Славянин 1. Возвращение к истокам

Глава 15

Глава

Юго-Восток Понтийского моря.

12 августа 530 года

Я смотрел на то, как трое лучников-ромеев направили в нас стрелы, а ещё пятеро пытались натянуть тетивы. Трое… У меня на палубе пока чуть меньше трех десятков моих бойцов. И приказ отправился к гребцам.

— Военный вождь варваров, твоей жизни ничего не угрожает. Но прикажи своим людям оставаться на местах и не сопротивляться! — подрагивающим голосом говорил главный корабельный архонт.

У него в руках был меч, но архонт не был облачён в доспех. Как я понимаю, на корабле это не особо принято. Может, только во время сражения. А так… можно же ненароком поскользнуться, и тогда окажешься без шансов выбраться из воды. Или даже сражаются без броней.

— По ногам! — прошипел я, тут же выдергивая руку из-под ткани.

Уже давно в моей правой ладони был заряженный арбалет. И как этот горе-вояка с византийским плащом за спиной не проверил, где же это моя рука.

— Бдын! — глухо щёлкнула тетива арбалета, выпуская в полёт болт.

По самое оперение, скорее всего, даже задев кость, арбалетный болт вошёл в ляжку архонта. Лучники на секунду опешили, офицер взревел и упал на палубу. А в это время сбоку на ромеев уже бежал Хлавудий.

Он ничего не собирался делать «особенного», он просто совершал «пробежку»… Так могло бы показаться, если бы не огромные габариты этого воина. Он бежал и походя сшибал всех на своём пути, кидал людей в нашу сторону.

— Вяжи их! — я и мои бойцы прежде всего взялись вязать руки ромеям приготовленными заранее верёвками.

Наверняка многие из бойцов гадали, зачем же им выдали верёвки и заставили вложить их в кошели. А вот именно для этого. Каждого посвящать в свой план я не собирался. Даже соплеменники.

— Арбалеты! — последовал следующий мой короткий приказ.

Тут же ткань, укрывавшая наше имущество, отогнулась, и оказалось, что там не только ящики с серебром, золотом и ещё с чем-то. Там были уже заряженные арбалеты, ждавшие своего часа. Ну, почти заряженные: тетивы были натянуты, арбалетный болт оставалось только вложить в канавку.

— Только не смертным боем их брать! — кричал я.

Сложно… Очень сложно работать так, чтобы никого не убить, и это при том, что тебя убить всенепременно желают. Впрочем, я уже видел, что большая часть византийских моряков просто не в курсе, что происходит. Растерялись, разобщены, почти и не сопротивляются.

Интересно, как бы им объясняли, что их командир готов сдать корабль пиратам, чтобы только получить долю от награбленного. Или в таком случае можно даже своими пожертвовать? Но это уже за гранью.

— Вжух! — всё-таки одна стрела полетела в сторону Хлавудия.

Именно его многие расценили как главное препятствие, силу, способную переломить ход событий.

Удивительно лихо великан ушел в сторону, провожая взглядом наконечник, способный и его толстую кожу продырявить.

— Пирогост! — выкрикнул я, пальцем указал на ближайший подходящий к нам корабль. — Стреляйте туда из арбалетов!

Тут же вылез из люка сотник Некрас.

— Строй воинов. Некрас ты командуешь! — выкрикнул я.

Была надежда на то, что можно предотвратить массовое кровопролитие. Ведь наверняка пираты или кто-то другой, кто отыгрывает роль бандитов, не рассчитывают на серьёзное сопротивление. Значит, лучше сразу показать, что им здесь не рады. Может быть, и свернут, откажутся от своих планов. Не верю я в то, что пираты готовы до смерти… своей смерти… биться.

Полетели арбалетные болты. Я подхватил один из луков и уже, невзирая на то, что мои навыки лучника желают быть лучше, одну за одной стал отправлять стрелы в сторону приближающегося корабля. Но у меня не стояла задача бить в глаз или в темечко тем людям, которые всё ещё никак не сворачивали, а намеревались всё-таки совершить пиратский промысел. Свою задачу я видел в том, чтобы попробовать создать эффект массового обстрела.

