Служить цели

Глава 17

Следующим днем Анна, пройдя через сад Зета и Джессики, легко взбежала по ступенькам на третий этаж и постучала в дверь.

В ответ раздался голос Джессики:

— Открыто. Входите.

Неужели дверь не заперта?

Так оно и было. Нахмурившись, Анна прошла через кухню, бросила папку на обеденный стол и вошла в гостиную.

Недавно Зет сделал здесь ремонт. Декор остался по-прежнему традиционным: разумеется, высокие потолки, арочные окна, люстра из бронзы и вытравленного стекла. Стены цвета капучино, украшенные белой лепниной и отделкой в виде короны, создавали уютную и интимную обстановку. Ковролин заменили на восточный ковер, раскатанный по натертому до блеска паркете.

Джессика кормила Софию грудью на темном кожаном диване с замшевыми подушками. Рядом, на кресле из того же гарнитура, сидела Габи.

— Джессика… — Анна уставилась на миниатюрную блондинку. — Ты, может, и живешь в глуши, но тебе действительно стоит запирать двери.

Габи фыркнула.

— Я сказала то же самое. Но мы знали, что это была ты. Видели, как ты открыла ворота в сад, и Джессика дистанционно отперла дверь, — она указала на маленький монитор на крайнем столике.

Анна взглянула на него.

— Это что-то новое?

— Приезжал друг Зета из Сан-Франциско, — Джессика поморщилась, глядя на устройство. — Саймон не только задал жару Зету за отсутствие системы безопасности здесь, в жилой части, но и прислал одного из своих сотрудников установить ее. Он сказал, что это подарок на рождение ребенка.

— Фух, — Анна опустилась на стул. — Ну, вот, ты только что лишила меня удовольствия тебя поругать.

— Оу. Бедная Госпожа, — протянула Габи.

— Твое счастье, что я бью только мужчин, за редким исключением, — мягко сказала Анна. Но не похоже, что саба забеспокоилась. Анна покачала головой. Вот она — обратная сторона дружбы с сабмиссивами.

Если бы у нее был выбор, она бы каждый день виделась с друзьями.

Джессика продолжала хмуро смотреть на монитор. Анна спросила:

— Почему ты недовольна новой системой безопасности?

— О, я рада, что теперь София в большей безопасности, но все эти сигналы и кнопки меня нервируют. Я должна помнить о том, что необходимо выключить сигнализацию, прежде чем открыть дверь, и включить ее, когда ухожу, и бла — бла — бла, — Джессика закатила глаза. — Зет хотел установить ее еще раньше — когда я к нему переехала. Но я сказала, что съеду обратно, если он это сделает. Но теперь у нас есть София, и он настоял.

— Конечно же, настоял. — Никто не был более заботливым, чем Зет. — На самом деле я хочу установить такую же у себя дома. Я живу в глуши в окружении своей семьи. Это создает иллюзию ложной безопасности.

— У нас тоже стоит система безопасности. Я всегда за дополнительную защиту, — сказала Габи.

— О, ну еще бы, ты же сотрудница ФБР, — фыркнула Джессика и улыбнулась своей засыпающей малышке. — Ради тебя, детка, я смирюсь с этим, — она поправила одежду, взяла Софию так, чтобы та срыгнула, и встала, направляясь в детскую.

— Эй, — Анна протянула руки. — Я выяснила всю подноготную, как того хотел Зет. Вознаграждение за мою работу — обнимашки с этой малышкой.

Смеясь, Джессика передала ей дочь.

Анна крепко прижала к себе девочку. Такая очаровательная. Под розовым ротиком на подбородке красовался маленький молочный пузырек.

Джессика ушла на кухню, крикнув в ответ:

— Знаешь, раз уж это Зет заказал выяснить всю подноготную, то и вознаграждать тебя должен он.

— Ну, вот, она включила бухгалтера. Последний раз, когда я была у вас, этот ребенок был наполовину твоего Мастера, так что я просто воспользуюсь той частью, которая принадлежит Зету. И это будет… левая сторона? — Анна уткнулась носом в левую щечку Софии, вдыхая сладкий детский аромат.

— Тебе следовало бы стать юристом, — Джессика вернулась с бутылкой газированной воды и поставила ее рядом с Анной. Затем опустилась на кушетку.

— Хорошо выглядишь, мамочка, — сказала Габи. — Не такой уставшей, как несколько недель назад.

— Эта мини-Домина в подгузнике стала спать дольше. Наконец — то, — Джессика нахмурилась. — Я вернулась к нормальной жизни, но Зет, похоже, этого не замечает.

— Что он не разрешает тебе делать? — спросила Габи.

— Речь не о том, что он не разрешает. А о том, что он не… м-м-м, не делает, — Джессика покраснела.

Габи казалась сбитой с толку, но Анна сообразила, глядя на покрасневшие щеки Джессики, что именно Зет не… делает.

— А еще не рановато ли начинать заниматься сексом?

— О-о-о, секс, — поняла Габи.

— Ну, акушерка сказала, что дата, когда мы можем вернуться к «супружеским обязанностям» варьируется в зависимости от восстановления организма. По сути, я должна подождать четыре недели, пока не почувствую себя готовой, и пока кровянистые выделения не прекратятся. Это все замечательно. Но гинеколог, — Джессика закатила глаза, — сказал взять перерыв в шесть недель, а прошло немногим более пяти. Конечно же, Зет следует инструкциям чувака, чья квалификация выше.

— Ну, он придерживается консервативного пути. Его забота о тебе невероятна, даже если это означает, что сам останется ни с чем, — высказала свое мнение Габи. — Я впечатлена. Кто-нибудь слышал, чтобы парень отказывался от секса, да еще на такое долгое время?

