Скворцы и Проклятые самоцветы

Глава 13. Узнавание

Варить дурацкое зелье не пришлось — Катя просто нарезала улиток мелкими кусочками и ей поставили зачет. Впрочем, настроение все равно было испорчено. Во-первых, ей не нравилось быть отстающей, а в своей группе она оказалась первой, кому пришлось сдавать что-то дополнительно. Во-вторых, из-за этого она не пошла на желанную практику. А ей очень хотелось. Она никогда не видела, как ведется расследование в мире магии. Да и о магловских способах знала лишь по сериалам. А это ведь чертовски интересно — видеть, как работают следователи.

Эля молча слушала жалобы подруги, но в итоге не выдержала, резонно напомнила:

— Ты, бывает, у себя под носом очевидное не замечаешь. Как ты собираешься в следовательский отдел идти.

Катя поморщилась: от Эли сложно дождаться утешения. Зато она умеет раздавать волшебные пинки, мотивируя на новые свершения.

— Так я же не следователем хочу стать, — возразила Белая. — Я хочу работать в отделе расследований, заниматься сканированием помещений. Ну, знаешь, вроде криминалистов. Как у вас называются люди, которые собирают улики?

Эля тихо хихикнула:

— Вот, ты даже не знаешь точно название своей будущей профессии, — но потом Никольская смягчилась и добавила: — У нас тоже есть отдел криминалистики в аврорате. Там работают мастера чар, зельевары и артефакторы.

Катя довольно кивнула. Было немного стыдно, что она и правда не посмотрела точное название желанной профессии… но, с другой стороны, окончательно решение она приняла совсем недавно, когда начала посещать дополнительные занятия по этому предмету. Поэтому она легкомысленно ответила:

— Ну теперь же знаю. Был бы у вас гугл — давно бы проверила. А так… искать в книгах — слишком долго.

Эля недовольно цокнула: бесконечные упоминания неведомой магловской штуки ее порядком раздражали. В Китеже магловская техника не работала совсем — весь город был спрятан под сплошным куполом чар. А вот Вася неплохо ориентировалась во всей этой технике. Ее родители жили в магическом квартале, который стоял так близко к обычным магловским квартирам, что с техникой не было никаких проблем.

— Этот ваш гугл прямо какое-то божество, — немного ворчливо заметила Эля.

Они сидели за столом в своей крошечной гостиной и лентяйничали. Ждали Васю. Можно было, конечно, сесть за домашнее задание, но в пятницу вечером учиться не хотелось. Впереди два вечера, чтобы все прочитать и написать, а сегодня хочется просто пить чай и болтать.

Катя хитро улыбнулась и поудобнее села на стул, поджав под себя ноги. Эля едва заметно нахмурилась — привыкшая сидеть правильно, она не понимала, как у Белой ноги не затекают.

— Если бы у магов тоже были компьютеры и поисковые системы, то искать информацию по женихам было бы проще, — весело сказала Катя. — Был бы не каталог, а социальная сеть. И сразу все видно: и фотографии, и краткая информация, и короткое видео с прошлой пьянки. Представляешь, ты могла бы все знать обо всех.

Эля посмотрела на подругу немного высокомерно, пусть это и было наигранно:

— Я и так знаю все обо всех. А если не знаю — спрошу у Этери. Она наш магический гугл.

Катя засмеялась, признавая некоторую правоту в словах подруги. У магов хорошая память. Во-первых, потому что магия вообще во многом полагается на силу разума, даже в чем-то — силу воли. Во-вторых, потому что тут проще один раз хорошенько запомнить, чем потом снова искать в книгах. Катя понимала, что по скорости обработки информации маги проиграют маглам, а вот в умении эту информация хранить выиграют со значительным запасом. Способности Воронцова вообще кажутся сошедшими со страниц фантастической книги про людей будущего: если Макс что-то забыл, ему нужно минут пятнадцать посидеть в сторонке с закрытыми глазами, и он снова это вспомнит.

— Ну в магловских социалках еще можно знакомиться с людьми. Типа брачного агентства без свахи, — продолжила Катя защищать интернет.

