Смерть притаилась в зарослях. Очерки экзотических охот

Непредсказуемый зверь

Бэр откинулся назад и оперся спиной о корявый, покрытый изумрудными волокнами мха ствол лиственницы. Сомкнул воспаленные от бессонницы глаза. Холодные лучи осеннего солнца высвечивали на его обветренном и смуглом лице серебряные блестки седой щетины. Бэр устал. Многодневная гонка по горам и лесам в поисках медведя-убийцы начинала сказываться на нервах. Сейчас он понял это. Но что делать, это был его способ заработать деньги, которых всегда не хватало. Ему, работающему в подразделении рыболовства и защиты дикой природы уполномоченным по охране дичи, неоднократно приходилось изымать из популяции или, проще говоря, отстреливать хищников, переступивших черту дозволенности в отношениях с человеком. Первое место в списке таких хищников всегда отводилось гризли, который, как никто из обитателей американского Севера, смело вступает в единоборство с человеком за власть и господство в лесных дебрях. Здесь нет зверя могущественнее, опаснее и стремительнее.

До недавнего времени по американской классификации крупного бурого медведя-гризли выделяли в отдельный вид. Сейчас же ученые пришли к выводу, что это лишь разновидность обычного бурого медведя.

Среди гризли встречаются одаренные особи, выделяющиеся умом, смышленостью, коварством и силой, что делает их еще более опасными для человека. И чем свирепее и непримиримее к человеку становится такой зверь, тем большим умом и сообразительностью он отличается. Его изощренности в достижении цели нет предела. Как опытный шахматист, он рассчитывает ситуацию на несколько ходов вперед, уходя из-под выстрелов и избегая хитроумных ловушек. В длительном поединке человеку не всегда отводится роль победителя.

Такого-то косолапого сейчас и сторожил охотник. Недельная охота за убийцей ничего не дала. Никогда еще Бэру не попадался такой умный и коварный зверь. Он вполне сознавал, что счет идет пока не в его пользу. Измученный Бэр иногда толком не мог понять, кто за кем охотится и кто от кого защищается. Он не сомневался, что за неделю медведь хорошо изучил повадки своего противника, ненавистного двуногого существа, упорно преследующего его. Зверь был настроен серьезно и не собирался за просто так отдавать жизнь. Бэр заметил, что гризли и сам уже ходил по его следам и сторожил его на маршрутах. Несколько лежек Бэр нашел совсем близко от лагеря. Видимо, гризли из засады наблюдал за своим противником, пока тот занимался работой. Бэр только не мог понять, почему медведь не нападал именно в тот момент, когда он, работая, даже не подозревал о присутствии зверя. Бэр стал более осторожным.

А может, гризли лишь готовил разбойную атаку, но не успел ее осуществить, ведь Бэр, случайно обнаружив его лежки, кое-что предпринял для обороны. Пока только многолетний опыт охотника и отличные знания повадок зверя могли спасти его от неминуемой трагедии. Себя же за все это время медведь даже не показал, где уж подставить массивную тушу под пулю. Лишь дважды мелькнул его силуэт в чаще и растворился в дебрях, будто и не было никого, только ветка качнулась в безветрие. Были моменты, когда Бэр начинал сомневаться в успехе дела, но он гнал эту мысль прочь. Профессионал, он должен был выйти победителем в этом непростом поединке. Эту уверенность порождали умение и мастерство следопыта, которых не занимать было Бэру до встречи с распроклятым убийцей. Бэр считал эти качества врожденными, перешедшими к нему от своего народа. Еще бы, он, сын индианки, с детства пропадал в лесу. Сколько он себя помнил, медведи всегда были его страстью и привязанностью. Он любил их и занимался ими всю жизнь. Недаром Бэр посвятил именно этому зверю свою выпускную работу в университете. Да, черт побери, не зря и самого его зовут Бэр[1]. Он отстрелял много медведей, терроризирующих население, а то и людоедов. Часто приходилось выходить один на один с опасным зверем. И всегда Бэр с самого начала чувствовал свое превосходство.

Но ни один из тех зверей не мог равняться с этим гризли — чрезвычайно коварным, умным и сообразительным противником. Ему удавалось уйти от хитроумных уловок Бэра-охотника, Бэра-ученого, даже Бэра-индейца. Про себя Бэр уже называл своего выдающегося противника Разумным Тедди и относился к нему как к высшему существу. А когда придумывал очередной ход, рассуждал и мысленно обращался к медведю по имени. Но пока все усилия Бэра сводились к нулю. Медведь уходил из ловушек, творил новые беды, да к тому же, как казалось Бэру, наблюдал издалека за его действиями. Все это изматывало. Бэр устал, но отступать не мог. Это было не только делом его чести или принципа, но еще и спасением для очередной ничего не подозревающей жертвы, которая где-то, возможно, движется сейчас по дороге к своему роковому, кровавому концу. Кто бы он ни был, мужчина или женщина, старик или ребенок, он даже в кошмарном сне не может себе представить, как становятся добычей голодного самца гризли. На счету у Тедди уже несколько жертв.

