Служить цели

Глава 29

Через час, дом был, наконец-то, пуст. Рауль увез женщин, пообещав Госпоже, что Узури переночует в его доме.

Копы тоже уехали.

Как и Тревис.

Бен остался наедине с Анной. Давно, черт возьми, пора.

Достав напитки из холодильника, он вошел в гостиную и оглянулся. Несмотря на расстроенные чувства, друзья Анны отлично убрались в комнате.

Анна, в конце концов, успокоилась. К завершению вечера она была измотана, ее нервы были на пределе, и она ни разу не присела, пока он не впустил Бронкса в дом. Тогда она упала на кушетку, чтобы обнять восторженного пса.

В этой женщине было столько любви.

Бронкс все еще лежал у нее на коленях, будто не мог перестать ее касаться.

Бен знал это чувство. Как хорошо, что в доме было достаточно комнат для того, чтобы второй человек мог переночевать на кушетке. Передав ей газировку, он сел и притянул ее ближе к себе.

Было время, когда он позволял себе усаживать ее на свои колени.

Времена изменились. И его вновь охватило чувство потери. Черт, он скучал по ее объятьям. Она ощущалась его неотъемлемой частью, как солнце на небесах.

— Готова поговорить?

Она слегка ссутулилась, будто не была уверена, что сможет вынести то, что он собирался ей сказать.

Он чувствовал то же самое. Она могла с легкостью уничтожить его.

Затягивая время, он сделал большой глоток холодного лагера, чтобы успокоиться. Она не выбросила из дома его пиво. И сказала, что любит его. Бен спросил хриплым голосом:

— С чего начнем?

Она посмотрела ему в глаза прямым честным взглядом.

— Меня жаль, Бен.

Она не собиралась дать им шанс? Она не думает, что любви достаточно, чтобы преодолеть различия? С потяжелевшим сердцем он подавил рвущийся из него протест.

Секунду спустя он прочистил горло.

— И мне тоже. Я надеялся, что ты дашь нам шанс.

Она хмуро сдвинула брови, а потом покачала головой и улыбнулась.

— У нас отлично получается не понимать друг друга, правда? — Анна взяла его за руку, при этом коснувшись грудью его плеча. Ее пожатие было крепким и теплым. — Я имею в виду, что сожалею о недопонимании ситуации с Джоуи. Узури рассказала мне, что ты решил, будто я возвращаю Джоуи обратно. Потому что смотрела на него.

— Я… ага

— Все было не так. На самом деле я полностью отключилась и думала о тебе.

Его мозг не поспевал за ней.

— Я уже нашла Джоуи пару Домин, которые подходят ему лучше.

Джессика была права. Черт. Бен чувствовал себя, как если бы он толкал валун на вершину горы и сам не понял, как оказался на ее вершине. Через несколько тысяч секунд до него дошло.

— Прости, что поспешил с выводами, — он уставился в окно, устремив взгляд на черную океанскую воду. Пенистая кромка волн белела в темноте словно проблеск надежды.

Но сначала нужно было прояснить прошлое. Он взял ее за руку.

— У тебя даже не было соблазна вернуть Джоуи?

— Не было. Наши потребности больше не совпадают. Хотя я не хочу признавать, как сильно я…

— Изменилась?

Она издала тихий рык.

— Опять это слово. Ты знаешь, как я отношусь к переменам.

Он фыркнул.

— Примерно так, как и большинство людей относится к некрофилии.

Она нервно рассмеялась и теснее прижалась к нему. Блять, да. Он отпустил ее руку и усадил себе на колени. Бронкс недовольно на него посмотрел.

Но это было место, где ей следовало быть. Она отлично умещалась в его руках.

— Но, да, поскольку мой гнев на мужчин угас, ушло и удовольствие от того, чтобы причинять им боль, — она взяла его за подбородок. Хватка была достаточно крепкой, чтобы по нему пронеслась волна удовольствия. — Однако я по-прежнему весьма и весьма люблю доминировать.

— Я ни разу и ни на минуту в этом не усомнился, Мэм, — он счел это исповедью, потому что ее слова прозвучали именно так. Он усмехнулся, вспомнив, как однажды она сказала, что ее гнев начинался с Бога, который не сделал ее мужчиной, затем распространился на отца, братьев и дядюшек, и дорос до правительства, которое не позволяло женщинам участвовать в боевых действиях, и так далее. — Значит, ты вымещала всю свою досаду на этих бедных беспомощных рабах?