Но они не сворачивали. И наш корабль всё ещё шёл тем же курсом.

— Продолжать обстрел! Всех воинов звать на палубу! Готовиться к абордажу! — приказывал я.

— К чему?

— Хламуди конские! Ты еще успеваешь вопросы задавать? Вяжи ромеев! Всем на приступ корабельный изготавливаться.

К этому времени большая часть византийских моряков были повязаны. Ещё десяток из них стояли на носу корабля и выставили вперёд свои копья. Напротив них уже стояли всего лишь несколько склавинов в длинными копьями. Этого было достаточно, чтобы ромеи не предпринимали активных действий. Да они, судя по всему и не горели желанием.

Моего мастерства лучника хватило лишь на то, чтобы запустить куда-то туда все те двадцать стрел, что были в колчане. Оставалось меньше ста метров. Наши противники стали тормозить вёслами.

— Не хотите, твари, портить корабль? — сказал я тихо, сам себе, но, конечно же, обращался к тем пиратам, которые всё никак не желали отступать.

Я узнал корабль. В деле замешан был тот самый купец, которому мне пришлось за дёшево продавать коней. Да уж… Теперь остаётся только удивляться, почему Византия продержалась до середины XV века, а не исчезла раньше. С такой-то коррупцией и бандитизмом!

Ещё две минуты — и весь тот отряд, лучшие из лучших бойцов моей дружины, стояли вооружённые и готовы к бою.

— Вжух, вжух! — засвистели стрелы.

Это уже в нашу сторону полетели смертоносные подарки. Бойцы прикрывались щитами, но я всё равно увидел, как одному из моих соплеменников стрела угодила в плечо.

Да, облачиться в броню мы не успевали. И пусть по всем правилам морского сражения, насколько я это знаю и читал, сражаться при абордажном бое нужно без доспехов, так как больше шансов получить не рубящий или колющий удар, а слететь в воду, я бы предпочёл сейчас быть в своей прочной защите.

А вот второй корабль изрядно отстал. Мне показалось, что на его борту находится тот самый купец. Высоко ценит свою жизнь? Хочет посмотреть, как будет справляться один всего корабль, а уже потом принимать решение, идти ли им на помощь?

Вот так плохо продуманные решения и приводят к поражению.

— Храбрые ромеи! — кричал я, после того, как стрела попала мне в тюрбан, снесла его, оголила мои выцветшие светлые волосы. — Что расскажете вы своему дуке? Что решили пограбить отряд, принёсший римскому императору славную победу при Даре? Я был там мы кровь там пролили, но персов остановили.

Я понимал, что докричаться до патриотизма и чувства долга у этих византийцев будет сложно. И мои слова звучали без скидки на то, как я наблюдал за работой своих арбалетчиков и лучников. Так, шла боевая работа, а я орал на греческом. Благо мои бойцы не отвлекались, не знали этого языка, который у них, наверное, сливался в сплошное «с».

— Так если вы боитесь пиратов, то не мешайте тем, кто не трус и готов сражаться! — кричал я.

При этом уже держал в руках арбалет. Из этого оружия я стреляю куда более сноровисто.

Византийцы ничего не предпринимали. И уже это было хорошо. Наверное, они рассчитывали на то, что купец со своей охраной сможет нас продавить. Не сможет.

— Хлавудий! — заорал я громче прежнего. — Кидай в них горшки!

Поймет ли какой именно горшок кидать? А то еще запустит не то… Впрочем и «нето» может быть оружием, правда химическим.

Сколько можно было купить нефти, называемой здесь «земляным маслом», столько я и приобрёл. Так что почти два десятка небольших, может быть, вместительностью чуть больше литра, горшков были наполнены этой горючей жидкостью. Добавили туда немного оливкового масла. Еще бы смолы. Но на рынке ее не было, мол, дефицитный и стратегический товар, что есть, все скупается военным флотом.

