Скворцы и Проклятые самоцветы

Глава 14. Простые слова, простые решения

В воскресенье пошли в Малахитово. Это была небольшая деревенька, но выглядела она вполне респектабельно. Здесь была и гостиница, и кафе, и ресторан с огромной крытой верандой, а почти все дома на главной улице являлись магазинами. У магов не существовало понятия гипермаркета, как и не было привычных для маглов магазинчиков, где можно купить все: и хлеб, и сладости, и катушку белых ниток. Магазины здесь были практически наследственным бизнесом, и даже до сих пор существовала профессия купца. И магазины, в которых продавали товары от нескольких производителей, так и назывались: Лавка купца такого-то.

Названия купеческих организаций тоже были данью уважения к старине. И каждая такая торговая организация занималась поставкой определенного типа продукции. В лавке купца Ивана девушки купили тетради и ручки. У Арсения приобрели флаконы для зелий и новый ножичек для Кати — ей пришлось все же купить себе дорогой, с серебряным лезвием. Были здесь и купеческие лавки с женскими именами. У Серафимы купили некоторые травы, а потом прошли мимо лавки с тканями, которая принадлежала некой Агате. Аптека, ателье, частная врачебная практика, местный филиал аврората. Катя удивленно крутила головой по сторонам. Для маленькой деревеньки в три улицы здесь было удивительно много магазинов. Стоило только Белой подумать об этом, как она сразу догадалась и о причине столь широкого ассортимента: школьники. Портал в большие города стоит денег, а дилижанс от школы до деревеньки отходит каждый час. А можно и пешком. Идти, правда, не меньше получаса. Да и дорога тянется через лес, что немного пугает, но все же вполне терпимо.

Катя, привыкшая к шикарной школьной столовой, с удивлением рассматривала меню кафе. Вася тоже выглядела не особенно воодушевленной. После речной форели на гриле тушеная капуста кажется крайне необычным блюдом.

— Это русская кухня, — хихикнула Эля. — Но на обед в школу мы уже опоздали.

— Потому что кое-кто долго выбирал мне ножик, — сердито напомнила Катя.

Впрочем, вареники с капустой оказались очень вкусными, а облепиховый чай девушки заказывали дважды. Вася, макая блин в вазочку с клубничным вареньем — по-домашнему так, словно не в кафе сидят — задумчиво рассматривала пейзаж за окном. Окна кафе выходили не на улицу, а на яблоневый сад. На деревьях явно стояло какое-то сельскохозяйственное заклинание, потому что яблони и не думали расставаться с листвой, а яблоки на ветках висели еще зеленоватые. С помощью магии удается собрать два урожая в год, но Вася не задумывалась раньше, насколько странно смотрятся такие сады в более холодном климате. В Алматы в это время осень только начинается, так что зеленоватые яблоки и не кажутся чем-то невероятным. А здесь — немного дико видеть их на фоне осенних уральских лесов.

На тихую и задумчивую Рудецкую иногда косились подруги, но молчали. Вася была такой с самого утра, когда домовой эльф Воронцовых доставил ей букет. Полная корзинка луговых васильков с редкими вкраплениями ромашек и колосков какой-то травы смотрелась как минимум оригинально. Вася поставила это великолепие в центр стола, а сама долго вертела в руках небольшой конверт — не больше трети тетрадного листа. Не хотела открывать. Но природное любопытство все же заставило девушку сломать сургучную печать и достать тонкий лист бумаги. Письмо было небольшим: всего-то с десяток предложений. Но почему-то выкинуть его из головы, словно это ненужный никому бред, не получалось. Набатом билась в висках последняя фраза: Я люблю тебя.

Это был не первый раз, когда Васе признавались в любви. Но обычно эти признания не были честны. Ей говорили о симпатии с той же интонацией, что признавались в любви к бутерброду. Между “Вася, я люблю тебя” и “Я так люблю колбасу” разницы почти не было. Отказывать таким влюбленным было легко. Это ведь было не взаправду. Она им просто нравилась, а те привычно и по-мужски обгоняли события: сразу говорили о любви, которой еще и в помине нет.

