Сломленная Джульетта

17

КУРС НА СТОЛКНОВЕНИЕ

Пять лет назад

Вестчестер, Нью-Йорк

Гроув

В то время как зима медленно сменяется весной, далекие орбиты между которыми мы с Итаном кружим вокруг друг друга, преобразуются в нечто новое.В спиральный эллипс жара и сексуальной неудовлетворенности, в котором есть явна нотка катастрофы, которую, судя по всему, никто из нас не собирается избегать.

В реальности же, Итан активно выискивал меня в эти дни.

В последние недели, он находился поблизости все чаще.

Вместо того, чтобы слоняться в одиночку, он околачивался неподалеку, изредка присоединяясь к подшучиваниям и разговорам не только со мной, но и со всеми нашими друзьями. Когда он начал присоединяться к нам за обедом, Эйвери подшутил над ним, мол как это он соизволил перекусить с крестьянами. Холт сказал ему отвалить, но при этом улыбнулся.

Он даже ведет себя сдержанно по отношению к Коннору. Ну за исключением того, когда Коннор прикасается ко мне – в такие моменты у Итана появляется такое выражение лица словно он пытается придумать способ, как убить его и спрятать тело так, чтобы его никогда не нашли.

Его ревность странным образом подбадривает, но я стараюсь не думать об этом слишком много.

Время от времени, я смотрю на него и фантазирую. Проигрываю в голове картинки того, как снова и снова, как он одурманивал меня той невероятной ночью.

В такие мгновения, мне кажется трагедией, что мы никогда больше не будем близки.

Когда он ловит мои взгляды, я знаю, что он тоже это чувствует. Обратный отсчет внутри меня становится громче. Это делает меня беспокойной и нетерпеливой.

Возбужденной.

Ох, так сильно возбужденной!

Будет ли так уж важно, если мы повторим это снова? Мы ведь уже преодолели это один раз, не так ли? По большому счету, это же просто секс.

Ведь так?

Я болтаю ногой, наблюдая, как Холт и Эйвери спорят за столом напротив меня в кафетерии. Он так чертовски сексуален, когда спорит. Мне так и хочется стереть поцелуем всю эту язвительность с его языка.

— Заткнись, Эйвери. В 2006-ом «Столкновение» был заслуженно назван лучшей картиной. Без сомнения!

— Это бредятина, чувак. Фильм «Горбатая гора» должен был победить. Да, ты только подумай! Два гетеросексуальных мужика сыграли геев! После того, как Эрика умилялась тобой и Коннором, у тебя точно не должно быть сомнений в том, как сильно публика клюет на такое.

— Эрике понравилось наше выступление, потому что мы сыграли без единого изъяна. Не моя вина, что ты не смог притвориться, что тебе нравится БДСМ. Может тебе попрактиковаться в этом?

— Может ты мне в этом поможешь, милый? Коннор сказал, что ты самый чувственный любовник, который только у него был.

— Это правда. Мы даже использовали согревающую смазку.

Он говорит о сексе. Почему он считает это приемлемым? И хоть его слова – всего лишь шутки, мое воображение взрывается различными сценариями. Во всех них преобладает смазка.

— Не хочешь, прокомментировать, Тейлор?

— Э-э… что?

Эйвери улыбается мне. Он что-то замыслил.

— У тебя же был личным опыта, да? Ну и, Холт – хороший любовник? Или он просто играет важную птицу? Давай, будь честной. Он не смог найти твою точку G двумя руками и даже с помощью спутниковой навигации, я прав?

— Заткнись, Джек! — улыбка Итана исчезает.

Эйвери смеется и стучит по столу.

— Ой, да ладно! Ребята, вы расстались миллион лет назад. Сейчас мы уже можем свободно поговорить об этом, не боясь, что голова Холта взорвется. Просвети нас в подробности. Он перевернул твой мир?

Каких-то три месяца назад, этот вопрос привел бы меня в ярость. Сейчас же, я вся в предвкушении дать ответ просто, чтобы посмотреть на реакцию Итана.

Когда я не отвечаю, Джек отстает от меня.

— Ну, а что насчет тебя, Холт? Расскажи нам что-нибудь! По шкале от одного до десяти, как ты измеришь сексуальность Тейлор?

