Смерть притаилась в зарослях. Очерки экзотических охот

Эта бесценная слоновая кость

Осторожный свист чернокожего следопыта Сайланта прорезал дремотную полдневную жару, как бритвенное лезвие. Шедший передо мной носильщик оружия остановился и снял с плеча тяжелую винтовку 577-го калибра. Передав ее клиенту, он отошел в сторону, освободив пространство мне для возможного подстраховочного выстрела. Впереди расстилалась небольшая поляна, заросшая плотным высоким кустарником и акацией. Мы молча стояли, ожидая появления следопыта. До нас доносился едва уловимый хруст пережевываемых и обрываемых ветвей. Вернулся Сайлант. Его красные, воспаленные от малярии глаза выражали тревогу. С кустов буша он перевел взгляд на меня. Губы еле слышно прошептали: «Ньену». На местном наречии это означало «слон».

Я отступил на несколько шагов и жестом поманил Антонио, моего клиента. Когда тот подошел, я зашептал и ему на ухо на смеси итальянского, испанского и английского, с помощью которой мы уже несколько дней общались в сафари. Из всего сказанного мною до него дошло, видимо, единственное слово — элефант. Его глаза уставились в пространство, а сам он сделался мокрым и липким, будто его облили сиропом. Антонио схватил меня за руку и зашептал на ломаном английском: «Педро, это есть мой первый». Мимикой я попытался выразить всю мою уверенность в результатах непростого нашего дела. Я проверил свой экспресс 405-го калибра и взглядом дал понять Сайланту, что пора двигаться вперед. Пройдя еще с дюжину шагов, мы опять остановились. Сквозь заросли кустарника очертания слона были размыты настолько, что невозможно рассмотреть, где находится голова, а где задняя часть. И как я ни пытался, никак не мог из этого положения определить, есть ли у махины бивни. Слон между тем явно насторожился и перестал обламывать ветви. Мы опять сошлись, чтобы решить, как действовать дальше. Через секунду тихий свист Сайланта заставил меня обернуться. К своему удивлению, я обнаружил, что слона на месте уже не было. Он просто исчез. Мы подошли к месту его кормежки. Все здесь говорило о том, что слон находился именно в этой самой точке за минуту до нашего прихода. Трудно было поверить, что такая громада так бесшумно могла ускользнуть от нас. Мы недоумевали. Сайлант попросил сигарету. Неспешно раскурил ее, чтобы определить направление ветра. Табачный дым медленно поплыл в сторону травянистой поляны, откуда мы пришли. Вот незадача! Чуткое животное, видимо, заподозрило неладное. Я посмотрел на Антонио. Страх, пережитый несколькими минутами раньше, отпускал, выливаясь после нервного напряжения в излишнюю разговорчивость. Глаза его блестели, рот растягивался в улыбке, и он осыпал всех очередями никому не понятной скороговорки. Итальянец был, наверное, рад, что добыча ускользнула от него или, может быть, он от нее.

Но мы так и не успели принять окончательное решение. Все произошло в считанные секунды. Раздался приглушенный, какой-то хрюкающий звук. Со стороны поляны, откуда мы пришли, появился рассерженный слон. В его намерении разделаться с нами не было сомнений. Со скоростью железнодорожного экспресса летел он к нам, подвернув хобот под грудь и прижав уши к голове. Два мощных бивня были нацелены в середину нашей группы. Я стоял спиной к нападавшему животному и оценил происходящее по тому, как изменилось лицо моего чернокожего следопыта. Когда я обернулся, итальянец уже поднял свою винтовку. Честно говоря, я сомневался, что пуля, выпущенная из такого положения прямо в лоб, даже из крупнокалиберного экспресса, сможет остановить зверя. Однако после выстрела гигант зашатался и заметно сбавил ход. Это дало мне возможность отпрыгнуть в сторону и выстрелить ему в ухо из своего ригби. Слон по инерции пролетел несколько шагов и ткнулся бивнями в землю у ног бледного и ошеломленного Антонио. Тот стоял, машинально размазывая шедшую из носа кровь — последствие сильной отдачи «слоновьего» экспресса. Махина так и замерла на подогнутых коленях, опершись на бивни. Когда мы немного пришли в себя, Антонио уже невозможно было остановить. Впечатления только что перенесенного смертельного ужаса он сдабривал коньяком, попеременно передавая фляжку то оруженосцу, то следопыту. Тем временем я осмотрел бивни. Это был довольно средний трофей, и левый бивень заметно короче и тоньше правого. Так я и объяснил итальянцу. Но Антонио был более чем доволен. Он заверил, что такую охоту испытал впервые, и бивни над камином всегда будут напоминать ему об этом славном дне. Он все время повторял, хлопая меня по плечу, на ломаном английском: «Педро, понял? Этот слон — мой первый!» Я смотрел на радостно скачущего излохмаченного итальянца с красными разводами под носом и думал про себя: «Что бы ты сказал полчаса назад, если бы только знал, что этот слон и у меня тоже первый».

Так рассказывал о своей первой охоте на слона один из профессиональных охотников Африки.

А что мы знаем о слоне — известном с детства персонаже сказок и мультфильмов? Мы привыкли видеть в нем забавного артиста цирка или собирающего толпы народа питомца зоопарка. Каких только небылиц, слухов, нелепых историй не распространяют люди об этом звере. Вот и в нашем представлении складывается под их влиянием образ большого серого добряка, а то и труса, пускающегося в бегство при виде мыши или при звуке раздавливаемого ореха. Те, кто как-то еще помнит школьную программу, пожалуй, добавят, что на земле обитают два вида слонов — африканский и азиатский. На получение большей информации от обыкновенного человека рассчитывать и не приходится. Поэтому мнение о слоне, которое можно было бы в прошлом услышать от профессионального белого охотника или охотника за слоновой костью, могло бы вызвать недоумение, в лучшем случае неподдельное удивление. Некоторые из них, например, в порыве откровения говорили, что выйти на поединок с самцом слона равносильно восхождению на Эверест, заплыву в бассейне в компании с белой акулой-людоедом Мако. Чем же объясняется такое отношение охотника к слону?

