Скворцы и Проклятые самоцветы

Глава 24. Важные разговоры

Макс мало чем смог помочь следствию, но все же постепенно картина происходящего вырисовывалась более ясно. Когда пришли результаты исследования писем Николая Вершкова, когда проверили остаточный эмоциональный фон, когда поговорили с его одногруппниками и девушкой… стало ясно, что это был действительно он. По крайней мере, не было никаких фактов против, но при этом целая масса за.

По всему выходит, что Николай Вершков поступил в Колдовстворец для того, чтобы помочь некой Организации, что хочет свергнуть нынешнее правительство. Учителя с прежней школы подтверждают — он изъявил желание поступать буквально в мае месяце, когда пора было собирать характеристики и писать сопровождающие письма.

Проклятье было сложным, относилось к магическим ритуалам. Сначала создавалось зелье, что было способно отправить сознание мага в Навь, а затем с помощью заклинания действие этого зелья переносилось на предмет. И только потом звучало само проклятье — именно оно не позволяло из Нави выйти. По рассказам Миры, она слышала и видела все, что происходило вокруг нее. То есть это проклятье смогло лишить разум возможности двигаться в мире, который вообще не предполагает наличия физической оболочки. Используя палочку Вершкова, смогли выяснить — заклинание явно арабского происхождения, из разряда псевдо-некромантии. Но даже иностранные коллеги не смогли сказать что-то более конкретное.

А вот зелье было относительно знакомо. Почти такое же, только с некоторыми дополнениями в виде трав из Нави, начинающие анимаги варят для знакомства со своим животным. Это не самое распространенное зелье — некоторые обходятся без этого шага, но все же модифицировать его мог любой более-менее талантливый зельевар. А вот собрать травы в Нави… Не так уж много людей могут свободно разгуливать по потустороннему миру.

— Есть кто на примете? — прямо спросил Жизнедар у Всеволода, когда тот прибыл в аврорат, проверить ход следствия. — Это ведь не некромант?

Тот покачал головой:

— Не думаю. Может быть и сильный маг разума, мы тоже свободно перемещаемся по Нави. В теории, я бы тоже мог собрать там лукошко с травой. Если бы тренировался, то смог бы и вынести это лукошко оттуда. Необязательно уметь говорить со смертью. Другое дело… маг разума — тоже не слишком частое умение. Мы работаем со Смутьяновой, она полностью предана Союзу. Есть еще три мага разума нужного уровня, но и они хорошо нам известны и так же добровольно принесли клятвы, служат на благо страны.

— Рода, в которых рождались дети с такими талантами? — спросил Жизнедар.

Он неплохо знал Всеволода Мстиславыча еще со школьных лет — учился на два года старше, был старостой общежития, когда будущий глава совета только поступил. Это и позволяло им общаться неформально, пусть и с соблюдением некоторых границ.

— Посмотрите в архивах, но что-то мне подсказывает — нет. Ставлю на то, что дар был получен из рода матери. Как Деккеры, например. Они унаследовали талант, который не принадлежал их семье. Проверьте еще браки с девушками родом из арабских стран. Ну и всех, кто принимал участие в обучении Николая Вершкова.

Мальчишка был воспитан в идеалах, которые заставили его проститься с жизнью, но не выдать тайну. Даже не так. Судя по всему, он не был психопатом, который упивается смертью. Он относился к этому, как к правому делу. Откуда у парня такой взгляд на мир? Да, Вершковы никогда не были сторонниками нынешней власти, но они под постоянным наблюдением еще с 1918 года. Невозможно, чтобы они действительно провернули что-то подобное. Кто-то другой вложил в голову парня эти знания.

При всем этом, его дела не были направлены на свержение правительства. Он лишь качнул импровизированный маятник, нарушил равновесие. Заяви Организация о себе сейчас, их бы по-быстрому скрутили под радостные вопли толпы. Недовольных властью в стране не более двадцати процентов, да и эти двадцать чаще не готовы ничего менять. Чтобы осуществить переворот, им нужно раскачать стабильное состояние страны. Они должны показать несостоятельность власти, заставить вырасти процент недовольных. Если бы Николая не нашли, то еще через пару случаев либо Совет вынес решение разрешить принудительное считывание мыслей студентов, что вызывало бы волну негодования, либо закрыл школу, чем показал бы свою слабость.

