Слово президента

Глава 43 Убежище

Ближайшим местом, где можно было посадить вертолет морской пехоты, оказалась военно-морская академия. Самым трудным оказалось найти агентов Секретной службы для сопровождения «Песочницы». Андреа Прайс как начальник личной охраны президента и старший представитель Секретной службы на месте нападения террористов была вынуждена остаться у «Гигантских шагов», поэтому она остановила агентов Секретной службы, спешащих к Аннаполису и послала их в военно-морскую академию, где они приняли от полицейских Мэриленда охрану «Песочницы». Так уж случилось, что первая группа федеральных агентов, прибывших к детскому саду, состояла из сотрудников небольшого отделения ФБР в Аннаполисе, являющегося филиалом полевого подразделения, расположенного в Балтиморе. Они исполняли распоряжения Андреа Прайс, но в данный момент их обязанности были простыми, и к тому же в пути находились значительные подкрепления.

О'Дей пересек улицу и вошел в дом, который служил временным командным пунктом Норма Джефферса. Хозяйка дома, хрупкая старушка, к этому времени уже оправилась от шока и приготовила кофе. На стол поставили магнитофон, и инспектор ФБР долго и обстоятельно излагал свою версию происшедшего. Несмотря на то что его рассказ был не слишком связным и достаточно беспорядочным, его не прерывали, зная, что именно так можно получить достоверную информацию. Позднее агенты Секретной службы обратятся к нему за более подробным и детальным разъяснением ряда вопросов, стараясь получить дополнительные факты. Со своего места за столом О'Дей смотрел в окно. Санитары, приехавшие на машинах «скорой помощи», стояли и ждали, когда им разрешат забрать мертвые тела, но сначала фотографы должны были снять сцену преступления, запечатлев ее со всех сторон.

Никто не подозревал, что «Артист» все еще наблюдал за происходящим, стоя в толпе вместе с несколькими сотнями зевак — студентов и преподавателей расположенного рядом колледжа, а также жителей соседних домов, узнавших о происшествии и не совладавших с любопытством. Наконец, «Артист» пришел к выводу, что увидел все, что следует, пробрался через толпу к своему автомобилю и поехал на север по Ритчи-хайуэй.

— Понимаете, я дал ему возможность сдаться, предложил бросить оружие, — говорил О'Дей. — Я крикнул так громко, что странно, почему вы не слышали этого снаружи. Прайс. Но он начал поднимать автомат, и я понял, что не имею права рисковать. Согласны? — Ему удалось справиться с дрожью рук. Первый шок почти прошел. Но он знал, что скоро он повторится, однако это случится позднее.

— Ты не знаешь, кто они? — спросила Андреа.

— Я слышал, что они говорили между собой, но не знаю, на каком языке. Это не был ни немецкий, ни русский — ничего больше сказать не могу. Все незнакомые языки звучат для меня, как иностранные. Я не смог разобрать ни слов, ни фраз. На английском они говорили хорошо, с акцентом, это верно, но и тут я не понял, что это был за акцент. Внешне они походили на уроженцев стран Средиземноморья. Может быть, Среднего Востока или где-то рядом. Совершенно безжалостные. Тот, что застрелил миссис Даггетт, даже глазом не моргнул, никаких чувств. Впрочем, нет, не совсем так. Он был предельно взвинчен. Никаких колебаний — просто нажал на спусковой крючок, и она упала. Я никак не мог помешать этому, — продолжал инспектор. — Второй террорист держал в руках автомат, нацеленный прямо на меня, и все произошло так быстро.., я даже не успел ничего понять.

— Пэт, — Андреа накрыла ладонью его руку, — ты действовал наилучшим образом.

Вертолет приземлился на посадочной площадке Белого дома, чуть к югу от входа первого этажа. Снова его окружило кольцо вооруженных агентов Секретной службы, и никто не пытался остановить Райана, когда он подбежал к вертолету, винт которого все еще продолжал вращаться. Член экипажа — летчик корпуса морской пехоты в зеленом летном костюме — отодвинул дверь на роликах, агенты Секретной службы вынесли «Песочницу» и передали ее отцу.

Джек обнял ее, как младенца, — она уже вышла из этого возраста, но в сознании отца навсегда останется маленькой девочкой — и направился с нею вверх по склону к дому. Там его ждала остальная семья. Телевизионные камеры запечатлели это событие, хотя ни одного репортера не подпустили к президенту ближе чем на пятьдесят ярдов. Агенты личной охраны президента были готовы применить оружие при малейшем намеке на угрозу жизни любого из членов Первой семьи; впервые на памяти корреспондентов, аккредитованных при Белом дома, агенты казались столь опасными.

— Мамочка! — Кэтлин повернулась в руках отца и протянула ручонки к матери, которая тут же взяла ее. Салли и маленький Джек тоже подошли к матери, оставив своего отца в одиночестве. Впрочем, одиночество президента длилось недолго.

— Как ты себя чувствуешь? — негромко спросил Арни ван Дамм.

— Пожалуй, уже лучше. — Лицо Джека было все еще пепельно-бледным, лишь усилием воли он заставил себя стоять. — Нам известно что-нибудь еще?

— Послушай, Джек, прежде всего всех вас нужно вывезти в безопасное место, понимаешь? Лучше всего в Кэмп-Дэвид. Там ты придешь в себя. В Кэмп-Дэвиде безопасность гарантирована. Это хорошее место для того, чтобы все вы смогли успокоиться.

Райан подумал о предложении главы своей администрации. Члены его семьи еще не бывали там, да и он сам приезжал в Кэмп-Дэвид лишь дважды, причем последний раз в тот кошмарный январский день несколько лет назад.

— Арни, у нас нет даже одежды...

— Мы займемся этим, — заверил президента ван Дамм. Президент кивнул.

— Тогда сделай это как можно быстрее.

Пока Кэти повела детей на второй этаж, Джек поспешно вернулся в Западное крыло. Через две минуты он оказался в ситуационном центре. Настроение там улучшилось. На смену страху и испугу пришла решимость.

— О'кей, — негромко произнес Райан. — Что нам известно?

— Это вы, господин президент? — донесся голос Мюррея из стоявшего на столе динамика.

— Да, Дэн. Говори, — коротко скомандовал «Фехтовальщик».

