Скандальная куртизанка

Глава 24

Неотложные дела удерживали Грейсона вдали от Кейт, однако его мысли постоянно были с ней. Он вместе с Мерриком нанес несколько визитов в защиту закона об уничтожении работорговли и был удивлен тем, что некоторые весьма энергично этому сопротивлялись.

— Вы лишите законопослушных людей средств к существованию, ваша светлость, — настойчиво повторял лорд Брейдентон, когда они нанесли ему визит. — Брат моей жены имеет долю в торговой компании, и он уверяет меня, что они обращаются с неграми весьма гуманно.

— Гуманно? — взорвался Меррик. — Я видел эти корабли с рабами, сэр! И разве это гуманно — заставлять африканцев в течение трех месяцев жить в клетках, которые по величине не больше гроба? Это верх падения и жестокости!

Брейдентон чувствовал себя весьма неуютно.

— И что я скажу брату моей жены, милорд? — воскликнул он. — Что, поскольку вы считаете это негуманным, он должен потерять средства к существованию?

К счастью, Меррик и Грейсон нашли поддержку в других кварталах, и это весьма удивило Грейсона. Лорд Таунсенд долгое время был горячим приверженцем британской работорговли, но недавно изменил точку зрения. Он приплыл из Вест-Индии на рабовладельческом корабле, и то, что ему довелось повидать, радикально изменило его взгляды.

— Пожалуйста, скажите, как я могу помочь, — заявил он. Кроме помощи Меррику и повседневных дел, Грейсон устроил завтрак для Благотворительного общества женщин, которое организовали его мать и сестры для того, чтобы познакомить его с несколькими дебютантками.

Дебютантки шествовали по залу в изысканных зимних нарядах. Грейсон с трудом удерживал в голове их имена. Мисс Кейстоун, мисс Шетланд, мисс Брукс… Мисс Огаста Фсллоуз была особенно дружелюбна. Грейсону казалось, что каждая из них надеялась произвести на него впечатление, каждая желала стать его законной женой. Однако он не мог думать ни о ком, кроме Кейт. Через час сияющие лица дебютанток начали тускнеть, и еще до того, как был подан завтрак, все девушки стали походить на Диану, все смотрели на него так, словно он был средством для достижения их цели.

Ни одна из них не смотрела на него так, как смотрела Кейт — не строя никаких иллюзий и планов на будущее. Она просто наслаждалась его компанией.

Грейсон не считал, будто Диана не получала удовольствия от общения с ним, но их связь рождала тревогу. Возможно, именно этот момент риска и привлек его в самом начале. Сейчас Грейсон испытывал тягостное чувство. Он не мог понять, когда появилось это тягостное ощущение, то ли внезапно, так же как и чувство к Кейт, то ли оно заползало в его сознание исподволь и постепенно.

Тем не менее, когда Диана прислала вторую записку, умоляя его прийти к ней, он из чувства уважения и ответственности направил ей согласие. Однако прежде он нанес визит принцу Уэльскому.

Джордж обрадовался. Он находился в комнате, где хранилась коллекция из тысяч деревянных солдатиков, с помощью которых он любил устраивать учебные баталии. Он как раз выстраивал ряды кавалерии, когда к нему впустили Грейсона.

— Грейсон! — радостно воскликнул он. — Как приятно видеть тебя!

Они поболтали о городских новостях. Джордж спросил, слышно ли что-нибудь от Ламборна, против которого принц имел большой зуб. Грейсон заверил, что ничего не слышал. Они поговорили о расследовании, и Джордж снова предсказал, что король проявит здравый смысл и примет решение о разводе.

— Очень скоро это безобразное дело завершится, и я смогу следовать велениям своего сердца, — заявил он.

— Между прочим, — как можно небрежнее сказал Грейсон, — я думаю, что вы знаете, что наша общая подруга слегла в постель по причине лихорадки?

— Что? — вскинул голову Джордж. — Когда? Насколько это серьезно?

Грейсон, прибегая ко лжи, чувствовал себя весьма неловко. Но его желание побыть с Кейт было гораздо сильнее, чем желание оставаться тем человеком, каким его воспитали — правдивым и прямым. Честным.

— Просто зимняя лихорадка, не более того, — пояснил он, глядя в окно. — Врач утверждает, что через несколько дней она полностью поправится, но сейчас ей надо оставаться в постели и отдыхать.

— Я поеду к ней.

— На вашем месте я бы не стал этого делать, ваше высочество. Болезнь заразна.

— О! — только и смог произнести Джордж.

— Может быть, ее взбодрит какой-нибудь подарок? — предположил Грейсон. Что он творит? Каким лжецом становится? Он не только лжет принцу, он еще и усугубляет свой обман.

