Симптомы Бессмертия

Глава № 6

Комната для допросов не поражала комфортом. Стальной стол, жесткий стул, ослепительный свет ламп. Я извелся, пытаясь устроиться поудобнее на угловатой стальной сидухе.

Вероятно, виной всему жуткое похмелье. Едва воспрянув под действием таблеток, сейчас я вновь медленно погружался в пучины страданий. Накатила слабость, хотелось лечь и уснуть. Голова сама собой опустилась на скрещенные руки. Яркий свет доставлял ощутимый дискомфорт. Желудок издавал громкие стоны; с новой силой заявила о себе нестерпимая жажда.

Сколько я уже здесь? Полчаса, час?

Сквозь толстые стены внутрь не доносилось ни звука. Никто не входил, не сообщал новостей. Через зеркальное стекло невозможно рассмотреть ничего, кроме собственной перекошенной физиономии.

Хорошо хоть браслеты сняли, не то мое времяпровождение и вовсе стало бы напоминать пытку.

Почти удалось уснуть, свернувшись в крайне неудобной позе. Лязг двери прозвучал, как удар грома. Встрепенувшись, устало поднял прищуренный взор на посетителей.

Вошли двое. Две дамы, если быть точнее. Причем обе разительно отличались друг от друга буквально во всем.

Первой в комнату просеменила Эльза, прижимая к груди серую картонную папку. Она казалась еще бледнее, чем обычно: губы сжаты, лоб наморщен, в глазах плещется решимость вперемежку с отчаянием. Вокруг хрупкой адвокатессы витал ореол какой-то бесшабашной смелости, будто она уже одной ногой шагнула в бездну.

Второй внутрь ступила изысканная дамочка ослепительной наружности. Такую язык не поворачивается назвать просто «мисс». Слишком деловая, слишком блистательная. Как минимум «леди», а то и вовсе «матрона».

Высокая, статная, спортивная. С идеальной фигурой: где надо – выпирает; где не надо – ничего лишнего. Длинная белокурая копна уложена в хвост. Официальный брючный костюм сидит, как влитой. А лицо… Есть такой тип женщин, по внешнему виду которых невозможно определить возраст. Вошедшая явно из таких. С одинаковой вероятностью дал бы ей и двадцать пять и тридцать восемь. И, если честно, это определение звучит, как комплимент.

А еще чувствуется в дамочке нечто неординарное, присущее высшему свету общества. Осанка, манера держаться, слегка надменный взгляд… так сразу и не скажешь, что именно. Но та же Эльза смотрится рядом, как простушка из деревни.

– Кристина Слейт, особый отдел, – «леди» поставила передо мной запотевшую бутыль минералки.

Не удосужившись ответить, скрутил крышку. Губы присосались к горлышку, раздалось торопливое бульканье. По мере того, как ледяная жидкость переливалась в горящую утробу, жизнь возвращалась в приунывшее тело. Слейт наблюдала за водопоем с понимающей усмешкой на невозмутимом лице. Казалось, ее гораздо больше интересуют мои руки, держащие бутыль, чем усталая не выспавшаяся физиономия.

– Майк, не понимаю, что тут происходит, – пропищала Эльза, – Обвинения пока не выдвинуты, но и отпускать тебя отказываются. Это незаконно, и я буду требовать разбирательства. Сейчас ты не обязан давать никаких показаний. Если не хочешь, на вопросы можешь не отвечать.

Я оторвался от бутыли не раньше, чем она опустела. Благодарно кивнув, опустил тару на стол. Взгляд невольно пересекся со встречным взором статной красотки. А глаза-то серые, холодные, почти черные – как ночь.

– Особый… что? – уточнил, выпрямляясь на стуле.

– Особый отдел, – серьезно кивнула Кристина, – Занимается расследованием дел, связанных с долгоживущими.

– Никогда не слышал.

– Не удивительно. Но вы раньше и долгоживущих не убивали.

– Протестую! – воскликнула Эльза, что прозвучало несколько многозначительно, – Мой клиент не причастен к убийству! И пока не доказано обратное, попрошу не употреблять по отношению к нему…

– Да-да-да, – Слейт легко осадила адвокатессу, – Извиняюсь за оплошность.