Но не сейчас. В этом коротком письме было столько искренности, что Васе стало больно и стыдно. И она тут же разозлилась на себя, потому что испытывает столь ненужные сожаления. Это ведь он влюбился — это его проблемы. Но все равно было страшно думать о том, что кто-то любит без взаимности. Сердце сжималось то ли от жалости, то ли от страха, и Вася все утро пыталась бороться с этими ненужными эмоциями. Но получалось плохо. Эгоисткой она никогда не была, а желать зла Максу категорически не получалось. Это же Макс. Он успел стать ей другом, поэтому было очень сложно не думать о нем. Но и выхода из этой ситуации не было. Поэтому Вася продолжала печально смотреть в окно на яблоневый сад и молчать.

Так получилось, что обратно в дилижансе ехали втроем. Управлял этим старомодным транспортом гоблин, невесть как оказавшийся в этих краях. Несмотря на теплую погоду, он сидел в валенках и шапке-ушанке, а во время ожидания пассажиров прикладывался к небольшой фляжке — явно бездонной. Маги, похоже, не слышали об опасности пьяного вождения.

— Ты так и будешь такой букой ходить? — не выдержала все же Эля.

Дилижанс только тронулся и впереди их ждали десять минут не слишком ровной дороги.

— Что? — удивилась Вася.

— С самого утра молчишь и ходишь с таким видом, будто собственные похороны планируешь, — ворчливо уточнила Никольская. — Не хочешь раскрыть причину такой печали?

Вася посмотрела на подругу даже с долей испуга: рассказывать о своих переживаниях не хотелось. Они были слишком глупыми, слишком личными, слишком неправильными.

— А вот как бы ты поступила на моем месте? — вопросом ответила Вася.

Эля не стала уточнять. И так понятно, что именно Рудецкая имеет ввиду.

— Я сейчас буду ужасной стервой, но я бы получила из данной ситуации максимум, а там уже по обстоятельствам, — невесело хмыкнула Эля.

Под недоумевающими взглядами подруг она недовольно откинула с плеча длинную косу и сердито продолжила:

— Что? Меня по-другому воспитывали. Да, мне позволили самой выбирать себе мужа, но это не значит, что это не изменится через пару лет. Может произойти такая ситуация, когда моей семье потребуется договорной брак. И я соглашусь на него. Поэтому для меня проблемы нет вообще. Нравится, не нравится — Воронцовых всего трое, нужно наслаждаться ситуацией.

Катя хихикнула:

— И как же наслаждаться?

Эля часто бывала резка в суждениях, да и взгляды на жизнь у нее иногда бывали излишне… материалистичны. С этим приходилось смириться двум идеалисткам — Вася с Катей часто рассуждали более эфемерными понятиями. Но нельзя сказать, что Никольская была зациклена на вещах. Нет, она просто ценила существующее и настоящее, а не бесполезные разговоры о верности и любви. Для нее все было просто: если дружишь — то все сделаешь для друга, если любишь — то не будешь смотреть на других. И сейчас она долго ответ не придумывала.

— Наслаждаться можно так: клянчить подарки и хвастаться шикарным парнем всем, кто тебя бесит, — елейно улыбнулась Эля. — Что вы так смотрите на меня? По-вашему, слишком цинично? Но я не более жестока, чем вы обе, мои дорогие добрые подружки. Пока вы решаете — любите, не любите, нравится, не нравится… парни мучаются неизвестностью. А можно все решить в процессе, а им будет чуточку повеселее. Что, губы отвалятся от парочки поцелуев?

— Ты говоришь, как мамина подружка, — поморщилась Катя. — У нее, к слову, было три мужа.

Эля пожала плечами:

— Могу поспорить, она хорошо живет.

Катя сердито развернулась к Васе:

— Вот почему она вечно говорит вещи, с которыми я не согласна, но звучит так, будто не права я?

И столько возмущения было в ее голосе, что девушки не выдержали, расхохотались. Они уже привыкли друг к другу. Удивительно быстро приняли далеко не самые простые характеры новых подруг, научились уживаться вместе, не обижаться из-за мелочей. И все это всего-то за месяц. Но все равно продолжали узнавать что-то новое друг о друге.