Конечно же, слон — это прежде всего огромный по размерам зверь, самый большой из наземных животных. С чем только не сравнивают его! Гора костей и мяса, разъяренный бронепоезд, голова-автомобиль и прочее. Но все же дело не только в размерах. Очень часто люди, впервые увидевшие слона в его родной среде, рассказывали, что им прежде всего бросались в глаза, казалось бы, второстепенные детали его внешности, на которые раньше никогда не обращали внимания: темные круги вокруг глаз, неровные или рваные лопухи ушей, длинные ресницы или редкие волоски на грубых складках хобота. При более пристальном взгляде человек начинает понимать, что это животное представляет собой уникальный организм со своими просто феноменальными устройствами, помогающими ему противостоять окружающим природным напастям. Выработаны они столетиями борьбы за существование.

Слоны появились более 50 миллионов лет назад и населяли практически все материки, кроме Австралии. Господство хоботных, как и их расцвет на Земле, давно позади. В настоящее время на Земле продолжают борьбу за жизнь только два вида слонов — африканский и азиатский. Люди, далекие от зоологии, вряд ли могут различить эти два вида. К тому же больше они знакомы с азиатским. Ведь именно его могли они видеть среди обитателей зоопарков и артистов цирка. Принято считать, что он более покладист и легче поддается дрессировке. Этот слон стремительный, с выпуклыми лобными выступами и небольшими ушами. У самок азиатского, или индийского, слона полностью отсутствуют бивни. Он высокоперед и наивысшая точка его туловища — голова, в то время как у «африканца» — спина. У африканского слона более покатый лоб, заметно больше уши, а хобот, в отличие от индийского, заканчивается не одним, а двумя «пальцами». Одно ухо взрослого африканского слона весит 85 килограммов. Если «африканец» расправит уши, расстояние между ними будет равняться его росту. Уши ему служат «радиатором»: кровь, поступающая из тела в уши, на 5 °С выше той, которая оттуда возвращается.

Еще совсем недавно ученые увлекались делением африканского слона на подвиды. И количество их все множилось и множилось. Но здравый смысл взял верх, и теперь принято «африканцев» подразделять только на два подвида: лесной слон и степной. Первого еще называют круглоухим. Он мельче, на передней ноге у него пять, а на задней четыре пальца. У степного его собрата на передней — четыре пальца, на задней — только три. У лесного слона верхние концы ушей никогда не соприкасаются, чего не скажешь о степном, поскольку они у него крупнее. Но главное отличие охотники находили в конфигурации бивней. У лесных слонов бивни тоньше и загнуты книзу, у степных направлены косо вперед и загнуты вверх. У степных слонов бивни больше и толще, хотя кость не такая прочная, как у лесных. Но все различия ярко выражены только в местах обитания этих животных: лесного — на западном побережье Африки, а степного — на восточном. Там, где ареалы их соприкасаются, возникают смешанные формы.

Африка всегда слыла местом обитания необычайных, загадочных живых существ. Сколько легенд об этом ходит по свету! И когда немецкий зоолог Ноак в 1906 году ввел в классификацию новый вид слона — карликового, многие не поверили в его существование. К тому же описание этого вида было произведено ученым по одному единственному экземпляру, содержащемуся тогда в Нью-йоркском зоопарке. Высота этого 6-летнего «великана» составляла всего лишь 1 метр 80 сантиметров. В обычных природных условиях слоны достигают такого размера к полутора годам. С тех пор всех слонов примерно такого размера стали рассматривать как карликовых. Одиночные «карлики» изредка встречались в различных местах континента, но чаще всего — в западной его части. Все «карлики» имели при этом довольно длинные и крупные бивни. Именно о таком слоне упоминал один из знаменитейших охотников прошлого Пауэл Коттон. Тем не менее знаток африканской фауны Б. Гржимек полагает, что это вовсе не подвид животного, а недомерки обычных животных, своего рода уродства. Главный его аргумент — отсутствие сведений о стадах таких слонов, все находки — только одиночные экземпляры.

Раньше слонов причисляли к родственникам всех «толстокожих», теперь же признают их связь лишь с ламантинами и морскими коровами.

Разумеется, человек никогда не мог пройти мимо такого сильного и мощного животного, чтобы не использовать его в своих интересах. С древнейших времен приручали слона для различных целей. Большинство слонов, которых привыкли видеть европейцы в зоопарках и цирках, — выходцы из Азии. Как-то принято считать, что именно индийские слоны наиболее покладисты, легче дрессируются и менее строптивы и злобны. Однако это совершенно не означает, что африканский слон дик и своенравен. Да и азиатский собрат его далеко не всегда добряк и служака. История свидетельствует, что в свое время африканский слон тоже познал неволю и рабство. Больше всего это относится к ныне исчезнувшим слонам Северной Африки. В царствование фараонов властители государств, занимавших территорию Судана, платили дань Египту именно слоновой костью. Есть предположение, что именно этих небольших слонов использовали при строительстве египетских пирамид. Достоверно известно, что африканских слонов использовали и в военных целях. Один из полководцев Александра Великого Птоломей даже посылал экспедиции в Африку для отлова слонов. Его наследник Птоломей II создал на берегу Красного моря специальное охотничье хозяйство, которое так и называлось — Птоломаис термон (Птоломеева охота). Именно здесь впервые начали одомашнивать, а вернее, приручать африканских слонов, преследуя в первую очередь военные цели. Охота и отлов слонов велись столь интенсивно, что уже двадцатью годами позже в округе не осталось гигантов, и хозяйство пришлось перевести в Адулис (ныне территория Эфиопии). Использование африканских слонов в военных целях продолжалось вплоть до битвы при Раффи в 217 году до нашей эры. Птоломей выиграл эту битву, хотя его слоновье воинство, состоящее сплошь из «африканцев», заметно уступало боевой подготовке противника, имевшего на вооружении индийских слонов. Карфагеняне также использовали слонов в войнах против римлян.

Широко известны факты применения военных слонов Ганнибалом. Ганнибал одержал победу над римлянами благодаря африканским слонам в битве на реке Треббия в 218 году до нашей эры. Под Карфагеном (202 г. до н. э.) войско Ганнибала насчитывало 80 боевых слонов. Но римляне уже научились противостоять этому грозному оружию, по-новому строя воинские порядки и создавая проходы для атакующих слонов. Благодаря такой тактике римский полководец Сципион одержал тогда победу. С этого времени отношение к слонам как эффективному оружию изменилось, хотя приручение слонов продолжалось. Так, в 533 году нашей эры негус Эфиопии встречал посланца Юстиниана в Адулисе, сидя в колеснице, запряженной четверкой африканских слонов. В 570 году нашей эры африканское войско со слонами эфиопского негуса напало на «корейшитов» Мекки, но было разбито наголову. Однако в дальнейшем интерес к слонам основывался исключительно на алчной цели получения драгоценной слоновой кости.