Неделю назад индеец Черный Волк отправился со своими сыновьями ловить лосося. На берегу реки, когда отец разгружал каноэ, мальчики 12 и 14 лет, находясь в отдалении, на месте будущего лагеря у поклажи, заметили, как к лодке, загребая передними лапами, на махах несется огромный медведь. Оба закричали, чтобы предупредить отца. Черный Волк успел только повернуться лицом к опасности. Один из мальчиков мужественно бросился защищать отца. Медведь, услыша крик юноши, оставил свою жертву и устремился к новой. Одним ударом огромной лапы он убил маленького храбреца. Его брат, придя в себя, как истый воин, сын воина, вступил в неравную схватку с грозным противником. Он отыскал в поклаже ружье — старую шомпольную одностволку. Ружье было тяжелым, а мальчик спешил, — и пуля не остановила зверя, а лишь оторвала палец на передней лапе гризли. Медведь навалился, сбил мальчика с ног, прокусил ему руку в двух местах. От боли ребенок потерял сознание, но Тедди не тронул его. Прошло несколько часов, прежде чем мальчик пришел в себя. Он потом не мог рассказать, как ему удалось, обливаясь кровью, добраться до лодки, запустить мотор. Лодка кружила по воде, пока не ткнулась в берег, — мотор взвыл и заглох. Здесь и нашел истекающего кровью мальчика Орлиное Перо и доставил в поселок. Так стало известно о появлении гризли-убийцы. Индейцы тотчас связались с Бэром.

Чтобы не произошло еще одной трагедии, он, Бэр, сегодня во что бы то ни стало должен прервать длинную цепь разбоя. За эти дни медведь еще дважды пытался нападать на людей. Бэр слегка потянулся и расправил плечи. Взгляд его упал на стволы лежащего на коленях тяжелого, «слоновьего» штуцера Вестли Ричардса, 470-го калибра, с сильным оптическим прицелом. Мощное оружие, способное остановить любого зверя. Бэр всегда помнил заповедь своего народа о том, что любое оружие может быть результативным и справедливым только в умных и умелых руках. Сейчас охотник воспринимал тяжесть этого оружия как надежную защиту от любой напасти.

Нудный писк откуда-то взявшегося комара прервал его мысли. А может, ему только показалось, что это комар. Бэр огляделся: подходящее место для сведения счетов. Склоны ближайших холмов покрыты поваленными ураганом стволами. Уцелевшие деревья уныло стоят одинокими голыми столбами. Буря пронеслась несколько лет назад. Сквозь лежащие стволы успела подняться молодая хвойная поросль, образовав непроходимые плотные заросли высотой в человеческий рост. В таких зарослях — самых опасных и коварных — «клыкастая смерть» может притаиться в любое время. Но Бэр сам выбрал это место. Его профессиональный опыт и чутье подсказывали, что Тедди пройдет именно здесь. Поняв, что медведь уже второй день упорно идет его следом, он решил устроить ему засаду на своей тропе, сделав круг и выйдя к своим же следам. Так делают все медведи при преследовании. Лишь бы ветер не подвел, но сейчас воспаленной кожей лица он ощущал его легкое прикосновение. Теперь только бдительность могла спасти Бэра. Встреча должна произойти, ее уже не отложишь. И выиграет тот, кто увидит противника первым.

Бэр даже не мог объяснить, как он почувствовал приближение зверя. Он мог поклясться, что ничего не слышал, а просто сердце сжалось и будто опустилось к желудку. Бэр знал, что это страх дает себя знать, но страх и был сигналом собраться и подавить его волей. Бэр почувствовал, что сейчас увидит зверя, что именно сейчас наступит тот момент, к которому он так стремился все эти последние дни.

Напрягая зрение и не шевелясь, Бэр скорее ощутил, чем увидел, как в отдалении, по холмам, захламленным упавшими деревьями, двигается бесшумной тенью его враг. Медведь шел, как казалось Бэру, очень медленно и осторожно, постоянно останавливаясь и изучая местность. Перед выходом на чуть разреженное пространство долго стоял, принюхивался и щупал взглядом просвет впереди себя. Отсюда, с верхнего склона противоположного холма, это было хорошо заметно Бэру. Он затаил дыхание. Со стороны Бэра можно было принять за обломок ствола, только горящие азартом глаза выдавали охотника. Казалось, его могут подвести удары сердца — столь сильно было нетерпение. Но опыт удерживал Бэра от поспешных действий. Он хорошо знал, что поспешность плохой помощник. Терпение и терпение. Нужно выбрать единственно правильный момент для решающего выстрела. Ни секундой раньше, ни секундой позже. Это всегда решало дело и приносило успех, да и спасало жизнь. Тот самый момент Бэру подсказывал внутренний голос индейца. Может, именно потому он и был до сих пор так удачлив. Мысленно он уже наметил ту точку и тот момент, когда поднимет ружье. Это был ствол поваленной лиственницы, который должен пересечь гризли. Приближающийся к нему медведь попадал как раз между двух елочек, подставляя под выстрел бок. Одновременно и сам Бэр прикрывался от медвежьего взгляда и мог спокойно пошевелиться и поднять к плечу штуцер.

Наконец-то медведь преодолел бесконечные последние метры и достиг заветной точки. Бэр спокойно поднял тяжелый экспресс. Гризли, не видевший, казалось, этого легкого движения, почувствовал неладное. Он сделал лишний шаг и вышел из елочек. Теперь была видна только его голова. Нужно было стрелять, иначе медведь мог скрыться в зарослях. Бэр не любил стрелять в голову зверя, он предпочитал более чистый выстрел под лопатку в сердце. Но здесь времени для выжиданий не оставалось, он ни на минуту не забывал, что перед ним людоед. Через оптику прицела Бэр очень близко увидел своего противника, его небольшие, полные ненависти глаза. В этот момент медведь остановился и внимательно посмотрел в его сторону. Увеличенный оптикой зверь смотрел прямо в лицо охотнику и, казалось, так же хорошо видел его. От этого стало не по себе. Бэр подвел перекрестье прицела под точку за ухом зверя, медленно выдохнул и нажал на курок. Звука выстрела он не услышал. Ощутил лишь толчок отдачи в плечо. Гризли резко рыкнул, но продолжал стоять. В оптику Бэр видел, что попал по месту. Он успел даже удивиться, почему медведь стоит. Бэр имел привычку, выстрелив один раз из штуцера, сразу перезаряжать пустой ствол. Это давало возможность при необходимости иметь наготове два патрона. Вот и сейчас он открыл экспресс. Щелкнул эжектор и выбросил дымящуюся гильзу. Она звякнула рядом с ногой охотника. Когда Бэр закрыл ружье и поглядел на медведя, тот все еще продолжал стоять. Он очень внимательно смотрел в сторону человека, как бы пытаясь напоследок запомнить своего победителя. Сделал шаг и начал медленно оседать на задние лапы. Передними он в агонии дважды хватанул пространство впереди себя, сгребая мох и камни, и затих.

