот.

Дзан! — принимаю топор на щит. Бух! Бух! — отвечаю молотом по подставленному врагом щиту. Дзан! Бух! Бам! Последний удар проходит по шлему разбойника и он, разом обмякнув, валится на землю. Как достал? Матей помог. Парировав топор тарчем, я своим молотом попал разбойнику в щит, и в этот момент нанес удар Матей. Разбойник смог на него среагировать, но против моего повторного удара был бессилен. Просто не успел и мой удар выбил из него сознание. Ну, или дух. Сейчас проверять некогда.

Вот ближайший противник! Шагнул к нему, но неожиданно в грудь разбойника тяжело ударил арбалетный болт, опрокидывая его на спину. Удивленно оглянулся в направлении, откуда стреляли, и увидел в кустах бледное лицо одного из возниц, который уже зарядил арбалет и снова высматривал для себя цель.

Осмотрелся. На поле боя за это время произошел перелом. Мои оставшиеся в живых воины добивали противника, а в глубь леса, глубоко проваливаясь в снег, убегала четверка разбойников.

— Матей, возьми пару бойцов, надевайте снегоступы и за мной! — я не мешкая стал раздавать команды. — Остальные! Живых душегубов связать, помочь раненым товарищам и ждать меня!

— Эй, стрелок! — обернулся я к вознице. — Бегом тащи ко мне арбалет и болты!

Сам же, подобрав по дороге пехотное копье одного из нападавших, пошел к саням за снегоступами. Сложил в сани щит и клевец. На поясе у меня висел вакидзаси, а дополнительно с собой взял копьецо и арбалет с пятью болтами. Остальные болты расстреляли, а собирать их было некогда. Не забыл повесить поясной крюк для заряжания арбалета.

— Выживших разбойников связать и охранять. Тяжелораненых добить, по убитым пройти с контролем, чтобы точно все сдохли. Наших раненных обиходить, собрать коней, наше оружие и трофеи. Трупы разбойников стащить к дороге, посчитать, — глянул на приготовившуюся идти со мной троицу. — Вы, за мной!

Пошли по следам беглецов короткой колонной, сменяя друг друга на месте торящего путь, чтобы меньше уставать. На снегоступах, конечно, не разовьешь такую скорость, как у норвежских лыжников-астматиков, но идем мы все равно раза в два быстрее, чем противник. Мерно хрустя снегом под снегоступами.

Они тоже уходили одной группой, поэтому нам не пришлось разделяться до того момента, как мы стали их догонять. Беглецы увидели нас, когда мы были метрах в ста от них. Они попытались ускориться, но ничего не вышло. Мало того, что они были измотаны в бою, так еще и выдохлись, продвигаясь почти по пояс в сугробах.

Оставив рядом Матея, я развел двоих дружинников на фланги, и мы небольшой цепью начали охватывать группу беглецов. Поняв, что оторваться от преследования не получается, четверка разбойников остановилась и изготовилась к бою. Подойдя к ним шагов на двадцать, я остановил своих воинов.

— Бросайте оружие и сдавайтесь! — крикнул я им. — И тогда у вас появится шанс выжить. Иначе мы вас просто перебьем.

— Нас столько же, сколько и вас! Не будь так уверен в себе, — ответил мне сухопарый мужик кругов тридцати. Остальная троица была молодыми парнями.

Ногу в стремя, согнуться, крюк на тетиву, разогнуться, болт на направляющие, короткое прицеливание — дуц! Один из молодых парней хватается за впившейся в грудь болт и замертво падает на снег.

Оставшиеся трое с криками метнулись к двум растущим рядом елкам. За одну заскочил парень, а за другую мужик. Оставшийся парень попытался тоже спрятаться за деревьями, но его вытолкали оттуда.

— Я сдаюсь! Сдаюсь! — заорал он, откинув в сторону топор.

— Хорошо, подними руки и иди к нам, — сказал я ему и хитро улыбнулся. — Нам, в принципе, двоих хватит. Трое не нужны.