Те, кому довелось впервые увидеть слона, были поражены его необычным видом. На одних он наводил ужас, у других вызывал шок. Рассказывали, как в Дублинском зоопарке впервые увидевший слона ирландец долго разглядывал животное, почесывая затылок, потом воскликнул: «Черт возьми, я все равно в это не верю». Наибольшее удивление всегда вызывал хобот, уникальнейший из природных инструментов. Ничего подобного нет ни у одного другого зверя на Земле. И за что только ни принимали хобот — то за второй хвост, то за длинный нос. На самом деле хобот представляет собой верхнюю губу животного, сросшуюся с носом. Он такой упругий и жесткий, что его практически невозможно перерезать ножом. При помощи хобота слон ломает деревья, кормится, роет ямы, поднимает мельчайшие предметы, пьет и обливается водой. Хоботом слоны набирают за один раз до 20 литров. При изнуряющем зное слон может запустить свой хобот в желудок и, набрав оттуда воды, окатить иссыхающую кожу. Хобот еще и довольно сильное оружие слона. Он наносит им сокрушительные удары с разных сторон и сверху. Схватив свою жертву хоботом, слон может с силой швырнуть ее об землю, насадить на бивни или приняться колотить ее о ствол дерева. Хобот может быть и боевой трубой гиганта, устрашающие звуки которой предупреждают противника не нарушать границу разумной близости. Но грозное оружие одновременно может превратиться и в нежнейший инструмент общения. Натуралисты, изучающие слонов, не раз отмечали, с какой заботой и нежностью мамаша-слониха поглаживает свое чадо и с какой любовью соприкасаются хоботы ухаживающей слоновьей парочки.

Казалось бы, без этого универсального органа слону просто не прожить. Однако неоднократно наблюдали слонов без хобота, и они прекрасно себя чувствовали, были упитанными и вовсе не выглядели обреченными. Такого слона видели в резервате Луангва. А вот в Танзании, по сведениям Гржимека, был убит слон с двумя хоботами — что это, как не уродство?

Слон, несмотря на свои размеры, совсем не выглядит неуклюжим и медлительным. Он хорошо бегает, хотя только на короткой дистанции может развить приличную скорость. Средняя скорость, с которой передвигается слон, 6,5 километра в час. Испуганные слоны бегут со скоростью 16 километров. На коротком расстоянии слон может развивать скорость и до 40 километров в час. При опасности или атаке слон двигается стремительно. Слоны могут плавать. Крутые склоны также не представляют для них серьезных преград. А вот отвесные канавы или даже невысокие отвесные стенки — серьезное препятствие для слонов. Поэтому-то неглубокие рвы в зоопарках служат для них непреодолимым препятствием. Не могут слоны и прыгать.

При всей своей массивности слон довольно проворно и легко преодолевает и болотистые места. И это благодаря уникальному строению ног. Большинству они представляются огромными монолитными колоннами, способными только втаптывать в землю все попавшее под них. На деле нога слона — довольно подвижный орган, способный к тому же изменять свой объем. Поэтому слон и не вязнет в топи. Под подошвой находится студнеобразная масса, за счет которой при ходьбе в топком месте нога слегка расходится, увеличивая площадь опоры. Вытаскиваемая из топи нога принимает каплеобразную форму, что облегчает ее вытягивание. Спереди на ноге имеются твердые копыта. А вот пятка довольно чувствительна. Гржимек однажды проделал опыт: поставил именно под эту часть стопы слона свою ногу. По его словам, ощущение было такое, будто на ногу взгромоздили мешок с зерном. Как бы ни передвигались слоны, поступь их всегда неслышна. Многие охотники отмечали, что слоны способны бесшумно «исчезать». Человек может просто не услышать, как к нему сзади подходит такая громадина. Среди сувениров, предлагаемых туристам в африканских лавках, можно увидеть и ноги слонов, из которых изготовлены корзины для бумаг или зонтов и тростей.

Но славу слонам принесли, конечно же, не ноги и хобот, а бивни, или, как принято называть их, — слоновая кость. На самом же деле это вовсе и не бивни, а резцы верхней челюсти. Встречаются слоны, у которых в результате природного уродства совсем отсутствуют бивни или, наоборот, их несколько либо только один. Бивни слонов не покрыты эмалью и растут в течение всей жизни, примерно на 5 сантиметров в год. Вообще же у слона с каждой стороны челюсти расположено по одному большому коренному зубу, которые меняются довольно часто — до шести раз по мере стачивания старого. Бивни же появляются у слона в возрасте от 1 года до 2 лет. Чем старше животное, тем длиннее и тяжелее у него бивни. Ценились всегда наиболее длинные и тяжелые бивни. Но и отыскать такие всегда было довольно сложно, так как слон, пользуясь бивнями в различных целях и часто, бывая «левшой» или «правшой», один из них стачивает больше.

У охотников за слоновой костью ценились бивни по весу, учитывался и их цвет. Слоновьи бивни считаются очень прочным материалом, но тем не менее случалось, что животное обламывало их (в поединках с соперниками, при несчастных случаях, при столкновениях с другими животными или с машинами). Гржимек приводит довольно любопытный факт. В Заире был отстрелян слон, в голове которого обнаружили острие бивня его противника, который, видимо обломался при «выяснении отношений». Иэн Дуглас, изучавший слонов в Африке, приводил примеры, когда бивень слона при нападении свободно прошивал корпус лендровера насквозь. Бивни активно используются слонами при нападении на человека или при самозащите. Вот как описывает пример такой атаки очевидец: «Мистер Лонгдон охотился вместе с женой возле озера Альберт в Бельгийском Конго (Заир), Лонгдон убил слона и затем, не сходя с места, стал наблюдать за бегством остального стада. Он не заметил, что сзади к нему приближалась слониха. Она ударила его бивнями. Они пробили его насквозь. Выдернув бивни из его тела, слониха кинула его в кусты. Лонгдон прожил еще четыре дня». И подобных примеров в истории охоты на слонов множество.

