Славянин 1. Возвращение к истокам

Глава 1

Юго-Запад Турции

Весна 2024 года.

В машине трясло. Мы мчались и казалось, что тот игиловец, сидевший за рулем, специально собирает все кочки и ухабы, даже не думая объезжать их. То и дело, но я ударялся о крышу машины. Радовало только одно — ударялись и те бандиты, что сидели рядом. У меня амортизатором была плотная шапка, одетая и на голову и натянутая на глаза. Но это не спасало.

«Будет шишка», — подумал я.

Хотя было о чем другом подумать. Кто меня сдал? Почему из охраны оказалось только одно подразделение? Парни полегли. Все… А я живой. Хреново это, очень нехорошо. Жить с таким грузом будет сложно. Но ведь и не факт, что скоро моя жизнь не прервется.

А еще… Откуда они знали, что есть флешка? И почему понимали, насколько важная информация на ней? Это не информационная бомба, которая раз взорвется, да и все скоро забудут. Это большее — возможность нанести удар по России в информационном поле в долгую. А еще и сорвать планы русского командования и политиков.

— Куратор уже должен быть! — явно нервничая, выкрикнул на арабском языке один из террористов.

Глупцы! Они настолько привыкли, что их не понимают европейцы, в том числе и русские, что говорят свободно на одном из арабских диалектов. Аравийский диалект я знаю очень даже хорошо. Хотя в мире более распространен Египетский. Вообще я склонен к изучению иностранных языков. Это помогало мне делать карьеру военного и быть ценным специалистом.

Ну да не суть. Не стесняются меня и хорошо. Нельзя показывать вида, что понимаю. Так больше шансов сбежать.

Бежать — никак иначе! Или пуля в спину при попытке побега, или сбегу. Но флешку, на крайний случай, нужно уничтожить. Она не может достаться ни врагу ни тому, кто врагом может стать в любой момент. Но как же она нужна моей стране!

А бандиты еще не знают, наверное, что мои седины — это не признак старости и немощности. И то, что если я подполковник — это отнюдь не значит, что в штабах заседаю. Кое что умею. Или знают? Брали же конкретно меня.

Дорога вдруг стала плавной, а водитель сбросил скорость. Будто бы пересекли черту.

— Тра-та-та! — раздались выстрелы.

Стрелок с крупняка в кузове отрабатывал. Скорее всего, по летящим целям. Меня ищут? Свои дроны? Пусть бы уже и били по пикапу.

Ванька… Как жить мне с таким грузом? Молодой боец, двадцать два года, прикрыл меня собой. Тогда обложили бармалеи со всех сторон. А парни… Они же взяли круговую оборону и я в центре. Бандитам досталось, но и тысяча таких пустынных разбойников не стоят и одного парня из тех, кто отдал за меня жизнь. Лучшая группа… Лучшие воины.

— Почему этот русский такой важный? У нас были другие их офицеры. Так тех же обменяли? — интересовался на слух, молодой бандит, сидящий по левое плечо от меня.

«Не знает о флешке», — догадался я.

Значит она у главаря.

— Ай… Шайтан! Али, ты все кочки решил собрать? Аккуратнее! — вызверился, сидящий на переднем пассажирском сидении бандит.

Главный этой группы. Я уже это вычислил. Порадовался, даже улыбнулся. И этот черт пустынный головой ударился. Какие еще радости нужны человеку? Только бы его врагам было больно!

— Этот русский нужен англич… Всем молчать! Возможно он понимает нас! — допетрил, наконец, вожак гиен.

Хотя он больше других и проговаривался.

— Да ладно? Тут не так много на нашем разговаривают, — сказал шакал, сидящий по правую сторону от меня.

Еще гудела голова. Тошнило и я даже не сопротивлялся тому, чтобы загадить салон, скорее всего Тойоты. Но не получалось. А теперь, когда в голове уже созрел план действий, то и не стоит.

Парни, с которыми я работал уже два года, «группа Десятого», прошли много операций, успели покрыть себя славой. И погибли ради меня. Я троих пустынных чертей убил, а потом… Не помню. Но легкое покалывание в шее говорит о том, что мне вкололи какую-то химию.

Они приходили за флешкой. Они приходили за мной, за подполковником Андреем Всеволодовичем Дунайцевым. Официально заместителем начальника Центра Примирения в Сирии. Неофициально…

Ценный я фрукт. Знаю столько, что и враг может только догадываться какого языка взяли. Но взяли ли? От моих знаний зависят жизни многих людей. Может хватит за меня умирать, может пора мне за кого-то погибнуть?