— На очень долгое время, — Джессика скрестила руки на груди и надулась. — Я соскучилась по сексу. Соскучилась по объятьям. И по Доминант — сабмиссивным штукам тоже. Он лишил меня всего.

Зет очень заботился о своей сабе, и еще несколько дней воздержания не должны были иметь большого значения.

— Осталось потерпеть до следующей недели, — мягко сказала Анна. — А потом ты снова получишь все это.

— Я надеюсь. Вероятно, все так, — Джессика покачала головой. — Но я так злюсь на него, что к концу недели, возможно, пошлю его к черту.

Укачивая Софию, Анна внимательнее присмотрелась к подруге. Напряжена. Мышцы в тонусе, рот крепко сжат, губы дрожат, а руки сжимаются в кулаки. Все ее эмоции как на ладони.

— Оу. Гормоны играют, подруга? — Габи пересела к Джессике и обняла ее за плечи.

Глаза Джессики наполнились слезами.

— Так и есть. Но мне нужен он. И близость. Между нами всегда больше, чем секс и… мне это нужно.

— Но он беспокоится, что может причинить тебе боль, — Анна поджала губы, размышляя. Она подумала о своих чувствах, когда они с Беном занимались любовью, потому что любовь — это именно то, что они чувствуют сейчас. Если он когда-нибудь откажет ей, ради ее же блага, она будет ощущать себя отвергнутой.

То, что мнения медиков разнились, вызывало раздражение, однако, критерии гинеколога казались более разумными, чем некая произвольная цифра, взятая из ниоткуда.

Может, она могла бы объяснить Зету, что Джессика сейчас особенно уязвима?

— Давай я поговорю с ним и…

— Нет! — Джессика яростно замотала головой. — Если он трахнет меня, потому что ты с ним поговорила, это как… будто заниматься любовью со мной — это лекарство, которое он должен принять. Рутинная работа.

Анна фыркнула от смеха.

— Почему-то я сомневаюсь, что он воспримет это в таком ключе.

— Но я буду считать именно так, — плечи Джессики поникли. — Должно быть, он просто недостаточно хочет меня. Я не позволяю тебе сообщать ему, что он должен заняться со мной любовью.

О, вот это было совсем плохим знаком. Друзья никогда не убедят женщину в том, что ее муж все еще находит ее привлекательной.

— Анна, ты профи в том, чтобы заставлять парней делать то, что ты хочешь. Может, дашь Джессике какой-нибудь совет? — спросила Габи, обнимая Джессику. — Секрет соблазнения № 101?

Манипулировать Зетом. Для его же блага. Учитывая, как часто он вмешивался в дела всех членов клуба — для их же блага, — идея была просто неотразимой. Она улыбнулась.

— Он скоро придет домой на ужин?

Джессика кивнула.

— И София проспит пару часов? Ну, или, по крайней мере, ее не нужно будет кормить некоторое время?

Еще один кивок. Взгляд Джессики прояснился.

— Я сегодня выхожу на работу только поздно вечером, так что смогу посидеть с бесенком. — Будто это было трудным делом. — Буду укачивать ее и читать в одной из комнат на втором этаже.

— Ты заскучаешь, — запротестовала Джессика.

— У меня всегда с собой книга. Просто дай мне сумку с подгузниками, и у тебя будут два свободных часа без ребенка.

— Это было бы здорово, — сказала Джессика. Затем ее лицо помрачнело. — Но он все равно не будет…

— Теперь это то, что, я думаю, ты должна сделать… Считай это беспроигрышным вариантом, так как даже если он не присоединится, ты кончишь.

****

— Джессика? — тихо позвал Закари, не желая разбудить ребенка или жену, если они спали.

Он бросил мобильный телефон на папку, лежащую на обеденном столе, и отправился на поиски. Гостиная была пуста.

Зет открыл дверь в хозяйскую спальню и услышал тихую музыку. Шторы были задернуты, и единственный свет исходил от ароматических свечей, расставленных по комнате.

Джессика стояла у изножья кровати, одетая в черный корсет с подвязками, темные чулки в сеточку, туфли на каблуках… и больше ничего.

Вся кровь в его теле устремилась к члену.

Ее блестящие светлые волосы, еще более длинные, чем когда он впервые встретил ее, рассыпались по обнаженным плечам и спине, моля о мужской руке. Его руке.

Она взглянула на него через плечо.

— О, привет.

Подчеркнутая линия талии перетекала в изгибы прекрасных полных бедер, выставляя на обозрение круглую белую попку. Его пальцы изогнулись, словно чувствуя гладкую кожу под своей ладонью. Ему пришлось прочистить горло, прежде чем он смог заговорить.

— Осталась еще неделя.

Она фыркнула.

— Это по словам врача-мужчины, у которого нет детей. Потому что ему нечем их произвести на свет. Моя акушерка, с которой я сегодня разговаривала, разрешила мне заниматься сексом, поскольку у меня больше нет кровянистых выделений.

— В самом деле, — от предвкушения пульс Закари подскочил, хотя он говорил спокойным тоном. В его распоряжении было два разных мнения медиков. Оба они — доктор медицинских наук и акушерка — были авторитетами. Как бы сильно ни желал свою жену, он не мог рисковать ее здоровьем.

Джессика вынесла достаточно. Воспоминания о ее родах были слишком яркими. Он чувствовал себя виноватым, будто это он был причиной той ужасной боли. И неважно насколько это звучало нелогично. Странно, что он мог спокойно наблюдать, как садист истязает мазохиста, но видеть то, как его жене — его сабе — было настолько больно, что она кричала, потрясло его до глубины души. Зет встряхнул головой, отгоняя воспоминания.