Бэру вдруг показалось все слишком простым после недели погони, бессонных часов ожидания в засадах, гибели трех гончих, лучших в округе собак. Внутри было пусто, и чувство удовлетворения не приходило. Он так и продолжал сидеть несколько минут, не меняя позы. Потом поднялся и, не спеша перелезая через стволы, направился к поверженному исполину. Темная глыба выделялась на фоне зеленой хвои. Этот поистине гигантский, в расцвете сил зверь весил, видимо, не менее 800 фунтов[2]. Медведь лежал бесформенной тушей, но в его позе как бы застыло стремление в предсмертном объятии покончить со своим противником.

С трудом Бэр перевернул медведя на спину. Внимательно осмотрел переднюю левую лапу, чтобы лишний раз убедиться, что убил того самого зверя. Изучил место попадания пули. По обычаю предков испачканными в медвежьей крови пальцами наудачу помазал приклад своего штуцера — так было заведено. Бэр, как всегда, обманывал себя, оттягивая момент свежевания туши. Когда он принимался снимать шкуру с людоеда, его охватывало дурманящее чувство отвращения к этой вылупленной, кровавой, почти человеческого вида плоти, некогда питавшей себя людским мясом. И сейчас, начав орудовать отточенным, как бритва, «баком», Бэр пытался заглушить непреодолимое отвращение мыслью о том, как он, вернувшись в поселок, позволит себе, наконец, пропустить стаканчик виски с содовой и затянуться ароматной «черной амфорой». Он даже физически почувствовал этот сладковатый, медовый запах трубочного табака. От этих удовольствий он на время охоты на людоеда отказался полностью. Алкоголь и табак — верная неудача на охоте за коварным и чутким зверем. Этой заповеди Бэр следовал неизменно.

Бэр был типичным американцем (так он думал о себе) и гордился этим. Он был образован, воспитан и считал себя белым. Во внешности Бэра индейская кровь не проглядывала, только смоляные глаза и волосы выдавали ее. Однако в душе его, в самом потаенном месте, сидел настоящий индеец, усвоивший и впитавший в себя уклад и обычаи великого народа-охотника. Они растворились в нем как бы помимо его цивилизованного бытия. Случалось, Бэр сам удивлялся этому. На него иногда накатывали приступы необъяснимой, беспричинной тоски. В минуты кажущейся безысходности в нем и просыпался индеец. Тогда Бэру казалось, что одиночество души и ее сущность неотделимы. Это состояние он замечал у себя после длительной, изматывающей нервы, опасной охоты за людоедами.

Бэр решил немного передохнуть. Он снял шляпу с эмблемой подразделения защиты дикой природы. Посмотрел на огромную голову зверя с оттопыренной губой, обнажившей неописуемых размеров белые ножи клыков. Как же все это началось? Когда впервые судьба свела его с людоедами-гризли?

Первого своего он помнил отлично. Бэр машинально потрогал под камуфляжной рубахой клык того первого зверя. Этот амулет он постоянно носил на серебряной цепочке и никогда и нигде не расставался с ним. Бэр-индеец верил, что этот клык, некогда оставивший страшные раны на его теле, теперь способен защитить его от других клыков и когтей- И пока защищал. Тогда, в 1968 году, он, Эл Томпсон Бэр, совсем еще мальчишка, со своей юной женой Джойс после окончания университета впервые приехал из Мичигана на полуостров Кенай на юге Аляски. Бэр хотел продолжить изучение гризли в полевых условиях, и место уполномоченного по охране дичи его полностью удовлетворяло. К тому же ему нравилось все делать самому. Да и начинать нужно было с нуля. Маленькая, спортивного склада Джойс была его единомышленницей и опорой. Он любил ее и гордился, что она, никогда не помышлявшая отказаться когда-либо от городских удобств, разделила его судьбу без колебаний, несмотря на утроенные для нее трудности и невзгоды. Тогда они наслаждались свободой, чудесами индейского лета и самими собой — это был поистине сказочный медовый месяц. Пока Бэр строил их первый дом, они жили в палатке на берегу быстрой, кристально чистой реки. Вот в те дни Бэр и Джойс впервые и столкнулись с гризли-убийцей.

В три часа утра Бэр проснулся от криков жены. В темноте ничего нельзя было разобрать. Джойс кричала, а огромный, как ему показалось, и лохматый медведь выволакивал ее в спальном мешке из палатки. Растерявшийся Бэр никак не мог найти в темноте револьвер. В отчаянии он стал бить зверя кулаками по морде и глазам. Гризли бросил Джойс и принялся за Бэра. Ударом лапы он отбросил его, а затем навалился всей своей тяжестью, ухватив за руку. Одна сторона палатки рухнула, что еще более осложнило дело. Медведь терзал руку. От боли Бэр терял сознание, и только индеец выстоял в нем тогда. В этом кровавом ужасе не слышал он ни криков Джойс, ни своих воплей и лишь чувствовал, что лежит на пистолете. Мысль — «как достать его?» — вытеснила все чувства, даже боль. Наконец, изловчившись, Бэр принялся в упор расстреливать медведя из своего дэна 44-го калибра. Но на зверя, как тогда показалось, подействовали только звуки выстрелов. Медведь ушел в черноту ночи. Джойс на себе выволокла Бэра на берег и на лодке добралась до поселка. Оттуда его самолетом переправили в Стьюарт. Он долго пролежал в больнице, и здесь верная Джойс помогла отогнать смерть. Врачи собрали руку и заштопали лоскуты кожи на лице. Даже сейчас раны эти дают себя знать в непогоду. Как ему потом рассказывала Джойс, медведь канул в неизвестность, отыскать его не могли — он растворился в дебрях.