Командовать бойцами, которые ловили на свои щиты пущенные врагом стрелы, я доверил другим, Некрасу, а Пирогост отправился помогать Хлавудию. Ведь великану можно было доверить только одно — метнуть дальше, чем на это способен обычный человек, горшок с подожжённой тряпкой. А вот поджигать, нет. Нельзя. И сам загорится и наш корабль сожжет.

Эти двое и должны были решить исход сражения.

— Не делай этого, мы тоже сгорим! — связанный, раненый главный корабельный архонт взмолился. — Заклинаю тебя Господом Богом, не делай этого!

Но было уже поздно, и уже третий горшок, перелетая по высокой траектории головы построенных у правого борта склавинов, устремился на соседний корабль. До него было уже меньше пятидесяти метров.

Были готовы к схватке и пираты. Они тоже взяли щиты и прикрывались ими, ожидая, когда корабли столкнутся. Вот только арбалетные болты нередко пробивали тростниковые щиты пиратов. А ещё, как оказалось, щиты на славу горят, если на них попадает горящая нефть.

Раздались крики боли, ужаса. Воспламенившиеся словно бы сухой хворост, пираты перескакивали через борт и бросались в воду. Тем самым они делали беззащитной вторую шеренгу преступников. В тех тут же полетели арбалетные болты и стрелы.

Уже три горшка разбились о палубу соседнего корабля. И мне, с рациональным умом, было понятно, что от такого огня корабль вряд ли разгорится, если только корабельная команда будет тушить. Ведь достаточно присыпать песком… Или песка нет? А воду нужно черпать вёдрами на верёвках. И на корме ближайшего к нам корабля уже стали это делать.

Случилась небольшая пауза, и огненные подарки перестали лететь. Хлавудий сменил руку. Не знал, что он и левой рукой умеет так же лихо запускать горшки с нефтью.

— Бам! — с грохотом и треском два корабля встретились.

Если бы эта встреча была на больших скоростях, то, наверняка, борт нашего драмона мог и расколоться. Но корабли долго шли к этому поцелую, медленно и осторожно, чтобы не повредить друг друга.

Мои бойцы, словно бы всю жизнь тренировались абордажному бою, опирались одной ногой о борт нашего корабля, поддерживаемые товарищами, отталкивались и всей своей массой, чаще всего далеко не маленькой, так как бойцы собрались мощные, прыгали на выстроенных пиратов.

Началась чудовищная свалка. Первых троих смельчаков-склавинов, отвлёкших на себя изрядное количество противников, быстро закололи короткими мечами. Но это позволило другим соплеменникам уже оказаться на борту соседнего корабля. Часть команды вынуждена была бороться с огнём, и они не сразу вступили в бой.

— Вжух! — полетел очередной арбалетный болт из моего оружия.

Я с удовлетворением успел кивнуть головой, когда понял, что попал прямо в лицо одному из врагов. Минус один. По этому показателю мы уже далеко впереди.

Склавины уходили на негостеприимный корабль, их окружали пираты. Соплеменники стойко держали круговую оборону, но круг неумолимо сужался. Перед нами вновь шеренга врагов, а в середине большого, но торгового корабля, кипел бой.

— Сулицы — закричал я.

Оставшиеся рядом бойцы, только и ожидавшие приказа, метнули в сторону врага смертоносные дротики. Тут же часть плотной вражеской линии у борта получила прорехи.

— Хух! — Хлавудий метнул не малого размера копьё.

Я успел заметить, что этот снаряд прошил сразу двоих противников. Силён, чертяка! Сулицы летели во врагов с такой частотой, что я уверен: если бы случилось соревнование лучника и метателя дротиков, то мои бы склавины выиграли.

Это оружие в умелых руках было ужасом для врага. Часть пиратов, которые до этого занимались попыткой потушить огонь, вынуждены были вступать в бой. От этого пожар ещё больше разгорался.

Когда пламя достигло паруса, на некоторое время необычайно жарко стало даже мне, находящемуся на византийском корабле. Наверное, тем, кто был рядом с эпицентром огненной вспышки, неслабо так обожгло спины.