— Понятно, — огрызнулась она. — Что ж, без проблем, Мастер. Раз Вы не разрешаете мне играть с Вашим членом, я поищу себе другой.

С кровати она взяла… фаллоимитатор. И вибратор.

— Джессика, — его голос был больше похож на рычание.

— Не беспокойся, я все уточнила, — сказала она. — Когда звонила Фэй, она сказала, что я могу доставлять себе удовольствие, сколько захочу, — глядя ему в глаза, она включила вибратор, прижала к клитору и… застонала.

От его внезапного всплеска похоти вся спальня на секунду исчезла из вида.

Будь он проклят, если…

Зазвонил его телефон в столовой.

Джессика махнула рукой.

— Иди. Ты мне не нужен.

Хотя он знал, что за ее словами стоит гнев, все равно это было больно. Зет колебался, раздумывая, не проигнорировать ли телефонный звонок. Но он не мог.

— У меня госпитализировали пациента, зверушка. Я обязан оформить его должным образом и отправить отчет. Вернусь через несколько минут.

Она бросила короткое «хорошо» тоном, который означал, что все было совсем не хорошо.

Его тело протестующе закричало, когда он вышел из комнаты.

На то, чтобы вкратце изложить ситуацию лечащему врачу, ушло всего две минуты.

Позвонить гинекологу и припереть его к стенке заняло больше времени. Но когда Закари сказал ему, что у Джессики больше не было кровянистых выделений, и что акушерка разрешила занятие сексом, доктор тоже дал добро.

— Превосходно. Спасибо, — когда Захари повесил трубку, ему пришлось опустить руку и поправить стояк. Наверное, прошло пару десятилетий с тех пор, как он последний раз занимался сексом. Он скучал по прикосновениям и объятиям. Скучал по тому, как Джессика уступала под его руками. Секс с ней был торжеством радости. И любви.

Войдя в спальню, он взглянул на радионяню. Оттуда не доносилось ни звука, София, должно быть, спит.

И единственное, что можно было расслышать в комнате, оказалось жужжание вибратора.

Его упрямая маленькая жена не блефовала. Закрыв глаза, она опустила руки на свою киску, лежа на кровати с раздвинутыми ногами. Фаллоимитатор лежал у нее на животе. Ее пальцы были скользкими, когда она играла с собой, периодически применяя вибратор, чтобы продержаться дольше.

Он наблюдал с минуту. Никогда прежде не видел ничего настолько соблазнительного, как его жена, занимающаяся самоудовлетворением. Ему нравилось ее округлое тело до того, как она забеременела. И когда она была беременна. И сейчас тоже. Во всяком случае, его желание к ней только возросло.

— Джессика.

Ее глаза распахнулись.

— Я звонил доктору. Он…

— Он может идти к черту, — ее лицо приобрело тот самый ярко-красный оттенок, который присущ только разгневанным блондинкам.

— Котенок, доктор сказал…

— Мне плевать. А еще мне плевать на все, что ты говоришь, ты…ты — ублюдочный Дом, — она подняла фаллоимитатор и с яростью швырнула его. Прямо в него.

Он поймал игрушку, прилетевшую прямо в его ладонь.

— А теперь засунь это себе в задницу, — прошипела она, как котенок, которым он ее называл.

Подойдя к кровати, Зет почувствовал, как на него обрушился ее гнев. А потом тот был смыт ее чувством потери… чувством, что она зашла слишком далеко в своих словах и действиях. Что она разрушила то, что у них было. Что она потеряла его.

Но она никогда его не потеряет.

Ее вера в то, что простые слова могут разлучить их, показала его несостоятельность как Дома.

— Достаточно, котенок.

Она села на кровати и зло уставилась на него.

Ее волосы были распущены и образовывали удобный поводок, когда наматывались на его руку. Он воспользовался этим приемом, чтобы откинуть ее голову назад и завладеть ее ртом, тем самым прервав поток оскорблений в его сторону.

После секундной борьбы она… сдалась. С такой полнотой, что он почувствовал, как его грудь сжалась от сладкой боли. Ее губы были теплыми, мягкими и податливыми.

Все еще держа ее за волосы, он поднял ее руки, одну за другой, чтобы пососать пальцы, наслаждаясь дразнящим мускусным вкусом.

Когда он снова поцеловал Джессику, ее руки обвились вокруг его шеи, и он почувствовал, как все одолевавшие ее эмоции исчезли под растущей потребностью.

Вибратор-пуля все еще жужжал рядом с ней, понял он. И было бы стыдно тратить впустую имеющиеся ресурсы. Так что, прежде чем сделать что-то еще, он устранит сексуальную неудовлетворенность, которая вызвала этот эмоциональный шторм, а также воспользуется возможностью напомнить своей сабе, что ее оргазмы происходят только по его усмотрению.

Когда он вложил вибратор ей в ладонь, отчаяние наполнило ее глаза… пока его рука не накрыла ее пальцы и не переместила игрушку к ее киске.

Когда вибрация коснулась клитора, тело Джессики напряглось.

Очень хорошо. Никуда не торопясь, удерживая ее на месте за волосы, он целовал ее, одновременно контролируя ее руку, прижимая пулю сначала к одной стороне клитора, а затем к другой.

Она начала задыхаться, ее бедра приподнялись навстречу вибратору.

— Я люблю тебя, Джессика, — прошептал он.

— Я люблю те…

Он переместил ее руку, чтобы установить вибратор на самую вершинку ее клитора и… сильно прижал его.