— Аналог социальных сетей у нас тоже есть: это бабушки, — покачала головой Эля.

А потом улыбнулась, встала со своего места и взяла с полки небольшой чемоданчик, где хранила письма от родни. Катя с любопытством за ней наблюдала. Ее родители так и не привыкли к странным порядкам магического мира, письма писали — словно сообщения в соцсетях. Раньше Катя писала и получала письма от дедушки, а теперь ограничивается ежемесячными “Счастлива, здорова, учусь хорошо”. Она даже хотела взять сквозные зеркала — магическая замена телефона, но артефакт стоил непомерно дорого. А недавно она узнала, что дорогая покупка была бы еще и бесполезной. Как и магловские телефоны, сквозные зеркала требовали постоянной подпитки — только магией, а не электричеством, и в магловской квартире артефакт бы “разрядился” за пару дней.

— Вот, — Эля протянула Кате пухлый конверт.

Конверты — тоже простейший артефакт. Но такой могла состряпать даже сама Катя — нужна только очень плотная бумага, из магловской идеально подходит акварельная, а также знание нескольких заклинаний. Письма перемещаются между шкатулками по принципу обычной магловской почты, каждый раз проходя сортировку. Радиус у шкатулок довольно большой, но всю страну охватить не получится. Письма Кати домой, например, проходят четыре отделения почты, прежде чем попасть к ее родителям. Разносит их по магловским домам почтальон-маг.

Но этот конверт явно был куплен, а не состряпан лично из подручных средств. Плотная бумага светло-коричневого оттенка, золотистый рисунок на самом конверте. А внутри — несколько магических фотографий.

— Это что, дополнительный тираж каталога женихов? — хихикнула Катя.

— Ага. Это бабушка присылает. Эти парни предлагают мне встретиться.

Катя с большим интересом рассмотрела фотографии:

— Вот этот ничего такой, симпатичный блондин. Смотри, какой взгляд уверенный.

Эля недовольно поджала губы:

— Ага, а его главное хобби — карты. Проиграет все состояние, а мне потом его содержать? Ну уж нет, пусть этот красавчик ищет жену побогаче.

Катя хихикнула в ответ. Она положила фотографии обратно в конверт: остальные четверо были откровенно страшными. Эля для них, на взгляд Кати, была слишком красива.

— Ну, ты можешь найти себе кого-нибудь в школе, — пожала плечами она.

Эля хмыкнула ей в ответ:

— И это говорит девушка, которая так боится Волкова, будто он ее съест.

Катя не выдержала, хихикнула:

— Укусит за бочок.

Она и правда несколько пугалась Богдана. Но не потому что он делал что-то странное. Просто Катя впервые столкнулась с тем, что может нравиться парню. Не абстрактно казаться привлекательной, а вызывать желание встречаться у определенного человека. Для нее это было ново. А все новое пугает. В субботу они договорились всей группой посетить Санкт-Петербург, а в воскресенье девушки собрались на магическом дилижансе ехать в деревню Малахитово, что располагается совсем недалеко от школы. Из-за столь насыщенного графика никаких свиданий не будет. Это, с одной стороны, принесло Кате какое-то облегчение: ее точно никуда не позовут, следовательно не нужно паниковать по пустякам. А с другой, что-то типично девчачье заставляло Катю даже хотеть свидания с Богданом. Даже не так — просто свидания с кем-нибудь. Она никогда не ходила на свидания.

— Нет, правда, — продолжила Катя, — почему ты и до сих пор не помолвлена? Ты красивая, у тебя наверняка и приданое есть, и аристократка, все дела. Разве не положено заключать помолвки чуть ли не с детства?

— Отменили четыреста лет назад, — обрубила Эля.

Это было неудобно и плохо зарекомендовало себя в разрезе истории. Несмотря на то, что общество магов изначально было патриархально, в правах женщинам никогда не отказывали. Они всегда имели право громко выражать свое мнение, иметь профессию и слыть ведущими специалистами в определенной области. Вот в деле продления рода — там уже другие разговоры. Но попробуй заткнуть в семье женщину, которая может быть еще и посильнее мужа. Это и не принято. Договорные браки заключаются лишь в том случае, если жених и невеста не против. Иначе нормальной семьи не получится. Хотя бы потому что зелье против беременности любая ведьма сможет сварить прямо в стеклянной баночке из-под крема, чуть подогрев ее на батарее. А если женщина против мужа — то и дети могут не появиться. Зачем тогда вообще брак заключать?