Вообще наличие в стране сильных магов разума порождало кучу теорий заговоров. Воронцовых вечно подозревали в каких-то странных, диких вещах, обвиняли в считывании чужого сознания и даже в том, что они, дескать, давно могут обходить амулеты. Из-за этого они начали отдалятся от общества, стараясь свести на нет контакты с посторонними. И теперь их стали считать гордецами, что общаются с людьми только через секретарей.

— Что сообщить прессе? — устало вздохнул Жизнедар. — Не можем же мы сказать, что доблестно поймали преступника и он умер при задержании?

Всеволод ответил сразу:

— Скажите, что покончил с собой, желая защитить кого-то близкого. Пусть думают, что мы знаем, как он проклинал, когда и с помощью чего. Сделайте его создателем сложного заклятья. Скажите только, что ему кто-то поставлял траву из Нави… либо покупал ее. Кстати… ведьмы умеют собирать травы в Нави.

— Искать помощника среди ведьм? А что, где-то в стране есть перечень ведьм? — скептически спросил Жизнедар. — Они-то, по большей части, не слишком вежливы с властями.

— А вы их попросите о помощи, а не в аврорат тащите, — искренне посоветовал Всеволод. — Знаешь, ведьмовство предполагает свободолюбие. Они ненавидят, когда ими пытаются командовать. В общем, скажите кому-то из более-менее лояльных, что ищете ведьму или богатого мага, который снабжал парня редкими ингредиентами. И потом постарайтесь потихоньку утихомирить прессу… хотя… этим займутся уже мои люди. Пришлю к вам специалиста.

Жизнедар кивнул. Он с самого начала знал, что дело выйдет непростым. Но и представить не мог, что получится секретным. Все же, и он, и Всеволод Мстиславыч, надеялись за неделю распутать этот змеиный клубок. Жизнедар планировал допросить родню, натравить колдопсихологов на всех, кто знал Вершкова, обыскать его комнаты и найти всех близких и знакомых. Всеволод Мстиславыч надеялся на помощь женских родов. Даже не на помощь. Он просто рассчитывал, что разговор с Ягой поможет прояснить некоторые моменты.

Авроры отпустили Макса ближе к вечеру. Создавать план ночи полнолуния все же пришлось, что заняло немало времени. Зато подтвердили — Николай Вершков выходил из комнаты Инны ненадолго, вроде как покурить, а потом его мельком видели около комнаты проклятой Новгородцевой.

Но это уже мало беспокоило самого Макса. Он буквально летел на ужин в общую столовую, где за столом собралась вся группа. В течение дня Волков уже успел шепнуть Максу, что болтливая Тамара успела рассказать Великую Тайну, то есть теперь вся их группа в курсе Васиного секрета. И весь день Воронцов отвлекался от расследования, думал: что это будет значить для самой Васи? Сложно ли ей признать, что она скрывала это от подруг? Изменится ли их общение в группе теперь? Будет ли она вести себя свободнее?

За столом она сидела притихшая, лениво ковырялась в своей пряной утке и в разговоре почти не участвовала. Это заставляло Макса нервничать вплоть до выхода из столовой.

— Идите вперед, — попросила она девушек.

Эля, понимающе улыбнувшись, подхватила под локоть Ярослава — пусть провожает. В их отношениях не было ни грамма романтики, но они как-то незаметно сдружились. Сказывался похожий темперамент. Катя с Богданом упорхнули из общей компании, взявшись за руки, а Ратмир вовсе умудрился незаметно исчезнуть еще в столовой.

— Поговорим? — спросила Вася невесело.

— Ты плохо себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил он, едва вышли на дорожку к озеру.

Уже заметно холодало, а большая часть деревьев в парке радовала яркой осенней расцветкой. С дорожек сгребали опавшие листья, но к вечеру под ногами вполне уютно шуршало.

— Из-за проклятья было небольшое магическое истощение, а оно дает истощение физическое. Просто спать охота, — ответила Вася.

