Смерть и круассаны

Глава двадцать первая

Они ввалились в дверь Ричарда как два подвыпивших, хихикающих подростка, жаждущих приключений. И, точно как проштрафившиеся подростки, были встречены суровым неодобрением разумного взрослого, на этот раз в виде Паспарту, у которого, казалось, лапы были скрещены на груди, а на морде написано «И который сейчас, по-вашему, час?».

— О, мой бедный ангелочек! — Валери, подхватив пса на руки, принялась его поглаживать и целовать в мордочку. — Тебя, бедняжечку, бросили тут одного, в темноте. Ты скучал по мамочке? — Она обернулась к Ричарду. — Должно быть, мадам Таблье бросила его.

— Ну, ты же не думала, что она просидит тут всю ночь в ожидании нас. Она занятая женщина. — Ричард задумался, насколько это соответствует действительности. — К тому же здесь не так уж темно; она оставила телевизор включенным, наверное, для компании. — На заднем плане тем временем шел какой-то жуткий дублированный американский сериал про копов, и он быстренько выключил телевизор. «Нет стиля, — подумал он уже не в первый раз, — нет динамики, нет тонкости».

— О, мадам Таблье оставила записку. — Валери снова посадила Паспарту на диван, а Ричард зажег свет.

— «Мсье, — прочитала она высокопарно, — я не могла больше ждать. Пес накормлен, — о, мой бедный Паспарту, чем она тебя пичкала? — и ему понравилось смотреть “Морскую полицию: Детройт”. Нам нужно поговорить о юной парочке». Что там с юной парочкой, как ты думаешь?

— О, полагаю, они делят постель до брака или что-то вроде того. Мне нужно выпить. — Но, вместо того чтобы пойти и налить себе чего-нибудь, Ричард тяжело опустился на диван рядом с Паспарту. — Кажется, они довольно милые; в общем зале горел свет, когда мы вернулись, так что, очевидно, они еще не спят. Может, тоже смотрят «Морскую полицию: Детройт»?

— Ну, мне не помешал бы душ, чтобы смыть с себя остатки маски, но, если они еще не спят, я не смогу пройти через общий зал в таком виде.

Ричард решил, что это весьма здравое наблюдение, и, со стонами и кряхтеньем поднявшись с дивана, отправился на кухню.

— Хочешь что-нибудь выпить?

Валери, снова успевшая подхватить Паспарту на руки, глубоко задумалась над его вопросом, словно он имел глубокую философскую подоплеку.

— Да, — в конце концов произнесла она таким тоном, словно только что нашла выход из всех затруднений в жизни. — Я бы выпила светлого эля.

Ричард задумался, в какой параллельной вселенной обитает эта женщина. Как дама вроде Валери — изысканная, элегантная и прочее; ему хватало слов, но он не во всем был готов признаться даже самому себе — могла даже просто оказаться в непосредственной близости от светлого эля? Это было вне его понятий. Как если бы Артур Скаргилл[57] попросил налить ему розового джина[58].

— Из всех напитков мира, — пробормотал он, — как вышло, что ты выбрала светлый эль?

— Я пила его как-то раз в Англии, в свой медовый месяц. Так, когда же это было…

У Ричарда не было ни малейшего желания слушать о бывшем муже или мужьях Валери.

— У нас нет светлого эля, мадам, но есть шампанское.

— О да, Ричард! — воскликнула она с воодушевлением. — Думаю, мы это заслужили.

— Я тоже. — И он открыл огромный холодильник. Услышав ее смех, он высунул голову из-за дверцы. — Что смешного? — спросил он встревоженно.

— Твое описание Мартина и Дженни! — Она снова рассмеялась. — Как жаль, что я их не увидела. Ты англичанин до мозга костей; могу поспорить, все самые смачные детали ты опустил.

— Поверь, я просто изложил факты. И это было совершенно неэротично, смею заявить. — Он стрельнул пробкой от шампанского. — Я больше никогда не смогу смотреть на липкую ленту или зажимы для бумаг по-прежнему. — Он протянул ей бокал. — Sante, — провозгласил, глядя ей в глаза.