Кроме того, отмерла традиция и заключать браки среди детей. Появилась было веке так в шестнадцатом, а потом пропала. К моменту, когда дети вырастают до нужного возраста, старые договоренности пора пересматривать, политическая обстановка изменилась, а бизнес мог и прогореть. Никаких ранних помолвок. И свадьбу принято играть через несколько месяцев после помолвки, а не ждать годами. Исключения делались разве что для учащихся — во многих школах ученикам запрещалось входить в другой род до окончания учебы. Обычно это касалось только девочек — это им приходится менять фамилию после свадьбы, но задевало и тех парней, что хотели перейти в род супруги.

— И что? Договорных браков нет? — удивилась Катя, подозрительно смотря на подругу.

— Почему же? Есть. Только если кто-то хочет договорной брак — то женится сам, или это делают взрослые дети. Старше семнадцати как минимум. Раньше все равно жениться запрещено.

Катя недоверчиво поморщилась, но решила обдумать это потом. Она интуитивно ждала от аристократов поведения в стиле фильма “Еще одна из рода Болейн”, или “Герцогиня”, но не думала, что развитие общества тоже не стоит на месте.

— И кстати, — улыбнулась Эля, — посещать балы можно лишь с семнадцати лет. И мало какая аристократка откажется от белоснежного платья на бале дебютанток по весне. Не считая свадьбы, это единственная возможность надеть только белое.

— И поэтому ты до сих пор не помолвлена? — удивилась Катя.

Эля недовольно цыкнула:

— Нет. Просто я еще не встретила подходящего мужчину. Все время мальчики, а я хочу не принца, а сразу короля.

Санкт-Петербург встретил их почти хрестоматийным дождичком. Серое небо, серые здания, серая брусчатка Дубовой аллеи. Названия улиц в культурной столице магического мира были тесно связаны с деревьями и цветами, словно этим горожане пытались добавить тепла и уюта сумрачной погоде.

Как и во многих других городах, порталы Колдовстворца привели их точно в городскую общественную библиотеку и сейчас семеро учеников стояли под козырьком здания: Катя сосредоточенно накладывала на всех водоотталкивающее заклинание. Не сказать, что остальные не знали способов защитить от дождя, но почему не воспользоваться услугами подруги? Водоотталкивающие — трёхступенчатое заклинание, разучивать его долго, оно относится к сложным бытовым чарам. Обычно все ограничиваются простейшим невидимым зонтом.

Первой под моросящий дождик шагнула Эля, недвусмысленно потянув Ярослава за рукав — еще не хватало влипнуть в разборки влюбленных: что бы там не происходило, пока не понятно, нужно ли вообще кому-то помогать и кого-то защищать.

Кроме всего прочего, эти двое еще и лучше всех ориентировались в этом городе. Ярослав, например, вообще вырос в Санкт-Петербурге. Роман Белозерцев купил своей любимой женщине двухэтажную квартиру на Бульваре Тюльпанов, и в этой квартире Ярослав провел все свое детство.

Арина Мышкина всегда была красивой женщиной. Она любила жизнь, искусство и своего сына. Именно в таком порядке, и никак иначе. Заядлая театралка, она и сама раньше играла на сцене, но сейчас рисует магические пейзажи. Получается красиво, но сам Ярослав был уверен — ее популярность обусловлена не столько талантом, сколько высокопоставленным любовником. Что иногда действительно поражало: Роман Белозерцев любил эту легкомысленную красавицу. Ярослав видел это каждый день. Пожалуй, у сводных братьев был еще один повод ненавидеть бастарда: Роман никогда не пропускал дни рождения своего любимого сына, в детстве часто с ним играл, водил в парки и лично учил целительству. Дело было не только в таланте мальчика. Нет, любовь отца принадлежала Ярославу просто так, без условий.

