Смерть и круассаны

Глава тридцать шестая

— Ну и кто в итоге оказался отцом? — спросила мадам Таблье, старательно сохраняя равнодушный вид.

— Не знаю, — ответил Ричард, — кандидатов множество. Вероятно, даже Бруно.

— Мужчины! — выплюнула она, озадачив Ричарда своим видением ситуации.

Прошла неделя с признания Боннивала. Как только Риззоли исчезли с доказательствами смерти Граншо — к счастью, не с кистью или целой рукой, а всего лишь с тем, что, по их мнению, удовлетворило бы их боссов, — пришло время вызова властей. Каждый рассказал свою историю без запинок: Валери, судья Граншо, Бруно, Мари и Мелвил; все подготовились просто блестяще. Мартин и Дженни быстро убрались и не участвовали в разбирательствах, а Ричард свою роль слегка подвыпившего случайного участника событий сыграл просто гениально, во многом благодаря тому, что он им и являлся. Он участвовал в подмене судьи на его подмороженного брата, а больше ни в чем, и теперь с трудом скрывал свое разочарование.

— Ты правда считала, что мне ничего нельзя рассказать, вообще ничего? — тихо спросил он у Валери намного позже тем же вечером, по пути домой. Его терзала нешуточная обида.

— Но, Ричард, ведь именно ты разобрался во всем этом первым! — воскликнула Валери.

— Серьезно? — спросил он угрюмо, затем, осознав, что она сказала, повторил доверчиво: — Правда? Я?

— Да! Ты сказал: Cherchez la femme...

— В смысле, Мари?

— В смысле, Антуанетту.

— Антуанетту, конечно. — Он все еще ничего не понимал.

— Ей удалось собрать потрясающую команду защитников для дочери, которой, как она понимала, вскоре придется остаться одной, и как же она это провернула? Убедив их всех, что они ее отцы.

— Но это значит…

— Да, Ричард.

— Не могу понять, она потрясающая мать или одна из худших, мне известных.

Некоторое время они ехали молча.

— Так, значит, Полина убила не Мари?

— Нет — Боннивал. Узнав о Мари и конвертах, он понял, что должен предпринять что-то для ее защиты, а услышав о награде за голову Граншо, решил, что нашел выход, а также способ обеспечить Мари деньгами, которые понадобятся ей, чтобы начать новую жизнь, деньгами, которые сам он ей дать был не в состоянии.

— Он действительно любил ее, — тихо заметил Ричард.

— Да, любил. Полагаю, что он наткнулся на Полина, решил, что это Граншо, и убил его, даже не задумавшись. Ты же видел, каким он был взвинченным, практически неуправляемым. — Ричард пожал плечами. — И только потом, — продолжила она, — он понял, что убил не того. Тогда он выстрелил бедняге в лицо.

— Наверное, он не ожидал, что судья опознает его как своего брата, да?

— Да, хотя это устроило обоих. В конце концов все получили то, чего хотели.

— Но что насчет Риззоли? Как ты смогла заручиться их поддержкой?

— Полагаю, в итоге они поняли, что выбора просто нет. — Она старательно изображала пренебрежение.

— Ты сделала им предложение, от которого они не смогли отказаться? — Он едва сдержался, но от Валери все так же не поступало никаких сигналов, связанных с фильмами, вообще никаких.

— Именно. Я объяснила, что они либо отправятся назад ни с чем, либо помогут нам и выплатят мне как посреднику процент от награды. Никаких денег — или куча денег: выбор был очевиден.

— И, м-м-м, сколько составил процент посредника от двух миллионов? — спросил или, скорее, подначил он.

Мотивы Валери не были ему понятны, но деньги в качестве мотива он даже не рассматривал.

— За вычетом твоей доли? Совсем немного.

Она выглядела усталой и в кои-то веки вела машину с нормальной скоростью.

— Моей доли? Просто купи мне новую курицу.

Остаток пути они проделали в молчании, вымотанные, затем неловко пожелали друг другу спокойной ночи. На следующее утро ее уже не было.

С тех пор прошла неделя, и, если бы не неуемное любопытство мадам Таблье, он не мог бы с уверенностью утверждать, что все это произошло на самом деле.

Как бы банально ни звучало, но все это было похоже на сон. Как однажды сказала Валери? «В конце концов все получили то, чего хотели». Не все, подумал он печально: у него по-прежнему не хватало курицы, зато с избытком хватало жалости к себе. И приближающийся наплыв туристов ничуть не поднимал ему настроения.

— Мсье! — первый вестник этого наплыва поднял чашку жены, показывая, что ей нужна добавка. «Очередные молодожены», — подумал он, вспомнив чету Риззоли, где муж тоже неустанно изображал заботу. Пиликнул телефон, отвлекая его от кофеварки. «Новый заказ» — сообщал он, но Ричард решил посмотреть подробности позже. Минуту спустя телефон снова пиликнул: «НОВОЕ СООБЩЕНИЕ ОТ КЛИЕНТА Д’ОРСЕ».

Он пролил кофе и чуть не уронил телефон. Затем открыл сообщение.

«Дорогой Ричард, я забронировала номер для себя и Паспарту с завтрашнего дня. Я тут разжилась деньгами и решила присмотреть себе что-нибудь в долине Фолле. Пожалуйста, оставь в комнате миску с водой.

С любовью, Валери х

P. S. Дату отъезда пока сообщить не могу — можно пока оставить ее открытой?»

Его сердце бешено застучало; сообщение перед глазами словно расплылось.

— Мсье! — напомнил молодой муж. — У моей жены кончился кофе!

Ричард медленно поднял голову, и лицо его озарила широкая улыбка.

— Если честно, друг, — сказал он, — мне совершенно наплевать!