Руки были уже почти развязаны. Я растянул веревки. Ха! Веревки! В нашем-то веке!

Теперь могу в любой момент пробовать… Но что пробовать? Умирать, наверное. И молодая не узнает, какой у парня был конец… Не парень я, мужчина за сорок. И этот… конец в комплекте. И молодая в наличии имеется. Семью хотел еще с ней создать. Вроде бы нормальная женщина, младше на семь лет, тоже ее помотало по жизни. Но не судьба нам быть вместе и детишек нянчить.

Но прежде чем умереть, нужно еще кое что сделать.

— В туалет хочу! — сказал я.

— Что говорит этот русский шакал? — спросил главарь.

— Опорожниться хочет, — растерянно отвечал сидящий от меня по правую руку.

— Дрон куратора! Мы близко! — прокричал бандит в кузове, стоящий за крупнокалиберным пулеметом.

— Ссать! И тошнит меня! Остановите! — выкрикивал я.

Мало ли… Может и такое пройдет и машина остановится. Тогда действовать уже сподручнее. А то, что нас сопровождает дрон — плохо. Очень плохо. Или сейчас, или никогда! Уже могут направлять и другие машины к нам.

— Скажи ему, что может опорожняться в штаны! — рассмеялся главарь.

— Так он еще и блевать собрался! — сказал переводчик, и попробовал чуть отстраниться от меня.

— Не будет остановок. Русские его ищут. Уже замечены их дроны. Быстрее нужно передать этого подполковника, а то денег не дадут, — настаивал главарь.

— Ну все… Терпеть не могу, — сказал я.

Когда оба бандита, сидящие рядом, стали жаться к дверям, словно бы я какой прокаженный, появилось чуть больше простора для рук. Уже все, что меня интересует, я проверил, на ощупь. Знал, где нож у того, что слева. Понимал, как именно лежит на коленях автомат у того, что справа.

Резко выдергиваю руку из веревки, тут же бью в кадык того, что справа. Он начинает хрипеть. Освобождаю глаза. Резкая боль от яркого света, но стараюсь на нее не обращать внимание.

Пока ни водитель, ни главарь не реагируют. Забираю Калашников у хрипящего бандита. Проверяю предохранитель.

— Бах! — стреляю в голову бандиту на переднем пассажирском сиденье.

Хотел замазать салон машины, вот и получилось. Только кровью и мозгами шакала. Тут же бью прикладом в голову сидящего по левую сторону от меня.

— Останови машину! — кричу я водителю на аравийском диалекте.

— Бах! — стреляю в ногу хрипящему.

Он пробовал меня ударить, но попал в плечо. У меня не получается в тесноте вывернуть автомат, чтобы тоже в голову, или в сердце.

Перекидываюсь через хрипящего подранка, открываю машину, пробую вытолкнуть его. Упирается, гад.

— На! — бью его в прострелянную ногу прикладом.

— А-а! — через хрипы прорывается крик.

— Нахер! — выкрикиваю я на великом и могучем, выталкивая-таки шакала из машины.

Пространства становится больше. Бросаю взгляд на бандита слева. В отключке. Приставляю горячий ствол автомата к голове водителя.

— Останавливай машину! — на его языке вновь требую я.

Упертый, сука. Словно и не слышит. Ну что ж…

— Бах! — стреляю в голову водителю.

Тут же смещаюсь вниз между передними и задними сиденьями, группируюсь.

Машина подпрыгивает на кочке, словно взлетает.

— Бум! — Тойота ударяется о землю.

Уже подохший бандит так вцепился в руль, что и после смерти не отпускает. А его нога все еще на педали газа. Заваливается водитель, вместе с ним влево выворачивается руль. Тут же машину ведет.

— Бум! Бум! — машину начинает крутить.

Ударяюсь головой о сиденье, цепляюсь за что только можно, при этом стараясь вжаться в пол. Голова кружиться, не успевает за тем, как переворачивается раз за разом машина. Ствол крупнокалиберного пулемета из кузова врывается в салон, ударяет сидящего слева бандита и устремляется ко мне. Пять, или около того, сантиметров над головой останавливается. Останавливается и машина.

Прислушиваюсь к себе. Норм. Побаливает голова, не без этого, но живой. И вроде бы серьезных повреждений не имею. Повезло. Но насколько удача сегодня со мной?

— Давай же! — комментирую я свои потуги открыть двери.

Слева открыть машину не получается. А вот справа выбиваю дверь ногами. Вываливаюсь на холодный декабрьский песок. Но даже не чувствую холода земли. А в это время по ночам здесь очень холодно, зима.