Ее недовольство ограничилось хмурым взглядом.

— Похоже на то. Я не рада, что использовала их таким образом.

Бен не считал ее мотивы необычными. Он пожал плечами.

— Похоже, у всех есть до хера причин делать то, что они делают: начиная от того, чтобы вставать по утрам, и заканчивая тем, чтобы отшлепать кого-то. Ты никогда не делала ничего из того, что твои рабы не любили, и о чем они не молили.

— До тебя.

Он притянул ее ближе, поцеловав изгиб между плечом и шеей.

— Мне нравится все, что ты делаешь со мной.

— Но не все время.

— Не все время, — его руки напряглись. — Анна, прости меня за то, что поспешил с выводами. Я должен был дать тебе возможность объяснить мне.

— Совершенно верно, — слезы блестели у нее глазах, и она их сморгнула. Ее голос приобрел рассудительную твердость. — Я боюсь, что нужно наказать тебя за это. Помни об этом во время нашего разговора.

Его член встал с такой скоростью, что вполне мог что-нибудь себе повредить.

Бугор, который Анна почувствовала под собой, вызвал ее улыбку. И желание начать действовать прямо здесь и сейчас. Но их разговор не был окончен, замять проблемные темы было не лучшим решением.

Она побаловала себя лишь чуть-чуть, уткнувшись носом в его шею и вдохнув аромат бальзама после бритья и его собственный очень мужской запах.

Его руки сжались… и эрекция под ней стала толще.

Упс. Она прочистила горло.

— Я считаю, пришло время подумать о тебе и обо мне, и о том, как ты попросил свести отношения Доминант-сабмиссив к сексуальному контексту.

Каждый мускул его тела напрягся.

Она понимала глубину его потребностей, это было великолепно и одновременно унизительно.

— Анна, я думал, что мне подойдет доминирование на постоянной основе, я…

— Я думаю, у нас получится, — быстро вставила она. — Я хочу попробовать.

Его руки превратились в стальные прутья вокруг нее. Он выдавил из себя:

— Что?

— Как бы отвратительно это ни звучало, но я изменилась. Мне не нужен больше контроль над всем и каждым. Я предполагаю, что потребность постоянного доминирования выросла из моих собственных страхов, — она потерлась щекой о его плечо и с трудом удержалась, чтобы не укусить. — Но я по-прежнему абсолютный сексуальный Доминант.

Он фыркнул от смеха.

— Это меня устраивает.

— Возможно, будет здорово жить с кем-то, кто не раб. Я нравлюсь тебе не только как Госпожа, но и как Анна. С тобой я могу расслабиться.

Она подалась верх, чтобы поцеловать его губы — эти твердые и умелые губы. Господи, она скучала по поцелуям с ним, тосковала по тому, как он заставлял ее чувствовать себя одновременно нежной и сильной, как во времена, когда она каталась на Клайдесдейле, зная, что огромная лошадь могла бы с легкостью убить ее, если бы захотела.

Через минуту или около того она села обратно. Не сводя с него глаз, Анна отважилась выйти еще дальше за пределы зоны комфорта.

— Хочешь… хочешь ко мне переехать?

Он не задержался с ответом:

— Черт, да. Я люблю тебя, Анна.

Ее сердце остановилось и, казалось, увеличилось в размерах, пока не заполнило всю грудь. Он сказал это.

— Бен, — едва слышно произнесла она и сморгнула слезы. Чертовы гормоны.

Он погладил ее по щеке своей огромной ладонью.

— Раз мы все выяснили, могу я теперь просить свою Госпожу отвести меня в спальню и наказать?

— Думаю, я смогу втиснуть тебя в свой плотный график, — она опечалилась еще раз, осознав, что у нее больше нет какого-либо графика, как и работы в целом. Затем она просто оттеснила свои печальные мысли под натиском нарастающего зова желания.

Анна встала и потянула его за собой, заставив подняться. Когда она вела его вверх по лестнице, ее нервы искрили, словно в них били молнии.

На пол упала ее одежда. Как и его.

Чувствуя липкость пота и крови на коже, она решила в первую очередь пойти в ванную.