— Я тоже сдаюсь! И я! — тут же послышалось из-за деревьев.

Бандитов разоружили, всей троице связали руки и поставили передо мной. За это время я успел вырезать свой болт из убитого разбойника.

— Как и обещал, двоим из вас я могу сохранить жизнь, — подтвердил я своё обещание. — Но только тем, кто будет мне полезен.

— Если не придумаете, чем меня заинтересовать, то отправлю вас к предкам. Будете на том свете рассказывать, как докатились до жизни такой, — я безразлично скользнул по ним взглядом.

— Я буду полезен, — сразу ответил тот парень, которого вытолкнули из-за укрытия. — Меня зовут Передер.

Я с трудом сдержал смех (вот ведь мама с папой именем наградили!), а он мстительно глянул на своего старшего подельника и, кивнув на него, добавил:

— Вот он у нас главарь и я знаю, где он прячет свои деньги.

— Ах ты, мразь! — злобно рыкнул главарь, разворачиваясь к предателю.

Я коротко пробил в печень, и мужик сложился как карточный домик. И сразу заговорил второй парень.

— У нас лагерь недалеко. Там осталось три человека. Они болеют, простудились. Поэтому Джодок, — кивнул он на валяющегося в снегу мужика. — Не взял их сегодня на дело.

Договорить можно было и потом. Сейчас надо разобраться с лагерем. Я взял с собой двух бойцов, Передера в качестве проводника и рванул к разбойничьему лагерю. Последний из моих дружинников затрофеил убитого душегуба, засунул кляп в рот главарю и, держа полкилометра дистанции, повел пленных за нами. Естественно, никому из них руки не развязывали.

Вскоре мы вышли к разбойничьему лагерю, где десяток землянок жались друг к другу среди деревьев. И только над одной из них курился дымок. В центре лагеря горел костерок, у которого скорчилась замотанная в шкуры одинокая фигура. С краю лагеря был оборудован утепленный навес, перед которым стояли двое пустых саней.

Остановив свою группу, я зарядил арбалет и медленно начал сближение, смещаясь так, чтобы выйти к разбойнику точно со спины. Часовой (это же часовой?) меня не услышал. Не услышал ни тихий скрип взводимого арбалета, ни похрустывание снега под снегоступами.

Может, он спал? Может, потрескивание костра перебивало все звуки, а может, его самочувствие мешало оставаться на чеку. Все же, он болен, как и те двое в землянке. Я спокойно, как на стрельбище, прицелился разбойнику между лопаток и мягко нажал на спусковой крючок.

Раздался стук сработавшего арбалета и в спине часового появился болт. Разбойник дернулся и молча завалился лицом в огонь. Я махнул рукой своей группе и быстро перезарядил арбалет. Не обращая внимания на костер, в котором начал чадить закутанный в шкуры часовой, мы подтянулись к той палатке, над которой вился дымок.

— Вымани их на улицу, — приказал я Передеру.

А сам с заряженным арбалетом спрятался за соседнюю землянку, потихоньку следя за разворачивающимся действом. Мои бойцы встали по обе стороны от входа в землянку с разбойниками, укрывшись за углами строения. А перед самой землянкой встал Передер.

— Братва, мы вернулись! — заорал он со счастливым лицом. — Гляньте, что мы привезли! Какая добыча!!!

В землянке заворочались, забубнили гнусавыми голосами, и через минуту дверь в жилище разбойников распахнулась. На свет показался щурящийся на солнце мужик в мохнатой шапке. Матей выскользнул из-за угла и выдернул из прохода ничего не понимающего разбойника, тут же чиркая его кинжалом по шее. За первым бандитом показался следующий. К нему бросился второй боец и, не заморачиваясь, ткнул его копьем в живот. Вот и все! Операция «Буря в стакане» завершилась сокрушительной победой.