Учебная неделя была загружена неравномерно. С понедельника по четверг уроки стояли плотно, иногда последние занятия заканчивались незадолго до ужина. А вот в пятницу учились всего половину дня — потом сдавали долги, обсуждали непонятные темы, переписывали контрольные. Кате было сложно привыкнуть, что здесь никто не заставляет учиться. Ходить ли к учителям по пятницам — твое личное дело. Хочешь — иди со списком вопросов к нужному преподавателю, занимай очередь за двумя-тремя такими же ответственными студентами, а потом узнавай что-то новое для себя. А нет — то перечитывай в десятый раз любимую художественную книгу, никто тебя этим попрекать не станет.

Многие так и поступали: при большом количестве учеников, учителя не жаловались на чрезмерное любопытство школьников. Хотя непонятно было многое. Многие темы просто давались для самостоятельного изучения, но на экзаменах их спросят по всей строгости. Вася, наученная опытом братьев, учила все сразу. Лучше сейчас, без огромных очередей, чем на зачетной неделе пытаться объять необъятное.

— А что будет, если я не сдам экзамен? — вдруг нахмурилась Катя, откладывая в сторону учебник по артефакторике.

— Сможешь попробовать пересдать еще два раза, — ответила Эля. — А потом тебя отчислят.

Катя, еще сильнее наморщив лоб, уточнила:

— Из-за одного предмета?

— Даже если не получишь зачет на физической культуре, — припечатала Никольская.

Именно по этой причине в самом престижном заведении не было ничьих протеже. Толку-то, если лентяи все равно вылетят в конце первого семестра? За взятки в Магическом союзе карали так жестоко, что желающих обогатиться за счет низших по положению просто не было. По этому поводу ходил ряд шуток, связанных с Великими Родами. Дескать, те так строго за взятками следят, потому что сами брать не могут — клятва не дает. Вот и отыгрываются на простых госслужащих по полной программе. Так, чтобы им и без магического отката жизнь раем не казалась.

— Учиться сложно, — вздохнула Катя и положила голову на стол.

В прежней школе Катя была одной из лучших — хорошо сдавала все предметы, плюс учитель чар ее обожал. Здесь же уроков было больше, задания сложнее, домашней работы — хоть вагоны грузи… а самое обидное — школу можно было покидать на выходных, поэтому очень хотелось закончить все заранее, чтобы хорошенько погулять в субботу и воскресенье.

Но далеко не все ученики покупали порталы на каждых выходных. Это дорогое удовольствие, хотя в этой группе оно было бы таковым разве что Кате и Васе — всех остальные обеспечивали богатые семьи. Попади Катя в другую группу, могла бы так же считать главным развлечением возможность прогуляться в Малахитово — туда дилижанс катает бесплатно.

— Ты же хочешь в криминалистику идти? — улыбнулась Эля. — Как собираешься в аврорате сдавать экзамен по артефакторике?

— Еще и там эту галиматью рассказывать? — взвыла Белая.

Девушки ей в ответ расхохотались. Катя, несмотря на жалобы, все сдавала вовремя. Хотя как раз с артефакторикой и зельеварением у нее были проблемы: обе дисциплины требовали усидчивости и тщательного выполнения всех нюансов, а Катя вечно спешит.

Тихий смех девушек был прерван стуком в дверь. Воскресным вечером вообще-то многие ходят в гости, но сегодня девушки никого не ждали. Даже цветы от Макса прибыли утром, так что на дверь посмотрели с долей недоверия.

— Войдите! — Вася заклинанием открыла дверь, чтобы не вставать со стула.

Внутрь буквально влетела Амина Миронец. Короткие малиновые волосы ей собрали в две забавные дульки — без магии тут не обошлось — а сама она была в темно-синем школьном кардигане поверх обычного платья. На кардигане был прицеплен значок старосты первого курса. Амину выбрали девочки в качестве своего представителя, и сейчас Миронец была особенно заполошной: еще не привыкла к новой должности.

Когда выбирали старосту, кандидатуры предлагали сами девушки. Отказываться от должности было не принято — дескать, так подводишь доверие ровесниц. Но при этом все принудительные “выдвиженки” выходили вперед и минут пять рассказывали о своих взглядах на работу старосты. Поэтому против воли девушек выбирали редко: зачем заставлять кого-то, если есть и те, кто сразу показывает свою заинтересованность? Амину выбрали почти единогласно, хотя не сдержались, пошутили на ее счет: сказали, что выбирают девушку с самыми яркими волосами, чтобы потом от старосты заранее сбегать.