Этот случай так бы и остался эпизодом охотничьей жизни, если бы у него не было продолжения. На следующий год осенью на Бэра почти у дома напал здоровенный гризли, и он убил зверя. Бэр сразу же почувствовал серьезность его намерений. Медведь шел прямо в лоб и на крики и выстрелы не обращал внимания. Бэр стрелял из легкой винтовки «сэвэдж». Он видел, что попал, но зверь напирал, не сбавляя хода и скорости. Еще дважды стрелял Бэр, и лишь у самых его ног гризли свалился. Свежуя тушу, Бэр нашел в теле медведя две когда-то застрявшие в нем пули от револьвера 44-го калибра и понял, что перед ним его старый «приятель».

С тех самых пор Бэр приобрел штуцер Вестли Ричардса 470-го калибра, способный остановить не только медведя-гризли, но и носорога. Ружье обошлось ему в кругленькую сумму, он даже залез в долги. С деньгами тогда приходилось особенно туго, так как Джойс ждала ребенка. И все же она вместе с ним по-детски радовалась приобретению, первому крупному в их жизни, поэтому оно и было так дорого сердцу, тем более что постоянно напоминало о счастливых молодых годах.

Штуцер неоднократно спасал Бэру жизнь. С тех пор прошло много времени, но он и сейчас дорожил этим ружьем и ни за какие деньги не мог бы расстаться с ним. Больше того, «Вестли», как любовно называли его в семье, стал как бы ее членом. Между собой о нем говорили как о живом существе. С того самого нападения в палатке Бэр завел привычку при ночевках на маршруте класть свой револьвер на разостланное белое или желтое полотенце, чтобы в темноте быстро дотянуться до оружия. С тех пор пришлось уничтожить много медведей-разбойников, но своего первого гризли он помнил всегда. А сколько раз Бэр и Джойс рассказывали о нем детям! И они всегда просили заново рассказать эту историю, ставшую уже семейной сказкой, а потом и сами стали придумывать фантастические подробности, которых не было. К сожалению, настоящие разбои медведей-гризли едва ли могли послужить сюжетом для занимательных детских сказок.

Бэр давно собирал информацию о гризли и особенно о случаях нападения на людей. Он даже завел картотеку, куда заносил все факты, ставшие ему известными из достоверных источников. Бэр выписывал научную и популярную литературу по гризли, не порывал связи с университетскими кругами. Чем больше людей вторгалось на территорию гризли, тем чаще официально регистрировались случаи нападений зверей на человека. В 1972 году в районе, который обслуживал Бэр, гризли напал на охотника, приехавшего поохотиться на оленей. В ноябре того же года зверь убил индейца. Бэр хорошо знал Горбатого Лосося. У того был только дробовик, и он лишь легко ранил медведя. Убив индейца, медведь превратился в настоящее бедствие для района. Бэру пришлось туго, пока он нашел и добыл разбойника. Тот сторожил его на своем следу в засаде, и Бэр стрелял из штуцера прямо от живота, не целясь. Медведь, уже мертвый, по инерции пролетел вперед и сбил охотника.

Всего в этом районе было более десяти таких бандитских медвежьих нападений. Но сведения поступали не только из ближайших поселков и индейских поселений. В 60-х годах было зарегистрировано более тринадцати таких случаев в национальном парке Маунт-Мак-Кинли, а с 1971 по 1980 год — еще девять. Это объяснялось возросшим потоком посетителей. В 1976 году гризли убил двух человек в национальном парке Гласнер Бэй Моньюмент на Аляске. Пал жертвой и 27-летний Томас Шульц. Ранее, в 1974 году, на Аляске было отмечено еще четыре трагически закончившихся случая нападения гризли на людей в других районах.

В августе 1974 года Джой Ривер, 38-летний фотограф-любитель, прилетел в Кольт Бэй на Аляску пофотографировать медведей. Он остановился в палатке на берегу реки Фрости Грик. На нерест шел лосось, он-то и привлекал к реке медведей. Об этом нападении стало известно благодаря случайно забредшему в лагерь фотографа рыболову. Лагерь был разгромлен, а сам Ривер исчез. Его искали очень долго и лишь через восемь часов нашли останки в двух километрах от лагеря. Он был убит, как показало расследование, самцом гризли, когда бесцеремонно пытался сделать его «портрет» с близкого расстояния, переступив невидимую черту дозволенности.

Невежество и неуважение к чужой жизни в дикой природе приводят человека к трагедии. Зверь имеет право на самозащиту, тем более такой властелин, как гризли. Человек, возомнивший себя царем природы, бесцеремонно переходит границу взаимоотношений с животными, чаще всего даже не задумываясь, что в восприятии другого животного он такой же зверь. Для медведя человек тоже представитель дикой природы, часто нагло претендующий на чужое пространство.

Бэр хорошо усвоил, как важно признавать и уважать законы общежития человека и зверя в природе, если хочешь жить с этим зверем в мире. Правда, бывали случаи, когда гризли проявлял агрессивность к человеку без видимой причины, но, повнимательнее разобравшись в ситуации, в действиях зверя всегда можно обнаружить связь с защитой территории, своего потомства, обороной после ранения. И все же некоторые случаи объяснить трудно.