Дальше пошел шмон, в ходе которого к лагерю подтянулась вторая группа с пленными. Передер показал тайник главаря. В объемном кожаном кошеле, закопанном под его лежанкой, лежали серебряные монеты и различные украшения. Тоже, в основном, серебряные, но нашлись и золотые сережки, и несколько камушков в кольцах и кулонах. Немалая добыча!

— Ну, считай, себе ты жизнь заработал, — успокоил я Передера и указал на санный след, уходящий из лагеря. — А куда ведет этот зимник?

— К торговому тракту, достопочтенный, — угодливо затараторил Передер. — Вы немного не доехали до этого места.

Наскоро обыскав землянки, мы нашли еще несколько примитивных тайников, с которых собрали несколько серебряных монет и пару пригоршней меди. На пару саней, стоявших у утепленного навеса, мы загрузили всю металлическую посуду и инвентарь. А также всю одежду, которую нашли в лагере, и несколько простых охотничьих луков. Под утепленным навесом стояло два вола, которых мы впрягли в уже загруженные сани, и двинули по зимнику.

— А почему при нападении вы не использовали луки? — поинтересовался я у пленников.

Джодок угрюмо промолчал, а второй парень, имени которого я не знал, ответил.

— Мы их используем для охоты, — опасливо посматривая на меня и моих воинов, объяснил он. — При нападениях они нам ни к чему. Против воинов с таким доспехом, как у вас, они бесполезны. А если нападать на простых людей, то с этими луками только время терять и стрелы. Нас четыре десятка было. Просто нападали на обоз и все, никто сопротивляться не мог.

На санях мы быстро достигли тракта, повернули на запад и скоро выехали к месту стычки. Нас с нетерпением встречали все трое оставшихся в живых: два воина и возница. А вон и Князь к саням привязан. Жив, дружище! И тут меня перемкнуло. Я все время был чем-то занят, что-то делал и не удосужился осознать потери моего отряда.

Нас было тринадцать человек: я, десяток конных воинов и два возницы. Сейчас, вместе со мной в живых остались: пять воинов и один возница, из них два бойца — легкораненые. Мы потеряли шесть человек. Половину отряда!

В голове от накатившего гнева зашумела кровь. Нет, я понимаю, что провели отличный бой и перебили очень много человек. Удача сегодня была с нами! Но я пока не научился спокойно относиться к потерям. Я подбодрил своих бойцов и пошел к Князю, который, увидев меня, призывно заржал.

Идя по дороге, посмотрел на обочину. Вот они лежат рядочком — мои воины, с которыми совсем недавно разговаривал, шутил, сидел с ними у одного костра. А вот сидят связанные по рукам и ногам пленные. Восемь человек, почти все раненные. Кстати, и тот здоровяк, которого я по шлему молотом огрел. Еще мы троих привезли.

Смотрел на них и думал, что я с ними сделаю. И видать, ничего хорошего они в моих глазах не видели. Встречаясь со мной взглядом, разбойники опускали голову, втягивая ее в плечи. Прошел мимо них и обнял за шею пританцовывающего на месте Князя.

— Ну ты силен! — искренне восхищался я. — Как ты их нагибал?! Просто в землю втаптывал!

Конь согласно фыркал мне в лицо и толкал головой в грудь.

— Погоди немного, — я похлопал Князя по холке. — Скоро поедем. Вот, разберусь сейчас с этими нехорошими людьми и поедем.

Так, внимание другу уделил, пора заниматься делами. Вокруг кровища, внутренности и трупы, мы все в крови и в чем похуже. Отошел к лесу и как мог оттер лицо и руки снегом. Коней тоже потеряли: трех в бою и двоих пришлось добивать самим.

Узнал, что всего разбойников было тридцать пять. Блин, по три человека на брата, и мы их уделали! Похвалил своих и пообещал наградить после реализации трофеев в Аристи. Осталось разобраться с пленными и заодно посмотреть, из чего слеплены мои бойцы. Отозвал к себе Передера и второго парня, которого мы привезли, а с остальными приказал провести экспресс-допрос и узнать, откуда они появились, такие красивые. Они больше на воинов похожи, чем на разбойников.