Небо… Чистое, без облаков. Но каким бы сейчас полезным был дождь, ветер, хоть бы песчаная буря. Ни один беспилотник не достал бы меня, машины не смогли бы охотиться. Но, увы.

— Ж-ж-ж! — над головой повисает дрон.

— Дулю… Нет, фак вам, чтобы понятнее было! — выкрикиваю я, складывая из пальцев известную конфигурацию.

Дрон не боевой, и даже без подвешенной гранаты. Однако, кругом пустыня и явно уже кем-то злым на меня получены данные. И он захочет поквитаться за убитых шакалов. Или же таинственные кураторы террористов пошлют группу прикрытия, в моем случае, захвата.

Проверяю пульс у переводчика. Нет. Жаль… Вот его, при удачи, я хотел бы с собой взять. Нашим контрразведчикам, уверен, такое общение будет интересным. В процессе разговоров переводчик хвастал, что присутствовал на очень важных встречах.

А еще он наверняка должен знать про обстоятельства моего захвата. Ведь сдал же кто-то. А еще кто-то приказал уменьшить мою охрану. И это в те дни, когда в Сирии боевики стремительно захватывают город за городом. Когда уже все закончилось, и к власти приходят те, кто вчера был террористом.

Открываю водительскую дверь, обыскиваю, выкидываю водителя. Сажусь. Внутри убитый главарь, переводчика тоже скинул.

— Тр-тр-т! — пробую завести машину.

— Ну же… — пробую еще и еще.

Нет… Не выходит. Удача отвернулась от меня. Да будет проклят японский автопром после такого! Обыскиваю главаря. Неприятно, кровь, размозжённый череп. Но разве много приятного в моей службе? Она просто нужна государству. А приятности пусть дарят женщины, когда дожидаются своих мужей.

— Есть! — радостно реагирую я, найдя флеш-карту.

Как и предполагал, она в кармане у главаря. Первый порыв — уничтожить важную информацию. У меня, после того, как машина не завелась, резко уменьшились шансы выжить. Но пока оставляю флешку. Прострелю, если что. Не восстановят.

Вооружаюсь. Автомат, два рожка, две гранаты, опасно прикреплённые к ремню. Забираю айфон главаря, благо тот не был заблокирован. И бегом.

— Ж-ж-ж! — жужжит над головой дрон.

Мне что-то хотят сказать. Беспилотник повисает, а потом резко рвет в одном и том же направлении, повторяя последовательность действий. Предлагают добровольно сдаться? Уже бегу и падаю! Действительно, бегу, правда в противоположном направлении.

— Тра-та-тра-та-та! — малыми очередями, по два-три патрона, стреляю в дрон.

— Есть! — любуюсь, когда чужая птичка падает на песчаную землю.

Тут же смотрю локацию на телефоне.

— Мля… Турция! — констатирую я.

Опять неудача. Свои трижды подумают, действовать ли на территории Турции. Если и решаться, то нужно время согласовать, потом обратиться к туркам, потом… У меня нет этого «потом».

Бежать по холодной земле, почти что в пустыне, не легко. Если босиком, так и вовсе невозможно. Ноги утопали. В берцах уже немало песка. Скоро его нужно или вытряхнуть, или натру мозоли. Но пока не останавливаюсь.

Через минут пятнадцать слышу шум. Новый дрон. Укрытие? Нет тут ничего, если только в песок не зарыться. Так что бегу. Не стоять же!

Звук приближающегося автомобиля еще через минут десять заставляет остановится. Залегаю у ближайшего бархана. Может меня дрон не видит? Слился камуфляжем в рельефом? Конечно же надеяться на то, что не найдут, глупо. А вот на то, что найдут не сразу, можно. Нужно хоть во что-то верить!

— Ж-ж-ж! — дрон пролетает неподалеку.

Стрелять не могу. Обнаружу себя. Набираю номер…

— У-у-у! — длинный гудок кажется, что звучит дольше обычного.

— Да! — подымает трубку майор Мирский.

— Какманда, мля! Забирать меня будете? Кидаю локацию! — говорю я.

Машины турок или еще кого, кружат, как гиены, ожидающие смерти хищника. А над головой дрон, как тот ворон, что вьется. Черный ворон, твою мать, я не твой!

— Слав, — называет меня по позывному майор. — Ты в Турции!

— Мля, ты реально отупел? Я знаю.

Пауза… Не выдерживаю.

— Мирный, ты не понял? У меня флешка. Та, за которой я ехал.

— Три дрона искали тебя. Один сбили. Смотрю кто близко и у кого заряда хватит. Ты рядом с границей. Жди! — сказал майор.