Он покорно последовал за ней в мраморную душевую. Ранее она обучила его, как следует мыть ее, и сейчас он уверенно принял на себя эту задачу, массируя ее затылок и шею, намыливая шампунем и промывая ее волосы.

Его огромные руки были удивительно нежными, когда он мыл ее тело, целуя каждую боевую отметину. Он провел губами по ноющим синякам на ее лице и бедре и по тем, что появились на ее руках, из-за того, что она блокировала удары.

При виде его потемневшего лица ее сердце растаяло. Он верил в то, что она может сама о себе позаботиться, и теперь она могла принять его опеку как подарок.

Когда он закончил, она взяла у него мыло и сделала то же самое для него. Его влажные волосы спутались, спадая на крепкие мускулистые плечи.

Она спустилась ниже. Встречала ли она когда-нибудь мужчину с такой великолепной спиной? Она провела пальцами по буграм и впадинам каждой мышцы.

Анна целовала его шею, вдыхая чистый аромат. Покрытые волосками его грудные мышцы напрягались от ее прикосновений. Соски сжались. А когда она нежно оглаживала и считала кубики на его животе по одному — восемь, — она услышала, как он заскрипел зубами.

В конце концов, она добралась до члена и очень аккуратно постриженных вокруг него волос. Такое усердие должно быть вознаграждено.

— Очень хорошо, Бенджамин, — она провела пальцем вокруг основания.

Он издал приятный гортанный звук.

В этот момент ее и саму переполняло желание.

— Я слышала, что эту часть тела нужно держать в идеальном порядке. Я сделаю все, что смогу.

В начале она намылила его стоящий член, наслаждаясь скользкой шелковистостью и тем, как он пытался выскочить из ее хватки.

Его яйца, с легким пушком, казались тяжелыми и мощными в ее ладонях. Она фыркнула. Очень мощными, на самом деле.

— Думаю, я чист, Госпожа, — пробормотал он и оперся рукой о стену.

Ее клитор пульсировал от возбуждения, и вся нижняя часть тела пылала желанием, чтобы Бен вошел в нее. Но больше всего ее сердце хотело, чтобы он обнял и поцеловал Анну. Она хотела дышать им, зарываться в его силу, обнимать его и дарить уют в ответ.

Но не сейчас. Госпожа сильнее этого порыва. И у нее была… потребность вывести его за пределы границ.

— Мэм, — рыкнул он.

— Скоро, мой тигр. Ты почти чист, — она подняла варежку-мочалку с низкой скамьи и начала мыть ей его член. Сначала нежно, а потом немного более энергично, пока он не застонал, пытаясь сохранить над собой контроль.

Чудесно. Ее тело гудело от желания, горячий душ казался прохладнее, чем жар ее кожи.

В кровати она заставила его вытянуться. Его бедный красный член стоял прямо как флагшток.

— Ты хочешь, чтобы я была сверху, правда? — спросила она, размазывая предэякулят по головке.

Ох, как здорово было все контролировать самой, как забавно дразнить и подкалывать сторожевого пса.

И как же она его любила. Не в силах устоять, она наклонилась и поцеловала его. Он полностью и без остатка отдался ей, даже когда его ладони провели по ее плечам, оглаживая и лаская грудь.

Когда она подняла голову, он смотрел на нее глазами цвета старого янтаря.

— Еще, пожалуйста.

— Не беспокойся, мой тигр. Ты все получишь, — она открыла прикроватную тумбочку. Первое, что она достала, был лубрикант.

Он немного напрягся.

— У меня есть желание обладать всеми моими владениями, — она выбрала игрушку, с которой он раньше не сталкивался. Длинная кривая штука, состоящая из комбинации колец для члена и яиц, заканчивающаяся анальной пробкой.

Сегодня вечером, поскольку их прежние роли изменились, ей нужно было доказать себе, что здесь — в их постели — он был счастлив, как ее сабмиссив.

— Согни колени, Бенджамин.

Ей безумно нравилось то, как приливала кровь к его лицу, и борьба в его взгляде. Она видела, какая нешуточная битва бушевала внутри него. Он ненавидел, когда что-то оказывалось у него в заднице, хотя и невероятно наслаждался оргазмами во время анальной игры. И сам факт проникновения был одновременно унижением, что он ненавидел, и подчинением, которого он жаждал.

Но когда дойдет до дела, он сделает то, что она требует, потому что он принадлежит ей. Ему нравилось радовать ее. Понимает ли он, что она чувствует то же самое?