И ничего, нормально Матей с ребятами справились. Не чурались и пятки прижечь, и ножичком в организме поковыряться. И все на глазах тех двоих, кому я решил жизнь сохранить. Так они, глядя на то, что с их товарищами творят, мне еще быстрее все рассказали. Потом только с информацией, полученной Матеем, сверить осталось.

Рассказ удивил. Оказывается, на территории нашего манора орудует несколько полувоенных банд из Кроноса. В самом баронстве Кронос о них знают и не трогают. У них там даже пункты постоянной дислокации есть. Это здесь — временные лагеря, в которых они по несколько десятиц живут, пока окрестности грабят. А там — нормальные деревни, хорошие дома, достаток за счет разграбления нашего баронства. Вот так родственники! Надо срочно нашему лорду эту информацию довести.

За моих убитых людей решил карать жестоко и показательно. И весточку потом послать остальным бандам.

— Этих девятерых посадить на кол недалеко от дороги, чтобы проезжающим их сразу видно было. Остальные трупы разбойников уложить в ряд рядом с ними. Эти двое, — ткнул пальцем в Передера с товарищем. — Пусть помогают таскать, когда на казнь налюбуются.

Разбойники взвыли и начали биться в путах, но что толку? Все были связаны по рукам и ногам.

— Господин, а как колья вкапывать? — растерянно спросил Матей. — Земля же промерзшая. Пока будем кострами землю отогревать, времени пройдет, ууиийй!

— Вроде, взрослые мужики, — я демонстративно покачал головой. — А элементарных вещей не знаете. Приготовьте мне быстро кол и веревки!

Бойцы засуетились, но быстро приготовили и принесли мне кол и веревку.

— Готовьте первого, — указал я на главаря. — Раздеть! Руки связанными держите и давайте к тому дереву.

Мои бойцы быстро подготовили отчаянно ругающегося Джодока и подвели его к выбранному мной дереву. А я начал показывать, как провернуть такую штуку, как посадка на кол — зимой:

— Привязывайте его за ногу к этой ветке. Да, вниз головой, и на расстоянии к стволу дерева меньшем на половину, чем длина кола. Теперь привязывайте кол к дереву тупым концом. Чуть выше, чем его жопа, прикручивай, куда ты вяжешь, тетеря? Дайте ему в морду! А-то, так орет, что не слышно ничего. А ведь ему еще ничего не сделали. Воот! А теперь отклоняй его от ствола и вставляй в жопу кол. Видишь?! Он своим весом себя же на кол насаживает. Элементарно! Мля! Ну он и орет...

И мои бойцы, и пленные в страхе смотрели то на меня, то на своего главаря, медленно, с адскими криками надевающегося на кол. Нет, пожалуй, пленные смотрели в ужасе, а не в страхе.

— Что стоим?! — заорал я на своих бойцов, приводя их в чувство. — Я за вас им в жопы колья вставлять буду?! Бегом! Бегом! Шевелимся! Нам еще до темна до Брезны надо добраться!

Смотреть на этот адский конвейер я сам мог с трудом. Но роль жестокого к врагам отморозка отыграл от и до. И вскоре все девять разбойников корчились на деревьях, оглашая лес жалобными криками и воем. Зрелище чудовищное. Передер с товарищем даже сознание теряли, как красны девицы.

С помощью волов мы оттащили поваленные деревья на обочину дороги, погрузили своих погибших на сани и уже собрались трогаться в дорогу, как из-за поворота показалась четверка конных воинов. Это оказались люди владельца Брезны — баронета Джура Харшада. Они возвращались домой из Пожеги.

Матей рассказал им, что здесь произошло, и они с охреневшими лицами, нахлестывая лошадей, рванули в Брезну. Ну, а мы тоже потихоньку двинулись в ту же сторону.