— Доброго вечера! — весело поздоровалась Амина, обогнула диван и тяжело плюхнулась на свободный стул. — Чаю нальете? Я так устала.

Вася засмеялась, но заклинанием уже левитировала чайник и банку заварки, а Катя почти не глядя нашла у себя за спиной конфетницу — нужно же нежданную гостью еще и сладким угостить.

— Что нового? — Эля убирала со стола учебники и тетради.

— Скоро будут соревнования Дикого Квиддича. Круто, да? — широко улыбнулась Амина. — Будете участвовать?

Девушки ответили почти одновременно, но совершенно разные вещи:

— Травмоопасно, — отрезала Эля.

— Я в воздухе почти бесполезна, — горько вздохнула Вася.

— Что за дикий квиддич? — непонимающе спросила Катя.

А уже через секунду Катя обиженно надулась, а три девчонки громко расхохотались. Умение не замечать широко известные вещи — это особый талант, которым владеть дано далеко не каждому. Катя понимала, что она действительно невнимательна и временами слишком зацикливается на каких-то привычных вещах, но ничего не могла с собой поделать. Не особенно любопытна в бытовых вещах, она при этом умела сосредотачиваться на любимом деле, добиваясь просто невероятных результатов. Как с теми же чарами, например. Удивительно, что маглорожденная девчонка мастерски владеет столь сложными в разучивании заклинаниями: далеко не каждый потомственный маг может похвастаться такими умениями. Да, у нее нет яркого таланта, который значительно упрощает путь к цели, но при этом Белая нивелирует эти различия преданностью своему делу. Если ей нужно разобраться в новом принципе воздействия чар — не пожалеет ни времени, ни сил. Будет спать от силы пару часов, позабудет все остальные дела, но не остановится, пока не выучит нужный материал.

По сути, поэтому она иногда и не замечает широко известных вещей. В средней школе она жила только своей страстью к Чарам. Друзей не было, близких приятелей — тоже. Зато были книги в библиотеке и старенький учитель, который с радостью учил любопытную девчонку. Катя не читала газеты, за обедом в столовой читала книги, любым школьным соревнованиям предпочитала тишину библиотеки. Подруг не было. Несколько мальчишек вроде пытались ее задирать на первом курсе, но в библиотеке к ней никто не лез. А почему именно Чары? Потому что это — чистое волшебство. Прекрасное и необъяснимое первое время, но со временем Катя полюбила этот предмет за логичность и точность.

— Хватит смеяться! — возмутилась она. — Да, я умудрилась не заметить целый магический мир, пока разучивала заклинания из учебника чар. Пора бы уже привыкнуть.

И упрямо вздернула подбородок. Вася, покачав головой, ответила:

— До сих пор бывает сложно привыкнуть. Но ты хотя бы знаешь, что такое обычный квиддич?

— Да. Это такой вид спорта, с метлами и мячами. Ни разу вживую не видела, — призналась Катя.

Амина, пододвинув к себе сахарницу, согласно кивнула:

— Не мудрено, у нас квиддич не особенно распространен. Но вот в Европе и США — самый популярный вид спорта. Впрочем, в арабских странах квиддич тоже любят, — Амина бодро насыпала сахар, и тут же яростно застучала ложечкой о стенки кружки, что заставило Элю поморщиться, но Амина продолжила говорить: — Правила у него мудренные. Есть охотники, загонщики, вратарь и ловец. Три мяча, ряд правил и ограничений, плюс полное отсутствие лимита времени. Там есть такой мячик — снитч. Верткий и быстрый. Вот пока ловец его не поймает, будет продолжаться игра.

— Как говорит мой отец — маразм, — улыбнулась Эля. — Поэтому у нас в стране правила немного переделали.

Вася тихо засмеялась:

— И подошли к этому творчески. Формально говоря, наш дикий квиддич — это игра, в которую играли школьники в свободное время. Мы ведь не в какой-нибудь Франции живем. У нас метлы не в ходу, так что мальчишки наловчились заколдовывать всякие палки. Побольше — чтобы сидеть было удобно.