Бен не пошевелился.

— Согни, — схватив его за член, она предупреждающе потянула.

Он поднял мускулистые ноги.

— Очень хорошо, — улыбаясь, она намазала его анус холодным лубикантом, а затем начала вводить девайс. Она сделала эту вещицу на заказ, думая о Бене. Эластичное кольцо закреплялось вокруг основания члена.

Его член, казалось, наслаждался вниманием.

Следом на изогнутой штуке крепилось разъемное кольцо, которое оборачивалось высоко вокруг его яичек, заставив тяжелые тестикулы опуститься вниз. Не давая им притянуться вверх, к паху. Его взгляд был прикован к ее лицу, такой жаркий, такой внимательный… с радующей ее каплей беспокойства.

Передняя часть девайса предназначалась для члена и яиц. Остальная же часть дуги служила исключительно для простаты и была выполнена из более твердых материалов.

Прямо за кольцом для яиц была расположена вибрирующая выпуклость, которая давила на область между яйцами и анусом. Прямиком на внешнюю область простаты.

Он издал слабый звук, когда вибрации ударили по тому самому месту.

И для потрясающего финала… С озорной улыбкой она медленно ввела внутрь анальную пробку. Через два дюйма та оканчивалась закругленным концом, который идеально подходил для стимуляции простаты изнутри.

— Блять, — он поднял голову с кровати, жилы на его шее напряглись.

Идеально. Если член считался по функциям схожим с клитором, она заметила, что простата была похожа на женскую точку G.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты планируешь оказаться сверху, — выдавил он.

— Скоро, сторожевой пес, скоро. — Она бы с радостью.

Но если она доведет его до оргазма без эякуляции, он сможет кончить еще раз. Множественные оргазмы для ее тигра — это казалось наименьшим, что она могла сделать.

Для начала она немного усилит обороты.

Анна выдавила немного лосьона из бутылки, стоящей на тумбочке, и втерла его свои ладони.

— Женщина должна сохранять кожу увлажненной, чтобы доставлять удовольствие своему мужчине.

Его взгляд буквально обжег ее.

Еще одна порция крема. Она увлажнила им плечи.

— Может быть мужчине стоит помочь, раз женщина ухаживает за собой ради него, — предложил он.

— Это звучит логично, — согласилась она любезно.

— Да, — он попытался сесть и замер, поскольку все, что она на него нацепила, тянуло и дергало. Рыкнув, он продолжил выбираться из кровати, двигаясь осторожно.

Она светилась от возбуждения, когда смотрела на него. Его тело напряглось от головы до самых кончиков пальцев, уже отлично простимулированное. Он, конечно же, не думал ни о чем, кроме этого момента и… о ней.

Она заняла его место на кровати и раздвинула ноги, позволив ему встать на колени между ними. Его руки были огромными и горячими, а лосьон невероятно холодным. Он растирал его сверху вниз по ее телу, прежде чем вернуться к ее соскам и сосредоточиться на них.

И еще один подарок беременности — она лишь немного увеличилась в объемах, но стала гораздо чувствительнее. Он усмехнулся, когда она вскрикнула под обычным давлением его руки, а затем прикоснулся нежнее.

— У меня такое впечатление, что ты заведена так же, как и я, Госпожа.

Он коснулся волосами ее груди, когда целовал ее живот, а затем принялся втирать лосьон.

В конце он достиг ее лобка.

О. Да.

Его язык нашел клитор и обвел его. Когда он добавил пальцы, она приказала:

— Только язык и губы, пожалуйста, — и схватила его за волосы, принуждая исполнить свою волю.

Вибрации его смеха дразнящее щекотали ее нервные окончания. Он прошелся языком сверху по ее клитору, скользнул по его бокам и спустился ниже, чтобы обвести языком ее вход и запустить его внутрь, а затем вернулся, чтобы слегка пососать.

Его бедра покачивались. Стимуляция простаты провоцировала на определенную реакцию.

Когда его рука потянулась к члену, она рассмеялась:

— Держись за меня, пожалуйста.

От неожиданности вздохнув, он отдернул руку. Сосредоточенно нахмурившись, он взял ее за бедра и уделил все свое внимание. Сосал и лизал. Его горячий язык ощущался прекрасно, и Бен был невероятно внимательным, чутко считывая ее реакцию.