— Да, конечно, — согласился принц. — Книги. Прикованные к постели больные любят книги. Как ты думаешь, она читает по-французски?

Джордж имел смутное представление о Кейт. Он знал только о ее красоте и хотел лишь одного — уложить красавицу на ложе; именно это помогло Грейсону заключить, что то, что он делает, не такое уж зло.

— Нет, думаю, что не читает.

— В таком случае журналы мод, — решил Джордж. — Как долго мне придется держаться вдалеке от нее?

— Для полной безопасности — неделю.

Кажется, Джордж с этим согласился, ибо перешел к разговору на другие темы. Грейсон вскоре ушел, испытывая неловкость от своего нового предательства и чувства вины.

Зато с Дианой он вознамерился быть предельно честным. Однако когда Милли открыла дверь для прислуги и проводила его в комнату, он почувствовал себя весьма неловко.

Милли молча шла впереди, ведя его знакомой дорогой в комнаты Дианы. Служанка постучала в дверь Дианы условным стуком и открыла ее. Грейсон переступил через порог; Диана стояла перед камином в сорочке и халате, ее черные волосы были заплетены в косу. Когда Милли закрыла дверь за Грейсоном, Диана бросилась к нему, обвила руками и стала горячо целовать.

Грейсон тоже поцеловал ее, однако бессознательно попытался отстранить ее, в конце концов, она подняла голову и заглянула ему в глаза.

— Дорогой, что случилось? Я чем-то огорчила тебя?

— Нет, — ответил он, поспешно покачав головой. — Нет, нет, я… Я прошу прошения, Диана. — Он взял ее руку и поцеловал пальцы.

Диана заморгала, затем опустила голову.

— Я не понимаю, — просто сказала она. Затем вдруг выдернула руку. — Я не видела тебя почти месяц, и ты встречаешь меня вот таким образом?

— Я понимаю…

— Нет, ты не понимаешь, Грейсон. Если бы ты понимал, ты пришел бы ко мне! Ты не вынес бы такой долгой разлуки!

— Диана! — твердо произнес он. — Ты ведь знаешь, что не все в нашей власти. Ты не ожидала возвращения Чарлза в Лондон…

— Он в Бате уже несколько дней, а ты только соизволил прийти ко мне!

Грейсон нахмурился. Она была в ярости, однако Грейсону нечем было ее успокоить. Он не знал, что сказать. Второй раз за день он чувствовал себя виноватым. Он вообще не мог припомнить, когда в своей жизни испытывал чувство вины, за исключением первых дней связи с Дианой, когда понял, что наставляет рога Юстису. Но затем ему удалось смягчить чувство вины осознанием того, что в высшем свете это было скорее правилом, чем исключением, в особенности когда браки заключались ради титулов и привилегий, а не по любви. Конечно, любовь тоже случалась, но чаще всего ее не было, и завести любовницу грехом не считалось.

Даже Юстис позволял себе развлечения на стороне, и все об этом знали.

Однако сейчас чувство вины было гораздо глубже. Грейсон предал Диану. Едва ли он мог представить, что способен на подобное, однако… однако существовала Кейт. С Кейт все было как-то иначе, было что-то такое, что вынуждало его совершать такие поступки, на какие, как ему казалось, он вообще не был способен.

Грейсон обманул Диану, и в этот момент он понял, что их связь закончилась. Вплоть до настоящего момента он не понимал этого или не позволял себе понимать. А вот сейчас ему все стало ясно.

Он решил, что Диана тоже это поняла, увидев, как поникли ее плечи.

— Это она?

Грейсон не знал глубины своего чувства к Кейт, но он желал ее. Безумно.

— Ты, по крайней мере, можешь быть честным со мной?

— Диана, дорогая… возможно, время разлуки дало нам возможность обдумать…

— Не надо! — воскликнула она, вскинув руку. — Не надо этого, Грейсон! Значит, то, что мы лелеяли вместе последний год, оказалось таким хрупким? И даже короткая разлука способна это разрушить?

— Не знаю, — честно ответил он.

Диана сжала губы. На глаза набежали слезы.

— Она куртизанка.

Грейсону было тяжело видеть боль в глазах возлюбленной, и он протянул руку, однако Диана отпрянула назад.

— Что бы ни случилось с нами, скажи по крайней мере, что ты покидаешь меня не ради нее.

— Диана, успокойся…

— Знаешь, я могла бы рассказать обо всем этом принцу, — выпалила Диана. — Могла бы сказать ему, что ты присвоил его любовницу.

— Ты делаешь скоропалительные выводы. Если ты попытаешься совершить подобную глупость, то и твои грехи станут достоянием гласности.