— И время ограничили, — добавила Амина. — Все равно на самодельных метлах чертов снитч можно было и не достать. Поэтому ловля снитча стала возможностью досрочного прекращения игры. А так — два тайма по тридцать минут. Выигрывает та команда, что забьет больше мячей.

Катя пожала плечами. Она знала, что на метлах в Магическом союзе все же летают. Но это… что-то вроде коньков для маглов. Схожие дисциплины тоже есть: например, соревнование по фигурам высшего пилотажа. Дисциплина называется Фигурные Полеты, а вот различий по половому признаку среди таких спортсменов нет. Что забавно — есть и другой вид соревнований с метлами: Парные Полеты и Синхронные Полеты. Катя запомнила это, потому что ее очень удивили шестикратные чемпионы мира в Парных полетах — два парня. У магов женщинам не делали скидок ввиду физических отличий.

— То есть приближающиеся соревнования по дикому квиддичу — это тот же квиддич, только на самодельных метлах и с ограниченным временем? — уточнила Катя, не понимая радость Амины по поводу приближения этих соревнований.

— Не только, — покачала головой Эля. — Дикий квиддич — это усложненный вариант. То есть то же самое, плюс разрешение пользоваться палочкой во время игры. Но с условием — ты не можешь воздействовать на соперников, но можешь создавать помехи в воздухе и спасать от них своих соратников.

Катя часто-часто заморгала, пытаясь представить озвученное Элей, но не получилось.

— Это как?

— Например, ты можешь попытаться сдуть соперника с метлы, — сказала Амина. — Или создать в воздухе щит перед спортсменом. Нельзя ставить щиты перед мячом в полете, а если его игрок несет в руках — то можно.

Эля, сердито поджав губы и осторожно отпив чая, добавила:

— Проще говоря — на поле творится полный беспредел, и нет гарантий, что судьи заметят кто и что колдует в данный момент.

— Так смысл — повеселиться, — пожала плечами Амина. — В общем, я хочу записаться. Думала, Вася со мной пойдет. Ты же практически готовый мастер трансфигурации, почему не хочешь? Будешь бетонные стены в воздухе строить.

Вася покачала головой:

— Против законов гравитации магия бессильна, — напомнила она, — стены будут падать. А создавать махины от земли до той высоты, где мы будем летать… такой силищей я не обладаю. Так что без меня.

Амина с подозрением посмотрела на подругу, но промолчала. Обычно Вася с удовольствием принимает участие во всех соревнованиях, которые хоть как-то связаны с боевкой и дуэлями, а от этого вдруг отказывается. Но, во-первых, она в последнее время вообще сама не своя. Во-вторых, ходят слухи, что в нее влюбился Воронцов, а он скорее саботирует все соревнование целиком, чем позволит ей участвовать в этом безобразии. Ну и есть еще в-третьих: даже у самых смелых девушек могут быть страхи. Вдруг Вася просто боится высоты и не хочет в этом признаваться? Потому что Амина знала наверняка: если бы Рудецкая хотела участвовать, она бы придумала способы воздействия на противников.

— Кстати, а какой вид спорта является самым популярным в магическом мире? — вслух задумалась Катя. — В книге по магическим традициям была глава про спорт, но там просто краткий экскурс.

Отвечать, по устоявшейся традиции, принялась Эля:

— Если во всем мире, то все же квиддич, хотя это спорное утверждение. В общем, начать стоит с другого. Есть два магических вида спорта, которые являются родственными. Первый — это магическая дуэль. Там ряд сложных правил, и нас такому даже не учат. То есть представь, что тебе в магическом бою нельзя пинаться, кидать в соперника сумку с учебниками и громко визжать в качестве устрашения.

Вася с Аминой тут же расхохотались. Учитель дуэлинга говорил девушкам, что визг — тоже способ защиты. Только кричать нужно громко, долго и предварительно наложить заклинание, чтобы визг точно перешел в ультразвук.

— То есть что, просто обмениваться щитами и проклятьями? — недоверчиво переспросила Катя. — Хоть уклоняться можно?

— Уклоняться можно, — кивнула Вася. — Но в классической магической дуэли я бы не смогла обратиться в волчицу. Запрещено.

