Сломанная печать

36.

Северин сделал несколько шагов по берегу, не пересекая невидимой черты, будто боясь потревожить Марису. Прямая спина, разворот головы, говоривший о достоинстве и уверенности, чёрный удлинённый сюртук, подчёркивающий узкую талию и бёдра — господин Брум умел производить впечатление, ничего особенного для этого не предпринимая. Мариса поймала себя на мысли, что любуется им. Ей нравилось, что Рин не громкий, как стихийники, не громоздкий тип с широченным плечами, и волосы у него очень тёмные почти под цвет одежды. Все, кто хотя бы немного напоминал о Лирое Фолэнте, пугали её. Она прикрыла глаза, с облегчением выдохнув. Такой непохожий на всех, кто принёс боль дочери Фроста Талеса, Северин словно вселял в неё надежду. Мариса застыдилась недавней вспышки. Впрочем, он сам довольно грубо схватил её и потащил неизвестно куда. Что она должна была подумать?

— Для нас обоих запретная практика — необходимость, — сдержанный голос ментала с приятной мягкостью накладывался на шум волн.

Мариса была готова услышать сарказм в тоне Брума, но не услышала. Кивнула, уперев подошвы сапожек в камень. Подтянула ноги, обхватив колени. А он продолжил:

— В магии креаторов никогда не было ничего плохого. Один из способов познавать мир и менять его. Я размышлял о том, что произошло, изучил летописи и показания свидетелей. Взрыв десять лет назад изменил полярность амарантовой силы, запертой в Зале Иллюзий. Она стала ядом для остальных Ковенантов, но иногда щадит магов. Например, вас.

— И вас… — откликнулась эхом Мариса.

— О, нет, — возразил Северин. — Я научился изменять дар ментала, чтобы получить запретную силу. Она не отравлена. Так же поступали маги в древности. Книги в хранилище содержат сведения, как тренировать дары. Опасна магия, что вырвалась при разломе печати и осела в море. Именно её вы не можете контролировать, — он задумался. — Тогда, на празднике… Это же вы сожгли чары на стенах и гирлянды. Что-то напугало или вызвало сильные эмоции? Поэтому вы хотели…прогуляться вдоль реки, — Рин изящно обошёл неприятную тему.

Мариса кивнула, точно под гипнозом от плавного и размеренного голоса Брума. Пусть думает, что всё дело в страхе перед амарантовой силой, готовой вырваться из неё наружу. Про Лироя она не расскажет и под пытками.

— Тогда мне действительно повезло остаться сегодня в живых. На счастье, я успел создать резерв магии креаторов, чтобы стать своим для вашего амарантового цветка.

Она резко распрямилась.

— Цветок?

— В учебниках по иллюзиям так называют пробуждение силы. Цветок прорастает и раскрывается, заполняя каждую частичку тела. Маги терпеливо растили его в себе. Вам это напомнило о чём-то?

Он с интересом учёного незаметно потянулся к Марисе.

— Я помню момент пробуждения, — в подробности она вдаваться не стала. — Почему вы не выдали меня после практикума?

— Потому что знаю, что происходит с носителями амарантовой силы в подземелье королевской резиденции, — через его спокойствие невольно просочились гнев и какая-то бесконечная тоска.

— Разве их не забирают в тюрьму? — она удивилась, перебирая в памяти рассказы старика из трущоб.

Не ответив, Северин плотно сжал губы. Тема ему совсем не нравилась, Мариса не сомневалась, что ледяной ментал вынужден бороться с эмоциями. Милое лицо иллюзии, мгновенно превращающееся в звериный оскал смерти, вернулось образами из прошлого.

— Ваша сестра… Она побывала в подземелье, — Марису подбросило на месте от неожиданного открытия.

— Надеюсь, вы никогда и никому не обмолвитесь о тайне, — он внимательно смотрел прямо ей в глаза.

— Нашей общей тайне, — Мариса сдержала порыв подойти к Бруму, коснуться руки, убеждая в искренности.

Она не могла долго злиться или бояться Северина. Дар эмпата, если и не подсказывал ей, но стремился быть рядом с даром ментала.

— Вы правы. Я решу, как нам обоим обезопасить себя. Изредка я думаю, не расплата ли это.

— Разве мы совершили что-то плохое?

Он опустил взгляд, рассматривая камни под ногами, провёл рукой по волосам, точно сомневаясь, обдумывая каждую фразу.