— Внутри детского сада в момент нападения находился один из наших людей. Вы знаете его. Это Пэт О'Дей, мой инспектор по особым поручениям. Его дочь — по-моему, Меган — тоже ходит в этот детский сад. Ему удалось застать врасплох тех двух террористов, которые прорвались внутрь, и он застрелил обоих. Агенты Секретной службы покончили с остальными — всего их было девять, двух застрелил Пэт и семерых — люди Андреа. Погибли пять агентов Секретной службы, а также миссис Даггетт. Слава Богу, что не пострадал никто из детей. Сейчас Прайс беседует с Пэтом. На месте нападения находятся десять моих агентов, они помогают с расследованием обстоятельств происшедшего. Кроме того, туда едут агенты Секретной службы.

— Кто руководит расследованием? — спросил президент.

— Нам приходится руководствоваться двумя законодательными актами. Нападение на тебя или на любого члена твоей семьи подпадает под юрисдикцию Секретной службы. Мы занимаемся расследованием террористических актов. Я решил дать Секретной службе ведущую роль в расследовании происшедшего, а мы окажем им всяческое содействие, — пообещал Мюррей. — Даю слово, что мы не допустим никакого соперничества. Я уже связался с Министерством юстиции. Мартин выделит нам одного из своих лучших юристов для координации следственной работы. У меня предложение, Джек, — добавил директор ФБР.

— Слушаю тебя, Дэн.

— Займись сейчас семьей. Нужно, чтобы они успокоились. Я знаю, что ты президент и должен исполнять свои обязанности, но в течение ближайшей пары дней стань просто человеком, ладно?

— Хороший совет, Джек, — заметил адмирал Джексон.

— Джефф? — повернулся Райан к агенту Раману. Все его друзья говорили одно и то же. По-видимому, они правы.

— Да, сэр?

— Давайте улетим отсюда как можно быстрее.

— Слушаюсь, господин президент. — Раман вышел из комнаты.

— Робби, как относительно того, чтобы вы с Сисси тоже отправились в Кэмп-Дэвид? Вас будет ждать вертолет.

— Как скажешь, дружище.

— О'кей, Дэн, — произнес Райан в микрофон. — Мы вылетаем в Кэмп-Дэвид. Держи меня в курсе дел.

— Непременно, — пообещал директор ФБР.

Они услышали о происшедшем по радио. Браун и Холбрук направлялись на север по шоссе № 287, чтобы выбраться на магистральное шоссе 90-Ист. Бетоновоз ехал неуклюже, словно перекормленный боров, и на поворотах из-за высокого центра тяжести приходилось соблюдать особую осторожность. Несмотря на специальную коробку передач, он медленно набирал скорость и после торможения успевал проехать еще немалое расстояние. Они надеялись, что, может быть, на магистральном шоссе удастся ехать быстрее. Зато у машины был приличный радиоприемник.

— Проклятье, — пробормотал Браун, регулируя настройку.

— Чертовы террористы напали на детей, — покачал головой Холбрук. — Нам нужно принять меры, чтобы во время нашей операции не оказалось вокруг детей, Эрни.

— Думаю, нам это удастся, Пит, если только пригоним на место этого неуклюжего кабана.

— Как ты думаешь, сколько времени нам понадобится?

— Дней пять, — пожал плечами Браун.

Бадрейн увидел, что Дарейи воспринял сообщение о неудачном нападении на детский сад достаточно спокойно, особенно если принять во внимание, что все террористы погибли.

— Извините меня, но я предостерегал вас, что...

— Знаю. Помню, — признался Махмуд Хаджи. — Вообще-то успех этой операции не был таким уж необходимым, конечно, при условии, что приняты все меры предосторожности... — При этих словах аятолла пристально посмотрел на своего гостя.

— У всех были поддельные документы. Ни на кого из них не заведено уголовного дела ни в одной из стран мира, насколько это мне известно. У них не было ничего, что могло бы связать их с нашей страной. Если бы одного из них захватили живым, ситуация могла бы измениться в худшую сторону, я предостерегал вас, но, судя по всему, все погибли.

Аятолла кивнул и произнес свою эпитафию:

— Да, это были правоверные и преданные солдаты джихада. Преданные чему? — подумал Бадрейн. Излишне религиозные политические деятели вообще-то нередко встречались в этой части мира, но было утомительно все время выслушивать их сентенции. Теперь, по мнению Дарейи, все девять террористов находились в раю. Бадрейн подумал, а действительно ли аятолла верит в это? Наверно, верит; наверно, он так убежден в этом, что считает, будто является земным выразителем воли Аллаха, или по крайней мере так часто повторял себе это, что пришел к выводу, что так оно и есть. Али знал, что можно убедить себя в чем угодно, стоит только повторять любую идею достаточно часто, и какими бы причинами она ни была вызвана первоначально — стремлением к политической выгоде, личной местью, жадностью или чем-либо иным, — после достаточного числа повторений она превращалась в религиозное убеждение, кристально чистое по своей сути, словно выраженное устами самого Пророка. Дарейи семьдесят два года, напомнил себе Бадрейн, за его плечами долгая жизнь, полная лишений и самопожертвования, сконцентрированная на единой цели, представляющая собой продолжение путешествия, начатого им в молодости, когда впереди сверкала святая манящая цель. Аятолла прошел большой путь, сейчас он находился очень далеко от его начала и так близко к концу. Теперь он видит цель настолько ясно, что причина уже давно забыта, верно? В том-то и ловушка для всех таких людей. Во всяком случае я думаю по-другому, заключил про себя Бадрейн. Никаких иллюзий — всего лишь дело, лишенное фанатизма и лицемерия.

— А как с результатами другой операции? — спросил Дарейи, закончив молитву по душам погибших.

— Мы узнаем, наверно, в понедельник, и уж точно не позднее среды, — ответил Али.

— Меры безопасности?