— До дна! — ответила она и чуть не подавилась шампанским, снова захихикав.

— Да уж, до дна!

Им потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться, и вот Валери, довольная, вздохнула:

— Мы отлично справились сегодня, Ричард, ты и я.

— Да-да, полагаю, так и есть. Теперь мы знаем, что Риззоли затевают недоброе, а Граншо все еще, по крайней мере по последним сведениям, жив.

— Интересно, зачем он вообще туда вернулся? А как же его prime[59]?

— Ну, сам-то он давно не «премиальный» товар! — шутливо сказал Ричард с нарочито сильным французским акцентом.

— Это просто выражение, — торопливо пояснила Валери.

— Может быть, после всего пережитого он просто немного, ну, знаешь, чокнулся?

— Может быть…

— Однако Риззоли определенно охотятся за ним, так что, полагаю, нужно его найти. Как ты, кстати, увернулась от них — я имею в виду, от Риззоли?

Валери направилась к дивану.

— Ну, после твоего ухода я поняла, что глупо — сидеть и пытаться взломать их телефон прямо у них в комнате. Знаешь, они ведь могли вернуться в любую минуту.

— Еще как знаю, они и вернулись.

— Да, но я к тому времени уже выходила. Спряталась на кухне, и они меня не заметили. Затем увидела тебя возле изгороди — что ты там делал? Бегал взад-вперед. Выглядело очень забавно. Я даже понаблюдала за тобой какое-то время.

Ричард почувствовал, что краснеет, и с благодарностью вспомнил об остатках маски на лице. Он знал «Ровно в полдень»[60] почти дословно, каждую сцену, и не припоминал ни одной, где Грейс Келли, вместо того чтобы умолять Гэри Купера не идти навстречу злодеям и собственной погибели, весело хихикая, заявляла: «О, Маршал, ты такой забавный!».

— Я думал, что они схватили тебя, поэтому решил отвлечь их внимание, — начал он мужественно, а затем буквально снял маску. — Но тут понял, что понятия не имею, как работает этот чертов пистолет. Прости.

Она медленно подошла к нему.

— А когда я тебя остановила, ты все-таки решил идти за мной?

— Да, — подтвердил он, стараясь не встречаться с ней взглядом.

Она накрыла его руку своей, измазанной в зеленой глине.

— Спасибо, — сказала она просто, после чего воцарилось неловкое молчание. — А сейчас, будьте добры, еще бокальчик!

Он снова наполнил их стаканы.

— Ты голодна?

— О нет! — Это прозвучало почти как упрек. — Мы же пьем шампанское, кому нужна еда? Если, конечно, ты не припас лобстеров, ведь это единственное, что я согласна есть с шампанским.

— Не-а, извиняюсь, но лобстеры все вышли. — Ричард задумался, чего бы она попросила, окажись у него в погребе светлый эль; вероятно, он бы отправился на поиски свиных шкварок или черного пудинга. — Ну и куда же мы теперь? В полицию, к Боннивалу?

— Нет, пока нет.

Прозвучало очень категорично.

— Но почему, почему пока нет?

— Ну а с чем? С пистолетом, на который у них уже может быть лицензия? С жалобой на причинение Томпсонам вреда, когда сами Томпсоны страстно желали его причинения? С сообщением о слежке за юным Мелвилом? У нас ничего нет.

Он принял ее доводы. Кроме того, что они прикончили бедняжку Аву Гарднер, и в этом он теперь был абсолютно уверен, в чем еще их можно обвинить? Следует ли назвать преступлением нецелевое использование зажимов для бумаг? Ричард содрогнулся, вспоминая. «Следует, — подумал он, — еще как следует».

— Так, значит, цель все та же: найти нашего мсье Граншо?

— Именно так, Ричард. Осталось еще шампанское? Я слегка захмелела, и мне это нравится.

— Конечно, — заверил он, надеясь, что так оно и есть. — Пойду принесу.