— Мне стыдно, что мой предок жестоко поступил с креаторами. Способности магов Ковенанта иллюзий казались сильными и необычными. Менталы увидели в них опасность для себя. О коварстве менталов ходят легенды. И отчасти эти истории правдивы. Король из рода Брумов сам придумал план, чтобы обвинить креаторов в попытке захвата власти. Хитростью он собрал всех адептов в Зале Иллюзий. Верховный магистр Ковенанта иллюзий ожидал от короля договора, гарантии мира и безопасности. Брум обманул. Случается, что мы, Брумы, делаем это, — вместо усмешки тонкие губы Северина скривились. — Узкий круг менталов, сензитивов и эмпатов знал, что зал зачарован. Магистров и адептов иллюзий заперли самыми мощными заклинаниями. Началась бойня. Магические ловушки, отложенные атакующие метки, стихийный огонь уничтожал магов. Умирая, сражаясь за жизнь, они оставили сгусток силы, противостоящей другим дарам. В тот же день королевский указ запретил практиковать магию креаторов. В провинциях начались аресты. Быстрые приговоры вели к смерти. Ковенант иллюзий полностью истребили. С того времени Брумы не сильно изменились.

— Да, — согласилась Мариса. — Достаточно, чтобы считать себя проклятым.

— Чего бы вы хотели в будущем? — Самым неожиданным образом господин Брум сменил тему. — Когда завершите обучение в Академии.

Несколько секунд она удивлённо молчала, ища подвох в обычном вопросе.

— Помогать в клинике для бедных, — Мариса старалась быть осторожной, но вспомнила жизнь в доходном доме. — Знали бы вы, какого мизера им иногда не хватает!

— А вы знаете?

Со всей серьёзностью Северин впитывал слова студентки. Взгляд мягко скользил по маленькой фигурке.

— Бывала… С дядей, — излишне испуганно выдохнула она. — А чего хотел бы наследник древнего королевского рода? — Мариса язвительно задала встречный вопрос, отвлекая Брума от опасной черты.

— Я могу казаться приверженцем старого уклада, но желал бы изменить законы. Многие из них требуют пересмотра.

— Например?

Осмелев, она покинула место, к которому словно была привязана весь разговор, и встала рядом с Рином, наблюдая за морем и далёкой магической завесой.

— Дать больше равных прав сословиям. Мой дед когда-то начал реформы, но теперь они приостановлены. Неприятно признавать, но древняя аристократия слишком вольно пользуется своими правами.

Марисе показалось, что господин Брум начал говорить менее сухо и сдержанно, в глазах появился непривычный блеск эмоций. Или это только отсвет от фонаря-куба рядом?

— Законы о бастардах, — продолжал Северин. — Их статус несправедлив. Рождены они с даром или полностью лишены магии. Никто не имеет права уничтожать ребёнка. С теми же бедными кварталами необходимо что-то делать. И наказания для насильников, — он живо перечислял всё, что требовало внимания, не заметив, как Мариса вздрогнула.

— Вы не согласны, что аристократ имеет право заплатить штраф? — она не узнала собственный голос.

— Считаете меня лицемером? Сам только что набросился на девушку в пустынном месте, а теперь рассуждает о каре для насильников.

— Совсем нет, — Мариса опустила взгляд.

— Я сам корю себя не меньше. Не за поцелуй. За несдержанность и ошибку в выводах. Мне показалось, что я не настолько вам противен… — тихие, отрывистые слова тяжело давались Рину.

Мариса хотела ответить, как он ошибается — не его она отвергла. Это она не та, с кем можно заводить романтические связи и ухаживания. Хотела сказать, что она не желала той резкой реакции, но не нашла в себе смелости.

— Штраф за простолюдинку и пожизненное за аристократку. Слишком мало в первом случае. Редко исполнимо во втором. Знатные роды не стремятся раскрывать постыдных секретов, договариваясь о браке, если это возможно, — молчание девушки Северин истолковал по-своему и принял к сведению, полностью скрывшись за ледяной стеной.

— Как тогда поступать? — Мариса всей душой ощутила холод и безжизненность его невидимого щита.

— Простите, не стоит девушке слушать о таких вещах. Всё-таки вы замёрзли и дрожите, — импульс тепла всё равно пробился наружу.

Собираясь обхватить Марису за плечи, Брум с усилием остановил себя.

— Сюртук?

— Нет, не стоит. И почему же не говорить прямо? Я такая же, как те бедняжки. Любая женщина при определённых обстоятельствах может оказаться на месте жертвы. И что вы предлагаете?

— Наказание должно быть равно суровым без скидок на происхождение насильника или жертвы.

— Не слишком ли смело? Ни один аристократ не отдаст и щепотки собственных прав.

— Видите дерево?

Он указал на кривое, рассохшееся создание природы, которое продолжало расти среди камней несмотря ни на что.

— Ветер с моря треплет его день ото дня, упорно заставляя ветки расти в сторону Академии. У меня достаточно терпения и настойчивости, чтобы попытаться изменить привычный уклад в обществе. Всему своё время.