Бэр помнил, например, случай в 1979 году. Вся охотничья пресса трубила тогда о необычном нападении гризли на человека. Длительное время о нем писали многие газеты и журналы США и Канады. А произошло вот что. 29 сентября 1979 года в штате Колорадо, в горах Сан-Хуан, на местного профессионального охотника Эда Вайсмана напал гризли. В этой местности вообще очень редко встречались гризли. В тот злополучный день Эд, будучи гидом-профессионалом, сопровождал охотников-любителей на охоте с луком за вапити. Такая охота в США практикуется очень широко, как, впрочем, и с шомпольным оружием. Лишь на несколько минут охотники разошлись, и Эд остался один. Вот тогда-то и случилась беда. ‘Нападение было столь стремительным и неожиданным, что охотнику не осталось и мига для защиты. Да и что он мог сделать, когда вооружен был только луком, — нож случайно оставил в лагере, а другого оружия у него не было. Медведь внезапно появился из-за скалы, примерно в пятнадцати метрах от Эда. Гризли ни на секунду не остановился, сразу бросился на охотника. Навалившись на человека, он первым же ударом лапы выбил лук и стрелы, которые рассыпались по земле. Не поняв причины нападения, Эд решил, что лучше остаться совершенно неподвижным. Иногда такой прием спасает. Но гризли начал терзать левую ногу Эда. Эд постарался подтянуть ноги к животу, прижал к нему руки, стараясь таким образом защитить, как ему казалось, самое слабое место. Медведь оставил ногу и стал жевать плечо. Схватив за него, зверь проволок Эда более 30 ярдов[3]. Эд уже думал, что ему наступает конец. От сильной боли вот-вот мог потерять сознание. Медведь не бросал его. И когда гризли вцепился в плоть правой руки, охотник стал бороться за жизнь. Левой рукой он нащупал стрелку от лука. К счастью, она была повернута головной частью в сторону зверя. Эд сжал это единственное оружие и со всей силой, вложив в нее все свое отчаяние, ударил медведя стрелой в шею. Эд когда-то работал забойщиком скота и знал, куда нанести удар. Некоторое время гризли не обращал внимания на хлеставшую из шеи кровь. Потом оставил человека и отошел в сторону. Несколько томительных минут он стоял перед Эдом, затем зашатался и упал. Туша дернулась несколько раз и затихла. Гризли был мертв. Эда обнаружили искавшие его охотники. Он был доставлен в госпиталь. У него были сильно повреждены нога, плечо и правая рука, но он остался жив. Газеты затрубили о сенсации.

Бэр не увидел в происшедшем ничего сверхъестественного. Эд Вайсман был отличным охотником и в свои 46 лет обладал большой физической силой. К тому же когда-то работал на скотобойне и хорошо знал свое ремесло. Убитая им медведица оказалась очень старой, слабой и истощенной от голода, что, может быть, тоже послужило причиной удачного исхода.

В поведении даже разъяренного медведя существуют свои закономерности. Бэр замечал, например, что зверь оставляет свою жертву, как только та прекращает сопротивление и лежит неподвижно. Так происходит в большинстве случаев, хотя происшествие с Эдом не подтверждает это правило. Иногда гризли, бросив свою жертву, наблюдает за ней. И стоит только той пошевелиться, как он снова набрасывается на нее. И так может повторяться по нескольку раз. Провоцирует гризли к нападению и бег. Стоит человеку броситься бежать, как зверь устремляется в погоню, словно фокстерьер за крысой. Тогда трагедия чаще всего неминуема.

Этот гигант, неповоротливый с виду увалень, на деле стремителен. Его неуклюжесть кажущаяся. Американский охотник Ральф Янг в своей книге «Моя жизнь охотника на медведей Аляски» (1981) пишет, что гризли способен расстояние в 100 футов[4] (около 31 метра) преодолеть за 2 секунды. Янг был свидетелем того, как гризли скрадывал северного оленя-карибу. Медведь полз, как кошка, на брюхе и подобрался к карибу почти вплотную. Оставшееся расстояние до жертвы зверь пролетел столь стремительно, что олень даже не успел поднять голову от земли. Настигнув карибу, он ухватил его челюстями за голову. Через минуту медведь просто оторвал ее от оленьего туловища.

И на человека гризли бросается столь же стремительно. При этом голова у него всегда опущена. На задние лапы гризли встает, только когда его обуревает любопытство или же он испытывает неуверенность, а то и страх. Такой зверь не так уж и опасен. А вот мчащийся «свиньей», Бэр это хорошо знал, представляет серьезную угрозу. В такой ситуации охотник едва ли успевает сделать свой единственный выстрел. Этот выстрел, на штык, очень труден. Чаще всего и бесполезен. Несомая под углом лобастая голова может к тому же срикошетить пулю небольшого калибра. И тогда, если охотник не убьет зверя, тот непременно расправится с ним.

За многие годы «общения» с гризли Бэр понял, что все медведи, как и люди, совершенно разные. Среди них попадаются умные и глупые, отважные и трусливые, спокойные и агрессивные, но всегда и всюду поведение их непредсказуемо. И в этом главная опасность. Никогда не знаешь, что в следующую секунду предпримет зверь. В экстремальной ситуации от него можно ожидать самого худшего.

Чаще всего беды с охотниками случаются по самой банальной причине — неправильный выбор оружия. Оно прежде всего должно обладать сильным останавливающим действием. Многие же предпочитают легкие винтовки, с которыми обычно охотятся где-то на юге на белохвостого оленя. Любой охотник на американском Севере расскажет, как живуч и крепок на рану гризли. Вот что однажды поведал Бэру один из старейших охотников на медведя на Аляске Карл Вильямс, который посвятил гризли и охоте на него более сорока лет своей жизни.