— Идеальные. — Бадрейн был полностью убежден в этом. Все посланцы благополучно вернулись обратно и в каждом случае доложили об успешном выполнении задания. Вещественные улики, оставленные ими, — баллоны из-под спрея — будут собраны и выброшены с остальным мусором. Возникнет эпидемия, и не будет никаких доказательств того, как она попала в Америку. Так что сегодняшняя неудача вообще-то не так и велика. Этот Райан, хотя и испытывает облегчение от спасения своего ребенка, остается слабым человеком, как и сама Америка сегодня. Дарейи разработал отличный план, и с помощью Бадрейна он успешно осуществится, а жизнь самого Бадрейна резко изменится. Его дни международного террориста остались в прошлом. Дарейи назначит его на высокую должность в расширенном правительственном аппарате ОИР, сделает, наверно, главой службы безопасности или разведывательного аппарата, даст ему роскошный кабинет и высокое жалованье, так что Бадрейн сможет наконец жить в мире и покое. У Дарейи была мечта, и он, не исключено, сможет добиться ее осуществления. Мечта Бадрейна была гораздо ближе к осуществлению, и для того, чтобы она превратилась в реальность, ему не нужно ничего делать. Только ждать. Девять человек погибли для ее осуществления. Им не повезло. Может быть, они действительно находятся сейчас в раю за свой жертвенный поступок? Может быть, Аллах действительно столь великодушен, что простит любое деяние, совершенное для возвеличения Его имени? Может быть.

Впрочем, разве это имеет значение?

Было сделано все, чтобы их вылет не привлек внимания. Дети переоделись. Вещи упакованы, их доставят следующим рейсом.

Принятые меры безопасности были строже обычного, но не намного. На крышах Министерства финансов с востока и старого здания исполнительной власти с запада, там, где обычно скрывались агенты Секретной службы, теперь они стояли во весь рост, осматривая окрестности в бинокли. Рядом с каждым расположился снайпер с винтовкой, готовый к стрельбе. Восемь агентов разместились по периметру южной ограды, внимательно глядя на прохожих или на людей, которые поспешили прийти сюда, услышав страшные новости. Большинство испытывали в той или иной мере расположение к Райану, а были и такие, что мысленно благодарили Бога за спасение его детей. Что касается тех, кто могли прийти сюда с иными намерениями, агенты не сводили с них глаз и, как обычно, не заметили ничего подозрительного.

Райан застегнул пристежные ремни, и его примеру последовали остальные члены семьи. Турбины над их головами взревели, и винт начал вращаться сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

Внутри салона вместе с семьей президента находились агент Раман, еще один агент Секретной службы и сержант морской пехоты из команды вертолета. Вертолет VH-3 задрожал, оторвался от площадки и начал стремительно набирать высоту навстречу западному ветру, направляясь сначала в сторону старого здания исполнительной власти, затем на юг и, наконец, на северо-восток. Этот извилистый маршрут был рассчитан на то, чтобы сбить с толку тех, кто могли притаиться на земле с ручным пусковым устройством, снаряженным ракетой «земля — воздух». Было еще светло, так что человека с переносной зенитной ракетой наверняка заметят — для подготовки к пуску требуется несколько секунд, да и сам вертолет был оборудован новейшей системой подавления устройств инфракрасного наведения под названием «Черная дыра», так что сбить «Морскую пехоту» будет практически невозможно.

В кресле пилота снова сидел полковник Хэнк Гудман — он знал все это и принял необходимые меры предосторожности, причем делал это автоматически, сосредоточив внимание на управлении вертолетом.

В салоне царила тишина. Президент Райан думал о своих проблемах, его жена — о своих. Дети не отрывались от иллюминаторов — ведь полет на вертолете является одним из самых увлекательных развлечений, известных человеку. Даже маленькая Кэтлин забыла об ужасных событиях, происшедших совсем недавно, повернулась в кресле, насколько позволяли пристежные ремни, и уставилась в иллюминатор, поглощенная потрясающим зрелищем. Джек оглянулся назад, посмотрел на детей и решил, что способность детей забывать о случившемся является не только бичом, но и благом. У самого Джека все еще продолжали дрожать руки — он не знал, от страха или от ярости. Кэти выглядела несчастной в золотом сиянии заходящего солнца. Их разговор сегодня вечером не будет радостным.

На земле автомобиль Секретной службы заехал за Сесилией Джексон в ее дом в Форт-Майерсе. Адмирал Джексон и его жена поднялись на борт запасного вертолета VH-60, куда погрузили также багаж, принадлежащий как им, так и семье Райанов. На вылет этого вертолета никто не обратил внимания, потому что после отбытия президента с семьей уехали и машины телевизионных компаний, а в их штаб-квартирах комментаторы и ведущие телевизионных новостей принялись совещаться о том, что им предстоит сказать во время вечерних передач и что на самом деле кроется за происшедшими событиями. В конце концов они сделали свои выводы задолго до офицеров федеральных правоохранительных органов, которые только теперь разрешили увезти с места преступления тринадцать тел, изрешеченных пулями. В телевизионные камеры, расположившиеся вблизи «Гигантских шагов», мигалки полицейских машин выглядели в сгущающейся темноте особенно драматично. Причем по иронии судьбы одна из камер была установлена на том самом месте, с которого «Артист» наблюдал за провалившейся операцией.

«Артист», разумеется, готов был и к такому исходу. Он поехал на север по Ритчи-хайуэй — транспорт был здесь редким, так как полиция перекрыла движение у «Гигантских шагов», — и оказался в международном аэропорту Балтимор-Вашингтон. Там он сдал арендованную машину в агентство и успел на «Боинг-767» авиакомпании «Бритиш эйруэйз», направлявшийся в Хитроу. Уже на борту авиалайнера он понял, что здесь нет первого класса — все места оказались отведенными под бизнес-класс. Лицо террориста было бесстрастным. Пусть операция провалилась, для него она все равно закончилась удачно. Он остался жив, и ему снова удалось скрыться с места ее проведения. Сейчас он сидел в кресле авиалайнера, набиравшего высоту, и вскоре окажется в другой стране, где бесследно исчезнет, в то время как американская полиция будет тщетно биться над тем, а не было ли на месте преступления еще одного члена преступного заговора. Он решил выпить пару бокалов вина, чтобы побыстрее заснуть после столь утомительного дня. При мысли о том, что употребление спиртного противоречит религиозным канонам его страны, он улыбнулся. А что в его жизни не противоречило им?