Слоновая кость издавна считалась завидной добычей. Ею торговали задолго до появления европейцев в глубине континента. Еще до появления огнестрельного оружия человек довольно легко уничтожил популяцию слонов в Северной Африке. С появлением же ружей, даже примитивных, процесс уничтожения пошел быстрее, хотя сама охота была исключительно опасной и рискованной. С. Г. Шиллинг пишет, что из Восточной Африки с 1888 до 1902 года официально было вывезено 3 212 700 килограммов слоновой кости и что ежегодно там отстреливалось 18 500 слонов. Видимо, в действительности добыто значительно больше. Охотники тоже гибли, но это не останавливало других. С совершенствованием оружия возрастало и количество добычи. По данным Дэвида Ливингстона, в центре Бечуаленда, около озера Нгами, только за один 1849 год было убито 900 слонов. Слоновую кость добывали как охотой, так и поиском уже мертвых животных. Какими бы опасными и трудными ни были такие экспедиции в глубь континента, прибыль в случае удачи и возвращения охотника в цивилизованный мир покрывала все расходы и мытарства. На слоновой кости наживали целые состояния, но не могли устоять от соблазна нового сафари. Исследователь Африки и сам охотник Самуэль Бейкер оценивал доход от торговли слоновой костью в 1500 процентов, но бывало, что сам он получал и 2000 процентов! Поэтому сафари постоянно отправлялись в глубину страны за прибыльным товаром. При обилии животных европейскому обывателю тогда просто не приходило в голову, что такая охота может подорвать численность слонов. Охота (вернее, не охота, а от-(грел слонов на бивни) была оправдана юридически и не противоречила общественному мнению. Считалось, что слоны перенаселили отдельные районы, нанося значительный ущерб фермерству и местным жителям.

Нещадная погоня за слоновой костью и ничем не сдерживаемая охота продолжались вплоть до 1900 года, когда Великобритания и Германия созвали конференцию, на которой присутствовали представители и других стран, имеющих владения в Африке. В результате возник договор (впоследствии ратифицированный), дававший надежду на спасение слонов и других редких животных. Введены были ограничения на продажу и экспорт слоновой кости, запрет на отстрел самок с детенышами, на оптовую торговлю слоновой костью, шкурами и рогами. Специальным высоким налогом облагались бивни весом от 5 до 15 килограммов. Обязательными стали и лицензии, в том числе и для коренных жителей. Звучали предложения о создании специальных резерватов Все эти меры сдерживали хищнические планы в отношении слонов, но промысел слоновой кости не остановили. Тем более что принятые законы действовали только на ряде территорий, в других местах все оставалось по-прежнему.

Помогли выживанию слонов не только принятые законы, но и некоторые природные факторы. Так, в последнее десятилетие XIX века в Африке вспыхнула эпидемия чумы крупного рогатого скота. Она унесла жизни тысяч природных конкурентов слонов — антилоп, буйволов, козлов и прочих зверей. Затем пришла очередь домашнего скота, основным держателем которого были племена масаев. Все это имело громадные экологические последствия, улучшившие среду обитания слонов. Но война с людьми продолжалась. Это еще было вызвано и наносимым слонами ущербом, иногда значительным, посевам в земледельческих районах.

В дикой природе у слона практически нет врагов, кроме человека. Правда, отмечались случаи нападений на слонов носорогов, львов и крокодилов, но не столь часто. В столкновениях с носорогом слон чаще выходит победителем. А вот львы, бывает, удачно охотятся за слонами. Иэн Дуглас был свидетелем случая, когда отбившийся от матери слоненок не смог пережить в буше ночь. Его сразу выследил и разорвал прайд львов. Редко отмечались случаи нападения на слонов и крокодилов, обычно на водопое. Кстати, слон пьет регулярно один раз в два или три дня. Зараз он выпивает 160–200 литров воды. Кормящая же слониха пьет каждый день.

Почему-то распространено представление о слоне как о долгожителе. На самом деле его век не так уж долог. В дикой природе средняя продолжительность жизни слона 15 лет. В зоопарках слоны могут прожить намного больше, но для африканского слона 50 лет — уже старость. Характерно, что угасание наступает после того, как сотрется последняя пара коренных зубов. После этого слон уже не может кормиться веточным кормом. Правда, утверждают, что в 1974 году умер знаменитый слон, самец — гигант слоновьего царства. Его прозвали Ахмед. Он обладал, казалось, самыми большими бивнями из всех известных живых слонов. Но этот экземпляр — только исключение из правил. Совсем не зря к Ахмеду были приставлены егеря, которые оберегали его жизнь от браконьеров. Слона знали «в лицо» многие местные жители и охотники и берегли как реликвию. Пока Ахмед продолжал бороздить пространства Марсабит Парка в Кении, о нем ходили легенды. Его считали самым старым слоном с самыми тяжелыми бивнями. Ему давали более 75 лет, а вес бивней оценивали на глаз более 200 фунтов. После естественной смерти Ахмеда выяснилось, однако, что ему было только 55 лет, а бивни весили лишь 148 фунтов. Самого же большого слона в истории охоты добыл в 1955 году некий Е. Феникови в районе реки Квандо Ривер в Анголе. Чучело этого слона выставлено в здании Института естественной истории в Вашингтоне. Рост его достигал 13 футов и 2 дюйма в плече, а вес — 12 тонн (обычный средний слон весит от 5 до 7 тонн).

Вообще, слоновая кость всегда была вожделенным трофеем любого охотника. В пору погони за слоновой костью профессиональные охотники каждый экземпляр слона в зависимости от веса его бивней называли на своем жаргоне: «пятидесятифунтовики», «тридцатифунтовики» и прочее. Какого же веса и размера достигают самые большие слоновьи бивни?

Уникальные бивни хранятся в Британском музее естественной истории в Лондоне. Об этих двух редчайших трофеях ходило много слухов. Объяснялось это просто, поскольку неизвестно точно, откуда взялись эти бивни, кто их добыл, и добыл ли вообще, была ли пара бивней парой, или они принадлежат разным животным. Даже в отношении их точного веса по сей день остаются разноречивые мнения. Сейчас, согласно информации известной ружейной компании «Голланд-Голланд», которая также занимается регистрацией крупных трофеев, вес легендарных бивней определяется примерно в 210 фунтов каждый. Эти цифры отличаются от тех данных, которые были зафиксированы при покупке бивней. Тогда их вес был 214 и 226 фунтов. Бивни были приобретены раздельно в 1898 году в Занзибаре. При этом сообщалось, что слон был убит неизвестным арабским охотником на склоне Килиманджаро. Согласно другой версии, арабский охотник нашел уже павшего слона и только вырубил бивни. Тем не менее носителя бивней стали называть в документах «килиманджарский клыкач». Когда впервые попытались представить размеры слона по бивням, даже высказывались предположения, что это был чудом уцелевший экземпляр мастодонта. А между тем различия в весе бивней в прошлом и настоящем объясняются более или менее просто. Слоновая кость имеет тенденцию к усыханию (теряет влагу) и потому теряет в весе. До конца не выяснено, был ли слон найден или убит. Но следы на основаниях бивней говорят о том, что они вырублены неопытным охотником. Как и у всех слонов, оба бивня неравнозначны, так как один более стерт и изношен. Бивни тем не менее внешне не дали усадки по длине. Она составляет, как и в прошлом, 10 футов 2,5 дюйма и 10 футов 4 дюйма. В обхвате же бивни равнялись 24 и чуть более 23 дюймов. Таков, представьте себе, размер талии молодой девушки!