Ее спина выгнулась дугой.

— А-а-а!

Хотя он никогда не забывал, какой сногсшибательной она была, когда кончала, каждый раз у него все равно замирало сердце.

Когда ее пульс замедлился, Джессика открыла глаза… и встретилась взглядом с серыми глазами Зета.

Он отпустил ее волосы. Не улыбался. И так внимательно смотрел на нее, что ее пульс снова подскочил до небес.

Она сглотнула.

— Что?

— Действительно, что, — его голос был низким. Зловещим. Печальным. — Насколько я помню, ты бросила в меня фаллоимитатор, — его губы изогнулись. — Обзывала меня. И так как сейчас у тебя нет схваток, то и оправдания такому поведению нет.

Все еще полностью одетый, Закари сел на край кровати.

— Кроме того, ты пыталась манипулировать мной, чтобы я делал то, что хочешь ты, а не то, что я считал правильным.

О-о-о. Анна предупреждала ее о его возможной реакции.

«Очень немногие мужчины могут устоять при виде женщины, доставляющей себе удовольствие. Разница в том, что, как только Зет задумается об этом, ему станет абсолютно ясно, что ты командовала им снизу. Тебе может не понравиться то, что за этим последует».

Возможно, с ней все было бы в порядке, если бы она послушала Анну. Проблема в том, что Джессика зашла еще дальше. Насмехалась над ним. А затем вышла из себя и накричала на него. И швырнула в него игрушку.

Не в силах встретиться с ним взглядом, Джессика опустила голову.

Она пыталась подтолкнуть его заняться с ней сексом и прекрасно знала, что он этого не хочет. Возможно, больше никогда этого не захочет. Кто бы захотел, в конце концов. Слезы выступили у нее на глазах. Она такая корова и…

— О чем, черт возьми, ты думаешь? — положив руку ей на грудь, он опрокинул ее на спину. Когда она начала сопротивляться, пытаясь снова сесть, он схватил ее запястья правой рукой и прижал их над ее головой.

— Прекрати! — она сопротивлялась. — Не надо. Я не хочу…

— Джессика. Остановись, — приказал он глубоким, красивым голосом, и она замерла. Взяв ее за подбородок, он провел большим пальцем по ее мокрой щеке.

Сморгнув еще больше слез, она уставилась на него. Что с ней не так? Устраивать истерики, потому что она не добилась своего? И обвинять Зета? Он всего лишь пытался защитить ее. Обделяя при этом самого себя.

И, как его саба, она отдавала власть в его руки. Это едва ли похоже на подчинение.

— Прости, — прошептала она.

— И ты меня, — ответил он спокойным голосом. — Во-первых, ты должна знать, что я звонил врачу, и он согласился, что на данный момент мы можем возобновить сексуальные отношения.

От нахлынувшего чувства унижения, она на секунду закрыла глаза. Он пытался сказать ей об этом, а она лишь кричала и швыряла вещи в ответ. Очень взрослое поведение, девочка.

Без сомнения, он раздражен.

— Теперь, когда ты больше не кидаешься в меня секс-игрушками, — сказал он сухо, — возможно, мы сможем поговорить разумно.

О-о-о. У нее было плохое предчувствие насчет…

— Я могу понять твой гнев. Но, котенок, — его голос стал нежным, — почему ты плакала?

— Ничего особенного.

Он сдвинул брови. Ложь, по мнению Мастера Зет, была серьезным преступлением.

— Я имею в виду, что просто была расстроена.

Он не отводил свой взгляд. Явно ей не поверил.

Это было невыносимо. Слезы снова потекли по щекам, ее защита пала.

— Я… я знаю, что ты больше не хочешь меня, и я чувствовала…

— Что? — он скользнул по ней взглядом, и на его лице появилось несчастное выражение.

Она ощутила, как на нее нахлынуло опустошающее чувство страдания. Теперь она заставила его чувствовать себя неловко, а ведь он не сделал ничего плохого. Это все ее вина.

— Котенок, — произнес он мягко. — Я не думаю, что был хоть один момент с тех пор, как мы встретились, когда бы я не хотел тебя. Я знаю, что тебе не нравилось, как ты выглядела, пока вынашивала ребенка, но я думал, что это пройденный этап.

О, Боже, почему она должна быть такой неуверенной в себе?

— Ты преодолел, мы преодолели это. — Потому что в те месяцы беременности она видела себя в его глазах, видела, какой красивой она была с его ребенком, растущим внутри нее. Какой благоговейный трепет он испытывал. — Но теперь… — она прикусила губу, не в силах продолжить.

Коснувшись щеки, он приподнял ее лицо. Его тепло словно проникало в нее, а его контроль сломил остатки ее сопротивления.

— Расскажи мне.

— Я больше не вынашиваю ребенка, и я огромная, и… и все обвисло, и…

Он грустно покачал головой, затем взял ее руку и опустил себе на пах. На очень, очень, очень сильную эрекцию.

— Разве это похоже на то, что я не хочу тебя?

Жар охватил ее, когда она начала ласкать его. Джессика хотела, чтобы он был внутри нее, хотела…

Их глаза встретились, и, о, Боже, он опять вошел в роль Мастера.

— Как давно тебя это беспокоит? — спросил он чересчур мягко.

Она с трудом сглотнула.

— С тех пор как… — С того дня, как она увидела в зеркале свой живот после рождения Софии. — С недавнего времени.

— Я понял, — медленно, он поднял ее руки и снова зафиксировал их над ее головой. Его сильные пальцы легко удержали оба ее запястья. — У нас было соглашение, что ты скажешь мне, когда почувствуешь себя неуверенно?

