Система рыжего карлика

Северное побережье материка КОРИА

Последнее путешествие по планете АХЭ космонавты совершили к северному побережью материка КОРИА, чтобы окунуться в море, примыкающее к северной ледовой шапке. Отправились туда на двух космотанках, оставив на базе Эдуарда, Петра и Валентину. Естественно, охранять их остался бесстрашный, когда надо было кого-нибудь облаять, сторожевой пес Тузик. В грузовых отсеках разместили два батискафа.

Материк КОРИА вытянулся вокруг северной шапки на многие тысячи километров. Космонавты двинулись, чтобы пересечь этот материк и оказаться на побережье моря ХЭСА. Противоположный берег моря представлял собой непосредственно ледник северной шапки. Чем дальше на запад, тем расстояние между берегами было все меньше и меньше, и в конце концов материк КОРИА и северная шапка становились единым целым. На востоке берег материка все дальше и дальше уходил от ледника, а потом, достигнув максимального удаления, вновь возвращался туда, где соединялся снова с ледником. Таким образом, море ХЭСА, запертое между берегом материка КОРИА и ледником, было изолировано от основного водного бассейна планеты, океана МЭХА. Море ХЭСА было сравнительно небольшим, в полторы тысячи километров с севера на юг, и шесть тысяч километров вдоль ледовой шапки.

Космонавты летели прямо на север. Сначала внизу сменяли друг друга лесные массивы и обширные озера, затем лес превратился в кустарник и бесконечные болота. Вскоре вместо кустарника внизу показались бесконечные мхи. Затем и мхи стали уступать место заснеженным проплешинам. Но вот вдали показалась водная гладь. Недалеко от берега океана организовали временную базу. Пообедали, отдохнули и с восходом Рыжего карлика двинулись к берегу. На берегу было тихо, холодно и пустынно.

– Состав следующий, – сказал командир, – мы с ПИПом на батискафе под водой, Федор Иванович на втором батискафе на плаву, а Вася с Николаем Ивановичем в космотанке. Вокруг тихо. Надеюсь, на базу никто не заберется.

Обстановка не предвещала ничего интересного. Вася включил круговой обзор с подводного батискафа. Водные просторы со всех сторон казались безжизненными. Батискаф уходил все дальше от берега, туда, где на горизонте виднелись скалистые вершины небольших островов, покрытые снегом. Первым живое существо увидел ПИП. Под водой на небольшой глубине, ловко работая ластами, резвились, похожие на земных, морские львы, моржи и другие жирные животные. Вася переключил обзор с нижнего батискафа на верхний. Вокруг открылась поблескивающая в лучах карлика океанская поверхность. Неподалеку на каменистых площадках ближайшего острова резвились толстые, неповоротливые животные. Вдруг из щели в скале выскочила группа зверьков. Они так быстро работали своими ножками, что им не доставляло труда бежать по воде. Тем более это было легко, что ступни у них представляли собой растопыренные длинные пальцы, с перепонками между ними. Зверьки играли в догонялки, и, как только более сильный догонял менее шустрого, тот немедленно нырял и пропадал под водой.

– Дядя Коля, – восхитился Вася, – идиллия какая-то. Никто никого не ест. Все веселятся. Так не бывает.

– Это точно, что не бывает.

И, как будто в подтверждение этих слов, со стороны материка появилась группа летящих ящеров, клювы у которых были вытянуты, как стрелы длиной с остальную часть туловища. Мелкие зверьки, почувствовав опасность, опрометью бросились к берегу и стали прятаться в щелях. Крупные животные на берегу сгруппировались в круг, задрав морды вверх, и обнажили свои четырехчелюстные пасти. Летающие ящеры расселись по вершинам скалистых пород и стали высматривать, кто из животных меньше всего защищен. Из щели выскочил совсем маленький пушистый зверек. Это был неопытный, только что родившийся малец. Он тут же поплатился за свою беспечность. Вихрем слетевший вниз ящер тут же проглотил несмышленыша. Три ящера заметили выползающего на берег тюленя и ринулись вниз. Но тюлень, собрав все свои силы, быстро подобрался к группе оскалившихся сородичей. Ящеры спланировали над ними и снова вернулись на прежние места.