Оценивались бивни всегда прежде всего по весу, но существует рекорд их и по длине. Самые длинные бивни хранятся в Национальной коллекции США. Длина трофеев составляет 11 футов 5,2 дюйма и 11 футов, но, как ни покажется это странным, она не соответствует весу: бивни оказались совсем не толстыми и потянули всего-то почти на 140 фунтов каждый.

Слоновая кость явилась не только причиной преследования и охоты на гиганта континента, приведших к сокращению его численности. Сафари за слоновой костью, по мнению многих западных ученых, послужили, так же, впрочем, как и рабство (помните экспедиции за рабами в глубь континента?), освоению и изучению континента европейцами. Многие из них впервые прибывали сюда именно в надежде поправить свое материальное положение, но, однажды ступив на африканскую землю, вновь и вновь отправлялись в неведомое, будучи не в состоянии освободиться от магии чудес этого экзотического континента. Авантюристы становились исследователями и натуралистами, стараясь разгадать загадки животного мира и этнографические особенности местного населения. Отдельные охотники-профессионалы за слоновой костью брались за перо, чтобы хоть как-то донести до последующих поколений ни с чем не сравнимые переживания экзотических охот и приключений. Так появились книги Хантера, Стенли, Селуса, Бейкера, Паттерсона и других. После каждой глубинной экспедиции-сафари из уст в уста передавали захватывающие истории, которые постепенно обрастали таинственными, леденящими кровь подробностями, тем более что в действительности их было предостаточно. Полуправдивые легенды были очень живучи. Вспомните, как долго испанские конкистадоры маниакально искали на Южно-Американском континенте мистическую страну золота Эльдорадо. Совершенно так же на африканской земле охотники за слоновой костью отправлялись в глубь страны, полной враждебных племен, смертельных болезней и заразы, в надежде отыскать волновавшее воображение таинственное кладбище слонов. Там можно было, минуя опасную охоту, просто собрать столько слоновьих бивней, сколько их может увезти фургон или унести нанятые носильщики. Но мистическое кладбище драгоценной кости никак не давалось в руки искателям наживы и приключений. Поневоле приходилось браться за ружье. А из промысла бивней не все выходили победителями.

Чем же была вызвана долгая жизнь легенды? Есть люди, которые верят в нее и сейчас. Разгадать загадку кладбища слонов пытались многие. Не исключено, что миф этот тесно связан с некоторыми непонятными человеку элементами поведения слоновьего сообщества. Прежде всего это стремление помочь раненому животному. Многие охотники за слоновой костью видели, как раненое животное поддерживали с двух сторон «товарищи» по стаду, а у смертельно раненного и упавшего оставались на продолжительное время. При этом чаще всего стараются помочь попавшим в беду сородичам самки. Бывает, что это делают и самцы, но реже. Факты поразительны. Случалось, что слоны окружали упавшее животное, чтобы защитить бедолагу. Когда однажды в Уганде пытались усыпить слониху, чтобы повесить ей радиопередатчик, доза снотворного оказалась чрезмерной, и животное завалилось. Слоны сразу же окружили по-другу и не дали людям подойти к ней, чтобы ввести противоядие. Так она и погибла.

Нечто подобное наблюдали и при ранении слонов. Вот как описывал Карл Экли действия слонов после своего выстрела: «Слоны пробежали не более пятидесяти метров и остановились. Тут я узнал о них нечто совсем новое. Раненный мною старый слон упал на землю. Вокруг него сгрудились штук десять или двенадцать слонов. Они изо всех сил старались с помощью бивней и хоботов поднять раненого на ноги. Они явно хотели помочь товарищу. Дружным напором им удалось, наконец, протащить с десяток шагов огромную слоновью тушу, но старый слон уже не мог удержаться на ногах. Не знаю, поступают ли когда-нибудь таким образом другие звери».

А вот и другой случай. Однажды во время охоты в Конго майор Гаррисон повстречался с четырьмя слонами. Одного он уложил на месте, другого ранил. Раненый слон упал, но двое уцелевших бросились ему на помощь, подняли его и потащили за собой, поддерживая с обеих сторон своими телами. Майор гнался за ними в течение всего дня, но так и потерял свой трофей.

Не менее загадочной тайной продолжают оставаться необъяснимые сведения о том, что слоны склонны таскать или растаскивать останки своих сородичей. В первую очередь это относится к столь драгоценным для людей бивням. В Восточном Цаво хранитель национального парка собрал целую коллекцию бивней убитых или погибших по естественным причинам слонов. Большинство из этих бивней были найдены на довольно приличном расстоянии от места гибели слонов. Никто из представителей африканской фауны, кроме самих слонов, не может протащить на приличное расстояние бивень весом в 50 килограммов. Иэн Дуглас, длительное время изучавший слонов исследовал и эту поведенческую особенность животных. Однажды, найдя останки слона, он перевез их к месту водопоя нескольких известных ему групп слонов. Вот как он описывает реакцию слонов: «В большинстве случаев, найдя кости, слоны приходили в сильнейшее возбуждение: задирали хвосты, разводили уши в стороны, толпились вокруг, занимались подробным изучением находки, поднимали одни кости и переворачивали ногой другие. Обычно они образовывали столь плотный круг, что не было видно, чем они занимались, только изредка над их головами вздымалась какая-нибудь кость».

Часто слоны, найдя останки собрата, прикасаются к ним, обнюхивают, кости тихонько передвигают, а бивни поднимают, берут пастью и передают друг другу. Джордж Адамсон в своей книге «Господин дичи» приводит такой факт. Ему пришлось отстрелять покалеченного слона. Останки он перевез за километр от места происшествия. В ту же ночь слоны перетаскали их обратно на место смерти животного.

Многие ученые фактами подтверждают, что слоны способны определять место гибели собрата, даже если они не находят там его останков.