— Да, — прошептала она. — Но ты отстранился от меня, — ее гнев вспыхнул с новой силой. — Ты даже не обнимал меня по ночам.

— Это правда. Не обнимал, — он на самом деле усмехнулся. — Джессика, я хотел тебя так сильно, что боялся взять тебя во сне.

Зет не лгал. Он никогда не лгал. Пьянящий коктейль из тепла и облегчения разлился по ее венам. Муж не пытался отстраниться от нее.

С полуулыбкой он погладил ее по щеке.

— Хорошо. Есть с чего начать.

Начать. Звучит не очень хорошо.

— Что ты имеешь в виду? — Выйти замуж за психолога было действительно плохим решением. О чем она только думала?

— Мы продолжим говорить о том, что тебя беспокоит. Осмелюсь предположить, что длительный период без какой-либо близости усилил твои страхи.

Она могла только согласно кивнуть.

— Тем не менее, я хочу получать от тебя ежедневный отчет за следующий, скажем, месяц.

Когда она начала хмуриться, его глаза потемнели, превращая ее силу воли в кашу.

— Но мне не нравится вести дневник.

— Я знаю, зверушка. Мы что-нибудь придумаем. Возможно, электронная таблица. Разные цвета, в соответствии с системой оценок. Как ты воспринимаешь свое тело. Каким, по-твоему, я его вижу. По шкале от одного до десяти. С пометками на полях.

Хм. Это казалось выполнимым. Она сможет суммировать результаты и рассчитать средние показатели за неделю, а также составить график, чтобы отслеживать, если…

Его глаза светились весельем.

— Ты смеешься надо мной.

— На самом деле я влюблен в тебя, — мягко сказал он. — И рад, что моя Джессика вернулась.

— О. — Могла ли она любить его еще сильнее?

Его поцелуй сначала был мягким, но затем его настойчивый напор усилился до такой степени, что она осознала, насколько он сдерживает себя. И разве не стоило поспешить? Она потянула его за руки, желая прикоснуться к нему.

Но Зет отпустил ее и уклонился от ее объятий. Схватив Джессику за плечи, он усадил ее на кровать.

Она посмотрела на него в замешательстве.

— Что не так?

Вместо ответа он открыл прикроватную тумбочку и достал… мини — флоггер с семидюймовыми хвостами.

О, нет. Конечно, крошечный флоггер выглядел совершенно безобидным, но он не казался таким невинным на нежных участках кожи… например, на киске.

— Для чего это? Я буду наказана? — запротестовала она.

— Прежде чем все пойдет гладко, нам нужно избавиться от кое-чего. Думай об этом как о расчистке засора в русле реки, — он вручил ей флоггер и закатал правый рукав выше локтя, прежде чем протянуть к ней руку с обнаженным предплечьем.

— Что ты делаешь? — она отстранилась.

— Поскольку не собираюсь подпускать тебя с флоггером к моему члену, я хочу, чтобы ты ударила меня по руке. Ты будешь продолжать до тех пор, пока не оставишь на мне пару хороших следов.

Ее сердце ушло в пятки.

— Нет. — Нет — нет — нет. — М — мастер, я не могу.

— Ты можешь, и ты будешь. Надеюсь, в следующий раз я услышу те слова, которые ты не произнесла. Или ты будешь доверять мне достаточно, чтобы их произнести. Как твой Мастер, я подвел тебя, — произнес он серьезно.

— Ты не подводил, — прошептала она.

В ответ он похлопал себя по предплечью.

— Сейчас, пожалуйста.

С первой попытки Джессика едва огладила его кожу, чем заслужила тяжелый взгляд.

Вторая была немногим лучше.

Он слегка улыбнулся.

— Мы будем продолжать всю ночь, если понадобится, зверушка.

Ощущение его силы, окутывающей ее, наполнило ее глаза слезами.

— Я люблю Вас, Мастер.

— Я знаю, котенок, — он взглянул на свою руку и выразительно поднял брови.

Она ударила его вновь. Услышав жестокий звук хвостов, бьющих по коже, она съежилась.

— Сильнее.

Чтобы покончить с этим, она сделала еще три удара — так сильно, как смогла.

— Еще — такие же, как эти.

К тому времени как ударила его еще три раза, она, не сдерживаясь, плакала.

— Продолжай.

Ее глаза ослепли от слез, но ничто не могло заглушить звук ударов по коже.

Наконец, он поймал ее запястье и вырвал флоггер из ее руки. Его сильные руки обняли ее, и он притянул Джессику к своей твердой, как камень, груди.

Она обняла его в ответ, уткнувшись лицом в его плечо, плача так сильно, что почти не могла дышать. Она ударила его, причинила ему боль.

— Дело сделано. Ты хорошо справилась, малышка, — он обнимал ее, прижимаясь щекой к ее голове и нежно укачивая. Делая ее мир снова цельным.

Никогда. Никогда не заставляй меня делать это снова. И все же, даже пропитав его рубашку слезами, она поняла, что ее гнев, вызванный тем, что он послушал доктора вместо нее, рассеялся.

Постепенно ее плач перешел в прерывистое дыхание.

Он поцеловал ее в макушку и выпрямился. Но когда пальцем убрал волосы с ее мокрого лица, она увидела ужасные красные рубцы вдоль его предплечья, и снова заплакала.

— Бедная зверушка, — он притянул ее обратно в объятия. Через минуту она заметила, что он смеется… и ласкает ее грудь.

Она возмущенно оттолкнула его.

— Зет!

Улыбка исчезла с его лица. Бровь приподнялась.