Афанасий обошел подводный склон горы, представляющей собой остров, и двинулся дальше. Океан в этой части планеты был неглубокий, и, по мере удаления от берега материка, встречалось все больше островов. И все они кишели различными зверьками и крупными животными.

Вася снова переключил обзор на подводный мир вокруг первого батискафа, когда тот проплывал мимо очередного острова. Нижние отроги подводной части горы заросли морскими водорослями, прячась в которых, шныряли различной формы подводные жители. Их Вася тут же назвал подводными пузатиками. А вот мимо, обгоняя медленно перемещающийся батискаф, проплыла группа страшных веретенообразных животных. И тоже с длинными острыми костяными носами.

– Здешние хищники почему-то все длинноносые, – заметил Вася.

Когда батискаф подплыл к очередному острову, Вася увидел цель, к которой стремились эти страшные подводные монстры. На острие одного из них барахтался пронзенный тюлень, а другие остроносые распарывали своим острым оружием беспомощное тело обреченного тюленя.

– Вот тебе и не ест никто никого, – сказал дядя Коля.

– Сейчас они его сожрут. Эх, шарахнуть бы по ним разрывной бомбой, – со злостью проговорил Вася.

– Толку мало, – ответил дядя Коля, – по одним шарахнешь, другие появятся. Здесь подводные джунгли. Зазевался – съедят. Значит, надо учиться не зевать.

Осмотр морских глубин не дал больше ничего интересного, и космонавты вернулись на временную базу. Когда вернулись, пожалели, что никого не оставили на базе. Еще издали отец, который вел первый космотанк, увидел, что на базе кто-то хозяйничает. Действительно, по базе расхаживали длинноносые ящеры. Один из них пытался перегрызть трос, на котором висел осветитель.

– Хулиганит, гаденыш, – догадался ПИП.

Еще двое залезли в домик, в ту часть, где было хозяйство ПИПа, разгромили там все, а выход найти не могут. Тычутся своими длинными клювами в стены, машут огромными крыльями и недовольно кричат.

Афанасий выпустил из космотанка лапу, дотянулся до хулигана у троса, схватил его лапой за длинный клюв, перевернул вниз головой и воткнул этот нос в грунт на небольшой возвышенности, чтобы издали видно было. Перевернутый вниз головой ящер, воткнутый носом в грунт, замахал лапами, как таракан, которого пригвоздили булавкой к стене. Перед космонавтами встала задача: как извлечь из домика двух забравшихся туда летающих ящеров.

– Афанасий Николаевич, – попросил ПИП, – разрешите, я попробую их оттуда выманить.

– Разрешаю. Действуй.

– А вы приготовьтесь дать им хорошего пинка.

ПИП вылез из космотанка, вошел в домик, повернул на кухню, увидел там двух ящеров и треснул одному по голове безразмерной рукой. Ящер рассвирепел и бросился за ПИПом. Второй ящер последовал за первым. ПИП выскочил из домика и, включив ракетный двигатель, стремительно взлетел в небо. Бежавший за ним ящер, не ожидая такого поворота дел, в нерешительности остановился. Казалось, что, несмотря на отсутствие извилин в мозгах, он о чем-то задумался. В это время сильнейший удар лапой космотанка подбросил его в воздух. Это отец воспользовался советом ПИПа и дал летающему ящеру такого пинка, что тот, не раскрывая крыльев, полетел с такой скоростью, с которой до сих пор не летал. Второй летающий ящер попытался разбежаться, чтобы взлететь на своих тяжелых крыльях, но не успел. Получив такого же пинка, он взлетел вслед за первым с такой же скоростью. Осмыслив вознаграждение за вторжение в чужой дом, ящеры не замедлили скрыться. Остался один, торчащий вниз головой и выделывающий лапами кренделя в попытках освободиться из неведомого ему плена. Так он стоял, как живой памятник безобразного поведения, пока космонавты не свернули временную базу. Вася нашел куст, сделал из него доисторическую рогатку и, пока взрослые грузили в космотанки батискафы, надувной домик, искусственный светильник и другое оборудование, учился стрелять мелкими камешками в торчащего вверх тормашками ящера. Когда он попадал ящеру по животу, тот дергался и хрюкал. Когда он попадал по голове, тот мычал. Когда Вася прутиком чесал пузо ящеру, тот переставал дергаться, то ли от удовольствия, то ли от страха, что его сейчас будут есть. Орать он не мог, так как для этого надо было открыть клюв, а клюв он открыть не мог, потому что этим клювом он был воткнут в грунт.