Сейчас Арина Мышкина живет на побережье Черного Моря, поэтому Ярослав не был в этом городе уже два года, но все равно все здесь было до боли знакомо. Когда ты растешь в известном туристическом месте, для тебя оно все равно будет самым обычным городом на земле.

— Мы же сразу в Павильон? — обернулся Ярослав.

— Ну не под дождем же бродить, — ответил ему Ратмир. — Говорят, в Питере бывает тепло и солнечно. Почему же мне каждый раз везет попадать сюда вот в такую отвратную погоду?

И Новгородцев догнал их, тут же начав жаловаться на свое невезение. За их спинами под козырьком остались четверо, ради которых вообще вся эта прогулка и была затеяна.

Богдан, широко улыбаясь, предложил Кате руку. У той едва заметно покраснели щеки — она еще не привыкла к столь галантному обхождению. Но Белая осторожно положила ладошку на сгиб локтя парня и они тоже шагнули под моросящий дождик, что забавно рассеивался в паре сантиметров от кожи.

— Ты же не собираешься меня избегать? — с вызовом спросил Макс, так же предлагая Васе опереться о его руку.

Та посмотрела на него недовольно, смешно надула губы, но противиться не стала: по улице они тоже пошли под руку. Вася уже успела написать бабушке, и даже проговорила с ней по сквозному зеркалу почти час, но скорая на расправу Марья Демидовна не смогла дать внучке четкого алгоритма действий. Неугодного поклонника можно послать лесом, не особо выбирая выражения. Можно вырастить ему рога и копыта. Особо навязчивого можно даже облить прокисшим борщом. Но это если поклонником является обычный парень, не из высшей аристократии. С такими, как Воронцовы, лучше не перегибать палку в оскорблениях. Сложно знать наверняка, что они воспримут с юмором, а на что обидятся.

Поэтому Вася решила послушать самый простой и распространённый совет: просто плыть по течению. Ну не потащит же он ее под венец за волосы? Значит, придется ждать, пока ему надоест. Чем Вася сейчас и занималась. Хочет тащиться под руку по центру Питера — пожалуйста. Вася на балах не бывает, это ему потом слушать сплетни о себе же. Пусть наслаждается.

— Вид у тебя такой, будто ты меня медленно препарируешь тупым ножом, — тихо сказал Макс, и Вася вздрогнула от неожиданности.

Воронцов засмеялся: он правильно догадался о примерных мыслях Васи, и это его развеселило. Дар мага разума помогал ему чуть лучше разбираться в людях. Не особенно хорошо — вот Ратмир без всякого дара читает девушек, как открытую книгу — но все же мимику Макс научился интерпретировать правильно.

— Представляю, как ты сам себя препарируешь тупым ножом, — ответила Вася, широко улыбнувшись ему в ответ.

— Какая ты жестокая, — покачал головой Макс. — А я ведь к тебе с чистыми помыслами и добрыми намерениями. Ты уже прочла заключения колдомедиков?

Он так резко сменил тему, что Вася даже опешила на пару секунд, но тут же кивнула, радуясь нейтральной теме:

— Да. Сложное проклятье сознания, задействована некромантия высшего порядка. Как думаешь, действует некромант-самоучка?

Макс пожал плечами:

— Не знаю. Богдан писал отцу, спрашивал об этом же. Ну ты, наверное, и сама знаешь, что в аврорате думают о некромантах?

— Что это страшная сказка для взрослых? — хмыкнула Вася.

— Столько раз подозревали, что в стране появился некромант-самоучка, но ни разу эта идея не подтвердилась, — согласился Макс. — И сейчас авроры тоже предпочитают считать виновным скорее талантливого артефактора, которому удалось имитировать заклинание высшей некромантии, чем реально поверить в наличие самоучки в стране.

Вася кивнула:

— Но согласись — здесь действительно сложный случай. Не так-то просто привязать мага к чему-то в мире Нави.

— Но возможно, — возразил Макс. — И это может быть не только некромант. Если бы кто-то выдергивал с того света — то сомнений было бы меньше. Если бы быстро убивал там. Или без всякого проклятья мог утащить за грань. А так в Нави могут бродить многие.