Но бой продолжался. На палубе толкались бойцы, и не было места, чтобы размахнуться мечом. Некоторые бросили свои копья, мечи, работая или ножами, или вовсе душа, порой и кусая, своего ближайшего противника. И вот там, где результат противостояния зависел лишь только от голой силы и звериной мощи, упорства — там побеждали склавины.

— Держи корабль! — крикнул я, когда соседнее судно стало отплывать.

Кто-то из пиратов перерубил канат, перекинутый в нашу сторону большой кошкой, скорее, похожей на невеликий якорь. Несколько бойцов уцепились за пиратский корабль и с трудом удерживали его.

И тут… Второй корабль, на борту которого уже точно был тот самый купец, стал разворачиваться и уходить прочь. Бегство подельников окончательно сломило веру пиратов в победу.

Многие из них бросались в воду, другие становились на колени. Третьи растерялись, тратя время на то, чтобы придумать, как же сбежать. И вот такие мыслители тут же получали удар ножом или арбалетный болт.

Было ясно, что победа осталась за нами. Но понимал я другое: это не тот случай, когда можно выдохнуть, искренне порадоваться успеху. А как себя поведут теперь византийцы?

Я подошёл к раненому архонту. Он смотрел на меня со страхом. Его бойцы, всё ещё загрузившиеся на корме корабля, выставляли вперёд свои копья.

Показательно, что в их сторону не прилетела ни одна стрела. Лишнее доказательство тому, что сговор между командующим эскадрой и купцом, превратившегося в бандита, имел место быть.

— Будешь ли ты, достопочтенный архонт, настаивать на своей доле в добытом у пиратов? — спокойно спросил я. — Славно мы вместе дрались. Как союзники, как у крепости Дара воевали с твоими согражданами.

Умный — да поймёт, что я сказал. А дурак — дураком и останется. Я предлагал выход из, казалось бы, тупикового положения. Не мстить я буду, не воевать. Напротив, поделюсь добычей.

Архонт долго думал. Наверняка прокручивал различные комбинации у себя в голове. Но мне было понятно, что смысл мною сказанного дошёл до этого человека. Удивленные взгляды он то и дело бросал на меня. Что? Варвар не такой уж и дикий? Может решать вопросы лукавством, по-ромейски?

— Это решать командующему, — сказал офицер, посмотрев на своих бойцов.

— Ты уверен в этом? — давал я второй шанс архонту.

Он вновь замолчал.

— Да, ты обязан дать нам долю, — раненый капитан корабля, хоть и явно без энтузиазма, но ответил мне.

Наверное, в первый, может быть, и в последний раз я с такой радостью делюсь трофеями. Ведь если архонт берёт часть добычи, то он в деле, соучастник событий. Значит, он принял мою версию произошедшего, когда пираты напали на доблестный византийский корабль, и византийцы с нами, своими союзниками, одержали верх.

Очень жаль, что мне всё-таки придётся оставаться полностью сухопутным, так как корабль нужно будет в качестве трофея отдавать точно. Это лучшая отчетность того, что бой вовсе случился. Ну, конечно, если получится потушить огонь на корабле. Впрочем, в спокойной обстановке это сделать будет не так сложно. Нефть прогорела, корабельные доски оказались достаточно толстыми, а ещё, возможно, чем-то пропитанными, что далеко не сразу занялись огнём.

— А теперь, достопочтенный, расскажи, почему вы решились напасть на меня, — потребовал я, когда мои бойцы, да и византийцы тоже, были увлечены задорным (нет) занятием.

Стреляли в плавающих неподалеку пиратов. А те, кто пробовал взобраться на корабль, давали это сделать, но потом кололи копьем и скидывали обратно в воду. Скоро я замелит и плавники акул. В Черном море водятся такие большие акулы? Все, без броне-трусов в воду больше не войду.

Но жалости я проявлять не собирался. Мне что? Спасти тех, кто хотел убить меня и моих людей? А еще и делиться с ними едой? Это может быть редко, но возможно в будущем. А тут свои же сочтут умалишенным.