Джессика нахмурилась.

— Я имела в виду, Мастер, Вы… Вы…

— Вот это уже звучит неплохо. Думаю, я воздержусь от затыкания тебе рта кляпом, так что ты сможешь сколько угодно умолять меня.

— Умолять? О чем?

— О прощении. Теперь твоя очередь быть наказанной, котенок.

О, Боже, он полностью вошел в роль Дома. Под взглядом его серых глаз, темное желание вскипало в ее крови, и соски превратились в пульсирующие пики.

Безжалостными руками он опрокинул ее на спину и пристегнул запястья к изголовью кровати. Мастер Зет подложил подушку ей под бедра и широко развел ее колени, используя ремни посередине кровати. Ее киска оказалась ближе к краю кровати: поднята вверх… и открыта. Воздух коснулся ее складочек, подтверждая, насколько она влажная.

И, словно чтобы указать на это, Зет наклонился и обвел пальцем ее вход и клитор, который все еще гудел после оргазма.

— Прекрасная и возбужденная. К сожалению, боюсь, что твоя влажность усугубит твое наказание, — сказал он серьезным тоном.

— Наказание — там? — Использует этот чертов флоггер? — Ты не сделаешь этого.

Сжатая челюсть Зета красноречиво свидетельствовала о том, что ее протесты будут проигнорированы. Он поднял короткий кожаный флоггер.

— Джессика, посмотри на меня, — ласка в его глубоком звучном голосе перекрывала стальные нотки.

Она подняла на него взгляд.

— Я люблю тебя, моя злючка. Люблю настолько, чтобы дать тебе секс, который ты так хочешь, и контроль, который тебе нужен.

И с этими словами он сильно ударил ее по внутренней стороне левой ноги, затем правой.

Ее ноги дернулись, когда удар обжег нежную кожу, и она вскрикнула.

Зет провел ладонью по светло-красным отметинам, его нежное прикосновение контрастировало с болью. Обхватив ее подбородок твердыми пальцами, он поймал ее взгляд в ловушку.

— Джессика, это будет больно. Это наказание, а не удовольствие. Я хочу, чтобы ты приняла боль молча.

Ее глаза наполнились слезами и облегчением. На его лице не было гнева, только решимость. Он не позволит никому и ничему разрушить то, что у них есть.

Если бы Зет позволил ей спровоцировать его на то, чтобы он вел себя так, как она хотела, она бы контролировала ситуацию. И она желала этого не больше, чем он.

— Мне жаль, — прошептала она.

— Я знаю, малышка. И мне, — нежно поцеловав ее, он отступил назад.

Когда он поднял флоггер, Джессика увидела следы от ударов, которые она оставила на нем. Она стиснула зубы. Она молча примет свою часть наказания, которое они оба разделяют в этот момент.

И затем он продолжил. С бесконечной осторожностью он хлестал ее по внутренней стороне бедер, двигаясь болезненными ударами от коленных ремней к ее паху.

Ай, ай, ай.

Он выдерживал достаточно долгие паузы, чтобы каждый удар был в полной мере прочувствован ею. Чтобы она делала глубокий вдох через нос… и ожидала каждый следующий взмах.

Ее руки были сжаты в кулаки, и несколько слезинок скатились по ее щекам. Но она не издала ни звука.

Он отложил флоггер.

— Ты отлично справилась с этой частью, котенок. Я горжусь тобой. — Одобрение в его голосе начало ослаблять узел вины.

Присев на край кровати между ее горящими бедрами, он осмотрел отметины.

— Красивые и розовые. Мы должны убедиться, что твоя киска будет того же цвета, что и бедра, правда?

— Боже, нет. Нет, нет, нет, — ее горло сжалось от смеси вожделения и невероятного страха. Она попыталась сдвинуть ноги, но никто не связывал искуснее, чем Мастер Зет. Она не смогла сдвинуть их ни на дюйм.

Глубокое осознание того, что он может делать все, что захочет, превратило ее в желе.

Палец, исследующий ее складочки, скользнул внутрь с предательски хлюпающим звуком. Невероятное удовольствие от его интимного прикосновения заставило ее застонать.

Он не улыбался, но в углах его глаз появились морщинки от смеха.

Затем, о, Боже, он наклонился и провел языком по клитору. И без того чувствительный комочек нервов ожил, когда его язык щелкнул по нему, а затем нежно лизнул… прямая противоположность тому, как он орудовал флоггером.

Внутрь нее вошел второй палец, двигаясь медленными круговыми толчками.

Ее мышцы напряглись, желание кончить нарастало. Она захныкала, пытаясь пошевелиться, но не смогла.

Отстранившись, Зет поднялся с кровати.

— Поскольку твое наказание еще не закончилось, должен быть отвлекающий маневр для следующего раунда, — открыв ящик стола, он достал игрушку, которую она любила и ненавидела в равной степени — вибрирующую анальную пробку.

— Не-е-ет.

Игнорируя ее мольбы, он смазал пробку лубрикантом и коснулся ее ануса. Когда кольцо мышц на входе сжалось, сопротивляясь, он слегка шлепнул ее по многострадальному бедру.

— Прекрати, Джессика.

Она никогда не могла сопротивляться ему, когда он использовал этот низкий командный голос. Никогда. Ее мышцы расслабились.

Пробка скользнула на место с небольшим хлюпом, и анус сомкнулся на узкой части перед расширением. Теплая ладонь Зета сжала ее ягодицы.

— Твое тело принадлежит мне, Джессика? Не так ли?

Ему.