Солнце зашло быстро. К тому времени, когда вертолет начал спускаться к Кэмп-Дэвиду, местность внизу была в густых сумерках, которые то и дело разрывали неподвижные огоньки домов и бегущие лучи автомобильных фар. Вертолет медленно зашел на посадку, завис над площадкой на высоте пятидесяти футов и коснулся бетона настолько мягко, что пассажиры даже не заметили, что оказались на земле. По периметру квадратной посадочной площадки горело несколько фонарей. Когда сержант отодвинул дверцу, первым спустился по трапу Раман. Президент расстегнул пристежные ремни и прошел вперед к летной кабине, где благодарно пожал рукой плечо пилота.

— Спасибо, полковник.

— У вас очень много друзей, господин президент. Мы всегда готовы помочь вам, — сказал Гудман своему верховному главнокомандующему.

Джек кивнул, спустился по трапу и за фонарями посадочной площадки увидел призрачные фигуры морских пехотинцев, облаченных в маскировочные комбинезоны.

— Добро пожаловать в Кэмп-Дэвид, сэр, — прозвучал голос капитана морской пехоты.

Джек повернулся и помог жене спуститься по ступенькам. Салли свела вниз Кэтлин. Последним сбежал по трапу маленький Джек. Райан неожиданно для себя заметил, что сын стал почти таким же высоким, как его мать. Еще немного и уже не назовешь его маленьким Джеком...

Кэти нервно оглянулась по сторонам, и капитан заметил ее испуганный взгляд.

— Мэм, вокруг площадки размещено шестьдесят морских пехотинцев, — успокоил он жену президента. Цель их пребывания здесь была очевидной. Можно было и не говорить, насколько они бдительны.

— А где они? — спросил маленький Джек, оглядываясь по сторонам и никого не заметив.

— Надень вот это, — сказал капитан, протягивая мальчику очки ночного видения PVS-7. Джек поднес прибор к глазам.

— Класс! — восхищенно воскликнул мальчик, указывая на тех, кого ему удалось увидеть. Затем он опустил очки, и морские пехотинцы снова стали невидимыми.

— В такие очки хорошо рассматривать по ночам оленей. А еще временами к нам заходит медведь. Мы зовем его Йоги. — Капитан Ларри Овертон из корпуса морской пехоты мысленно поздравил себя с тем, что ему удалось успокоить членов семьи президента, и повел их к стоящему поблизости «хаммеру», чтобы отвезти в жилой дом. Позднее он расскажет, что у Йоги на шее воротник с крохотным радиопередатчиком — это чтобы медведь не напугал кого-нибудь, особенно морского пехотинца с заряженным автоматом.

Жилой дом в Кэмп-Дэвиде казался простым сельским коттеджем, и действительно он был не так роскошен, как президентские апартаменты в Белом доме, но он вполне подходил под определение «уединенный дом миллионера», какие встречаются где-нибудь в окрестностях Аспена в Колорадо. Более того, жилой дом президента в Кэмп-Дэвиде и официально назывался «Аспен-коттедж». Уход за сельским убежищем президента осуществлял Хозяйственный отдел надводных сил ВМС, расположенный в Турмонте, штат Мэриленд, а охрану Кэмп-Дэвида несла рота из отборных морских пехотинцев. Словом, Кэмп-Дэвид был самым уединенным и безопасным убежищем, которое только можно было найти для президента в радиусе сотни миль от Вашингтона. Возле коттеджа тоже стояли морские пехотинцы. Когда члены Первой семьи вошли внутрь, матросы проводили их в отведенные им спальни. На территории находилось еще двенадцать отдельных коттеджей, и при расселении в них гостей следовали принципу: чем более важное положение занимает гость, тем ближе его помещают к дому президента.

— А что на ужин? — спросил Джек младший.

— Вообще-то, что пожелаете, — ответил старший стюард. Джек повернулся к Кэти. Она молча кивнула. Значит, сегодня никаких ограничений.

Президент снял пиджак и галстук. Стюард тут же забрал их.

— Вы останетесь довольны нашей кухней, господин президент, — пообещал он.

— Я надеюсь, — подтвердил шеф-повар, пришедший из кухни. — У нас договоренность с местными жителями. Они поставляют нам самые свежие продукты прямо с фермы. Вам принести что-нибудь выпить? — В его голосе снова прозвучала надежда.

— Это отличная мысль, шеф. Кэти?

— Если можно, какого-нибудь белого вина? — попросила она.

Напряжение наконец отступило.

— У нас отличный погреб, мэм. Советую попробовать «Шато Мишель Шардонэ» 1991 года. Это великолепное сухое вино типа «шабли», оно ни с чем не сравнимо.

— Вы действительно морской кок? — спросил президент;

— Совершенно верно, сэр. Раньше я готовил для адмиралов, а теперь меня перевели на более высокую должность — сюда. Позвольте заверить вас, сэр, что я хорошо разбираюсь в винах.

Райан поднял два пальца. Шеф-повар кивнул и исчез в кухне.

— Это какое-то безумие, — заметила Кэти, когда дверь за поваром закрылась.

— Не вздумай возражать.

Пока они ждали вино, старшие дети договорились, что хотят пиццу. Кэтлин заказала бургер с жареной картошкой.

Послышался шум еще одного вертолета, заходящего на посадку. Кэти права, подумал Райан, это действительно безумие.

На пороге столовой снова появился шеф-повар с двумя бутылками вина в серебряном ведерке. Следом за ним стюард нес на подносе бокалы.

— Шеф, я просил принести всего лишь два бокала.

— Я знаю, господин президент, но прибыли еще два гостя, адмирал Джексон с супругой. Миссис Джексон тоже предпочитает хорошее белое вино, сэр. — Он вытащил пробку и налил немного вина в бокал Кэти. Она попробовала и кивнула.

— Не правда ли, отличный аромат? — Шеф-повар наполнил ее бокал и налил вино в бокал президента, затем снова исчез в кухне.

— Мне говорили, что на флоте есть такие парни, но я не верил этому.

— О, Джек. — Кэти повернулась. Дети смотрели телевизор, все трое уселись на полу, даже Салли, которая последнее время пыталась выглядеть утонченной светской леди. Они уже забыли о происшедшем сегодня, тем более что в присутствии родителей отступали все жизненные напасти.

Джек заметил, как слева по окнам чиркнули светом фары «хам-мера». Это, должно быть, приехали Робби и Сисси, которых везут в отведенный им коттедж. Перед встречей они захотят переодеться. Он обнял жену.