Итан смеется, украдкой глядя на меня и качая головой. Красная краска приливает к его шее и щекам.

— Оцени ее! — говорит Эйвери, провоцируя его. Он начинает скандировать «Оцени ее! Оцени ее! Оцени ее!». Лукас с Зои подхватывают. Как и Миранда с Аей. Случайные прохожие, которые без понятия, что вообще происходит, останавливаются и хлопают.

— Да черт побери! — Итан хватается за волосы. Скандирования продолжаются. — Ты – урод, Эйвери. Ладно-ладно! Заткнитесь и я скажу вам!

Скандирование стихает и Итан смотрит на меня, хоть и обращается к Джеку.

— Ты правда хочешь знать, на какой отметке находится Тейлор по шкале сексуальности?

— Еще бы! — Джек чуть ли не вибрирует от предвкушения.

Взгляд Итана рисует маленькие мурашки на каждом сантиметре моей кожи.

— По шкале от одного до десяти…

— Ну?

Итан облизывает губы. Я делаю то же самое. Мне кажется, я перестаю дышать.

— Примерно тридцать пять.

Все выдыхают, включая меня.

В кои-то веки, Эйвери нечего сказать.

Но длится это недолго.

— Господи боже, серьезно?

— Серьезно. — Итан не перестает смотреть на меня, и мне кажется, что я не смогла бы отвести взгляд даже, если бы захотела.

— Тейлор? Есть что ответить? — спрашивает Джек.

— Не особо. — Я слишком занята тем, что вытираю слюни.

— Не заставляй меня скандировать снова. Просто оцени Холта.

— От одного до десяти?

— Ага.

— За качество секса?

— Ага!

Итан приподнимает свою идеальную, сексуальную бровь. Я отвечаю ему довольной улыбкой.

— Десять.

Челюсть Эйвери свисает чуть ли не до пола.

— Да ты издеваешься?! Как так он заслужил десять?

— Именно столько оргазмов он доставил мне за одну ночь. — Слова вылетают из моего рта, прежде чем я успеваю смутиться.

Эйвери смеется.

— Нет, серьезно?

— Серьезно.

Его лицо вытягивается, и он, моргая переводит взгляд с одного на другого. Все ведут себя очень тихо. Зои смотрит на Итана словно он – инкарнация мифического бога секса.

— Ну, чтоб меня! И напомните-ка ребята, ПОЧЕМУ вы расстались?

Хороший вопрос. Находясь здесь и зная, какое множество вещей ему хочется со мной проделать, у меня нет подходящего ответа на этот вопрос.

Еще до прихода на вечеринку, я уже знала, что он там. Каждая частичка меня покалывает от предвкушения. Я сделала депиляцию, и избавилась от растительности и шелушений на коже настолько тщательно, что чувствую только гладкость. Словно я – акула. Голодная и готовая к нападению.

К нападению только на определенную жертву.

Это случится сегодня. Должно. Больше мне без него не продержаться.

Я надела облегающее черное платье-футляр, которое позаимствовала у Руби наряду с сапогами на высоких каблуках. Это слегка элегантнее, чем мой обычный образ, состоящий из джинсов и футболки, но мне не помешает любое преимущество. Если он попытается оказать сопротивление, это платье убедит его.

Как только я захожу в помещение, его взгляд оказывается на мне. Он пытается скрыть свое отчаяние, но оно написано не его лице и каждый напряженный поддерживающийся мускул, выдает его, пока он пожирает меня взглядом.

Я не позволяю ему увидеть, какое бурно он на меня влияет. Раскрытие моих карт – не частью этой игры. Я напускаю на себя равнодушный вид и задеваю задницей его пах, когда прохожу мимо, направляясь на кухню.

Игра нечестная, но определенно игра на победу.

Он пьет пиво. Я тоже беру себе одно. Затем я снова касаюсь его, идя обратно. Он издает недовольный звук, но не касается меня в ответ.

Он лишь откладывает неизбежное.