Она немного шаркала ногами, чуть пиная листья и слушая это особое, осеннее шелестение. До этого несколько дней было сыро, и только сейчас появилось возможность насладиться осенью в полной мере. Настроение у нее было под стать времени года: как раз ходить по дорожкам парка, ногами топтать листья и грустить.

— Почему не сказал? — спросила она спустя пару минут молчания.

Макс не стал уточнять, он и так понял, что Вася говорит о проклятье его семьи.

— А это что-то изменило бы? Ты же не рассказала бы. Следовательно, мне была бы и непонятна главная причина твоего… нежелания со мной встречаться.

Вася отвлеклась от рассматривания листьев под ногами и сердито посмотрела на Макса:

— Вообще-то и тогда, и сейчас, дела наших предков находятся на последнем месте в перечне тех качеств, что меня в тебе не устраивают. Ты все еще слишком заметен.

Он улыбнулся в ответ:

— Заметен не я лично, а дела моего рода.

Вася тут же нахмурилась и отвернулась, снова уставилась на листья под ногами. Она с ним пытается серьезно разговаривать, а он…

— Но неужели мы так зависимы от списка достижений наших предков? Мы же не в средневековом романе с кровной местью живем. И совсем не обязательно влачить на себе бремя первой леди страны. Моя мама работала в этой школе, и брак с отцом ее не тяготил… — тут Макс замолчал, вспомнил легкое подобострастие многих студентов, — Почти не тяготил.

Вася хмыкнула. С тех пор, как она услышала в Нави о проклятье Макса, она не могла перестать думать об этом. Что теперь делать-то? Быть с Воронцовым не просто друзьями ей не хотелось. Но, по всей видимости, все же придется. Она недовольно заметила:

— Я никогда не верила в любовь. Чтобы ты знал, моя бабушка себе мужа выбирала с холодной головой. И прабабушка.

— Я предполагаю. Сохранение магии рода, все дела. И что, вот с исключительно холодной головой, мой генофонд недостаточно хорош? Даже не знаю тогда, кто тебе подойдет.

Вася зло зыркнула на него, но промолчала. В перечне обязательных качеств для будущего супруга было лишь три пункта: житель магического союза, сильный маг, имеет ярко выраженный талант хоть к чему-нибудь. И все. Остальное на усмотрение самой Васи. И она вообще планировала выйти замуж позже… и не за парня, который будет вечно на виду.

— Генофонд у тебя заметен, — ответила она. — Что будет, когда родится девочка с ярким талантом к трансфигурации? Бабуля обновление крови проводила для того, чтобы нам не пришлось больше свой дар скрывать. Моя внучка наверняка бы уже считалась основательницей своего, нового женского рода.

Тут Вася замолчала: она реально обсуждает с Максом сейчас детей и внуков? Вот прям сейчас? Школа, ей шестнадцать и до полноценной, взрослой жизни у нее есть еще три года учебы… а приходится всерьез обсуждать все эти родовые проблемы. С парнем, который…

Да что тут скрывать? Она просто не сможет теперь его оттолкнуть. Как, если она точно знает о перекинутом на его род проклятье? Это уже не совсем любовь, это скорее одержимость, зацикленность. Снять проклятье? Дело даже не в том, что Воронцовы, судя по словам Макса, не согласятся. Дело вообще в сложности наложения подобных проклятий. Нужно особое место, особое время, немало материалов… прибавить к этому то, что проклятью более четырехсот лет, то есть теперь его снять сложнее, чем когда-то было наложить. И теперь согласие проклятых просто необходимо, иначе сил не хватит. Но и оставить все как есть, игнорируя проблемы парня, она тоже не может.

— Это не любовь, это одержимость, — сказала Вася внезапно для Макса.

Он чуть наклонил голову, словно на секунду задумался над ее словами, и тут же ответил:

— Разве? Понимаю, что на обычное чувство это похоже не слишком, масштабы не те… но… если бы это была просто одержимость, разговаривал бы я сейчас с тобой?

— А что бы делал? — удивилась Вася.

— В мешок и в подпол, — буркнул Макс. — Именно так поступают все одержимые.

