Случайная невеста командора

Глава 32. Сокровище

Интересный отрезок времени указал мне Валэйрд. Два моих длинных сна…

Эквивалент я подобрала: два дня и две ночи.

Оказывается, со временем, как и с пространством, лирарийцы умеют делать странное — подстраивать под себя.

Корабли были оборудованы двигателями не только пространства, но и времени. Когда Ларийс и Валэйрд говорили, что звездолёт «нырнёт под нити», имелось ввиду странное подпространство, где временем можно было управлять.

Я не разобралась до конца, впрочем, как сказал Валэйрд, это и не нужно. Достаточно было понимания, что именно происходит.

То, что Ларийс назвал норой, куда нужно было добираться под нитями, то есть в подпространстве без времени… время текло иначе. По сути, для внешнего мира оно останавливалось, а для нас, находящихся в норе, всё было обычно.

Как мне объяснил Валэйрд, нора — это был планетоид, на котором была искусственная гравитация и атмосфера, климат, как на одной из материнских планет, фабрики питания, космопорт и даже небольшая инфраструктура из отставных дайо с семьями, и гражданскими, пожелавшими за внушительную сумму переехать сюда.

Возможность отсидеться в норе — роскошь в условиях Валэйрда. Необходимая ему передышка и пауза, чтобы укрепить связь со мной, да и в целом заняться мной.

Для всех в Конфедерации пройдут минуты, а мы сможем отсидеться чуть ли не год.

Когда я об этом узнала, улыбнулась Валэйрду и спросила, можем ли мы остаться там насовсем.

Валэйрд ответил мне тёплой улыбкой и покачал головой: нет, не сможем, нора влияет, это крайняя мера, и лучше в ней проводить как можно меньше времени, но в нашем случае, это необходимость, а негативными последствиями пока можно пренебречь.

Информации на меня, конечно, хлынуло море. Надо отдать должное Валэйрду, он мне давал её частями, не позволяя захлебнуться в её потоке.

По поводу времени и особенностей норы, законов Конфедерации и семейно-общественного устройства, мне пока достаточно было знать краткую историю межзвёздной экспансии и то, как она повлияла на текущее положение дел.

Как я поняла из неспешного рассказа Валэйрда, пока он проводил мою диагностику, лирарийцы — это люди, покорившие космос.

Земля была не первой, но входила в число так называемых материнских планет.

На одной из планет, похожих на Землю, зародилась жизнь, лирарийцы освоили сначала энергию разрушения. Энергию Ргай. Ргайриу.

Огонь, разрушающий дерево. Биотопливо, от естественного разрушения растений — когда гниёт, выделяется тепло. Затем ядерное — разрушение, расщепление ядра. И прочее подобное.

Много энергии для создания цивилизации. Мало для межзвёздных путешествий.

На самой первой планете лирарийцев освоили энергию жизни. Сой. Сойриу.

Сила, дающая питание семени, из которого прорастают корни и ствол. Производство энергетической кислоты в органоидах внутри живой клетки, непрерывное создание всё новых и новых клеток в живом организме. Соединение спермотозоида и яйцеклетки, дающей импульс к делению и созданию нового сложного организма.

Лирарийцы стали жить долго, управлять и усложнять свои организмы с помощью искусственных улучшений, используя свои тела как энергетическую станцию. Искусственные генераторы сойриу тоже научились создавать.

Конечно, это был далеко не быстрый процесс, но в конце концов проблему перенаселения решили за счёт межзвёздной экспансии.

Тогда же научились входить в подпространство без времени, что позволило перемещаться на колоссальные расстояния между галактиками.

Планеты, похожие на родную, Ларойайю, были заселены в первую волну и названы материнскими. Моя планета, Земля, Найраайя, оказалась среди них.

Оказывается, мы заряжались с Валэйрдом в заповеднике — на Ларойайе, самой первой, оставленной лирарийцами в неприкосновенности.

Найраайя тоже оставалась заповедником для старших ветвей лирарийцев, покоривших энергию жизни и расселившихся среди звёзд.

Как я поняла, история лирарийцев насчитывала чуть ли не миллионы земных лет, возможно и дольше. За это время возникало множество ветвей, какие-то бесследно исчезали, как на моей планете, или дичали, иногда снова поднимались к созданию цивилизаций.

Старшие ветви, нашедшие баланс между стремлением к разрушению и созиданию, свойственной природе лирарийцев, объявили младшие ветви неприкосновенными.

В этой части своего рассказа Валэйрд начал особенно тщательно подбирать слова, поглядывая на меня, как я поняла, отслеживая мои реакции.

Я подобралась, осознавая, что мы вступаем на зыбкую почву, подводящую нас к тому, что касалось непосредственно меня. Поэтому старалась оставаться спокойной и внимательно слушать — догадалась, что Валэйрд прервётся, как только я разнервничаюсь.

Чистокровные лирарийцы. Те, чьи клетки ведут начало от самых-самых первых жителей Ларойайи. Чья цепочка генов ни разу не смешивалась с искусственными.

Мне потребовалось отдельное усилие на осознание. Да, лирарийцы во время путешествий среди звёзд и заселений миров занимались клонированием. За сотни тысячелетий грань между искусственной жизнью и зародившейся естественным путём размылась.

Параллельно научились создавать андроидов, которые были неотличимы от людей.

Проблема оставалась в натуральных женщинах. Для обычных людей такой проблемы не было, как для ядра правящих семей, в их родах было много и клонов, и искусственно созданных людей.

В конце концов, генетического материала в банках генов хранилось достаточно, чтобы создавать из искусственных яйцеклеток и сперматозоидов многообразное потомство, отсекая генетические нарушения и проблемы слишком близкого кровосмешения.