Когда я возвращаюсь в гостиную, Эйвери уже готовит стопки с текилой. Мы с Холтом обмениваемся взглядами. Это говорит о многом. Не говоря друг другу ни слова, мы занимаем очередь. Я хватаю его ладонь, провожу по ней языком и потом посыпаю солью. Затем снова облизываю, чтобы на ней ничего не осталось. Нежно касаюсь зубами. Его лицо выражает чистый секс, пока я делаю глоток и снова прикасаюсь к нему. Он же в свою очередь использует мою ключицу. Посыпает солью. Слизывает дочиста. Вызывает во мне развязные чувства в хорошем смысле этого слова.

Мы снова встаем в очередь.

На этот раз мы в паре с другими людьми, потому что не хотим вызвать подозрения у наших друзей. Но в процессе, мы смотрим только друг на друга.

Текила – лишь отмазка, и мы оба знаем это. Мы хотим потерять контроль. Наши нервы так натянуты, что единственный выход – это разрядка.

И все же, если его мозг еще хоть как-то соображает, то он уберется отсюда, пока не совершит что-то глупое вместе со мной. Его мозг обманывает себя. Мне уже видно, как его защита истончается слой за слоем, пока алкоголь делает свое дело.

Это лишь дело времени.

Три стопки спустя, я больше не в состоянии скрывать, что глазею на него, воображая те части его тела, к которым я хочу прикоснуться. Из-за него у меня пересыхает во рту. У меня в руках бутылка пива и я с намеком к ней присасываюсь. Промежность его брюк увеличивается. Он пытается поддерживать разговор с Лукасом и у него не получается. Вот и он – успех!

Когда кто-то запускает громкую музыку, я начинаю танцевать. Закрываю глаза и покачиваюсь в такт бита. Меня окружает много людей, но как только он оказывается рядом, я инстинктивно чувствую его. Внутри меня низкое и голодное жжение, которое способен усмирить лишь он. Я обнаруживаю его позади себя, даже не открывая глаз. Он двигается, обнимая меня одной рукой за талию. Я запускаю руку в его волосы и тяну, пока он не прижимается своим пахом к моей спине. Интересно, про нас уже шепчутся? Даже если так, мне уже все равно.

Он опускает голову мне на плечо, словно в мольбе. Я поворачиваюсь и шепчу:

— Я чувствую, как ты возбужден.

Он усиливает хватку своих рук на моей талии, сильнее прислоняя к своей эрекции.

— Ты приходишь на вечеринку, как само воплощение секса и ожидаешь, что у меня не встанет? Капец смешно.

Я трусь об него. Заставляю его выдохнуть сквозь зубы. Потом я отхожу от него и поворачиваюсь к нему, танцуя с другими людьми, чтобы попытаться забыть о том, что никто кроме него меня не интересует. Чья-то другая рука обнимает меня за талию и прижимает к своей твердой груди. Кто-то не такой высокий, как Итан. Пахнет приятно.

Коннор.

— Что ты сделала с Холтом? — шепчет он, разворачивая меня лицом к себе. — Он выглядит так, словно хочет тебя убить.

Я поворачиваюсь и смотрю на Итана. Да, выглядит он кровожадно, но кровожадность эта направлена не на меня.

— О, ну знаешь, — говорю я, делая шаг назад. — Он, как обычно, напряжен.

Даже больше, чем обычно. Намного.

— Тебя нужно… ну знаешь… защитить, или что-то типа того?

Я едва не смеюсь. Если сегодня кто-то и нуждается в защите, то это Итан. Я выступаю в роли хищника. Он – моя лакомая добыча.

— Нет, все хорошо. Но, спасибо за предложение. — Я отрывисто и формально обнимаю его. К тому времени, когда я оборачиваюсь, я уже забыть забыла о его присутствии.

Затем я проталкиваюсь сквозь толпу и иду к ванной комнате. Прохожу мимо Итана и попутно касаюсь руками его паха. Сжимаю. Затем иду дальше. Не оглядываюсь.

Вхожу в ванную комнату за секунду до того, как там появляется он, отталкивая меня назад и закрывая за нами дверь. Он хватает меня, в равной степени злой и возбужденный.