У нее вырвался короткий смешок: что-то в этом утверждении однозначно есть.

— Проклинали все же любовью. Хотели, чтобы было больно огорчать, больно расстраивать. Чтобы заботились, чтобы берегли… какая уж тут одержимость? Если это не любовь, то я даже не знаю, есть ли она в этом мире.

Вася немного рассеянно посмотрела на него. Звучало это слишком поэтично, слишком по-взрослому, но при этом еще и слишком лично. Она зябко поежилась и тут же вздрогнула от вопроса:

— Замерзла? Давай чары наложу.

И опять — абсолютно искренне. Без какой либо показушности, даже во взгляде какая-то обеспокоенность.

— Не нужно, — мотнула головой она. — Меня просто твои слова удивили.

Он пожал плечами. Маг разума вообще быстро взрослеет в суждениях. Говорить и думать по-взрослому он научился еще в средней школе, иначе отец бы не отпустил его жить в мире маглов. Это поступать по-взрослому он пока не умеет. Что поделать, невероятная образованность не является синонимом зрелости поступков. Мало думать, нужно уметь брать на себя ответственность и решать проблемы без указаний старших. Этому Макс пока только учится. Как и вообще многому. Некоторые вещи недостаточно знать в теории — их нужно хотя бы раз испытать на практике, чтобы научиться.

Между тем, они уже вышли к спортивному корпусу, от которого до озера было совсем близко. Здесь росли сосны, так что и опавшей листвы не наблюдалось. Вася, лишенная причины смотреть себе под ноги, впервые за весь этот разговор чуть сбавила шаг и поравнялась с Максом. Был бы он каким-нибудь Васей Пуговкиным, она бы не стала его отталкивать… наверное.

— Знаешь, что мне Эля сказала? — хмыкнула она, когда сошли с мощеной дороги на пружинистую почву соснового леска.

— В отношении меня? — уточнил Макс.

Вася кивнула:

— Сказала: расслабься и получай удовольствие.

Тот тихо засмеялся и покачал головой:

— Интересно, она в курсе, в каком контексте эту фразу употребляют в мире маглов?

Вася покачала головой. Сомнительно. У красавицы-Никольской просто не было раньше подруг, которые бы хоть как-то были связаны с миром маглов. А Катя не слишком-то спешит просвещать Элю. И хорошо. Незачем шокировать девушку.

— Вообще-то, совет дельный, разве нет? — улыбался он. — Можешь даже пользоваться положением. Есть какие-то мечты? Желания? Любимые сладости? Я как магловский Дед Мороз, только работаю круглый год. Практически любые материальные желания могу исполнить.

Вася непроизвольно надула губы. Вот умеет же… А потом подумала: а что стесняться-то? Она теперь, по всей видимости, капитально проклята. Такое проклятье в виде влюбленного Воронцова. Никак не снять. Видимо, это ей карма аукнулась за все рога, копыта и поросячьи хвостики. Говорила бабуля — не злоупотребляй. Права была.

— А если я хочу личный остров?

— Тропический? Или пойдет в наших краях?

— И что, вот прям купишь? — удивилась Вася.

— А надо? — прямо спросил Макс. — Теоретически, купить можно… но так, мне чисто для интереса: зачем тебе остров? Аппарировать — проблема огромная, а добираться своим ходом… ну так себе развлечение. Может я просто чего не знаю? Или планы какие есть?

Вася засмеялась, покачала головой.

— Я просто спросила.

— А, хотела меня поймать на том, что я откажусь от своих слов, — с притворным укором покачал головой он. — Зря. Есть в нашем мире материальные вещи, которые не купишь за деньги, но их ценность, как правило, уже не совсем материальна.

Вася безразлично пожала плечами. Ее все же обучали, как ведьму. Да, большую часть своих знаний она скрывает, иначе у людей возникнут справедливые вопросы о том, как она, в своем-то возрасте, столь многое знает. Понятное дело, что без родовых талантов обучение просто не может проходить так быстро. И ведьмы не привязываются к вещам. Это что-то вроде старинного правила, которое никак не связано с обилием этих вещей. Васина бабушка, например, во все свои официальные поездки отправляется с огромным чемоданом, в которых вмещается практически весь ее дом, а на деле способна махнуть к подруге на другой конец Магического Союза с сумкой, куда едва поместится смена одежды. У Васи тоже было немало вещей, книг, столовой утвари… но она бы смогла без малейшего сожаления отдать их кому-то, если бы появилась такая надобность.