Я сбросил. Уже и так, уверен, начали слушать айфон главаря. Что не отнять, противник у нас быстрый и не глупый. А что касается технологий, то мы догоняем. Вот только жаль, что не впереди. В связи проигрываем. Но компенсируем духом. И все равно побеждаем! Иначе нельзя.

У каждого поколения своя война. Наша уже идет. И не посрамим дедов наших.

Эх, не добежал вон до тех руин древнего города. Там можно было бы спрятаться под каким поваленным камнем. Правда, и те, кому я нужен, догадаются, почему их дроны меня не находят. Вдали деревушка. Но там в первую очередь найдут.

С другой стороны от меня, справа, так же послышался гул автомобильного мотора. Это были не пикапы. Два бронированных автомобиля с турецкими флагами заходили с разных сторон. Скоро над головой жужжал один дрон, а два других подлетали.

Два других… Один дрон сходу врубился в тот, что уже висел надо мной.

Мля, не война, а оживший Скайнет терминатора. Дрон дерется с другим дроном. И пока один товарищ в железе и с пропеллерами вытесняет врага, другой ждет.

Быстро набираю телефон Мирного

— Ашшурбанациропал сын Нинурты Сикарты, — произносит пароль майор. — Сука, за такой пароль в морду бы тебе дать.

— Субординация, майор! — отвечаю я.

Нужно было проверить, чей дрон передо мной. И майор Мирский это понял. В морду он мне дать хочет. Ха! Да сколько спаррингов было, Мирный всегда отхватывал, как первоклашка от старшеклассника.

Цепляю флешку к дрону. Тут есть USB порт, подходит. Не так это легко. Оператор явно профи, зависает на уровне головы. Но еще примостись, не сбей, не коснись лопастей. Я вдохнул, выдохнул, успокоил, хотя бы на время нервы. И… В детстве, тех, кто был метким, ну или почти попадал, называли «Джон Миллимитрон». Вот я оказался таким Джоном. Попал и засунул флешку в порт.

Смотрю, как птичка стремительно пошла в сторону границы. Только бы турки не сбили. Но тут не граница, тут решето. Парни должны знать, как провести дроны незамеченными. Ну не разу же турки не замечали раньше! А то и я бы получил нагоняя от командования, и майор. Что не согласовывали полеты.

Второй наш дрон героически погиб. Зашел на повторную атаку, с разгона ударил, поверг врага, да и сам упал рядом.

— Спасибо, мой железный товарищ, надеюсь твой подвиг был не зря, — сказал я.

Хотелось поднять железку, отнести на ремонт. Ведь мне увеличивали шансы. Мол, беги, Слав, беги! Некуда… Потратил я время на отправку флешки, когда еще можно было попробовать бежать.

Но с души словно камень слетел. Я отдал флешку с документами. Теперь только я и есть тот документ, который может достаться врагу. Знаю, как бы не больше, чем было на флеш-карте.

И я в ловушке. С Турцией у нас множество различных соглашений и вроде бы как войны нет. Но это отнюдь не значит, что мне можно сдаться туркам и надеяться на что-то хорошее. Мне уже не на что надеяться. Если бы группа вышла, то Мирный об этом обязательно сказал.

Я уверен, что если меня возьмут, то распотрошат, напичкают химией, превратят в овощ. Узнают всё что им нужно, если у меня конечно же не получится скрыть информацию и закрыть сознание. А потом убьют.

Я было дернулся, но понял, что бежать просто некуда. Ну было бы три-четыре километра до границы и знать, что там встретят, то пробовал бы. А тут пустыня, ну или полупустыня. И Турция — а это, как ни крути, несколько большие возможности, чем у пустынных бандитов. Это армия, натовские спутники, даже авиация. Не удивлюсь, если услышу шум вертолета.

Один из бронеавтомобилей медленно, но целенаправленно приближался ко мне. Встать и бежать — это лишь приближаться к другой машине турок, может и к пикапу пустынных бандитов. Ненавижу пустыню и степь. В лесу все же попробовал бы скрыться среди деревьев.

Телефон отследили? Скорее всего. Но я вынужден был. Я информационную бомбу возвращал на Родину.

— Руйський ты сдаваться! — кричал громкоговоритель одной из машин.

Два турецких бронированных автомобилей остановились в метрах двухсот и пока не приближались. Вдали показался ещё один пикап, потом ещё один…

Не кисло они меня обложили! Вот он — мой момент истины! Время принятия самого важного решения. Моего личного решения, а не повиноваться приказу.