До того, как он успевает что-то сказать, я прижимаю его к стене и целую. Наконец-то, я могу показать ему всю степень своего желания. Ему требуется лишь секунда, чтобы поцеловать меня в ответ, и потом все резко меняется. Мы ведем себя грубо и требовательно и хоть он и шепчет, что нам не стоит заходить далеко, он прекрасно знает, что именно это мы и собираемся сделать. Мне требуется лишь три секунды, чтобы расстегнуть его джинсы, и он оказывается в моих руках. Такой твердый и идеальный.

Я сжимаю его, затем осторожно покачиваю. Его голова ударяется о стену. Я встаю перед ним на колени и поднимаю на него взгляд. Лишь один умоляющий стон сигнализирует о его полном повиновении.

— Черт! Кэсси, пожалуйста. — Мое эго взрывается. Этот мужчина говорил, что мы не можем быть друзьями. Настаивал, что не должны быть любовниками. Сейчас, он умоляет меня сделать ему минет. Умоляет своим взглядом и прикосновением мягких пальцев к моему лицу. Его благородные намерения забыты перед лицом тех чувств, которые он прекрасно понимает, я способна в нем вызвать.

Я улыбаюсь ему. Секс – это сила. Секс позволяет мне обладать этой его частью и верить, что этого достаточно.

Он снова умоляет меня, и я поддаюсь. Его ноги чуть ли не подкашиваются. Я улыбаюсь, даже когда заглатываю его глубже. Я никогда не перестану восхищаться его текстурой. Восхитительным весом. Сдавленным гортанным стоном, который он издает каждый раз, когда я провожу по нему языком.

Уже через минуту он доходит до грани. Я оставляю его в таком состоянии. Встаю. Отступаю назад. Ему требуется мгновение, чтобы все понять, потом он открывает глаза и начинает рыться в кармане джинсов. Затем он разрывает упаковку от презерватива зубами и надевает его в рекордно быстрое время.

Через секунду он уже снимает с меня трусики. Никаких прелюдий. Они и не нужны. Все эти недели мы этим и занимались. Он прижимает меня к стене, приподнимая мои ноги на свои бедра, и потом жестко целует меня. Он груб, и мне это нравится. Я знаю, ему ненавистно, что в таких ситуациях у меня над ним так много контроля. Он хочет наказать меня. Но добивается лишь того, что я еще больше возбуждаюсь.

Затем он касается меня и проникает внутрь, и ох… ох… боже, как же мне это было нужно. Нужен он. Мы оба застываем в процессе поцелуя. Я открываю глаза и отстраняюсь. Он смотрит на меня, хмурится и старается держаться отстраненно. Но как это возможно, когда мы так тесно связаны?

Он двигается медленно, извилисто. Не торопится и упивается моей ответной отдачей. Ничто уже не кажется черным и белым. Я цепляюсь за него, пока он обнимает меня. Мы целуемся и стонем, тяжело дыша в ритм движений наших тел. Это все так приятно. Так правильно. Словно мы рождены, чтобы быть частью друг друга таким образом.

Я встряхиваю головой, чтобы избавиться от мыслей, которые не относятся к этому моменту. Стараюсь не обращать внимания на зияющую дыру, которая извергает нежелательные чувства в мою грудь.

Я закрываю глаза и концентрируюсь на ощущении от его толчков. Там, где мы соединены, физическое наслаждение достаточно велико, чтобы заглушить все остальное.

Почти.

Ритм наших движений становится бешеным. Чем он грубее, тем мне сложнее вести себя тихо.

После того, как мы такое долгое время находились в напряжении, ни одному из нас не удается продержаться долго. Этого определенно недостаточно, чтобы полностью избавиться от всего напряжения. Но мой оргазм ослепляет меня. Кажется, словно он длится вечность. Я целую его, пока он стонет и кончает, позволяя частичке его сущности проникнуть сквозь крошечную щелочку в моей броне. Я не даю ему увидеть это и делаю вид, что это не самое ценное, чем я обладаю.

Когда мы оба приходим в себя, он пытается остаться внутри меня, но мне надо убираться отсюда. Я получила дозу, и это все, что мне нужно.

Просто секс.

Он мне не нужен.

Я привожу себя в порядок и ухожу, не сказав ни слова.

Забираю лишь слабеющую власть и ухожу.