— А вы часто в Навь ходили? — внезапно перевел тему Макс. — Я так понял, сутки для тебя — норма?

Вася пожала плечами:

— Если бы нас с каникул в школу не забирали, бабуля бы и большему научила… а так… время ограничено. Даже при высокой обучаемости я не могу увеличить количество часов в сутках. И мне все еще нужно спать. А спать в Нави — это удовольствие сомнительное.

— Там вообще находиться — так себе развлечение.

Вася хмыкнула. Как часто бывало у них до этого, внезапно завязался разговор, они начали азартно делиться знаниями, удивляться и перебивать друг друга, поторапливая перейти сразу к сути… очнулись, когда сделали круг по своему привычному маршруту и оказались около дверей женского общежития. Как-то оба, не сговариваясь, поняли: они так ничего, по сути, и не обсудили. С ужина шли самые припозднившиеся студентки, на них с любопытством косились, и Вася потянула Макса в сторону раскидистых кустов: что-то магическое, багряная листва отдает в синеву по краям зубчатых листьев.

Тут Вася несколько потерянно оглянулась, посмотрела наверх и внезапно расхохоталась.

— Что такое? — удивился Макс.

— Мы называем эту полянку местом для поцелуев, — весело ответила Вася. — И все удивляемся, почему именно под нашими окнами все парочки Колдовстворца тусуются… оказывается, дело в кустах у дороги.

Макс тоже посмотрел наверх: так и есть, на окне знакомые горшки с травой. А место и правда укромное. Густая листва надежно укрывает от тех, кто идет по дороге к женскому общежитию. И недалеко. Где еще целоваться на прощание, если не здесь?

— Пойдем отсюда, — покачала головой Вася. — Пока Эля не начала свою траву поливать.

Макс улыбнулся, но кивнул. В отличие от этой полянки за кустами, дальше местность была не столь обжитой. Под ногами мягко пружинили листья — их еще с прошлого года никто не убирал, а сквозь них пробивалась редкая, уже пожухлая трава. Вася прошла до конца здания, и только потом чуть свернула в сторону — не хотела, чтобы их видели из окон. Причем сама не понимала причины такого желания. Так, наверное, смотрится еще страннее. Затащила Воронцова… в лес…

— Ты меня убивать будешь? — смеясь, спросил Макс.

Вася недовольно обернулась, но ответила с извинением:

— Я как-то не ожидала, что здесь будет… так.

— А я уже думал, сейчас принесешь меня в жертву предкам, — он чуть наклонил голову. — Как там говорят? Нет человека — нет проблем?

— Боюсь, что в твоем случае не сработает, — с притворным сожалением вздохнула Вася. — Проблем будет еще больше.

Макс указал рукой на повалившееся бревно, предлагая сесть. Вася, брезгливо осмотрев трухлявую древесину, одним движением волшебной палочки создала скамейку. И первая на нее села, вытянув ноги. Хоть она и не подавала виду, усталость дает о себе знать. После небольшого магического истощения магия-то быстро в норму приходит, а вот физическое состояние беспокоит в течение нескольких дней.

— Стало любопытно: а если тебе срочно нужно табуретку сделать, ты сможешь ее создать? — не удержалась от вопроса она.

— Срублю магией дерево, вырежу табурет, при необходимости склею чарами, — бодро ответил Макс.

— Варвар, — вырвалось у Васи. — Ради табуретки — целое дерево.

Макс сел рядом, но развернулся к ней, внимательно наблюдая за мимикой. Так проще угадывать мысли, не читая их с помощью магии. Он, откровенно говоря, не знал что говорить и что делать. В его планах было медленно и упорно ее добиваться, а о проклятье рассказать уже когда-нибудь потом. Максу эгоистично хотелось, чтобы она его все же полюбила.