— Руйский, нет делать глупость. Мы тебья отдать руйский командования, — вещал матюгальник.

Вот же обезьяны иноземные! И не дают побыть наедине со своими мыслями. А ведь так хотелось выкрикнуть, что Русские не сдаются. Но не стал делать поспешных выводов и окончательно рушить возможности и вероятности.

— Сдаюсь! — выкрикнул я.

Поднял руки. В правой автомат. Встал. Посмотрел на небо. Очередной дрон жужжал и раздражал. Была бы палка или камень в руках, запустил бы. Но не стану стрелять, не буду провоцировать выстрелами врага. Пошел к ближайшей машине. Почему-то подумалось, что выше есть и наши «глаза» и вот они-то и пишут. Это туркам не нужен компромат. Нашим очень даже. И я дам эту возможность, чтобы после прижать турку. После того, как…

Ведь они теперь видят мое предательство…

— Ты правильна делать, руйский. Мы связаться с твой командир! — подбадривал меня голос в громкоговорителе. — Ты скоро быть в Россия.

С кем он там связался? Неужели я похож на идиота, что можно такое говорить? Ни с кем они связываться не станут, нарушая все договоренности самим фактом охотой на меня.

Я прошёл ещё метров пятьдесят. Хотелось бы надеяться, что из бронированных автомобилей выбегут мне навстречу бойцы.

Но… Никто не выбегал. Боятся. Вышли из машины бойцы, спрятались за броню. Ждут.

— Автомат оставить! — уже в третий раз требовал матюгальник

— Тра-та-та! — дал автоматной очередью в небо турецкий офицер.

Ай как хорошо! Турки, именно что турки, стреляли. Пусть чуть в сторону, или в небо. Но стрельба была от них. А там смонтируют нужную картинку. И предъявят туркам. Может меня не так сильно будут проклинать?

Подчинился. Положил автомат. Ещё пятьдесят метров неспешной ходьбы. Я прихрамывал. Хотя ноги не болели, делал вид. Хотелось оттянуть время.

Эх, не посадил я дерево, не вырастил сына. А стоит ли считать мою двушку в Ростове-на-Дону и трёшку в Питере тем самым домом, который я построил? Не вышло у меня создать семью. А без нее дом — это холодный камень. Так… бездушное имущество.

Пятьдесят метров до турецких бронеавтомобилей. Уже замечаю, как один из турок достает наручники. Ну что ж… А это не сложно, если верить в то, что делаешь, если знаешь, что самопожертвование не напрасно.

Сорок метров… Завожу руки за спину, приподнимаю куртку. Там, прямо за ремень кольцами, очень опасно, прикрепил гранаты. Дёргаю две лимонки одновременно, кольца остаются в ремне. Разжимаю рычаг.

— На! — метаю одну гранату.

Тут же перекладываю в правую руку и второй «подарок».

— Тра-та-та! — турецкие бойцы открывают по мне огонь.

Ах, какой контент для сьемки! Еще бы и крупным планом. Заваливаюсь. Граната остаётся в руке. Понимаю, что я всего лишь ранен, что пули попали в живот и в ногу. Эти суки выходят меня. А потом… Нет, не будет этого! Разжимаю рычаг… щелкает пружина бойка…

— Бабах! — взрывается моя первая граната.

С удовлетворением понимаю, что она достигла цели. Машину я не взорвал. Да это и почти невозможно. А вот кому-нибудь из турецких стрелков явно кровь пустил. Уже отомщен.

Отче наш! Иже еси…

— Бабах! — вторая граната разрывается в руках.

Темнота… Свет…

Город Дара

Осень 530 года

Свет. Яркий свет бьет в глаза. Приподымаюсь, опираясь правой рукой на жаркий песок. Той рукой, которую должно было оторвать. И я даже начинал чувствовать боль. Но… Странные многие звуки врываются в голову. Не разобрать что происходит. Оглядываюсь.

— Что за хрень? — выкрикиваю я, стараясь уйти в сторону.

Весь в сверкающем на солнце железе, конь прет на меня, словно бы он танк и вместо дула торчит длинное копье всадника. Понятно, что попасться на дороге такому, все равно, что под гусеницы танка лечь.

Всадника не видно, но он явно предполагается. Спрятался за конскую шею.

Неуклюже ухожу в сторону, понимаю, что копье достать может и здесь, прыгаю в перекат. Но получается только кулем упасть и прокрутиться на песке. Я в железе! И не сразу это осознал.

— Андрей, бейся! — слышу я крик издали.

Странный говор. Все понятно, но язык…

Да что тут происходит? С чего биться-то? С кем? Где враги?