Другой поведенческой особенностью уникального животного является стремление «похоронить» останки или найденный труп не только своего соплеменника, но и представителя другого вида. Может, именно в этом кроется тайна легенды о слоновьем кладбище. Совершенно так же поступают слоны и с трупами людей. Широкую огласку получил следующий случай. Он был описан Гржимеком, Дугласом и Адамсоном.

Старая женщина из племени туркан возвращалась домой очень поздно. Она заблудилась, и после захода солнца ей пришлось заночевать под деревом. Через несколько часов ее разбудил слон, который водил хоботом вдоль ее тела. Подошли другие слоны и стали забрасывать женщину ветками. Старуху нашли наутро и с трудом освободили из-под груды веток.

Очень часто слоны-убийцы после умерщвления своей жертвы возвращались к месту трагедии и «хоронили» останки, набрасывая на них листья и землю. Так же слоны поступают с убитыми сородичами, пытаясь залепить грязью или листьями места ран. Стремление слонов к «похоронам» порождало множество небылиц и домыслов у местного населения. Именно поэтому у ряда африканских племен бытовало мнение о людоедских наклонностях слона.

Слон, конечно же, травоядное животное. Однако часто случается, что истина оказывается более удивительной, чем вымысел. Слон начинает маниакально преследовать человека по разным причинам, но чаще всего — получив ранение или пострадав от человека в результате неудачной охоты или браконьерства. Слон обладает отличной памятью.

Нападать на человека слон может и неспровоцированно, если только сам человек не заметил, как переступил границу дозволенного. Был, к примеру, случай, когда слон стал преследовать людей после того, как неоднократно видели его таскающим найденную где-то берцовую кость человека. В агрессивное состояние впадают слоны, наевшись «хмельных» фруктов. Высказывалось предположение, что слон начинал преследовать людей, случайно уловив солоноватый привкус крови человека. Слон давил людей, чтобы вкусить соленого. И хотя говорить о слонах-людоедах абсурдно, историки все же зафиксировали случай настоящего людоедства. Судите сами.

Трагедия произошла с Бертой Вольт, машинисткой зоопарка в Цюрихе (Швейцария) в 1944 году. Главным виновником случившегося явился послушный азиатский слон Чанг. Девушка завела с ним дружбу, и привязанность их друг к другу росла с каждым днем. Иногда, чтобы не возвращаться поздно домой, Берта ночевала на лежанке в стойле Чанга. Однажды девушка не вышла на работу. Ее принялись искать, и каков же был ужас смотрителей, обнаруживших в стойле Чанга такую картину. Все пространство вокруг было забрызгано кровью, на соломе были разбросаны пальцы и части ног девушки. Однако власти не спешили делать скоропалительных выводов до тех пор, пока в экскрементах слона не были обнаружены человеческие останки и куски платья. Как произошла трагедия и что послужило ее причиной, никто не знает.

В других местах земного шара были также зафиксированы случаи нападения слонов на людей, но здесь приходится говорить больше о покусах, чем о пожирании. Подобный случай произошел в цирке в Трансваале, в Южной Африке. Пьяный служитель на потеху толпе нарочно засунул свою голову в пасть слоненку. Итог оказался печальным — тот сжевал голову до состояния «старого огурца».

И все же хотелось бы заметить, что все эти случаи произошли в искусственной среде обитания и были спровоцированы так или иначе самим человеком. Условия содержания в неволе обязательно сказываются на любом диком животном, нередко изменяя его характер, поведение, вкусы и привязанности. При этом могут вырабатываться порочные поведенческие особенности, которые вряд ли возможны в естественной окружающей среде.

Отношения между человеком и слонами на протяжении многих лет строились очень сложно. Человек практически всегда преследовал гигантов в стремлении заполучить слоновую кость. Казалось бы, у слонов в результате длительного преследования должны были выработаться способы самосохранения. Но здесь все происходит по-иному. Преследуемый человеком слон выработал свой кодекс поведения. Он стал осторожнее в контактах с людьми, научился прибегать к уловкам и хитростям, но поступки его вместе с тем стали более коварными и непредсказуемыми. Стоит лишь по случайности переступить пограничную черту взаимоотношений, как слон раздражается и переходит в наступление. Но это вовсе не значит, что он сразу же бросается в атаку. Иногда он коварно поджидает жертву в засаде, передвигаясь бесшумно. Можно совсем не заметить эту громадину даже вблизи.

Естественно, это не относится ко всем слонам поголовно. Умственный потенциал каждого животного достаточно высок, но имеет и свои психологические особенности. Очень интересные наблюдения приводит исследователь Иэн Дуглас: «Создается впечатление, что у слонов эволюция реакции бегства и защиты зависит от двух факторов — генетической селекции, вызванной крупными кошками и другими хищниками первобытных времен, и индивидуального обучения на основе передающегося из поколения в поколение опыта. Передача опыта, конечно, более быстрый способ адаптации поведения, чем генетическая селекция, особенно у животных с медленным циклом размножения». Поэтому все нападения слона вызваны нормальной враждебной реакцией животного на своего смертельного врага — человека.

Слон — исключительно сообразительный представитель африканской фауны, мощный и грозный. Вот почему охота на слонов во все времена считалась исключительно рискованной. В противоборстве слоны гибли, защищая свою жизнь, но при этом урон, наносимый человеку, был также заметен. Никто не знает, сколько охотников за слоновой костью погибло под ногами гигантов, распято на бивнях или разорвано на куски хоботом! Хотя в среде самих охотников считалось естественным погибнуть однажды от когтей или клыков.

При атаке слона человек испытывает еще и сильное психологическое воздействие. В угрожающей позе слон распахивает уши и может даже вставать на стволы деревьев или камни, чтобы казаться больше. В атаке вид его страшен. Часто даже опытные охотники испытывают состояние шока, особенно при звуках нападения, порой забывая об оружии, необходимости защитить себя. В результате такого воздействия охотник чаще всего становится жертвой разъяренного животного.