И отправился порыться в своем cave[61], который на деле был всего лишь кладовкой под лестницей. Пока он искал, Валери продолжала рассуждать.

— Один из способов, если телефон нам ничего не даст, — это слежка за Риззоли…

— Это может быть нелегко, если после сегодняшнего они съедут от Мартина и Дженни, — откликнулся он из кладовки.

— Может, выставим Мелвила с Мари в качестве приманки?

— На мой взгляд, это слегка жестоко. Я даже не понимаю, почему они приманка. Ага!

Он, нагнувшись, вытащил пыльную бутылку шампанского марки «Хайдсик Блан де Миллине» урожая 1995 года, протер этикетку. Бутылку подарил ему на свадьбу хороший друг, один из тех, о которых он успел давно забыть, а точнее, который после свадьбы попал в список «больше тебе ненужных» людей. Что ж, он определенно чувствовал, что время пришло; лучше открыть его, пока оно еще играет.

— Должно быть, что-то лежало в конверте, который отправил Мелвил, — продолжила Валери. — Он утверждал, что там был всего лишь счет за электричество, но Риззоли, очевидно, так не считали.

Ричард вынырнул из кладовки и немедленно открыл бутылку.

— Значит, мы отправимся в Вошель и посмотрим, что происходит у почтового ящика? Прости, — извинился он, когда шампанское, перелившееся через край ее бокала, потекло на руку, и она протерла ее.

— О, смотри, — раздался ее смешок, — твое шампанское смывает мою маску! Сегодня я буду купаться в шампанском!

Голова у Ричарда кружилась и без подобных картинок, устроивших хоровод перед глазами.

— Дело в том, — сказал он, стараясь удержать мысль, — что мы можем прождать не один день, но так ничего и не дождаться.

Некоторое время они пили в молчании, затем Валери откинула голову на спинку дивана.

— Конечно, — сказала она, обращаясь к потолку, — мы могли бы перейти прямо к цели.

— То есть?

Усталость и шампанское нанесли свой удар и по Ричарду.

— Мы залезем в дом мсье Граншо.

Шампанское совершенно точно подействовало на Ричарда успокаивающе. Он посидел, обдумывая сказанное. При обычных обстоятельствах он бы уже вылетел из комнаты, сетуя не только на незаконность этого предложения, но и на весьма серьезную опасность со стороны наемников мафии, полиции и чрезмерно нервного, вооруженного брата-близнеца хозяина, наблюдающего за домом через дорогу. Но шампанское в достаточном количестве оказалось эквивалентно развитию синдрома «запертого человека»[62], к тому же он слишком устал, чтобы спорить.

— Пойдем сейчас, пока не переоделись? — услышал он свой голос.

— О нет! Мне нужно в душ, — ответила Валери, серьезно воспринявшая его слова. — Думаешь, наши влюбленные уже отправились спать?

Ричард поднялся и посмотрел в окно на общий зал chambre d’hote.

— Похоже, что нет. Там все еще работает ТВ.

— Могу я принять душ здесь, Ричард? Ты не мог бы одолжить мне какую-нибудь пижаму?

Внезапно все окружающее для него стало невероятно четким.

— Конечно. — Он постарался произнести это как можно учтивее, но вышло будто у подростка с ломающимся голосом. — И комната Алисии уже готова, если захочешь остаться…

— Спасибо, — сказала она и одним глотком допила оставшееся шампанское. — Пойду-ка я скину эти дурацкие тряпки и смою краску.

Она, пошатнувшись, поднялась и направилась в ванную.

Ричард на секунду остолбенел, избегая взгляда «а-ля будущий тесть» в исполнении недовольного Паспарту, затем сорвался с места и быстро навел порядок в спальне Алисии, очень просторной и девичьей.

Включил лампу на прикроватном столике, откинул покрывало, прикрыл жалюзи, отметив, что Мелвил с Мари все еще не спят. «Годится», — решил он.