— Все в порядке, детка, — прошептал он. — Самое страшное позади.

— Нет, наша жизнь больше никогда не станет прежней, — покачала головой Кэти. — Никогда, Джек. Рой сказал мне, что отныне мы всегда будем окружены телохранителями, до конца жизни. Куда бы мы ни поехали, нам понадобится защита. Представь себе, всю жизнь быть в окружении телохранителей! — Она сделала глоток вина, почти примирившись с тем, чего уже не изменить и что не снилось ей даже в страшном сне. Как привлекательно бывает могущество власти, как соблазнительно выглядит все, что вокруг нее. Вертолет доставляет на работу. Прислуга стирает и чистит одежду, охрана присматривает за детьми, любая еда — без хлопот, только протяни руку, эскорт расчищает дорогу, нигде не ждешь.

Зато какова цена всего этого? Ерунда, мелочи. Просто время от времени тебя и твоих детей кто-то пытается убить. И от этого не скроешься. Словно приговор — рак груди, матки, чего-то еще. Как ни страшно то, что тебя ожидает, ты вынуждена и дальше с этим жить. И слезы ничего не изменят, сколько ни плачь, хотя плакать придется, и нередко, в этом «Хирург» не сомневалась. Устраивать скандалы Джеку бессмысленно — к тому же она и не способна на это, да и причем тут Джек? Ей просто нужно примириться с обстоятельствами, подобно тем пациентам клинике, которым она говорила, что им нужно побывать в онкологическом отделении — не беспокойтесь, ничего страшного. У нас лучшие врачи, самые квалифицированные в мире, да и времена изменились, они знают, как лечить вас. Ее коллеги в онкологическом отделении действительно отличные врачи, у них теперь новое здание с самым совершенным оборудованием. Но кто отправится туда по своей воле?

А у них с Джеком все-таки удобный дом, с отличным обслуживающим персоналом, даже вот такие эксперты по винам, подумала Кэти и поднесла к губам хрустальный бокал превосходного вина. Но кто захочет жить здесь?

К расследованию было привлечено так много агентов, что они пока не знали, чем им заниматься. Не было достаточно исходной информации, чтобы выбрать, по какому пути пойдет следствие, но положение быстро менялось. Почти всех террористов удалось сфотографировать — за исключением двоих, которых застрелил сзади из автомата М-16 Норм Джефферс: у них не осталось лиц, зато у всех сняли отпечатки пальцев. Были взяты образцы крови для анализа на ДНК на случай, если это понадобится позднее — маловероятно, но не исключено, в этом случае их можно опознать путем генетического сравнения с близкими родственниками. Пока наиболее многообещающими были фотографии, которые уже переслали в спецслужбы других стран, прежде всего в Моссад. Террористы были, по-видимому, приверженцами ислама, так считали все, а у израильтян на них заведена самая лучшая картотека. Сначала в Моссад обратился директор ЦРУ, затем ФБР переслало израильтянам фотографии террористов. Тут же поступил ответ от Али бен Якоба: Моссад обещал полное содействие в расследовании преступления.

Тела всех террористов доставили в морг Аннаполиса для вскрытия. Этого требовал закон, даже в тех случаях, когда причина смерти была столь же очевидной, как землетрясение. Судебно-медицинские эксперты установят состояние каждого тела перед наступлением смерти. Будет также проведен анализ крови, чтобы проверить, не был ли кто-то из преступников наркоманом.

Одежду террористов отвезли для тщательного изучения в лабораторию ФБР в Вашингтоне. Прежде всего там установили название фирмы-производителя, чтобы выяснить страну, в которой была изготовлена одежда. На основании этого вместе с общим состоянием одежды можно будет определить время ее приобретения — факт, который может оказаться немаловажным. Более того, техники, несмотря на вечер пятницы, остались на сверхурочную работу и теперь с помощью обычного скотча снимали с одежды частицы пыли и нити, обращая особое внимание на цветочную пыльцу. Все это позволит установить многое, потому что некоторые растения произрастают только в определенных регионах мира. Для разработки таких доказательств потребуются недели, но при подобных обстоятельствах специалистов не ограничивали ни временем, ни ресурсами. В распоряжении ФБР находился длинный список ученых, к которым можно обратиться за помощью.

Регистрационные номера автомобилей были переданы в бюро автотранспорта еще до того, как О'Дей застрелил обоих террористов, и люди уже находились в агентствах, сдающих в аренду машины, и проверяли там материалы, занесенные в память компьютеров.

В детском саду «Гигантские шаги» вели опрос взрослых, уцелевших при нападении. Они главным образом подтвердили информацию, полученную от О'Дея. Некоторые детали отличались, но этого следовало ожидать. Ни одна из молодых воспитательниц не смогла опознать язык, на котором говорили террористы. Агенты провели беседы и с детьми, стараясь не травмировать их, причем всякий раз дети сидели на коленях родителей. Двое родителей приехали в Америку со Среднего Востока, и агенты надеялись, что дети узнают хотя бы несколько иностранных слов среди услышанных ими, но эти надежды не оправдались.

Было собрано все оружие, его серийные номера сверили с теми, что имелись в компьютерной базе данных, где хранились все номера оружия, проданного в Америке. Здесь результаты оказались более многообещающими. Сразу удалось установить дату изготовления, и на основании данных, полученных от фирм-производителей, выяснили, в какие магазины поступило оружие, а также когда его покупали. Но этот след оказался уж слишком холодным. Оружие покупалось давно, что казалось странным, потому что оно было совершенно новым. Это установили сразу после проверки стволов и затворов. Никакой изношенности. Вся информация была передана руководству ФБР еще до того, как стало известно имя покупателя.

— Черт возьми, жаль, что здесь нет Билла, — пробормотал вслух Мюррей, впервые за время службы в ФБР чувствуя, что ему не хватает опыта для решения такой задачи. Начальники отделов собрались вокруг стола в его кабинете. С самого начала было принято решение, что расследованием будут заниматься отделы уголовного розыска и контрразведки. Им в помощь выделялись, как и обычно, технические службы, лаборатории. События развивались с такой быстротой, что в ФБР еще не приехал представитель Секретной службы. — Какие будут мнения? — спросил Мюррей.

— Дэн, человек, который приобрел это оружие, находился в стране в течение длительного времени, — заметил глава контрразведки.