Профессиональный белый охотник за слоновой костью Билли Пикеринг убил прекрасного самца с бивнями почти в 200 фунтов. На следующий день этот опытный охотник выследил не менее интересный экземпляр. Его оруженосец рассказывал потом, что, когда Билли подошел к слону на верный выстрел, тот бросился в атаку. Пикеринг в шоке ничего не смог поделать. Он даже не поднял свой мощный экспресс, хотя мог выстрелить, и неоднократно. Воздействие на человека было столь сильным, что он даже не пытался бежать. Набросившийся слон наступил на охотника и оторвал ему голову хоботом. Потом начал топтать труп ногами. Предавать земле было практически нечего. Что произошло с Пикерингом в момент атаки, о чем он мог думать в свои последние минуты? Может, сказалась фатальная вера охотника в свою роковую судьбу? Профессиональные охотники за слоновой костью не раз отмечали, что слон, убив человека каким-то способом, потом прибегает к нему неоднократно. Большинство африканских белых охотников испытали на себе атаку разъяренного слона. Так, Коттон, Селус, Бейкер подвергались нападению неоднократно. Только случайность и хладнокровие спасали им жизнь. Бейкер даже был переброшен через спину слона ударами бивней, но после этого смог найти в себе силы отыскать оброненную винтовку и убить слона одним оставшимся зарядом.

Однако далеко не всегда охота оканчивалась удачно. Гибли профессионалы, их чернокожие следопыты и помощники, но еще чаще любители, приезжающие в Африку на экзотические охоты, и в основном по причине неправильного подбора оружия для африканской дичи. Чрезмерная вера в средние калибры и свое умение приводила к тому, что слон успевал разделаться с противником. Многим просто не хватало знаний о повадках и поведении животных. Даже при достаточно сильных и крупных калибрах выстрел не всегда оказывался эффективным и достигал цели. Охотник мог убить слона выстрелом в лоб, но с определенного расстояния мощным оружием. Однако, подпустив животное слишком близко, охотник поневоле менял угол прицеливания — менялась и траектория полета пули. Она не могла под углом пробить твердую кость и в лучшем случае лишь оглушала или травмировала зверя. После такого выстрела слон падал, но потом приходил в себя и начинал расправу. Один профессиональный охотник рассказывал, что был свидетелем, как после выстрела спортсмена слон упал. Считая животное убитым, счастливый охотник принялся фотографироваться на своем поверженном трофее. Но когда через несколько минут он решил отрезать на память слоновий хвост, зверь вскочил и бросился в заросли.

Д. Хантер считал, что если слон сразу же не падает после выстрела, то или ружье слишком легкое, или пуля попадает не в убойное место. Вот как он писал об уязвимых местах слона: «У слона есть несколько уязвимых мест. Охотники, промышлявшие в давние времена слоновой костью, предпочитали стрелять в ушные отверстия или же немного впереди этих отверстий. Когда пасется непотревоженное стадо, лучше всего стрелять в основание уха. Другое верное место — сердце. Однако попадание в сердце не дает столь быстрых результатов, как попадание в ухо, хотя и при попадании в сердце зверь падает, не пробежав и ста ярдов. Я предпочитаю бить в лоб: если пуля попадает в лоб, слон падает на колени. При этом пуля пробивает череп, вызывая мгновенную смерть. Я чаще всего стрелял именно в эту точку и добивался самых действенных результатов».

В соотношении с размерами тела слоны имеют сравнительно маленькое сердце, которое весит всего 12 килограммов. Многие считают лучшей точкой прицеливания место чуть ниже конца прижатого уха. Если же последует промах по атакующему слону, то предвидеть последствия не столько невозможно, сколько страшно. Редко кому после атаки удавалось спастись. Что же ощущает при этом охотник? Давайте обратимся к Карлу Экли. Дело в том, что американский таксидермист испытал на себе такое нападение и по счастливой случайности остался жив, хотя и сильно пострадал. Впрочем, предоставим слово самому Экли:

«Двое боев-оруженосцев подошли ко мне с ружьями, так как я хотел проверить, все ли в них в порядке. Себе я взял одно из ружей. Осмотрев второе ружье, я отослал одного из боев к носильщикам, разбиравшим багаж. Было холодно, стлался утренний туман, руки мои окоченели, и я стал растирать их, прислонив к себе ружье. Пока я грелся, оставшийся со мной оруженосец взял в руки пояс с патронами и стал мне показывать патроны, извлекая их по одному — обычная предосторожность, благодаря которой охотник может быть уверен в том, что его оружие в порядке и заряжено стальными пулями — единственными, которые в состоянии пронизать черепную коробку слона.

И вдруг — не успев опомниться, продолжая растирать окоченевшие руки, проверять патроны и опираться грудью на стоявшее на земле ружье — я со всей очевидностью понял, что за мною — вернее, надо мною — стоит слон.

Я никак не могу объяснить, как и отчего я это понял. Я ничего не видел и ничего не слышал. Мальчик, стоящий лицом ко мне, должен был раньше меня увидеть слона, но он не подал мне никакого предостерегающего сигнала. Я знаю одно: я схватился за ружье и стал тихонько оборачиваться, пытаясь в то же время опустить предохранитель, но он не поддавался. Помню, в эту минуту мне пришло в голову, что если очень резко дернуть за курок, то ружье все же выстрелит. Разумеется, это было бессмысленно, но я так твердо знал, что единственное мое спасение — выстрел, и притом немедленный, что эта идея не показалась мне дикой, и я очень отчетливо запомнил свое решение поступить именно так. Затем произошло что-то, в результате я был оглушен. Я даже не знаю, выстрелило ли в эту минуту мое ружье.

Следующее мое воспоминание — бивень, приставленный к самой моей груди. Я схватился рукою за угрожающий мне бивень, правою нащупал второй, с силой взметнулся вверх и, проскользнув между бивнями, кинулся навзничь на землю. Все эти движения были совершенно автоматическими.

Часто, преследуя слонов, я пытался себе представить, что я буду делать, очутившись лицом к лицу с одним из них. Теперь эти умственные упражнения мне очень помогли. Я уверен в том, что человек, который отчетливо представляет себе такого рода нападение и обдумывает, как его отразить, в минуту действительной опасности автоматически осуществит то, что в спокойную минуту ему подсказало воображение.

Слон с размаху вонзил оба бивня в землю. Его вытянутый во всю длину хобот приходился против верхней части моего тела. Мне стало ясно, что пришла смерть, но я окончательно уверился в этом секундою позже, увидав глядящие на меня сверху маленькие злые глазки. Слон с силою опустил на меня хобот. Я еще слышал хрюканье, смешанное с каким-то присвистом. Затем все померкло.

Слон только задел меня хоботом. Он в эту минуту подбирал его, чтобы затем снова развернуть во всю длину. У меня был сломан нос, разорвана щека, зубы торчали из-под щеки наружу. Если бы это был не случайный удар, если бы слон целился в меня хоботом — мне бы не остаться в живых. Кроме того, он ободрал мне все лицо внутренней поверхностью хобота, жесткая кожа которого покрыта колючей щетиной и грубыми складками.