После залез в свой шкаф на лестничной площадке и достал свою лучшую пижаму: из темно-синего шелка, с белым кантом и монограммой «РЭ» на нагрудном кармашке. Спустился с ней вниз и постучал в дверь ванной, за которой в душе напевала Валери. Признаться, голос у нее был ужасный, но его это не волновало. Он открыл дверь, производя как можно больше шума, чтобы она не сочла его подглядывающим извращенцем. Затем пристроил пижаму на вешалке для полотенец у двери.

— Я повесил пижаму на вешалку у двери! — сказал он громко, но она не услышала из-за шума воды и пения.

На полу валялись одежда Валери и ее ботинки, а сверху пристроился пистолет «беретта пико». Поддавшись порыву, он поднял его и сунул в свой карман. Если бы его спросили, он не смог бы сказать зачем: отчасти — по причине врожденной страсти к порядку, то есть «кому нужны пистолеты на полу в ванной?», но еще и просто так, для подстраховки. День был длинный, полный отдаленно тревожных звоночков, вроде шляп не по размеру, Текса и светлого эля.

— Я оставлю пижаму на вешалке! — снова крикнул он.

— Спасибо, — ответила она на этот раз и, к счастью, перестала петь.

С пистолетом в кармане, он развернулся и вышел из ванной в прихожую, чтобы там, у входной двери, увидеть нечто ужасное. Клер Эйнсворт, урожденная Рэндалл, стояла в дверях, широко расставив ноги и держа по небольшому саквояжу в каждой руке, а ее взгляд заставил бы Медузу Горгону со стыдом сбежать из клуба «Преврати в камень» в связи с полным непрофессионализмом.

— Ты должен был встретить меня, — произнесла она медленно и зловеще, поддаваясь врожденной страсти к мелодраме.

— Мне… мне, э-э-э, жаль, — заикаясь, пробормотал он.

— Ты должен был ВСТРЕТИТЬ МЕНЯ! — Она надвинулась на него, и ее наигранные чувства смешались с истинными, кипящими эмоциями.

В его голове мелькнула мысль, что неявку в аэропорт за Клер можно смело считать наименьшей из его нынешних проблем, поскольку сейчас он стоял посреди своей прихожей в чем-то вроде камуфляжного костюма, с пистолетом в кармане, а впереди его ждало бесспорно неловкое знакомство его будущей бывшей жены с его невероятно привлекательной французской знакомой. И он догадывался, что после этого «будущей бывшей» она станет намного быстрее, если вообще не рухнет под шквалом эмоций.

— Могу я взять твой багаж?

Она поставила саквояжи и отошла от них, раздувая ноздри и сузив глаза. Клер, удивительно харизматичная, привлекательная, дорого одетая женщина, блондинка с модной в центральных графствах стрижкой-боб, бывала, однако, под влиянием настроения — что на памяти Ричарда случалось нередко — просто пугающей.

— Ты должен был меня встретить, — снова повторила она, проходя по комнатам, и с каждым повторением эта фраза звучала все более угрожающе. Она заметила на диване Паспарту, но проигнорировала его, чуя более крупный улов.

— М-м-м, хорошо долетела? — Ричард буквально не знал, что делать.

Она повернулась к нему.

— Почему ты так одет?

Как будто только сейчас красная пелена гнева спала, и она разглядела его.

— О, знаешь что?

— Нет.

— Ну, вечерок выдался еще тот. — Он выдавил смешок. — О, я так рад тебя видеть. — Он двинулся к ней раскинув руки, и тут она заметила бугор на месте кармана его брюк.

— Вижу, — заметила она язвительно, — к тебе вернулся прежний задор, Ричард?

Он посмотрел вниз.

— О, ха! Нет, я хотел сказать «да», но нет.

И он неуклюже вытащил из кармана пистолет как раз в тот момент, когда появилась Валери: в его пижаме, с намотанным на голову полотенцем и бокалом шампанского в руке.

Клер переводила взгляд с Валери на Ричарда и пистолет, снова на Валери, на пистолет и наконец остановилась на Ричарде.

— Ты должен был встретить меня, — слабо выдохнула она, прежде чем рухнуть на диван, едва не придавив Паспарту.