— Разве ты не видишь, что она шлюха? — жалобно спросила она. — Ты в самом деле веришь, что твоя семья смирится с тем, что ты вступил в связь с такой женщиной?

Грейсон вынужден был сжать кулаки, чтобы сохранить спокойствие.

— Вы переступаете все границы, мадам!

— Ты не можешь быть с ней! — воскликнула Диана. — Она шлюха!

Кровь у него в венах застучала с невероятной силой. Он не хотел бы уходить вот так, но одному Богу известно, что можно наговорить в гневе. Он повернулся к двери.

— Грейсон! — выкрикнула Диана, когда сообразила, что он собирается уйти. — Грейсон, пожалуйста!

Он заколебался; сейчас она рыдала, и в ее слезах был виновен он.

— Диана, — сказал он, поворачиваясь к ней.

— Пожалуйста, не делай этого! — проговорила она. — Не делай этого, Грейсон! Ты ведь знаешь, насколько я несчастлива в этом браке, ты — мое единственное счастье!

Ему больно было видеть ее отчаяние, угнетало его и то, что он не находил нужных слов. Он никогда не думал о том, чем может закончиться их связь, и никогда не строил никаких планов. Он вернулся к Диане и приложил ладонь к ее щеке. Она закрыла глаза и прижалась к ладони.

— Не надо так печалиться, дорогая, — сказал Грейсон. — Мы оба понимали, что это когда-то кончится. — Он нежно поцеловал ее. Когда он поднял голову, Диана судорожно втянула в себя воздух и отодвинулась, затем повернулась к нему спиной. Некоторое время она стояла возле камина, не спуская взгляда с языков пламени.

Грейсон тихонько вышел, закрыл за собой дверь и, перешагивая через ступеньку, спустился по лестнице.

Он шел под холодным дождем, и с каждым шагом им овладевал какой-то необъяснимый гнев.

Прежде всего Грейсон злился на самого себя. Он перешел некую невидимую грань в отношении своих моральных принципов. Он всегда был таким, что ближайшие друзья и знакомые считали его здравомыслящим и морально чистоплотным во всех делах, своего рода столпом и воплощением благопристойности. И если исключить его амурные отношения с Дианой, то во всех отношениях он таковым и был.

Такого наваждения он не испытывал никогда. Он совершал поступки, которые никак не вписывались в его характеристики. Эти кошмарные обманы, на которые его толкало необоримое желание.

А может, его чувства к Кейт настоящие? Может быть, он познал настоящее чувство любви к той единственной и неповторимой во всей Англии женщине, которая до такой степени не подходила благородному герцогу?

Диана проплакала полчаса, потом взяла себя в руки и умылась. К этому времени печаль уступила место другому чувству — разъедающему душу гневу. Неужели Грейсон посмел бросить ее ради какой-то обычной шлюхи?

Она затянула пояс халата и яростно зазвонила колокольчиком.

Спустя несколько минут появилась Милли.

— Да, мэм?

Диана жестом велела ей войти. Она вытерла слезы со щек, подошла к гардеробу и открыла дверцы. Под любопытным взглядом Милли она некоторое время рылась в глубине гардероба, затем, наконец, извлекла оттуда обшитый бисером ридикюль. Диана поднялась на ноги.

— Есть такая женщина, куртизанка, — с горечью проговорила она. — Ее зовут Кэтрин Бержерон. Я хочу знать о ней все. Абсолютно все. — Она вынула из ридикюля несколько банкнот и протянула их Милли. — Узнай все, что только сможешь.

Глаза Милли округлились от удивления.

— А как я это сделаю? — спросила она, глядя на банкноты. — Я ничего не знаю о куртизанках.

— Успокойся, Милли, — раздраженно сказала Диана и сунула банкноты ей в ладонь. — У тебя наверняка есть брат, или кузен, или еще какой-нибудь приятель, который может навести справки о Кэтрин Бержерон. Она пользуется дурной славой, эта куртизанка. Она была содержанкой мистера Кузино, торговца тканью. Можешь начать с этого. Его хорошо знают в Мейфэре.

Милли посмотрела на банкноты, зажатые в руке.

— Здесь, должно быть, двадцать фунтов, — пробормотала она.

— И будет еще двадцать, если ты сообщишь мне сведения, которыми я смогу воспользоваться. Ты меня понимаешь?

Милли подняла глаза на Диану. На ее лице появилась понимающая улыбка.

— Конечно.

— Хорошо! — воскликнула Диана и жестом показала на дверь. — А теперь поторопись. Информация об этой шлюхе нужна мне как можно скорее.