— Маги разума, например, — ехидно уточнила Вася.

— И сильные колдомедики, — напомнил Макс. — А еще оборотни и некоторые анимаги. Ты, случайно, не промышляешь ничем подобным?

Вася сердито махнула на него рукой. Анимагия — это не только выдающиеся способности к трансфигурации. Вася потому и была в Нави, что там можно узнать свою истинную сущность, принять своего зверя, сродниться с животными инстинктами, которые в тебе живут. Поэтому Макс прав — любой анимаг может как минимум зайти в Навь. И выйти тоже сможет. А вот бродить там и что-то делать — это уже сомнительное утверждение.

Тут разговор затих сам собой. Они вышли к знаменитому Павильону Роз. По сути, павильоном это могли назвать только русские маги, склонные к гигантомании. Это был просто огромный хрустальный купол, который накрывал целый квартал. Хрусталь был сплавлен с помощью магии, и несколько мастеров в течение пары месяцев вытачивали на нем огромные розы, превращая это строение в осязаемое волшебство. Даже под моросящим дождем, в пасмурную погоду, грани этого купола красиво сверкали разноцветными бликами, отражая не столько солнце, сколько внутреннюю подсветку квартала.

— Никогда не была здесь? — спросил Макс, когда Вася замерла на месте, рассматривая это сверкающее чудо.

Она кивнула. Рудецкие мало путешествовали. Тем более мало путешествовала Вася. В средней школе порядки были строже, ходить на прогулки каждые выходные не разрешали — на магическое ядро ребенка плохо влияет частая аппарация. Поэтому Вася бывала только там, куда ездила на соревнование, или куда возила бабушка. А бабушка возила не в большие города, а на природу. Да и внучку она больше учила, чем развлекала, так что отдыхала Вася редко.

— Вживую это гораздо… гораздо…

— Масштабнее? — подсказал Макс.

Вася засмеялась в ответ:

— Вот так и появляются предрассудки о Магическом союзе: дескать, у нас проблемы с чувством меры. Он и правда огромный. Когда читала, что под ним располагается целый квартал с театрами и парками, я как-то не осознавала масштабы.

Воронцов кивнул. Как и многие постройки, Павильон Роз действительно был создан скорее статуса ради, чем для каких-то реальных целей. Да, он укрывает бывший театральный квартал в Санкт-Петербурге от вечного местного дождичка. Но питерцы прекрасно жили и без него, а гости города просто привычно ворчали, если им не везло с погодой. Поэтому огромный артефакт — а именно артефактом являлся хрустальный купол — был создан ради демонстрации силы.

— Пойдем, посмотришь на купол изнутри, — Макс чуть потянул Васю вперед.

У них были большие планы на сегодня. Погулять по Павильону, сводить Катю в магический цирк, посмотреть на субботнее Иллюзорное Шоу в хрустальном парке. Вася так восхищенно рассматривала хрустальный купол, что даже не замечала ничего вокруг. Например, что они с Максом значительно отстали даже от Кати с Богданом, но высокий Волков все еще виднелся где-то вдалеке — его макушка несколько возвышалась над толпой, а вот Эля, Ратмир и Ярослав окончательно пропали из виду. Но Макс и не думал торопить Васю. Пока она рассматривала город, он рассматривал ее.

В целом, ничего такого, чтобы парни замирали и оглядывались ей вслед. Дело было скорее в мимике, в пластике движений, в блеске синих глаз. Она была симпатична, но даже Макс не мог сказать, что ему нравится в ней. Просто она вся — целиком, без исключений — казалась очень красивой.

На них оглядывались прохожие. Не все, разумеется. По-настоящему Воронцова узнавали лишь те, кто был знаком хотя бы с его отцом, а остальные просто считали его похожим. Никто из узнавших Макса магов не мог дать гарантий, что это точно был он. Внешность у Воронцовых, конечно, заметная. И он вполне может разгуливать по Питеру без охраны — уж если наследничку позволили жить в мире маглов, то и в мире магии особо охранять не будут. Но все равно оставались сомнения — уж слишком много нежности и преданности было в глазах парня. Сложно поверить, что сын нынешнего главы Совета, наследник огромного состояния, может прогуливаться по Питеру и смотреть на девушку с такой любовью. Слишком обыденно. Слишком по-человечески.