— Тот купец сказал, что ты вне закона. Это не было бы нападением на союзника Рима. Так мы могли забрать у тебя всё, что ты везёшь с собой, а ещё завербовать всех твоих людей в рабы. Раз ты вне закона. Но сейчас я думаю, что это ложь торговца, — отвечал архонт. — Спасибо тебе, что жизнь оставил. А теперь еще и помогаешь честь сохранить. Я довезу тебя. А потом… Я пожалуюсь на своего командира, расскажу все дуки фемы Первая Армения Никифору. Это же не первый раз. Не могу я… Знатного рода и вести себя, как бандит.

«Ну и наивный дурак!» — думал я, но решил не высказывать свои мысли. — «Такие большие и наглые дела делаются только в связке с высшей региональной властью».

А я-то всё-таки думал, что атака будет направлена только на меня. И хотя бы в данном случае мои люди доберутся до пункта назначения. Тогда моя злость еще больше воспалялась. Уже было даже жаль, что архонт не дает повода мне выплеснуть свое негодование. Договорились же вроде бы как.

— Куда отправились остальные? — спросил я уже приходящего в себя ромейского офицера.

— В Понт, на ближайший рабский рынок, — сказал архонт.

Скоро, не прошло и два часа, как разобрались с призом, даже поделили взятые трофеи, где я забирал львиную долю оружия, начали готовиться к отплытию.

Часть рабов-гребцов была отправлена на захваченный пиратский корабль Туда же направились и чуть больше десятка ромеев. Было все же немного пленных. Ромеи решили с ними не связываться, а проявить благородство. Дали возможность плыть к мысу.

Теперь в большей степени пришлось грести ещё и моим людям. Как назло ветер не благоволил. Хлавудий так за первый день поломал два весла. Так что самого сильного человека на корабле пришлось отстранить от не совсем почётной должности гребца на византийском корабле.

У пиратов на корабле не так уж и много богатств было. Но что получилось взять — так это немалое количество тканей, меньше шёлка, больше шерстяных отрезов. Ещё там было много солёного мяса, брынзы, вина.

Последнее нам точно ни к чему, но всё же это товар.

Нагнали остальных мы только через два дня. Я потребовал от архонта, чтобы он приказал своим людям спуститься с палубы и закрыл люк. Предполагал, что, возможно, придётся с боем отбивать остальных своих людей.

И мы готовились к новой битве. Нас оставалось ещё меньше — восемь человек я потерял в этом бою. Ну а остальные люди были злые, как голодные волки.

Во многом наивные славяне просто не могли никак понять, зачем и почему ромеи нарушили своё слово. Ведь они взяли огромную плату за то, чтобы нас переместить в нужное место. Такое вероломство вызывало у людей возмущение в каждом месте.

Мы приближались к головному кораблю. Внутри меня поселилось чувство тревоги. Однако, когда я увидел на палубе машущего руками радостного Славмира, немного отлегло.

Уже скоро я, в сопровождении своих телохранителей, был на том корабле и смотрел прямо в глаза уже другому архонту.

— Мы довезём вас туда, куда нужно. Ты забудешь о том, о чём догадываешься, но в чём не уверен. Если где и придётся, то скажешь, что разбили мы пиратов, а ты нам в этом помог, — этот офицер оказался ещё более сообразительным.

— Они хотели закрыть нас в подполье корабля. Но я всех предупредил. И ничего не вышло, убоялись гнева нашего, — хвастался мне Славмир.

Даная усмехалась. Точно это она раздобыла информацию. Даже знать не желаю, как это получилось сделать.

Главное, что мы идем домой. Да? Это мой дом? Или я в чем-то ошибся?

От автора:

Я снова молод и здоров, а не прикован к больничной койке. Казалось бы — чудо. Вот только тело не моё, и очнулся я не в больнице, а в подвале секретного НИИ КГБ СССР. И всё бы ничего, но…

…из моей башки торчат провода, подключённые к мозгу мертвого американского шпиона…

https://author.today/reader/515984/4873738