После подготовки к отлету ПИП подошел к ящеру и сказал:

– За то, что ты сожрал наш ужин, я должен был бы поджарить тебя самого. Да больно ты противно пахнешь. Потом мне некогда, и поэтому я тебя прощаю. Будешь торчать здесь памятником в доказательство того, что здесь были мы, люди.

Когда расселись по космотанкам, Афанасий сказал ПИПу:

– Если бы этот ящер был с мозгами, ему можно было бы чего-нибудь доказать. А этому доказывать бесполезно. Он безмозглый. Поэтому, ладно уж, пусть летит к маме.

И с этими словами он выпустил из космотанка лапу, взял этой лапой клюв ящера, вытащил его из грунта и, повертев в воздухе, как праздничным флагом, отпустил. Вот тогда ящер, освободившись из плена, недовольно заорал, но, получив такого же пинка, как первые два, полетел.

– Знаете, куда он полетел? – сказал ПИП. – Он полетел рассказывать маме, как он бесстрашно заорал на сверхмощные чудовища, которые пытались потаскать его за нос, то есть, за клюв, а потом эти чудища удрали от него в сторону противоположную той, куда бесстрашно удирал он.

На основной базе космонавтов встречали уже проснувшиеся Петр, Эдуард и Валентина. На столе стоял десяток стаканов с компотом из местной клюквы, которую насобирал Петр Матвеевич.

– Ну, что было интересного? – спросил Эдуард.

– Ничего особенного, – ответил командир, – провели съемку всего того, что видели. На космолете, когда будет время, сможете посмотреть.

Весь следующий день ушел на загрузку космолетов. Погрузили образцы семян местных растений, несколько яиц огромных черепах.

– Это для зверинцев, – сказал Афанасий.

Вечером должен был состояться взлет трех космолетов. Курс на планету ХАС, обращающуюся вокруг Рыжего карлика на десять миллионов километров дальше, чем планета АХЭ.

А перед самым вылетом в космос возник спорный вопрос. Афанасий Николаевич сказал, что на планете ХАС крайне низкий процент содержания кислорода, и, следовательно, придется все время находиться в легких скафандрах. Кроме того, на планете сила тяжести превышает привычную для нас силу тяжести на Земле.

– Каждый из нас будет весить в полтора раза больше, – говорил он, – и, если с кем-нибудь будет плохо, единственное спасение – выход в космос. При старте космолета нагрузка удвоится. Это опасно. Считаю, что нахождение там Васи может повредить его здоровью, а Тузику там вообще нечего делать. Придется оставить их на втором автоматизированном космолете, который будет обращаться вокруг планеты. Пусть смотрят на экране все, что с нами будет происходить, и подстраховывать нас оттуда.

Вася приготовился было захныкать, но ПИП показал ему кулак, и тогда Вася захныкал аргументированно:

– Да…а уж, повредит, – возразил он, – ты, папа, сколько весишь?

– Девяносто килограмм. А что?

– А я всего сорок. И там я буду весить только шестьдесят, а ты – сто сорок. Так кому будет тяжелее?

– Во-первых, научись умножать в полтора раза. Я там буду весить не сто сорок, а сто тридцать пять. А во-вторых, у меня и сердце посильнее, чем у тебя.

В спор вступил Николай:

– Афанасий Николаевич, полуторная нагрузка, это терпимо. Если станет тяжело, достаточно лечь, и нагрузка не будет чувствоваться. Нужно просто соблюдать щадящий режим работы. Я проверил состояние сердечно-сосудистой системы всех участников экспедиции и считаю, что к ней все готовы, в том числе и Вася. Со своей стороны постараюсь уделить ему особое внимание. Ну а Тузик пусть отдохнет, не вылезая из космолета.

– Ладно, – нехотя согласился командир, – уговорили. Тем не менее, во избежание неприятностей один космолет должен быть в полной готовности к взлету.

На том и порешили.