Катя пренебрежительно фыркнула: получается какая-то показуха вроде фехтования в мире маглов. Все еще сложный вид спорта, но защититься от реальных убийц-грабителей не поможет. Только если чуть-чуть.

— Поэтому есть еще второй вариант, — продолжила Эля. — У нас его называют тоже магическими дуэлями, а на международном уровне наш вариант — с магией и простым мордобоем — называют просто Боевые искусства.

Катя хихикнула. В целом, часто дуэли похожи на сражения двух каратистов из старого фантастического боевика: так же красиво и зрелищно.

— Ну так вот, — Эля отставила в сторонку кружку. — В Магическом Союзе, Китае, Индии, Японии и части арабских стран, в ходу Боевые искусства, а во всем остальном мире — магические дуэли. И вот если брать первых, то в этих странах смотреть на хорошую драку любят больше, чем на квиддич.

— Понятно. Нашим лишь бы подраться, — хмыкнула Катя.

— Вообще-то выигрывать мировой чемпионат нашим удается не всегда, — вздохнула Вася. — В прошлом году выиграл японец. Они у себя в стране делают особые мечи, они вроде наших палочек. Такая магическая катана получается. Вряд ли ты ей сможешь превратить крысу в чайник, но вот в бою мастер с такой катаной — опасный соперник.

— Радует только два фактора, — продолжила за ней Амина. — С собой на соревнование можно брать только один артефакт — либо волшебная палочка, либо катана, а еще мастеров магического кендо очень, очень мало.

Катя пораженно кивнула. Нужно будет поискать в архиве записи магических дуэлей. У магов был способ записи, в богатых домах стояли артефакты вроде проигрывателей и специальных шариков, которые содержали запись какого-то события. Но вот стоили такие артефакты баснословно дорого, хотя в школе их было в достаточном количестве. Две такие шкатулки стояли даже в библиотеке общежития. Главный вопрос, который беспокоил Белую — почему маги все еще не снимают свои фильмы?

По понедельникам Вася ходила заниматься к Ираклию Петровичу. Даже не заниматься — скорее сплетничать и обсуждать проблемы трансфигурации. Этот маг, несмотря на почтенный возраст, стал учителем совсем недавно, да и преподавал он маскировку для магистрантов, а со школьниками не работал. Но он хорошо знает бабушку Рудецкой — раньше она побеждала еще юного Ираклия на школьных соревнованиях по трансфигурации.

Школьные соревнования проводились по многим дисциплинам. Самыми популярными были магические дуэли и смотры школьных проектов, где ученики демонстрировали свои первые творения в качестве артефакторов. Но были и другие соревнования. Сравнивали свое умение и в чарах, и в знании астрономии, и в трансфигурации, и, разумеется, в зельеварении. Были и творческие конкурсы, и различные дискуссионные клубы, и даже летние сборы — от клуба любителей туризма до летнего кружка вязальщиц.

Васе нравилось ездить на соревнования. Она узнала там много новых людей, увидела как живут люди других народностей, посмотрела множество достопримечательностей, до которых бы не скоро добралась сама. Раньше вместе с Васей в комнате жила девочка, которая вообще почти весь год была в разъездах — она участвовала в соревнованиях зельеваров, была в сборной дискуссионного клуба, пела в хоре, обсуждала магическую художественную литературу и каждое лето участвовала в сборе дикорастущих трав на нужды государственных госпиталей. Списку адресатов этой девочки Вася даже немного завидовала. Но, с другой стороны, трансфигурация всегда считалась очень сложным предметом, а еще Васе нужно было поддерживать хорошую физическую форму, так что свободного времени у нее раньше не было. Для поступления в главный филиал Колдовстворца требовался высокий средний балл. За все время учебы у Васи была только одна четверка, и из-за нее она очень переживала — иногда в школу принимали только круглых отличников.

Все это было из-за трех потоков поступающих. Носители известных фамилий имели ряд привилегий перед остальными магами: наследники великих родов поступали отдельным потоком, им главное было набрать необходимый проходной балл. Плюс каждый год принимали минимум десять маглорожденных, и их тоже оценивали отдельно от остальных. И только на оставшиеся места могли претендовать маги вроде Васи. Хотя в своем поступлении сомневалась только она: все же столь яркий талант к трансфигурации встречается гораздо реже, чем сильные маглорожденные.