— Глубоко законспирированный иностранный агент, — кивнул Мюррей.

— Пэт не узнал языка, на котором они говорили, чего не было бы, будь это любой из европейских языков. Следовательно, террористы прибыли со Среднего Востока, — сказал начальник отдела уголовного розыска. Эта мысль не отличалась особой глубиной и не заслуживала Нобелевской премии, но и ФБР должно соблюдать правила. — Во всяком случае западноевропейский язык он бы узнал. Думаю, что нельзя исключать жителей балканских стран. — Сидящие вокруг стола неохотно кивнули.

— Сколько лет этому оружию? — спросил директор ФБР.

— Одиннадцать. Оно куплено задолго до того, как был принят запрет на его продажу, — ответил начальник отдела угрозыска. — Судя по всему, до сегодняшнего дня им не пользовались.

— Итак, кто-то создал подпольную агентурную сеть, о которой нам ничего не известно. Кто-то, обладающий редкостным терпением. Кем бы ни оказался покупатель этого оружия, думаю, он покупал его по поддельным документам и уже успел скрыться. Классическая работа, Дэн, — подвел черту глава службы контрразведки, выразив вслух мысли присутствующих. — Мы имеем дело с профессионалами.

— Боюсь, для этого у нас недостаточно доказательств, — возразил директор ФБР.

— Когда я ошибался последний раз, Дэн? — спросил заместитель директора.

— Много лет назад. Продолжай.

— Может быть, ребятам в лаборатории повезет, — он улыбнулся в сторону заместителя директора ФБР, руководившего лабораторными исследованиями, — но даже в этом случае с полученными доказательствами мы не сможем обратиться в суд. Разве что нам удастся арестовать покупателя оружия или кого-то другого, связанного с этой операцией.

— Надо заняться проверкой материалов авиакомпаний и паспортов, — сказал начальник отдела угрозыска. — Начать с материалов двухнедельной давности. Искать следует тех, кто приезжали несколько раз. Наверняка прежде приехал человек, который произвел разведку. Должно быть, уже после того как Райан стал президентом. Отсюда и следует танцевать. — Он умолчал, что при этом придется проверить около десяти миллионов различных документов. Но именно в таком деле полицейские проявляют себя лучше всего.

— Господи, надеюсь, что относительно законспирированного агента ты ошибаешься, — подумав, вздохнул Мюррей.

— Хотелось бы так думать, — кивнул глава контрразведки, — но я знаю, что это не так. Нам понадобится время, чтобы найти его дом, тщательно обыскать, побеседовать с соседями, проверить материалы агентства по торговле недвижимостью, чтобы узнать имя, под которым он жил, и попытаться действовать дальше. Скорее всего он уже скрылся, но меня пугает другое. Самое страшное, что он прожил здесь по меньшей мере одиннадцать лет. Ему переводили деньги. Его тщательно подготовили. И все это время, вплоть до сегодняшнего дня, он сохранял веру в успех операции. Столько лет вынашивая замысел, ради которого был готов убить всех этих детей.

— Он не единственный, — мрачно заметил Мюррей.

— Ты прав, Дэн.

— Вы не пройдете со мной, сэр?

— Я видел вас раньше, но...

— Меня зовут Джефф Раман, сэр. Адмирал пожал ему руку.

— Робби Джексон.

— Я знаю, сэр, — улыбнулся агент.

Прогулка доставляла удовольствие, несмотря на очевидное присутствие вооруженных солдат в темноте. Горный воздух был холодным и прозрачным, а на небе мерцало множество звезд.

— Как он себя чувствует? — поинтересовался Робби.

— Тяжелый день для президента. Погибло столько хороших людей.

— И немало плохих. — Джексон был и остался летчиком-истребителем, для которого смерть противника остается главной целью его работы. Они вошли в коттедж президента.

Робби и Сисси были поражены тем, что увидели. У них не было детей — Сесилия не могла иметь детей из-за медицинских показаний, несмотря на многочисленные попытки, — и потому они не понимали состояния ребятишек. После самых страшных событий, за которыми следовали объятия и утешения родителей, они обычно быстро приходили в себя. Мир, особенно для Кэтлин, уже был прежним. Но это не значит, что на протяжении недель, может быть месяцев, не последуют ночные кошмары, прежде чем ужас, который ей пришлось пережить, окончательно сотрется из памяти девочки. Джексоны обнялись с Джеком и Кэти, и потом, как обычно, мужчины составили одну пару, а женщины — другую. Робби взял бокал вина и вместе с Райаном вышел из коттеджа.

— Ты пришел в себя, Джек? — С молчаливого согласия Райана он не был здесь президентом, а являлся всего лишь другом.

— Шок то исчезает, то снова возвращается, — признался Джек. — Мне вспомнилось все, что случилось в прошлом. Ублюдки преследуют не меня — нет, им нужны более уязвимые жертвы. Трусливые мерзавцы! — выругался Джек.

Джексон отпил из своего бокала. Пока ему нечего было сказать, но это пока...

— Я впервые в Кэмп-Дэвиде, — заметил он, чтобы прервать молчание.

— Когда я был здесь впервые — не поверишь, мы принимали участие в похоронах, — отозвался Джек, вспоминая прошлое. — Это был русский полковник, наш агент в советском Министерстве обороны. Мужественный солдат, трижды Герой Советского Союза. Мы похоронили его в парадном мундире со всеми регалиями. Я сам зачитал некролог о его заслугах. В то время нам удалось вывезти из России Герасимова.

— Председателя КГБ. Значит, все это правда?

— Да. — Райан кивнул. — Ты знаешь и про Колумбию, и про советскую подводную лодку. Но, черт возьми, как сумели обо всем этом пронюхать репортеры?

Робби едва не расхохотался, но сдержался и ограничился смешком.

— Боже милостивый, а я считал, что моя карьера была полна приключений.

— Ты делал это добровольно, — проворчал Джек.

— И ты тоже, дружище.

— Ты так считаешь? — Райан вошел в дом, чтобы налить вина. Он вернулся с очками ночного видения и, включив их, стал осматривать окружающую местность. — Я никогда не проявлял ни малейшего желания, чтобы мою семью охраняла рота морских пехотинцев. Вон там трое, в бронежилетах, шлемах, с автоматами — и почему? Да потому что в мире есть люди, которые хотят убить нас. Чем мы им помешали? Тем, что...