…Индейцы деревушки Олд Илиама нуждались в мясе. Они просто страдали от голода. Мужчины промышляли лосося в заливе Бристоль Бэй. Женщинам, детям и старикам нужно было мясо, иначе они бы все умерли. Тогда они пришли ко мне и попросили спасти племя. Я согласился добыть для них медведя. Подходящего зверя я нашел сразу. Это был прекрасный экземпляр, крупный, с коричневым мехом, на котором как бы играл золотой налет. Медведь находился в 80 ярдах от меня. Я поднял свой новенький винчестер 270-го калибра. Тщательно прицелился в лопатку и нажал на курок. Медведь, как большая лохматая собака, клацнул зубами и схватился за то место, куда попала пуля. Поднял голову и огляделся. Я знал, что он видел меня, но не был уверен, что быстро сможет сообразить, от кого именно исходит опасность. Я ошибся. Не успело эхо моего выстрела замереть в горах, как этот монстр бросился в атаку. Я прицелился и выстрелил вновь. Медведь не только не прервал своего бега, но, как мне показалось, даже не обратил внимания на выстрел. Я еще тщательнее прицелился и выстрелил. Пуля выбила клок шерсти в месте попадания, но медведь продолжал нестись с прежней скоростью прямо на меня. Когда зверь был в 15 шагах, я выстрелил еще раз. Пока я судорожно запихивал новый патрон в затвор, медведь оказался в 3 метрах. Почти в упор я выстрелил в шею, и зверь наконец-то рухнул у моих ног. Когда я свежевал тушу, то обнаружил, что сердце и легкие медведя были буквально превращены в лохмотья моими выстрелами. Очевидно, что калибр моего винчестера был слишком мал для такого зверя…

Тогда уже Бэр знал, что для гризли более подходят мощные калибры: 350, 450, 375Н и другие.

Некоторые индейские племена почитают медведя за священное животное, другие с давних пор охотятся на него из-за шкуры и мяса. У индейцев существовали и свои способы охоты на этого зверя. Практиковалась ночная охота с лабаза. Лабаз строился недалеко от постоянных переходов гризли. На расстоянии выстрела в землю втыкались свежеобструганные палочки. По ним, светящимся в ночи, определяли расстояние убойного выстрела. В темноте, когда практически не видно зверя, по нему стреляли, как только он тушей закрывал светлую палочку.

Несовершенное оружие всегда делало охоту опасной. Поэтому добыть гризли у индейцев считалось большим подвигом, приравниваемым к победе над врагом. Иногда индейцы строили не лабаз, а укрытие на земле и стреляли из-под него прямо в лежачем положении. Да и в настоящее время подкарауливание зверя из засады — основной прием добычи гризли. Ходили на медведя индейцы и с копьем. Приемы его использования схожи с применением рогатины в России. Копье упирали в землю, и атакующий зверь напарывался на острие при броске на человека. Копье заканчивалось 12-дюймовым[5] обоюдоострым лезвием.

Часто охотились на медведя во время его массового выхода к рекам в период хода лосося на нерест. В прежние времена в такие места собиралось до ста медведей.

Ученые утверждают, что наиболее мощные и огромные звери обитают недалеко от Аляски, на небольшом острове Кодьяк (США). Их так и называют — медведи-кодьяк, а часто в литературе можно встретить и просто «кодьяк». Об этих исполинах ходят легенды. Уверяют, что этот медведь одним ударом лапы может сломать хребет крупному самцу лося. Рассказывают, что на острове один фермер попытался наладить животноводство и с этой целью завез племенного бычка. Первая же ночь для дорогого производителя оказалась последней. Утром обнаружили, что бык исчез из загона. Трудно было поверить, что животное весом в 1500 фунтов просто так, за здорово живешь можно было побороть. После тщательного расследования удалось установить, что кодьяк, примерно такого же веса, убив быка, перенес его в удобное для пиршества место, ухватив поперек, как кошка, которая так таскает своих котят. Размеры медведя с острова Кодьяк и его грозный вид действуют на приезжих охотников устрашающе, приводя их иногда в шоковое состояние. Местный профессиональный охотник Вейн Хенс рассказывал, к примеру, как охотник из Европы, которого он сопровождал на охоте за медведем, увидев зверя, просто не смог выстрелить. Потом он сам признался, что в тот момент забыл, зачем здесь стоит. На следующий день европеец первым же рейсом улетел на континент. А ведь он не был новичком, имел практику охоты на африканских животных. Вот почему на острове существует правило, что приезжий охотник может охотиться на медведя только в сопровождении гида — зарегистрированного опытного охотника-профессионала. И даже если у вас имеется лицензия, на Кодьяке вас примут только тогда, когда вы заранее зарезервируете место у гида. И это правило действует в большинстве мест, не только на острове. Профессионалы на Кодьяке вооружены, как правило, мощными ружьями калибра 375H или даже 485М. Именно такое оружие предпочитают охотники на крупную африканскую дичь.

Прежде чем отправиться с клиентом на охоту, гид смотрит, как тот умеет стрелять, обращаться с оружием, ведет себя в различного рода ситуациях. Это и решает дело. Если же в отношении клиента появятся сомнения, гид скорее откажется от охоты и причитающегося ему вознаграждения, чем рискнет на авантюрное приключение. На острове на медведя охотятся только двумя способами: обычно разыскивают зверя и скрадывают его на местности или же высматривают, обходя на небольшом тихоходном катере, так как медведи выходят на побережье. Во втором случае охотники обязательно высаживаются на берег.

Медвежьи трофеи острова Кодьяк известны хорошо, 20 наиболее крупных из них вошли в книгу охотничьих рекордов Крокетта, 13 из которых были добыты после 1950 года.