Короче, проблемы с женщинами как таковой не было. Нормально жили лирарийцы среди звёзд, населяли планеты, работали и радовались жизни.

Проблемы были у чистокровных лирарийцев. Жили они очень долго. И к выбору спутницы жизни были крайне требовательны.

Обычные женщины их не устраивали. Им были нужны так называемые найорики — носительницы исключительно редкого сплава природных качеств, сочетания генов. Победительницы в генетической лотерее, если угодно.

Ценность такой девушки была в том, что она давали фактически неограниченный источник энергии для своего избранника, если это был чистокровный лирариец, способный раскрыть её потенциал и принять всю его мощь.

Когда такие девушки рождались и выявлялись, правящие семьи охраняли их как величайшее сокровище. Когда такие девушки вступали в детородный возраст, за ними начиналась натуральная охота.

Ввиду того, что это был исключительно ценный и редкий ресурс, найорик и воспринимали, как ресурс. Правила игры складывались тысячелетиями и в конце-концов воплотились в кодекс с жёстким и при этом гибким набором правил.

В основе кодекса лежал постулат: ценный и редкий ресурс должен достаться сильнейшему, то есть тому, кто сможет наилучшим образом им воспользоваться, а значит, это усилит всех лирарийцев.

При этом не важно, в чьей семье появилась найорика и в чью семью она ушла. Важны были две вещи. Первый — избранник найорики должен победить остальных претендентов — а вызов ему имел право бросить любой чистокровный лирариец.

И, второй — давший мне всё-таки надежду — найорика должна была принять своего дайо, только добровольный союз позволял раскрыться потенциалу найорики, стать Найо — женой для Дайо, мужчины, мужа.

С найо и дайо я разобралась не до конца. Как-то там у них было сложно, много условностей, когда дайо, когда найо.

Эль-дайо, например, назывались воины, которые отказались от интима с женщиной или андроидом, что-то типа земных монахов — это давало колоссальный прирост энергетики, очень мощные воины.

На этом моменте у меня голова распухла, Валэйрд прервал свой рассказ, поднял меня со стула и бережно привлёк меня к себе.

— Много, да? — спросил он, беря мою руку и переплетая наши пальцы.

Он отвёл меня к дивану, сел и усадил меня к себе на колени. Заглянул в глаза.

— Очень, — пожаловалась я, уютно устраиваясь на нём, потирая виски и глаза, — это всё нужно осознать.

— Постепенно разберёшься, — улыбнулся Валэйрд, поглаживая меня по щеке. — Мне достаточно того, что ты выбрала меня. А я уж смогу защитить своё сокровище.

— Я твоё сокровище? — улыбнулась я.

— Если ты захочешь им остаться, — серьёзно и с каким-то напряжением в голосе сказал Валэйрд.

Вслед за ним напряглась и я.

— Валэйрд?.. — настороженно спросила я. — Что ты имеешь ввиду?

— Наша встреча произошла случайно, — осторожно сказал он. — Я буду готовить тебя к тому, чтобы ввести в семейный круг. Ты сказала, что хочешь быть моей. Что выбрала меня.

Я прерывисто вздохнула и нежно ему улыбнулась. Разве может быть кто-то для меня важнее, чем он? Разве может быть хоть один мужчина лучше его?

— Вард, я хочу быть твоей, — тихо и твёрдо сказала я, заглянув в его глаза. — Я… Если ты хочешь, конечно. Если ты…

Валэйрд строго глянул на меня.

— Алья, конечно, я да, во мне ты можешь быть уверена. Я в своём выборе определился. Это останется неизменным.

Я прерывисто вздохнула, и Валэйрд взял мою руку, переплетая наши пальцы.

— Мне придётся снова и снова доказывать тебе, что я тебя достоин, — серьёзно сказал он.

Что я могла сказать… Только улыбнуться. Валэйрд между тем оставался серьёзен.

— Ты похищена с материнской планеты, — продолжал он, — это самым строгим образом запрещено. Энергосистема лирарийцев из младших ветвей не приспособлена к силе энергетических потоков чистокровного лирарийца. Требует серьёзной перестройки. Попытки были, но из-за огромного количества смертей, их строгим образом запретили.

Во взгляде Валэйрда засветилось странное выражение, когда он погладил меня по волосам.

— То, что ты выжила, Алья, это… мизерный шанс. Понимаешь, если бы я появился рядом с тобой, когда ты жила на своей планете, ты бы… Сейчас, попытаюсь подобрать слова. У нас поэтому и запрещены контакты старших ветвей и младших. Это, как обычная планета оказалась бы рядом со звездой. Сгорает. Старшие потоки энергий слишком интенсивны.

Я закусила нижнюю губу, и Валэйрд коснулся её пальцем, чуть нахмурившись, я глубоко вздохнула и освободила её — он тут же погладил подушечкой по моей губе.

— То, что ты принимаешь мою энергию, — в его низком красивом голосе появились бархатные нотки, — пропускаешь сквозь себя и возвращаешь мне… Это… У тебя сгорел распознаватель, ты не воспринимаешь. Не знаю, как тебе описать. Как если бы звезда оказалась рядом с квазаром, но не сгорела, а приняла энергию, усилила и вернула. Мы с тобой как две звезды рядом, Алья.

От его прикосновений я невольно сжала бёдра, Валэйрд приподнял меня и усадил на себя верхом. Коснулся груди, сбивая моё дыхание и пробуждая во всём моём теле жар.

— И это будет усиливаться, Алья, — хрипло сказал он, обхватывая меня широкими ладонями, прогибая меня и прижимаясь губами к моей шее, — если ты хочешь… Если ты продолжишь принимать и выбирать меня.