Потому что он любил ее.

И, Боже, она тоже любила его. Запустив руку в его волосы, она снова ухватила их в кулак, заставив его рассмеяться.

В ней поднималась волна тепла, а в клиторе росло давление, и он сжимался все сильнее и сильнее.

В то же время она чувствовала, что его хватка на ее бедрах становится болезненной, потому что приближался его собственный оргазм.

И затем он обхватил ртом ее клитор и пососал, лаская языком верхушку между каждым энергичным всасыванием. Спираль ощущений, закручивающаяся в ее теле, собралась в плотный переливающийся шар. Еще…

Между вдохами она взорвалась, пока внутри нее все пульсировало, а яркие потоки удовольствия разливались по всему телу, накрывая ее с головой.

Его дыхание согревало ее киску, звук его приближающегося оргазма почти можно было услышать, когда она дернула его за волосы.

— Бенджамин, посмотри на меня.

Он поднял голову. Его глаза потемнели от вожделения.

Она не отводила от него взгляда, поглаживая кончиками пальцев его щеку.

Запах ее коричного лосьона, смешанный с ароматом ее собственных соков, наполнял его с каждым вдохом. Рукой она довольно болезненно тянула его за волосы, но при этом гладила его лицо очень нежно.

И гребаная штука, которую она надела на него, гудела и вибрировала напротив его невероятно чувствительного местечка в паху.

Его чистые сине-серые глаза были самыми красивыми во Вселенной, обрамленные густыми темными ресницами, и она могла наблюдать за тем, как давление растет у основания позвоночника и в его члене, и ниже внутри него, где-то глубоко в нем. Сильнее и сильнее.

Он смотрел в ее глаза, не в силах отвести взгляд, удерживаемый ее рукой, ее голосом и ее глазами.

— Кончай, Бенджамин, — приказала она мягко. — Давай.

И, блять, блять, блять, он кончил. Оргазм был не похож ни на один, который он когда-либо испытывал, его тело тряслось, переживая невозможный потрясающий пик, который каким-то образом произошел без естественного выстрела спермой.

Его спина изогнулась, заставляя волосы освободиться из ее хватки. А затем все кончилось. Его сердце колотилось как сумасшедшее, пытаясь окончательно его уничтожить.

Ее взгляд опустился к его паху.

Она улыбнулась.

— Давай посмотрим, сможешь ли ты еще немного поиграть, сторожевой пес.

Серьезно? Он взглянул вниз. Его невероятно эрегированный член стоял перед ней как часовой по стойке смирно. Он втянул в себя воздух. Гребаные вибрации все еще пульсировали внутри него, и каждое движение приводило к тому, что кольца на его члене и яйцах тянули и дергали, как сжимающие пальцы.

Поиграть. Ее киска была влажной и скользкой, она раздвинула ноги и…

Она собирается прикончить его.

Он поднял взгляд посмотреть, понимает ли Анна, что произойдет, если она позволит ему…

Мягкий взгляд ее глаз ударил ему прямо в сердце, как пулемет М2, отбросив его назад, и заставляя грудь переполниться чувствами. Ее любовь заставила петь каждую клетку его тела.

— Я люблю тебя, — сказал он.

Ее глаза наполнились слезами, поражая и пугая его.

— Анна.

И затем она сморгнула слезы.

— Я тоже тебя люблю. Но если ты не возьмешь меня сейчас же, я все равно выпорю твою задницу.

— Такую Госпожу я обожаю, — пробормотал он и толкнулся в ее влажный жар одним мощным ударом.

Она ахнула.

Через минуту его член чувствовал себя так, будто его погрузили в кипящую ванну абсолютно нереального удовольствия.

— Блять! — его крик эхом отразился от стен. Она и ее чертова варежка-мочалка. Он боролся за то, чтобы удержать над собой контроль, в то время как вибрирующее дьявольское устройство начало ускорять приближение его оргазма.

А она смеялась в этот момент.

Пот струился по его груди и спине. Вся его нижняя половина тела словно превратилась в один большой оголенный нерв. Его член горел от каждого движения в ее невероятно тесном горячем влагалище, и единственное, о чем он мог думать, было то, как он сильно соскучился по ее хриплому смеху.

Он усмехнулся и накрыл ладонями ее груди. Как что-то может быть настолько мягким и твердым одновременно?

— Ты — злая Госпожа.