В Санкт-Петербурге был свой цирк. Гастролей у него не было, как не было и ни одного животного в списке выступающих. Клоуны, иллюзионисты, гимнасты и акробаты. Катя смотрела представление, открыв рот от удивления. Казалось бы — что может быть невероятного в двух акробатах под куполом цирка? Но магия все меняет. Возможность подстраховать акробата дает им больше свободы, позволяет совершать невероятные вещи. Плюс яркие костюмы, потрясающие иллюзии, смешные клоуны. Смеялись все — и взрослые, и дети. Катя вытирала выступившие слезы и переживала, что могла потечь магловская тушь. Еще один резон переходить на магическую косметику.

После обедали в ресторане восточной кухни, потом гуляли по огромному музею изобразительного искусства, слушали волшебные мелодии в местном парке. Этот город жил своей, иной жизнью. Кате начинало казаться, что магические города в принципе не слишком-то похожи друг на друга. Немного чопорный Китеж, словно сошедший с открытки: с мостовыми, уличными кафе и вычурными поместьями аристократии. Шумный Владивосток, где на узких улочках торговали с ларьков даже в самый мороз, где азиаты говорят как сказочные русские богатыри — так же напевно и народно. И Санкт-Петербург, весь похожий на сплошную ярмарку под огромным хрустальным куполом — с музыкантами, диковинками и дорогими развлечениями.

Когда начало темнеть, Ярослав повел всех в хрустальный сад. Здесь было людно, по узким дорожкам гуляли парочки и целые группы людей, слышалась иностранная речь, а на небольших площадях-перекрестках торговали сладкой ватой и моментальными фотографиями.

Хрустальным этот сад называли из-за множества статуй деревьев. Они стояли между самыми обычными деревьями, прятались между вязами и кленами, а внутри каждого прозрачного дерева располагался светильник. Из-за этого парк сверкал радужными бликами, что особенно красиво смотрелось под ночным небом.

Вернулись в Колдовстворец поздно — Максу пришлось уговаривать дежурного мага не записывать их опоздавшими. Катя до последнего не верила, что у Воронцова получится разрулить пятнадцатиминутное опоздание. Но нет, пронесло. Пожурили и отпустили без последствий. По дороге к общежитиям шли медленно. Это в Питере моросил дождь, здесь же, в Уральских горах, стояла чудесная осенняя погода. Было тепло, безоблачное небо приветливо светило звездами и растущей луной, а с озера дул свежий ветерок. Идти в комнату совсем не хотелось.

— Давайте к озеру прогуляемся, — предложил Богдан.

И все ожидаемо согласились. Сегодня мысли о возвращении в душное помещение казались просто кощунством. Было приятно просто гулять, наслаждаться этой прекрасной погодой. Волков с Катей шли впереди. Дорожки были освещены магическими светильниками, а вот в самом парке было темно. Чем ближе подходили к озеру, тем чаще встречались другие ученики. Но они шли навстречу — скоро одиннадцать, комендантский час, пусть даже в субботу и позволительны некоторые вольности.

Почти у самой кромки воды стояла обычная деревянная лавка, но Вася легко удлинила ее, что позволило им семерым разместиться с относительным комфортом.

— А подушечки слабо наколдовать? — хмыкнул Ратмир, ерзая на жесткой скамейке.

— Сам учись, — просто ответила Вася, которой было лениво заморачиваться с обивкой для скамейки.

Вечер действительно получался ленивым. Сели на скамейку, как-то синхронно вытянули уставшие ноги и почти в унисон вздохнули. И тут же засмеялись. Сначала тихо, а потом просто начали неконтролируемо хохотать. Это был необычный день, да и вечер получался нетипичным, но все семеро чувствовали какое-то странное взаимопонимание, которое все боялись спугнуть. Даже Богдан и Ратмир молчали, не спорили. Сегодня все словно действительно хорошо друг друга узнали, хотя почти никто ничего о себе и не говорил.