— Я скажу тебе причину, Джек. Она заключается в том, что ты лучше их, вот и все. Ты защищаешь справедливость, не боишься выступить на защиту людей и не хочешь уклоняться от трудностей. Я больше не хочу слышать этого, Джек. — Робби был серьезен. — Перестань повторять «Господи, Боже мой», ладно? Я знаю, кто ты. Я стал летчиком-истребителем, потому что захотел этого. Ты находишься на этом посту тоже по своей воле. Ведь никто не говорил тебе, что должность президента является синекурой, верно?

— Но...

— Перестаньте, господин президент. Где-то в мире есть люди, которым ты не нравишься, да? Отлично. Найди способ отыскать их и затем поручи вот этим морским пехотинцам, которые сейчас скрываются в темноте, решить проблему. Ты знаешь, что они ответят. Кое-кто ненавидит тебя, но подавляющее большинство американцев любят и уважают. Я убежден, что в вооруженных силах нашей страны нет ни одного солдата, который не вызвался бы стереть в порошок любого, кто хочет причинить страдания тебе и твоей семье. Дело не в том, какую должность ты занимаешь, а в том, что ты представляешь собой, ясно?

Так кто же я? — подумал «Фехтовальщик» и тут же почувствовал тягу к одной из своих слабостей.

— Пошли, — позвал он и направился туда, где только что мигнул огонек, и тут же, за углом соседнего коттеджа, они обнаружили шеф-повара с сигаретой в руке. Президент он или нет, но сегодня Джек не склонен был проявлять излишнюю гордость.

— Добрый вечер, — сказал он.

— Боже! — выпалил повар и вытянулся по стойке смирно, уронив сигарету в траву. — Я хотел сказать — добрый вечер, господин президент.

— Вы ошиблись в первый раз, но во второй назвали меня правильно. У вас есть сигарета? — спросил президент Соединенных Штатов без малейшего смущения, заметил Робби Джексон.

— Так точно, сэр. — Шеф-повар извлек пачку сигарет и поднес президенту огонь зажигалки.

— Старшина, если первая леди еще раз увидит это, она прикажет морским пехотинцам расстрелять вас, — предупредил повара Джексон.

— Адмирал Джексон! — Услышав решительный голос президента, повар снова вытянулся. — Я считал, что морские пехотинцы подчиняются только мне. Как дела с ужином, шеф?

— Пиццу уже режут. Я сам готовил ее. Детям понравится, — пообещал повар.

— Вольно. Спасибо за сигарету.

— Рад оказать вам услугу, сэр. — Райан пожал ему руку и ушел вместе со своим другом.

— Так захотелось закурить! — признался Джек и глубоко затянулся.

— Будь у меня такое место, как Кэмп-Дэвид, я часто приезжал бы сюда. Чувствуешь себя почти как в море, — заметил Джексон. — Бывает, выходишь наружу, стоишь у лееров летной палубы и наслаждаешься морем и звездами. Чувствуешь себя, как в раю!

— Но ведь трудно полностью отключиться, правда? Даже когда стоишь на палубе, говоришь с морем и звездами, все равно не можешь забыть, что происходит вокруг, верно?

— Да, — согласился адмирал. — Становится немного легче, снимается напряжение, но ты прав. Невозможно уйти от окружающего мира. — Как вот сейчас, подумал он.

— Тони сказал, что индийский флот исчез в море.

— Оба авианосца вышли из порта вместе с кораблями охранения и танкерами. Сейчас мы разыскиваем их.

— Что, если существует связь? — спросил Райан.

— Связь с чем?

— Китайцы устраивают серьезный инцидент в одном месте, индийский флот снова выходит в море, а со мной случается вот это — неужели у меня мания преследования? — спросил «Фехтовальщик».

— Не исключено. Может быть, индийцы вышли в море после завершения ремонтных работ, а может, они хотят продемонстрировать нам, что преподанный им урок не так уж серьезен. Инциденты у берегов Тайваня случались и раньше, и трудно ожидать дальнейшего развития событий, особенно теперь, когда там находится ударная группа Майка Дюбро. Я знаю Майка. Он поднимет истребители и начнет выяснять обстановку. Покушение на Кэтлин? Сейчас слишком рано говорить об этом, да и к тому же я плохо разбираюсь в таких делах. У тебя есть опытные люди, чтобы провести расследование, — Мюррей и все остальные. Как бы то ни было, террористы потерпели неудачу, верно? Твоя семья рядом с тобой, дети смотрят телевизионную передачу, и пройдет немало времени, прежде чем кто-то решится на новую попытку.

Этой ночью многие в мире не спали. В Тель-Авиве, где сейчас было четыре утра, Ави бен Якоб собрал своих лучших экспертов по борьбе с терроризмом. Все вместе они внимательно изучили фотографии, переданные из Вашингтона, и теперь сравнивали их с теми, что были в их собственной обширной картотеке — там находились снимки не только известных террористов, но и подозреваемых, сделанные в процессе наблюдения за ними в Ливане, Сирии и других странах. Проблема заключалась в том, что на многих фотографиях были изображены молодые люди с бородами — самый простой метод маскировки, — да и сами снимки не были высокого качества. К тому же фотографии, переданные из Вашингтона, тоже мало походили на сделанные профессионалами в студийных условиях.

— Что-нибудь обнаружили? — спросил директор Моссада. Взгляды всех устремились на одного из экспертов израильской спецслужбы, женщину лет сорока по имени Сара Пелед. Втихомолку ее называли колдуньей. Она обладала уникальным талантом опознавать людей по фотографиям и оказывалась права более чем в половине случаев, когда остальные офицеры разведки в отчаянии разводили руками.

— Вот этот. — Она отодвинула от себя пару фотографий. — Они точно сходятся.

Бен Якоб посмотрел на лежащие перед ним снимки и не сумел обнаружить никакого сходства. Он не раз спрашивал Сару, каким образом ей удается опознавать столь непохожих на первый взгляд людей. Сара неизменно отвечала, что нужно сравнивать глаза. Ави снова посмотрел на фотографии, делая это. Однако все, что он мог сказать, — это то, что у обоих мужчин были глаза. Он перевернул снимок из израильской картотеки. На обратной стороне имелись данные, свидетельствующие, что это снимок подозреваемого члена террористической организации «Хезболлах», имя его неизвестно, а возраст в момент съемки около двадцати лет. Фотография была сделана шесть лет назад.