От смеха ее лоно сжималось вокруг него.

— Двигайся, Бенджамин, — подсказала она.

— Чертовски рад стараться, — он подсунул руку под ее плечо, а другой приподнял ее попку, входя еще глубже.

Правой ногой она обхватила его за талию, а левую забросила на бедра и сомкнула руки на его плечах.

Он чувствовал, что его окружал ее запах, ее сила и ее тело.

— Давай, мой тигр, — прошептала она. — Я не разобьюсь.

Он знал это. Неважно, как сильно жизнь била ее, она не разбивалась.

Она будет рядом с ним, когда они будут вместе двигаться вперед. Она поддержит его, а он в ответ будет ее защищать. Да, они собираются сделать это.

Зарычав, он теснее прижал к себе ее бедра, отступая и вновь врываясь внутрь ее тела. Господи, чувство влажного тепла было невероятно интенсивным. Низко зарычав, он полностью потерял контроль, врезаясь в нее, сильно и быстро.

Его член все продолжал отекать, кольцо у основания давило все сильнее, а потому давление в нем только росло. Господи, ему нужно кончить. Другое кольцо в этот момент оттягивало вниз его яйца. А штука в его заднице двигалась каждую секунду. Вибрации позади его хозяйства менялись с каждой фрикцией.

Блять.

Она сжала его дрожащими ногами, когда достигла оргазма. Ее тело выгнулось назад, и он чувствовал, как ее лоно сжимает его в спазмах, пока она кончала. Чистая красота.

Дрожа, он подавил приближение финала, упиваясь видом. Он была так чертовски прекрасна во время оргазма.

Когда Анна опустилась на кровать, она открыла глаза, которые были почти незамутненно голубыми и ясными, как небо после тропического шторма. Ее улыбка подсказала ему, что сейчас настала его очередь.

Да, он любит ее.

Он позволил ощущениям поглотить его. Бен толкался в нее, вкладывая все больше силы, врезался глубже.

А потом она слегка развернула бедра и преднамеренно сжала киску вокруг него, и ничто не могло бы удержать его от того, чтобы, наконец, кончить.

Господи, он чувствовал расплавленное тепло, текущее из его яиц, в то время как сгорал в испепеляющем удовольствии. Чистый экстаз проходил через кольцо, сжимающее его яйца, и заставляющее взлететь так чертовски высоко, устремляясь к члену, побуждая его излиться в жестком, сжимающем и неописуемом великолепии, пока все его тело не содрогнулась, и каждая клеточка организма не запела от оргазма.

****

Чуть позже Анна умиротворенно лежала, положив голову на плечо Бена, прижавшись к нему и все еще сияя от удовольствия. Этот мужчина умел контролировать себя невероятным образом.

Как же она любит его.

И теперь… ей нужно оставаться храброй. Напряженно вздохнув, она поднялась на одном локте. Лунный свет падал через балконную дверь, освещая кровать как в волшебной сказке. Озаряя суровое загорелое лицо ее принца.

Почувствовав ее движение, он открыл глаза. И улыбнулся.

— Госпожа, если вы хотите повторить все это ещё раз, то вскоре обнаружите в своей постели бездыханный труп.

Она рассмеялась. Ей нравилось, как улыбка изменяла черты его лица.

— Ты в безопасности, сторожевой пес, — одним пальцем она провела по его густой брови, скользнув по морщинкам у глаз. И горбинке сломанного носа. Его нижняя губа была немного полнее, чем верхняя. Шрам тонкой линией проходил по правой челюсти. — Бен, тебе действительно нравится быть сабмиссивом в спальне?

Под ее пальцами брови сдвинулись вместе.

— Ты все еще об этом беспокоишься? — он взял ее за руку и поцеловал кончики пальцев. — Я искал это всю свою жизнь и не знал, что упускаю. Моя Госпожа царит в спальне, и это как раз то, чего я хочу.

Ну, это было сказано довольно твердо.

Бен провел рукой через ее волосы, откидывая длинные пряди с ее лица и нахмурился.

— Что не так, Анна?

Она прижала ладонь к его груди, чувствуя медленный стук сердца под мощными мышцами. Пульс усилился, потому что страх медленно разъедал ее напускное самообладание.

— Мне нужно поговорить с тобой кое о чем еще.

— Стреляй на поражение.