И он намеренно завладел ее самой интимной частью тела, чтобы подчеркнуть это. Его серые глаза удерживали ее взгляд с жесткостью кованого железа.

Она растаяла. Это ощущение она испытывала не раз, но сейчас, казалось, кровать под ней поплыла. Она была его. Навсегда.

— Да, Мастер, — прошептала она.

— Очень хорошо.

Он щелкнул по кнопке включения и поднялся.

Запустились вибрации, возбуждая ее анус и киску и посылая искрящееся желание по всем ее нервным окончаниям. Она попыталась приподнять бедра и застонала, когда не смогла сделать этого.

Он наблюдал за ней. Его губы изогнулись в легкой улыбке.

— Ты такая красивая.

Когда он смотрел на нее с такой теплотой в глазах, она на самом деле чувствовала себя красивой. И лелеемой. С любовью глядя на него снизу вверх, уязвимая и открытая, она улыбнулась.

— Это моя саба, — прошептал он. Зет наклонился и начал ласкать ее груди, пока те не заныли от возбуждения… И как же чудесно было снова ощутить его прикосновения на своем теле. Схватив ее за волосы свободной рукой, он поцеловал ее, долго и медленно.

Когда он поднял голову, она была готова…

— Давай закончим с этим. Соберись, зверушка, — он взял в руки мини-флоггер для киски.

О, Боже, нет. Ее тело протестующе извивалось, будто она могла отползти к изголовью, и Зет улыбнулся.

К ее ужасу, он снова начал с ее коленей, нанося жалящие удары по внутренней стороне бедер. На этот раз удары были не такими сильными, но ей уже было больно. Удары медленно поднимались вверх по ее ногам.

Она знала, что он не остановится, пока не дойдет до заветной вершины.

Ее мышцы напряглись, когда флоггер приблизился к киске. И все же каким-то образом ее клитор пульсировал от желания. И эта дурацкая анальная пробка продолжала вибрировать, возбуждая ее все больше.

Флоггер бил уже чуть ниже киски, сначала по одной стороне, потом по другой. Затем Зет провел хвостами вверх по левой стороне ее половых губ. И от внезапного резкого удара она ахнула. Джессика изо всех сил пыталась свести колени вместе, даже когда он нанес следующий удар по правой складочке.

Ее руки были связаны, ноги раскрыты, и не было никакого способа избежать того, что он хотел сделать. Его сострадательный… непреклонный… взгляд встретился с ее глазами, когда она дернулась в ремнях.

Флоггер ударял по ее складочкам, избегая клитора. Снова и снова, безжалостные кожаные полоски хлестали ее плоть, пока вся ее киска не запылала. Боль была терпимой и в то же время слишком, чрезмерно сильной.

— Ты будешь открыто обсуждать со мной проблемы. И честно, — он подчеркнул свои слова как утверждение более сильным ударом, и она безуспешно попыталась оставаться неподвижной.

— Да, Мастер, — слезы наполнили ее глаза от боли и осознания того, что она разозлила его, равно как и от явной потребности, чтобы он обнял ее.

Следующий удар пришелся по ее лобку — довольно высоко, — и он замкнул кольцо горящей плоти.

В центре был ее клитор.

Чрезвычайно чувствительный бугорок, казалось, сжимался, но в то же время наливался кровью, пульсировал и предвкушал боль.

Мастер Зет наблюдал, как она извивается и дергает за ремни.

— Нет, ты не можешь освободиться, Джессика. Ты примешь все, что я тебе дам, — глубокий тембр его голоса обласкал ее, заставляя увидеть и почувствовать, насколько она беззащитна. Беспомощна.

И как сильно он этим наслаждался.

Еще два удара по ее лобку — безжалостные, окатившие ее жидким теплом, которое почти причиняло боль. Исчезнувшую боль.

Он наклонился и лизнул клитор, почти доведя ее до оргазма. Удары, вибрации — все слилось внутри нее в единый вихрь. Ее кожа блестела от пота.

Затем Зет выпрямился. Флоггер бил по ее половым губам внизу и по лобку сверху, туда и обратно. Губы, лобок. Пауза казалась бесконечной. Пульс громыхал у нее в ушах.

Он замахнулся. И жестокий флоггер ударил по клитору.

Прямо. По. Клитору.

Боль нарастала, от шока у нее перехватило дыхание. Ее центр сжался… и внутри нее взорвался фейерверк. Спина изогнулась от удовольствия, рикошетившего в каждый нерв ее тела, прежде чем выплеснуться наружу волнами чистейших ощущений. Внутри нее все сокращалось и сжималось, закручиваясь вокруг анальной пробки в ее попке, и интенсивность ощущений нарастала с каждой секундой. О, о, о.

— Посмотри на меня, Джессика.

Она заставила себя открыть глаза.

Он смотрел на нее темным взглядом, когда его мозолистая, сильная рука накрыла ее киску, удерживая ее в огне и удовольствии… вновь отправляя в это пламя.

— Эта киска принадлежит мне, зверушка. Как думаешь, ты сможешь это запомнить?

Она едва слышала его сквозь грохот своего пульса. Хватая ртом воздух, она смогла только кивнуть.

— Очень хорошо, — Зет расстегнул брюки, встал на колени, прижал член к ее входу и надавил на влажные, опухшие складочки. Ее попка была уже занята. И член, проникающий в ее киску, казался невероятно огромным. Он входил в нее. Постепенно. Неотвратимо.

— О-о-о, Боже. — Ее тело все еще сотрясал оргазм, пока она растягивалась вокруг него. Его толщина усиливала ощущения от анальной пробки, и казалось, что член тоже вибрирует. Вся нижняя половина ее тела сотрясалась в спазмах невероятного удовольствия.