Охота на гризли в США и Канаде практикуется, но нельзя сказать, чтобы она была чрезвычайно популярна. Это объясняется не недостатком зверя — численность его, наоборот, в последнее время увеличивается, — а прежде всего затратами на такую охоту. Охота на гризли, по прогнозам ученых, будет расширяться, так как количество медведей растет. Чем меньше они испытывают страх перед человеком и чем больше их численность, тем реальнее угроза конфликтов с людьми. В знаменитом Йеллоустонском парке гризли столь сильно размножились, что в 1980 году здесь разрешили охоту на них.

По данным 1980 года, на американском Севере обитало 20 тысяч гризли. Наиболее распространенными для охоты были районы Аляски, Британской Колумбии и Юкона. На Юконе ежегодно отстреливали 100 зверей, в Британской Колумбии — 200, чуть больше — на Аляске. Охотничий сезон на Аляске приходился на сентябрь — декабрь и май — июнь (в некоторых районах на сентябрь — июнь); в Британской Колумбии — на сентябрь — ноябрь, апрель — июнь; на Юконе — на август — октябрь, май — июнь. Стоимость лицензии составляла 250–300 долларов. Однако охота оборачивается намного дороже, так как в. ее стоимость входят оплата гида, транспортные расходы, размещение, питание, услуги таксидермиста[6], прочее обслуживание. Так, на острове Кодьяк стоимость охоты обходится реально в 5 тысяч долларов. При этом те, кто ее испытал, в шутку заявляют, что еще 5 тысяч сверх этой суммы просто незаметно «уплывают» сквозь пальцы. Охота пуще неволи.

Медведь — вероломный и коварный противник в поединке. Охота на него всегда чревата опасностью. Бэр много раз задумывался, что толкает человека сознательно идти на столь рискованное предприятие.

Не каждому удается выйти из него достойно. Хладнокровие и выдержка, да еще доскональное знание повадок зверя играют решающую роль в успехе. Зачем человек, бросив все блага цивилизации, устремляется в дебри, чтобы заглянуть в глаза смерти?

Самого Бэра эти вопросы не касались, так как это было смыслом его жизни, его профессией, без которой он не мыслил своего бытия в этом мире. А как другие? Он частенько задавал этот вопрос охотникам. Кто отвечал, что древнее чувство охотника толкает вступить в противоборство с сильным и умным зверем, кто объяснял это тщеславием и стремлением выделиться на фоне других смертных, пережить момент самоутверждения. Бэр знал таких «охотников на час». Они всегда спешили нажать на курок, и их нисколько не заботил медведь, главное — сделать фото у трофея. Результат любой ценой, не процесс, а именно результат.

Эти никчемные и пустые в его представлении люди были всегда далеки от понимания природы и ее законов. Они могли бы с таким же успехом стрелять в зоопарке или по привязанному зверю, не испытывая при этом угрызений совести. Они далеки от интереса или даже простого любопытства к животному миру. Такими охотниками становятся обычно благополучные карьеристы. Жил человек, всего ему хватало, а однажды в придачу к этому решил стать охотником. Приобрел ружье и уверен, что стал таковым.

Нет, Бэр-то знает, что охотником нужно родиться. Эта страсть к зверям и птицам — генетически заложенное стремление к скитаниям и познанию сокровенных тайн дикой природы.

Продолжая мысленно рассуждать о своих встречах с разными людьми и медведями. Бэр орудовал ножом. Диск солнца уже закатился за верхушки деревьев, когда охотник кончил свежевать гризли. Он разогнулся и сделал несколько взмахов руками, чтобы разогнать кровь. Глядя на догорающую зарю, вздохнул. Как ему ни хотелось домой, а ночевать придется здесь. Нужно спешить и до темноты приготовить побольше дров.

Через час дым от костра тугой косой поднимался к небу. Бэру никак не удавалось заснуть, — видимо, сказалось нервное перенапряжение. Он пошевелил палкой мерцающие угли. А мысли все возвращались к медведям. Крепко судьба привязала его к ним. Вспоминалась другая охота, на другого медведя.

Его повсюду называют «блэки»[7]. Именно так чаще всего американские охотники величают медведя-барибала, или черного медведя. Это самый распространенный охотничий объект, с гризли равняться не может. Хотя в последнее время и обнаглевший барибал может наделать бед, тем более что численность этого медведя довольно значительна. Надо сказать, он более покладист, проще уживается со своим двуногим соседом, хотя при необходимости может постоять за себя. Именно черный медведь часто исполняет роль попрошайки в национальных парках, о которых часто пишут в последнее время. Всеядность зверя приводит его к помойкам у отелей, а природное любопытство притупляет чувство осторожности перед лицом человеческого миролюбия. Однако фамильярное отношение человека, видящего во властелине лесов только симпатичного увальня и попрошайку, в ряде случаев приводит к трагедии. Как ни считают барибала безобидным и неопасным для человека зверем по сравнению с гризли, случаи нападения его с тяжелыми и даже смертельными последствиями все же имеют место. Бэра однажды привлекли помочь отстрелять такого барибала-убийцу. В парке Гласнер Бэй Моньюмент именно черный медведь в 1976 году убил туриста, того самого 27-летнего Томаса Шульца. Правда, нападение было, видимо, спровоцировано самим человеком, вернее, его невежеством. Барибал всегда предупреждает своего противника, внешне выражая свое неудовольствие. Он поднимает загривок, обнажает клыки и клацает зубами. Если же и это не помогает, начинает фыркать и «фукать» и только после этого прибегает к самозащите. Невежественные люди этого языка жестов не понимают и принимают действия зверя за приглашение начать игру, забывая при этом, что стоят перед диким зверем.

Охота на барибала практикуется в США с давних пор. По своей популярности она может сравниться только с охотой на белохвостого оленя и вапити. Сейчас она носит в большей степени спортивный характер и представляет интерес в основном для любителей. Это и понятно, так как результатом ее видится заманчивый трофей — шкура и череп, а сам процесс охоты и острота переживаний при добыче большого и красивого зверя остаются в памяти на долгие годы.