— Давай обсудим детей, — произнесла она спокойным голосом. В надежде, что он не заметил, как дрожат ее руки.

Бен моргнул.

— Как вы торопитесь, Госпожа, — он улыбнулся и провел рукой вниз к ее талии, заскользил по бедрам и сжал попку. — Полагаю, это единственный способ сделать нас равными. Ты командуешь в спальне. Вне ее будешь босой и беременной, уж я постараюсь.

— Я могу, как следует тебя наказать за шуточки вроде этой, — она улыбнулась. Балда.

Он усмехнулся, а затем стал серьезным.

— Анна, я люблю тебя. Я сделаю тебе столько детей, сколько захочешь, если это то, что тебе нужно.

Она просто молча смотрела на него. Его заявление было… даже большим, чем то, о чем она мечтала.

— Госпожа, этот тот случай, когда ты возьмешь свои слова обратно, — продолжил он. И его взгляд стал глубже, а объятия почти причиняли боль. — Я люблю тебя, Анна, — медленно повторил он.

Конечно, он беспокоился о том, что она имела в виду, сказав, что они должны поговорить. Его неуверенность вывела ее из ступора и подсказала верный путь.

Все еще приподнявшись на локте, она погладила его по щеке, чувствуя крепкую кость, как внешнее отражение его твердого характера. Она побаловала себя медленным сладким поцелуем, прежде чем прошептать:

— Я люблю тебя, Бенджамин. Больше, чем я могу это высказать словами… но я буду продолжать пытаться тебе об этом сказать.

Растущая луна освещала его лицо, и было видно, как потеплели его янтарные глаза.

О, она, правда, очень его любила.

Для следующей фразы ей понадобилась вся ее смелость.

— Что касается того, что ты сделаешь мне детей, — она взяла его руку и прижала к своему животу. — Ты уже сделал это.

Блять, иногда она была чертовски остроумной. Бен улыбнулся своей женщине.

— Ну, да, конечно.

Но она не улыбалась.

— Что? — ее слова крутились у него в голове, слегка жужжа, как насекомое, которого толком не увидеть. Нет, ни хрена, неужели она имеет в виду…

Она все еще держала его руку на своем животе.

Он спросил высоким, совсем не свойственным ему голосом. Может быть, одно из этих колец кастрировало его.

— Ребенок?

— М-м-м. Я беременна, — она вздохнула. — И этого я точно не планировала.

— Но ты же на противозачаточных, — он остановился, осознав, что заикается.

— Помнишь тот первый день, когда мы были вместе? Предыдущие три дня меня рвало из-за желудочного гриппа. Мое тело покинуло все, включая противозачаточные.

Это была та ночь, когда он начал трахать ее без презерватива. Его вина.

— Господи, прости меня, Анна.

— Это не полностью твоя вина. И не целиком моя, — она накрыла рукой его ладонь. — Я собираюсь сказать, что все силы Вселенной объединились, чтобы вопреки всему создать этого ребенка.

Ребенка.

Маленькая крошечная жизнь как… как София.

Ребенок.

Его ребенок.

Он будет отцом. От этой мысли его голова закружилась в вихре потрясения и… чистого восторга.

— Господи, Анна, — он притянул ее к себе и стиснул, попытавшись объятьями выразить то, что он чувствует. Он прижался щекой к ее макушке. — У нас будет ребенок.

Ее улыбка была мягкой. Нет, она не злилась на него. И не была несчастна из-за ребенка. У нее было время справиться с шоком.

Он вспомнил, как она баюкала Софию. Как разговаривала с ребенком из приюта. Как обнимала Бронкса. Ее большого сердца хватит на еще одну безусловную любовь в ее жизни.

А он? Он уже любил своего будущего ребенка, кем бы тот ни оказался. Мой ребенок.

— Нам надо пожениться.

Ее плечи затряслись от смеха.

— И кто теперь торопится?

— Но… она… он должен получить мою фамилию при рождении. Мы должны пожениться. Завтра.

Тишина.

Он вздохнул.

— Хорошо. Я слишком тороплюсь. Хочешь, для начала мы поживем вместе?

— Я думаю, это будет мудрым решением.

— Принято, — он прижал ее еще ближе к себе, если это вообще было возможно. Черт, он любил эту женщину. — А потом, через пару недель, мы поженимся.

Она дала ему подзатыльник.

Хорошо. Через месяц.