— А другие, Сара?

— Нет, больше никого я не смогла опознать.

— Насколько ты уверена в этом? — спросил один из офицеров контрразведки, глядя на фотографии и тоже не обнаруживая никакого сходства.

— На сто процентов, Бенни. Я ведь сказала, что два этих снимка точно сходятся, верно? — Сара порой легко раздражалась, особенно когда в ее суждениях сомневались, да еще в четыре утра.

— Какие силы мы выделим для поисков этого человека? — спросил другой контрразведчик.

— Райан — друг нашей страны и президент Соединенных Штатов. Мы приложим максимальные усилия. Я хочу, чтобы к поискам приступили немедленно, так что свяжитесь со всеми контактами в Ливане, Сирии, Ираке и Иране — повсюду.

— Мерзкие свиньи. — Бондаренко провел ладонью по лицу. Он уже давно снял галстук. На его часах значилось, что наступила суббота, но он уже забыл, какое сегодня число.

— Это верно, — согласился Головко.

— Черная операция — «мокрое дело», как вы называете подобные операции.

— "Мокрое", — согласился директор Службы внешней разведки. — К тому же и непрофессионально исполненное. Однако Ивану Эмметовичу повезло, товарищ генерал. На этот раз.

— Пожалуй, — согласился Геннадий Иосифович.

— Вы не согласны?

— Террористы недооценили противника. Не забудьте, что совсем недавно я знакомился с американской армией. Их боевая подготовка — лучшая в мире, а телохранители президента наверняка не уступают солдатам. Почему многие так часто недооценивают американцев? — удивленно спросил он.

Это действительно хороший вопрос, признался Сергей Николаевич и кивнул, предлагая начальнику оперативного управления продолжать.

— Америка часто страдает от недостатка политической решимости, но это вовсе не говорит о недостатке компетентности. Знаете, кого мне напоминают американцы? Свирепую собаку на короткой цепи, а поскольку она не может порвать цепь, многие ошибочно полагают, что эту собаку не стоит бояться. Однако в пределах цепи эта собака непобедима, да и к тому же, товарищ директор, собаку всегда можно спустить с цепи. Вы ведь знакомы с этим Райаном.

— Да, я хорошо знаю его, — кивнул Головко.

— Вы считаете, что статьи, напечатанные в газетах, соответствуют истине?

— Вполне.

— Тогда скажу вам, что думаю я, Сергей Николаевич. Если вы видите в нем грозного противника и знаете, что он держит на цепи эту свирепую собаку, вы ведь не станете и пытаться оскорбить его. А ведь кто-то решился на это, напал на его ребенка. На ребенка! — Бондаренко недоуменно покачал головой.

Вот теперь все ясно, понял Головко. Оба устали, но сейчас наступил момент истины. Он провел слишком много времени, читая политические донесения, поступающие из Америки, из российского посольства, а также информацию, почерпнутую непосредственно из американских средств массовой информации. Все в один голос утверждали, что Иван Эмметович... Может быть, в том-то и состоит ключ к разгадке? С самого начала он так называл его, полагая, что делает честь Райану, когда прибегает к русскому варианту его имени и по-русски добавляет к нему отчество. А честь в понимании Головко...

— Похоже, мы думаем одинаково? — спросил генерал, видя, как изменилось выражение лица директора Службы внешней разведки.

— Кто-то рассчитал возможные последствия...

— И эти расчеты оказались ошибочными. Думаю, нам нужно выяснить, кто скрывается за этим. Мне кажется, товарищ директор, что непрерывные атаки на американские интересы, попытки ослабить Америку, являются по сути дела нападением на наши интересы. Почему Китай позволил себе сделать то, что произошло недавно, а? Почему они пытаются заставить Америку изменить расположение ударных сил ее военно-морского флота? А теперь вот это? Американские силы оказываются слишком растянутыми, и в то же время наносится удар в самое сердце американского президента. Это не может быть простым совпадением. Мы можем, конечно, остаться в стороне и занять позицию простого наблюдателя, или можем...

— Мы не в силах что-либо предпринять, а после откровений, опубликованных в американской прессе...

— Товарищ директор, — прервал его Бондаренко. — В течение семидесяти лет наша страна противопоставляла политическую теорию объективным фактам, и это едва не положило конец нам как нации. Существуют объективные условия, — произнес он фразу, которую так любили советские военные, что было, очевидно, реакцией на то, как три поколения совершали один политический промах за другим. — Я вижу очертания далеко идущей операции, хорошо обдуманной и умело скоординированной, но у нее есть фатальный недостаток, суть которого в не правильной оценке американского президента. Вы согласны со мной?

Головко задумался. Он заметил, что и Бондаренко видел нечто, скрытое от поверхностного суждения, — но понимают ли это американцы? Бывает разглядеть что-то изнутри намного труднее, чем снаружи. Скоординированная операция? Вернемся к Райану, решил он.

— Вы правы. Я сам однажды допустил такую же ошибку. На первый взгляд Райан кажется гораздо более слабым, чем на самом деле. Признаки этого очевидны, просто люди их не замечают.

— Когда я был в Америке, генерал Диггз рассказал мне о том, как террористы напали на дом Райана. Он взял в руки оружие и отразил нападение, причем действовал мужественно и решительно. Судя по тому, что вы говорите, он также весьма знающий офицер разведки. Его единственная ошибка — если это можно назвать ошибкой — заключается в том, что он не искушен в политическом отношении, а политические деятели всегда принимают это за слабость. Возможно, это и действительно слабость, — согласился Бондаренко. — Но в условиях, когда кем-то задумана враждебная операция против Америки, эта слабость совсем не так важна, как его остальные достоинства.

— Тогда что вы предлагаете?

— Нужно прийти ему на помощь, — уверенно произнес генерал. — Куда лучше оказаться в союзе со стороной, одержавшей победу, а если мы не поможем ему, то можем оказаться на стороне проигравших. Никто не осмелится прямо напасть на Америку. А вот мы не в таком счастливом положении, товарищ директор. — Бондаренко был почти прав.