+++

Тихо ступая, Мариса прикрыла дверь в комнату и дошла до кровати. Магические фонари возле жилого корпуса давали достаточно света, чтобы она без труда повесила одежду и забралась под одеяло, согреваясь после прогулки по ночному парку. Плавное сопение Келены оборвалось, тёмная головка стихийницы приподнялась над подушкой.

— Ты где была?

Хриплый со сна голос дышал расслабленным любопытством.

— Нигде. Спи.

— Я волновалась.

— Всё хорошо. Гуляла, — прошептала Мариса.

— А-а, с господином Брумом, — почему-то решила соседка, сладко зевнула и перевернулась на другой бок. — Он милый.

— Милый…

Откинувшись на подушку, Мариса поняла, что не сможет сомкнуть глаз. Она долго разглядывала тени и мелкие трещинки на белёном потолке.

— Вынужден признать…

Снова и снова Северин произносил слова, заставившие сердце Марисы дрогнуть. Она и теперь вертелась в кровати, слушая быстрый стук собственного сердца. Щеки горели.

— Вы не безразличны мне…

Коснувшись пальцами губ, она нахмурилась. Нельзя расслабляться и легко верить всему, что говорят Брумы, а менталы известны своим коварством. Он сам признался, что ложь — часть жизни и первых, и вторых. Но разговор вышел достаточно откровенным. Многое сделалось ясным. Северин не единожды скрыл опасную тайну первокурсницы, потому что понимал последствия для неё, оберегал. Он практикует запретную магию из-за смерти родных, изучая силу, убившую семью. Сестра Северина пострадала при взрыве печати. Магия креаторов задела и её. А потом? Рин не признался, что происходит в подземелье резиденции. Теперь Вистиана — иллюзия, желающая брату смерти, — мысли Марисы метались испуганными светлячками. — Взрыв…

«Ты никогда не узнаешь, что говорил с дочерью Фроста Талеса, Рин. Иначе не захочешь и смотреть в мою сторону», — устало подумала Мариса.

Она старалась не думать о будущем, где всё выглядело таким зыбким и ненадёжным. Кажется, совсем недавно господин Брум мягко взял её под руку и повёл прочь по туннелю в библиотечный зал. Затем проводил до жилого корпуса. Академия спала. Редкие огоньки горели в студенческих комнатах. Кто-то засиделся за конспектами и учебниками. Кто-то весело проводил время с друзьями, обойдя правила.

— Обещайте, что не предпримете новых попыток достать книги, Мариса.

И опять Северин хотел коснуться её, взять за плечи, но вместо этого начал крутить пуговицу на сюртуке.

— Постараюсь, — она хмуро отвернулась.

Нелегко было признать, что план провалился, и что делать дальше она не знала. Мариса осталась один на один с амарантовой силой.

— Помните, что у нас общая тайна, — Рин обязан был улыбнуться, но губы не дрогнули. — Предоставьте мне позаботиться о будущем.

Оба больше не вспоминали о порыве, который смешал чувства, заставив Марису повести себя так несдержанно. Насколько больно она его ударила? Было ли это обидно? Как и говорил, господин Брум вёл себя с обычной строгостью и отстранённостью. Ужасное прошлое Марисы незримой тенью стояло между ними.

«И так будет всегда», — она закрыла глаза, пристраиваясь поудобнее и ненадолго засыпая.

Мариса не заметила сколько проспала, как шустрый топот Келены разбудил её. Соседка носилась по комнате.

— Сегодня же практикум по водной магии!

Она хватала то одну, то другую вещь, на ходу натягивала платье и расчёсывала волосы. Глядя на подругу, Мариса улыбнулась. Все они дарят ей тепло: магистр Дэй, Келена и… даже ледяной принц. Всё-таки они мирно разошлись, несмотря ни на что, сохранив тонкую ниточку отношений. Ни друзья, но и не враги друг другу.

— Нагулялась вчера? — Стихийница сделала строгое лицо. — Ты мне должна интересную историю про свидание с господином Брумом.

— И с чего ты взяла, что мы встречались?

Мариса села на кровати, растирая лицо, чтобы окончательно проснуться и заодно скрыть стыдливый румянец.

— А с кем же?! — Келена удивлённо взмахнула руками, приостановившись в бесконечном и почти бессмысленном движении.

— Он преподаватель. Я студентка.

— И что? К тому же в Уставе Академии нет запретов на романы между стажёрами или лаборантами и студентами. Брумчик не магистр какой-нибудь, а такой же ученик, только повыше рангом. Вы очень друг другу подходите. Две серьёзные птицы в скорлупке из льда.

Как же у Келены всё всегда было просто. Хотела бы и Мариса иногда чувствовать себя лёгкой, летящей над землёй. Когда губы Северина ласкали её, она на миг почувствовала этот полёт и свободу. Пока Лирой Фолэнт снова незримо не вторгся в жизнь Марисы, отравив и первый поцелуй с тем, кто ей действительно нравился.