Смерть понтифика

ГЛАВА 24

Альдо Моро

9 мая 1978 года

Альдо Моро писал письмо родным. Одно из множества посланий, разосланных по множеству адресов, включая самого понтифика Павла VI и ключевые фигуры его партии, за те пятьдесят шесть дней, проведенных в плену у «Красных бригад».

И хотя с виду он походил на бедняка, этот спокойный, бесстрастный человек пятикратно становился премьер-министром Италии. Правительство, возглавляемое Джулио Андреотти, не снизошло до переговоров с террористами из «Красных бригад», требовавших освободить нескольких заключенных.

Поскольку о выполнении требований и речи быть не могло, а премьер-министр заявил, что сам похищенный решительно возражает против каких-либо переговоров с преступниками, судьба Альдо Моро, лидера Христианской демократической партии, похищенного 9 марта 1978 года, была непредсказуема.

С того самого дни Моро ни с кем ни встречался и не разговаривал, если не считать Марио — его охранника и похитителя, «ответственного за размещение». Сперва Марио держался с министром так, будто допрашивал его, и Альдо Моро казалось, что его тюремщик выпытывает какие-то сведения, но вскоре их встречи превратились в долгие доверительные беседы. Марио считал своего подопечного замечательным человеком, достойным уважения, несмотря на обстоятельства.

Позиция, которую занял лидер и силовики из его же собственной партии, глубоко потрясла похищенного. Никто и пальнем не шевельнул, чтобы ему помочь, хотя в отправленных письмах пленник подчеркивал, что правительство должно прежде всего ценить человеческую жизнь. Большинство христиан-демократов и членов правительства, включая самого премьер-министра, считали, что Моро написал эти письма под принуждением, а потому они не выражают его действительных взглядов. Большего заблуждения и придумать было нельзя.

Как предводитель «Красных бригад» Марио мог бы в этой ситуации снизить притязания или отказаться от них, но он мог также и убить Моро, чтобы гарантировать успех следующих похищений. А может быть, молодой человек был лишь исполнителем, оставался просто пешкой в большой игре, не имея достаточной власти для поступков и решений… Как бы там ни было, Моро пребывал в твердой уверенности: живым ему не уйти.

На улице Виа Градоли, в той же квартире, где писал прощальные письма глава Христианской демократической партии, но в другой комнате, разговаривал по телефону Марио. Вместе с ним еще три человека. Двое смотрели телевизор, третий читал газету.

— Итак?..

— Сегодня, — ответил мужской голос на другом конце провода, — действуйте по плану.

— Договорились, — согласился Марио.

— Я перезвоню в течение часа. Американец хочет, чтобы все решилось так же, как всегда.

— Хорошо, — повторил Марио и положил трубку. — Что же, пора ставить точку во всей этой истории, — объявил он приятелям.

— Думаешь, так будет лучше? — вмешался тот, кто читал газету.

— Мы не можем повлиять на ситуацию. И отступать уже поздно.

— А я по-прежнему считаю, что лучше освободить Моро. Мы и так уже далеко зашли, гораздо дальше, чем собирались. Нас услышали и поняли. Осознали угрозу, — произнес террорист, складывая газету.

— Это не наша война, Марио. Мы не собирались заходить так далеко, — заметил его напарник, смотревший телевизор.

— Когда мы брались за работу, то понимали, на что идем, и были готовы к такому варианту, — успокаивал присутствующих Марио.

— Не рассчитывай, что я нажму на курок.

— И я не стану, — поддержал товарища другой человек, который все это время молча сидел на диване, уставившись в телевизор.

— Моро нужно обязательно освободить. Мы никому не собирались прислуживать.

— Даже и не думайте! Все закончится сегодня. Обратного пути нет, — доказывал Марио, попутно пробуя убедить себя, что речь идет о простом политическом решении.

Он и не предполагал, что от его решения зависит жизнь Альдо Моро. Впрочем, судьба похищенного была предрешена уже 16 марта; остальное — вопрос времени. Теперь настало время выполнить предопределенное.

Марио направился к спальне и повернул ключ в замочной скважине. Он застал политика сидящим: тот дописывал письмо родным.

— Вставайте. Идем, — приказал предводитель «Красных бригад», и в голосе его чувствуется волнение.

— Куда? — спросил похищенный, поспешно заканчивая письмо.

— Вас перевезут в другое место, — старательно отводя глаза от лица жертвы, произнес Марио, сворачивая одеяло.

— Вас не затруднит потом отослать это письмо?

— Его отправят. — Марио забрал конверт и перебросил через локоть сложенный плед.

Несколько мгновений оба смотрели друг другу в глаза.

Не выдержав открытости и безмятежности собеседника, Марио первым отвел взгляд. Все стало ясно без слов. Пленник прекрасно осознал, что будет дальше.

Они спустились к стоящей в гараже машине. Моро шел с завязанными глазами следом за Марио, троица держалась позади — из-за неловкости и отвращения перед решением, не имевшим ничего общего с политическими тезисами «Красных бригад». В гараже пленнику приказали забраться в багажник красного «Рено» четвертой модели.

— Накройтесь, — приказал охранник.

Альдо Моро с головой закутался в предложенный плед. Те несколько мгновений, которые Марио стоял, прикрыв глаза, показались ему вечностью. Он старался убаюкать собственную совесть, внушая себе, что так нужно, что другого пути нет. Что от него мало что зависит.

Достав пистолет, Марио выпалил в плед одиннадцать раз. Кроме него, никто не стрелял.

Дело сделано.