Барибал обитает не только в США и Канаде, но и в гористых областях Мексики. По данным 1980 года, в Северной Америке обитало более 500 тысяч медведей-барибалов, из которых 200 тысяч приходилось на территорию США. Хотя медведя и нарекли черным, некоторые из особей могут носить и коричневую шубу, а то и почти белую. Такие экземпляры изредка попадаются охотникам и натуралистам. Медведь всеяден, будучи вегетарианцем, он не отказывается и от свежатины. При этом бывает кровожаден. В 1979 году барибал уничтожил 45 процентов прироста вапити в штате Айдахо. Пришлось тогда медведей переселять в другие места при помощи снотворного и вертолетов.

Тридцать семь штатов и провинций США и Канады предлагают охоту на черного медведя. Наибольший охотничий пресс ложится на Колорадо, Айдахо, Мэн, Миннесоту, Юту, Висконсин, Вайоминг, Британскую Колумбию, Онтарио, Саскачеван, Юкон. Самое большое количество барибала обитает в Айдахо, на Аляске, в штатах Вашингтон и Онтарио. В зависимости от уровня популяции зверя в конкретном месте разрешают то или иное количество его отстрела. По этой причине разнится и стоимость лицензий. Они могут приобретаться только для отстрела медведя, но могут также быть смешанными и включать отстрел еще и оленей. По официальным данным, на долю охотников, добывающих оленей, приходится наибольшее количество отстрелянных черных медведей. Это говорит о том, что чаще всего этого зверя добывают не специально, а лишь попутно.

От географии района охоты зависит и ее сезон.

Так, на Аляске он приходится на сентябрь — июнь, в Колорадо — на апрель — май, а в Юте — на апрель — июнь. Чаще всего одну лицензию, стоимость которой колеблется от 40 до 150 долларов, приобретает группа охотников, что обязательно отмечается в документах. Но большинство предпочитает охотиться на барибала в одиночку. Некоторые способы охоты возможны только таким образом. Отстреливают как самцов, так и самок. В октябре 1979 года в Пенсильвании из отстрелянных 736 барибалов 384 оказались самцами, а 352 — самками.

На черного медведя охотятся разными способами. Широко практикуются охота у привады с лабаза, охота с собаками, охота на манок и с подхода. Каждый из способов учитывает время проведения охоты, рельеф, время сезона. Фактором успеха является знание местности, пограничной территории зверя, мест его переходов и троп.

Очень популярна охота у привады. Ее успех зависит от подготовки и знаний самого стрелка. Охотник сначала изучает территорию обитания медведя, определяет размер зверя. Обычно это делается по следам и задирам на коре деревьев. Установив маршруты передвижения медведя, охотник выкладывает приваду на расстоянии от тропы. Приманкой могут служить фрукты и овощи, остатки продуктов, отходы скотобоен. Некоторые охотники приготовляют приваду заранее, по своим рецептам.

Бэр усмехнулся, вспомнив, как один его знакомый готовил такую приваду на меду. Бэр тогда даже хотел высмеять друга, но вовремя удержался. И правильно сделал, что промолчал. Здоровенный барибал вышел на приваду в первый же вечер и был взят с первого выстрела из шомпольного ружья. Именно таким оружием пользовался охотник-оригинал. Охота эта всегда вспоминалась как удивительная и необычная.

Чем глуше и отдаленнее от человеческого жилья место охоты, тем осторожнее ведет себя зверь. Чаще всего на приваде охотятся после двух часов дня. Случалось, что барибал подходил под лабаз и в дневное время.

Бэру больше всего нравилась охота на черныша с гончими. Хотя охота эта и не очень популярна — дельных собак не так уж много, — но он встречал отличных кунхаундов, с которыми охотиться было одно наслаждение, столь страстны и азартны были эти типично американские гончие. Три-четыре такие собаки могут достать любого медведя. Правда, и повозиться с ними приходится изрядно. Здесь важно заполучить расположение хозяина подсадного медведя для притравки. Учение обходится в копеечку. В штате Иллинойс на ферме Тома Телфорда содержалась такая подсадная медведица по кличке Дженни. Вполне миролюбивый зверь, проживший в неволе многие годы и привыкший к своему хозяину. Даже к при-травке медведица относилась терпимо. Она лишь показывала, что разъярена нападениями собак. Но Бэр замечал неоднократно, что Дженни всегда щадила самых несмышленых молодых псов. После обучения собак медведица угощалась своим любимым лакомством — мороженым. Охотники знали эту ее слабость и всегда привозили ей угощение.

Наиболее трудоемкой представлялась Бэру охота на манок. Этот способ требует высокой профессиональной подготовки охотника. Надо хорошо знать повадки зверя данной местности, уметь маскироваться, хорошо стрелять навскидку, а главное — умело обращаться с различными манками, имитирующими крик раненого зайца, писк мыши, крик утки и другими. Место засидки выбирают в непосредственной близости от мест кормежки зверя. Малоперспективная на первый взгляд, такая охота на деле бывает очень добычливой. Опытный и умелый охотник добывает зверя в течение первого часа охоты. Допускающий ошибки и небрежность не справится и за неделю. Медведь часто подходит к стрелку тихо и совершенно незаметно, им движет не только голод, но и любопытство. Бывает, охотник оборачивается и упирается взглядом в медвежью морду. Тут уж не должны подвести нервы, а то и до беды рукой подать.

Медведи… Они навсегда вошли в его жизнь, судьбы некоторых из них переплелись с его судьбой. Бэр посмотрел на небо. Звезд почти не было видно. Скоро рассвет. И кто знает, сколько еще новых волнующих встреч с непредсказуемым зверем ждет его…