Впрочем, на ее лице не промелькнуло ни капли раскаяния. Кристина прошлась по комнате, взяла второй стул, громко впечатав его в пол напротив меня. Неторопливо уселась, закинув ногу на ногу. Это смотрелось эффектно и показательно небрежно.

Больше стульев предусмотрено не было, так что Эльзе пришлось встать возле стола, пристроившись крохотным буфером между мной и дознавательницей.

– Так-так, – в руках Кристины появился блокнот, где, очевидно, было понаписано много интересного, – Майк Подольский, персона вполне непримечательная. Мать умерла при родах, отец… осужден на донорство.

– Несправедливо осужден! – невольно поправляю, хотя до этого и не хотел вмешиваться.

– Вижу, – чуть заметный кивок белокурой головы, – Доказательства невиновности обнаружились… постфактум. Приговор оказался уже приведен в исполнение.

Она вдруг резко наклонилась вперед и пронзила меня взглядом.

– Именно с тех пор вы ненавидите лонгеров?

– Протестую! – вновь воскликнула Эльза, – Майк, ничего не отвечай! А вы – воздержитесь от провокационных вопросов. Это непрофессионально и противоречит…

– Пон-я-а-а-а-тно, – удовлетворенно протянула Слейт, как ни в чем не бывало возвращаясь к блокноту.

– Итак, с пятнадцати лет – сирота. Рос в приюте, потом служба в армии. Ничем не выделялся, в больших грехах не замечен. Пару раз привлекался за мелкие правонарушения… Пустяки… Страну никогда не покидал… Организатор и директор охранного агентства… Известен в узких кругах, как профессионал своего дела. А также пристрастием к алкоголю и легким нонконформизмом. Все верно?

Я покачал ладонью, показывая, что да – половинка на серединку правильно.

– Еще тут сказано, что вы несколько раз привлекались в качестве подозреваемого в различных скользких ситуациях, – усмехнулась дознавательница, – Но ни разу вина не была доказана. Хм… Подозревается в связях с мафией. Хорошо сходится с людьми. Пользуется успехом у женщин, – Кристина на секунду оторвалась от записей, смерив меня изучающим взглядом, – Вероятно, имеет «крышу» в полиции и администрации города… То-то старший констебль так старался вас выгородить!

– Протестую! – как заведенная выпалила Эльза, правда, на этот раз не стала уточнять против чего именно.

Кристина отложила блокнот, картинно скрестив пальцы рук. Внимательный взгляд дознавательницы буравил мою черепушку, словно надеясь вырвать признание прямиком из мозга.

– Майк, где вы были сегодняшней ночью? – вкрадчиво поинтересовалась она.

– Можешь не отвечать, – тут же вставила адвокатесса.

Я подумал и кивнул в сторону Эльзы. Вот, мол, мой ответ.

– Вчера вечером вы навещали Харриса?

– Можешь не отвечать.

Еще один кивок.

– Вы разговаривали с профессором? Угрожали ему смертью?

– Майк, ничего не говори! – Эльза вскинула голову с крайне воинственным видом.

Тяжело вздохнув, Кристина помассировала переносицу. Я хорошо представлял, какие мысли роятся в ее прекрасной белокурой голове. Так просто показания выбить не удастся, тем более в присутствии адвоката. Чтобы что-то получить, нужно что-то предложить взамен. Что-то ценное…

– Майк, мы можем поговорить… неофициально? И наедине?

– Протестую! – адвокатесса презрительно фыркнула, – Такие предложения выходят за рамки правовых норм! Если у вас нет доказательств, то извольте…

– Я согласен, – понимающе кивнул, не спуская глаз с дознавательницы.

– Майк, ты не должен! – возопила Эльза, – Это какая-то ловушка! Ничего ей не рассказывай!..

– Я согласен на неофициальный разговор, – повторил, пресекая споры, – Если только он пройдет… в неофициальной обстановке.

Кристина улыбнулась. Широко, призывно, искренне, многообещающе. Будто роза, внезапно расцветшая средь бури.

– Идет! – весело кивнула она.

Поднялась и призывно махнула рукой.