Он был глубоко внутри нее. И его твердое тело прижималось к ней. Он опирался на одну руку рядом с ее плечом, а второй удерживал ее за щеку. И смотрел на нее.

— Мне очень, очень хорошо с тобой, Джессика, — мягко произнес он, и ни в его словах, ни во взгляде не было лжи. Он все еще хотел ее.

Это знание было пьянящим. Великолепным. Окатывало ее фонтаном радости.

Она хотела обнять, почувствовать его, встать на якорь, прежде чем уплыть. Она потянула за ремни, удерживающие ее руки над головой.

— Пожалуйста, Мастер, можно мне прикоснуться к Вам?

Его суровое лицо смягчилось, и он протянул руку и, расстегнув наручники на ее запястьях.

Джессика, наконец, обняла его руками за плечи. О, она скучала по его прикосновениям, по тяжести его тела. Поглаживая его спину, она чувствовала, как железные мускулы Зета напрягаются и расслабляются, когда он двигается.

Больше. Она пошевелила зафиксированными ногами и посмотрела на него с невысказанной мольбой.

Мелькнула его улыбка, так быстро, что она едва заметила ее.

— Нет, малышка. Твои ноги останутся раздвинутыми, а киска открытой, и ты не сможешь ни в чем мне отказать.

От одних его слов у нее все в трепете сжалось внутри.

Он намеренно увеличил темп, его толстый член с каждым толчком проникал все глубже.

Ритм был безжалостно неотразим, и она почувствовала, как ее тело снова скатывается в сладко накатывающий оргазм.

— Мой котенок, — он обхватил ее лицо, удерживая для собственнического и проникновенного поцелуя, завладевая ее ртом и не прекращая входить и выходить из нее. Под ее пальцами его мышцы напряглись, а затем он толкнулся так глубоко, что она ощутила, как сокращается его член в самый интимный момент.

Он не отводил от нее взгляда своих серых глаз.

— Я люблю тебя, Джессика. Никогда в этом не сомневайся.

— Я люблю Вас, Мастер, — прошептала она, обняв его крепче и позволив себе расслабиться.

Некоторое время спустя она поняла, что он вымыл ее, отстегнул ремни и теперь укладывал на себя. Твердыми руками он прижал ее тело к себе, так что между ними не осталось ни малейшего барьера.

Она слышала медленные удары его сердца, ее грудь поднималась и опускалась в унисон с его, и она была окружена его мужским запахом. Джессика испустила тихий вздох совершенного удовлетворения.

Это было самое счастливое место во всей Вселенной.

****

Прошло почти два часа, поэтому Анна не удивилась, услышав шаги в холле, рядом с комнатой, где она сидела. Домина оторвала взгляд от книги.

Зет показался в дверном проеме, одетый в свои обычные черные джинсы и черную рубашку с закатанными рукавами. Его волосы были влажными после душа, а глаза полуприкрыты от удовлетворения.

Джессика победила.

Зет молча и внимательно смотрел на Анну. Лицо его было непроницаемым.

— Моя саба абсолютно бесхитростна, — сказал он, наконец. — Я не стал задавать ей вопросов, чтобы не подвергать испытанию ее преданность. Но я могу догадываться, что совет дала ты или Габи.

О. Черт. Вмешиваться в дела другого Дома считалось невежливым. Помогать сабмиссиву манипулировать своим Мастером? Особенно если этим Мастером был Зет? Смертным грехом.

Надо признать, она надеялась, что Зет не будет выяснять, кто сделал для Джессики нечто большее, чем просто посидел с ее ребенком. Но она знала, что возможны последствия, если он все же начнет это выяснять.

— Я ей это предложила.

Он не отводил взгляда.

— У тебя была причина. Могу я узнать какая?

Он хорошо ее знал. Знал, что вмешиваться — не в ее стиле.

— Это то, что тебе стоит обсудить со своей сабой.

Уголок его рта приподнялся.

— Именно это мы и сделали. Но твое вмешательство — это наши с тобой дела, Доминанта с Доминантом. Объясни, пожалуйста.

— Ее разговоры с тобой не увенчались успехом. — Через секунду, Анна дипломатично добавила: — На самом деле я считала, что стоило подождать еще неделю для большей безопасности.

Он кивнул.

— Однако после родов женщины не особенно логичны в своих действиях и мыслях. Она говорила, что ей нужен не только секс, но также близость и связанный с этим обмен властью. Похоже, ее разочарование быстро перерастало в гнев. По отношению к тебе.

Зет потер лицо.

— Я понимаю. В таком случае, я благодарен… за вмешательство… хотя ты могла вместо этого просто поговорить со мной.

— Я предлагала ей такой вариант. Но она отвергла эту идею. Категорически. Ты можешь спросить ее об этом.

— Так и сделаю, — он подошел и взял свою дочь на руки, прижимая ее к себе и целуя в пушистую головку.

Руки Анны опустели. Она почувствовала, как на нее медленно накатывает зависть.

Приняв его протянутую руку, она позволила Зету помочь ей встать. Передав ему пакет с подгузниками Софии, она схватила свою сумочку.

В дверях она заколебалась.

— Между нами все хорошо?

— Да. Спасибо тебе за заботу, Анна, — его серо-стальные глаза улыбались. — Я рад видеть, что Госпожа не потеряла хватку — твой совет был весьма эффективным.

— Приятно это знать.

Они разошлись. Зет вернулся наверх, а Анна вышла из дома. Она решила, что должна проверить, как отреагирует Бен, увидев, что его Госпожа сама доставляет себе удовольствие.