— И что, мы снова поговорим на отвлеченные темы? — спросил он.

Вася вздохнула, недовольно уткнулась взглядом в землю. Она и сама не знала, о чем говорить. Все было вроде понятно, но никто не произносил это вслух. Да и что произносить? Тот самый случай, когда “понятно” — это нечто слишком абстрактное.

— Ладно, — улыбнулся Макс. — Ты же не планируешь от меня сбегать?

— Да куда я денусь-то…

— С подводной лодки, — усмехнулся Макс, но тут же продолжил: — И все же: согласишься ходить на свидания, познакомишься с папой, хотя бы попробуешь меня… уважать?

Несказанное “полюбить” повисло в воздухе и заставило Васю зябко поежиться: она никогда не влюблялась. Как это вообще — кого-то любить в романтическом плане? Не как родителей там, или бабушку… а желать быть рядом с человеком?

— Я попытаюсь.

— Я тоже попытаюсь не ограничивать твою свободу, — сказал Макс, впервые за вечер отвернувшись от нее.

— Воронцов! Что значит — попытаюсь?

Макс улыбнулся:

— Все говорят, что мужчины в моем роду жутко ревнивы. Пока не замечал, но мало ли… я до недавнего времени и нашу фамильную влюбленность считал не такой уж мощной штукой. Все верил, что меня пронесет.

Вася снова нахмурилась. Только ревнивого парня ей не хватало для полного счастья. Да у нее знакомых парней — как леших в Уральских горах. Он ее ко всем ревновать будет?

— А все остальные проблемы будем решать по мере их поступления, — спокойно добавил он. — Пойдем, провожу тебя обратно к общежитию. Вижу же — устала.

И он первым встал с лавочки. Вася, по-птичьи наклонив голову, внимательно рассматривала Воронцова. Тот даже удивленно приподнял брови: дескать, что не так? А Вася впервые за все время знакомства реально оценивала его как предполагаемый романтический объект. Высокий, лицо породистое, и сам умный. И веселый, когда не играет роль наследника великого рода. Если так подумать, то уже если влюбляться, то в Воронцова. Лучшего кандидата все равно не найти. Бабушка всегда говорила, что ведьме просто необходимо хоть раз влюбиться. Лучше всего — по молодости, чтобы глупости потом списали на юность и гормоны. Вася тоже встала с лавки, подошла к нему вплотную и серьезно так потребовала:

— Поцелуй меня.

— Это моя награда за спасение? — скептически спросил Макс, хотя выглядел все еще крайне удивленным.

— Я никогда не целовалась. Всегда было интересно, — пожала плечами Вася и обняла его руками за шею.

Макс, улыбаясь, обнял ее за талию, плотнее притянул к себе — на этом моменте Вася закрыла глаза для пущей концентрации — а потом коснулся губами лба. Вася дернулась, возмущенно пискнула:

— Воронцов, блин!

Но тот уже прижал ее к себе, заставив прислонить голову к плечу:

— Я подожду чуть более подходящего момента, — спокойно сказал он. — А то я после своего первого поцелуя считал, что весь мир в сговоре: не понимал, что такого хорошего в этом слюнявом действии.

Вася возмущенно засопела. Ну не ссориться же с ним из-за этого. При этом было и обидно, и смешно… и почему-то накрыло такое облегчение — не сильно-то и хотелось.

— Может тогда отпустишь? — ворчливо спросила она.

— А вот обниматься в любом возрасте приятно.

Вася не выдержала, захихикала, но все же обняла его в ответ, прижалась щекой к плечу. Говорят, что объятия продлевают жизнь и улучшают способности к волшебству. Жаль, что нет точных цифр.

Спустя минуту Макс нехотя ее отпустил. Поцеловать хотелось. Но при этом не покидало ощущение, что сейчас он поступил правильно. Это просто нечестно: для него это будет особенным событием, а для нее… а для нее не слишком приятный первый опыт.

— Пойдем, — улыбнулся он. — Уже совсем стемнело. А мы сейчас еще такие из кустов вываливаемся.

Вася засмеялась, представив, что по этому поводу будут судачить. Ну и пусть! Толку-то теперь из-за подобного переживать?