Когда Вася только открывала дверь кабинета Ираклия Петровича, она радостно улыбалась: тот рассказал ей один забавный случай про ее бабушку. Но прямо напротив двери было окно, а на подоконнике сидел Максимилиан Воронцов собственной персоной, и улыбка Васи завяла как-то сама собой. Тяжелый понедельник, видимо, просто не мог закончиться приятным чаепитием со смешливым старичком.

— Ты настолько не рада меня видеть? — с притворной обидой спросил Макс.

Вася закрыла за собой дверь и тяжело вздохнула: крайне велики шансы, что завтра смешливый Ираклий Петрович расскажет своим коллегам, как Воронцов встречал ее под дверью.

— А должна радоваться? — все же спросила она.

— Нет, — улыбнулся Макс. — Но ты так огорчилась, что я прям почувствовал себя каким-то садистом. А я ведь просто пришел тебя проводить. Знаешь, завтра обещают похолодание, так что просто необходимо немного прогуляться.

Вася несколько затравленно посмотрела на довольного жизнью Воронцова. Она и сама хотела пойти в общежитие дальней дорогой. Можно сказать — в обход, свернуть за учебный корпус, пройти по деревянным мосткам над озером, прогуляться по берегу и выйти к спортивному корпусу, откуда уже и двинуться в общежитие. Но, видимо, у судьбы были другие планы.

— Иногда ты мне как раз таким садистом и кажешься, — вздохнув, призналась Вася. — Моральным садистом.

Макс улыбнулся несколько виновато, но отступать не собирался. Просто встал со своего места, подошел к Васе и они вместе не спеша побрели к лестнице. В коридорах учебных корпусов было сильное эхо, особенно по вечерам, когда не было толп учеников. Поэтому и Вася, и Макс молчали — даже шаги оглушительно грохотали по мраморной лестнице, так что говорить не хотелось. Зато главная площадь с фонтанами встречала их шумом воды, прекрасным алеющим небом над головой и свежим воздухом.

— Давай прогуляемся к озеру, — предложил Макс.

Вася снова безразлично пожала плечами. К озеру, так к озеру. Ей было неуютно находиться рядом с ним. Казалось, что то письмо словно висит в воздухе и не дает о себе забыть. И поэтому смотреть на Воронцова было страшно.

Учебные корпуса на уровне второго этажа были соединены крытой галереей, чтобы зимой не ходить по снегу во время уроков. Под этими галереями, удерживаемыми тонкими белеными колоннами, тянулись длинные ряды скамеек и розовых кустов в неподъемных на вид вазонах. Место это считалось довольно романтичным, за пышными кустами и полуодетыми бронзовыми нимфами прятались парочки, но Макс и не думал здесь останавливаться. Вышли к деревянному помосту над озером. Здесь пошли гораздо медленнее.

— Не хочу спрашивать о банальном, — вздохнул Макс, — но ты так угрюмо молчишь, что я даже не знаю, о чем говорить.

Вася весело фыркнула. Дело было не во фразе, а в интонации. А Макс еще и продолжил:

— Быть может, ты хочешь что-то спросить? Раз уж я тут все равно моральный садист, то ты точно имеешь право задавать любые вопросы.

— Любые? — хитро улыбнулась Вася.

— Любые, — кивнул Макс.

Он хотел сказать, что только она и имеет право у него спрашивать все, что угодно, но не стал. Почувствовал, что это может что-то испортить.

— Ты ведь понимаешь, что Этери может дать мне целый опросник специально для Максимилиана Воронцова? — улыбалась Вася, пряча смешинки в глазах.

Она многое боялась спрашивать у него и раньше. Просто потому что неприлично так лезть в чужие дела, да и незачем так много знать о чужой жизни. И сейчас она ожидала, что Макс пойдет на попятную, выставит какие-то рамки, оговорит пределы допустимых вопросов, а он просто улыбнулся в ответ:

— Ну, если тебе это нужно.

Вася пораженно всматривалась в его лицо и не находила ни тени сомнения. Снова стало страшно и неуютно. Легко отказать навязчивому поклоннику. Но когда тебе доверчиво предлагают свою любовь — это к чему-то обязывает.