Слон, по-видимому, не сразу извлек из земли свои огромные бивни. Что-то задержало их там — то ли корни, то ли случайный камень. Если бы не это обстоятельство, он обратил бы меня в лепешку, так как тело мое, конечно, не могло оказать ни малейшего сопротивления.

Слон, видимо, решил, что я мертв, и кинулся сломя голову за убегающими неграми. На мое счастье, он не наступил на меня… Носильщики впоследствии не могли мне рассказать ничего путного о происшедшем. Хвастаться им было нечем — нельзя сказать, чтобы они проявили много мужества во время этого приключения. Как бы там ни было, по целому ряду признаков удалось установить, что, когда слон кинулся на поляну, носильщики разбежались куда глаза глядят. Слон, неистово трубя, носился по окрестностям, пытаясь атаковать невидимого врага, раздражающий запах которого доносился к нему отовсюду.

Обычно слон, убив человека, через некоторое время возвращается к трупу и топчет его или отрывает руки и ноги хоботом. Я знаю случай, когда негры-носильщики возвратились в лагерь с одной только рукою, уцелевшей от незадачливого охотника.

Слон оторвал ее и бросил на землю, а от остального — ничего не осталось. Настолько свирепо заколачивал его слон в землю своими тяжелыми ступнями…

Я пролежал без сознания, по всей вероятности, не меньше четырех или пяти часов. За это время грозный враг мой скрылся, посмелевшие носильщики и бои возвратились к багажу и раскинули лагерь, собираясь охранять мой труп до прихода моей жены, за которой был послан гонец. Как известно, туземцы — и магометане, и язычники — никогда не прикасаются к трупу. Поэтому ко мне никто даже не подошел. Негры развели костры, уселись вокруг огней на корточках, а я лежал, брошенный, под холодным дождем. Так, с переломанными костями и разодранным лицом, я провалялся без сознания до пяти часов вечера».

Чаще всего при нападении на человека слон пускает в ход хобот и бивни, но, случается, прибегает и к совершенно «оригинальным» методам умерщвления. Один из оруженосцев Карла Экли рассказал ему, как слон убил одного итальянского аристократа, приехавшего поохотиться в Сомали. Слон схватил итальянца хоботом и стал колотить им о собственные бивни. Охотник отчаянно сопротивлялся. Затем слон бросил его на землю и стал топтать, но и этого ему показалось мало. Он уселся на жертву и ерзал на ней до тех пор, пока не сравнял князя с землей. А вот другому охотнику-спортсмену, по имени Кэтрам, повезло в большей степени благодаря его хладнокровию и находчивости. Кэтрам вместе со своими путниками подошел к упавшему после его выстрела слону. Все были уверены, что животное убито наповал. Вдруг, ко всеобщему ужасу, слон поднялся на ноги и обхватил Кэтрама хоботом, а потом швырнул охотника в заросли. Через секунду слон бросился к человеку и, не найдя его в траве, принялся с ожесточением топтать его пробковый шлем. Кэтрам воспользовался замешательством слона и подобрался к самому его хвосту. Слон, почуяв человека, стал кружиться на месте, стараясь дотянуться до охотника. Кэтрам же, держась за хвост, старался спастись от хобота. Так они кружились некоторое время, пока, к счастью, не подоспели спутники Кэтрама и не пристрелили слона.

Охота на крупную африканскую дичь и слонов, в частности, способствовала производству специального крупнокалиберного оружия. Среди охотничьего оружия эти тяжелые, прочные и крупного калибра ружья стали выделяться в особую группу. Часто их так и называли — «слоновьи ружья». Сейчас многие ружейные компании мира небольшими партиями продолжают производство таких ружей самых различных систем. В начале же века самыми распространенными были двухствольные винтовки большого калибра, вернее, чудовищного — 577-го или даже 600-го. Пуля 600-го калибра, к примеру, весит 900 граммов и бьет с силой в 4 тонны. Ни одно животное не может противостоять такой силе. Но и охотник испытывает при этом сильнейшую отдачу, здесь не только синяки на плечах, но может и кровь пойти носом. Джон Хантер подробно описывает свое ружье в книге «Охотник». Типичным для того времени был его двухствольный бескурковый штуцер калибра 500 фирмы Голланд-Голланд с эжектором. Ствол такого ружья составлял 24 дюйма, вес—10 фунтов 5 унций. Английские ружейные фирмы первыми стали выпускать ружья этого типа, которым до сих пор нет равных в мире. Несмотря на большой вес, оправданный стремлением погасить отдачу и создать прочность стволов для усиленных зарядов, они были довольно маневренны. Профессионалы предпочитали именно такие двухствольные штуцера с короткими стволами, которые стали широко известны под названиями «экспресс» и «нитроэкспресс». Термин «экспресс» ввел в практику известный английский оружейник Перде, дав название своим первым штуцерам большого калибра по аналогии с первыми поездами-экспрессами, которые в то время поражали своей мощью и скоростью. Нитроэкспрессами стали называть двухствольные штуцера под патроны с бездымным порохом. В начале XX века производство таких ружей, особенно крупных калибров, стало отличительной особенностью фирмы Голланд. Достаточно упомянуть, что именно эта ружейная компания изготовила свой первый штуцер 577-го калибра для известного путешественника и охотника Самуэля Бейкера. Среди профессиональных охотников были хорошо известны штуцера английских фирм Босс, Ригби, Перде, Гиббс. До настоящего времени такие ружья остаются вожделенной мечтой настоящего охотника в Африке.

В XIX веке на крупную дичь охотились с мощными крупнокалиберными ружьями, заряжающимися с дула и имевшими кремневые или капсюльные замки. Ружья были тяжелыми и чаще всего одноствольными, так как двухстволки весили еще больше. Калибры таких ружей обозначались обычно как у дробовиков: 8, 10, 12. Стволы их были гладкими. Однако такое оружие не обладало достаточно сильным останавливающим действием, к тому же предназначалось для стрельбы на близкие дистанции. Одновременно стали использовать при охотах на таких крупных животных, как слон, и нарезное оружие. Обычно ствол такой винтовки имел только два желобка нарезки. Пули применяли как круглые, так и конические с направляющими выступами по нарезке. Такое оружие уже представляло большую опасность и обладало достаточной останавливающей силой. В Южной Африке эти винтовки стали называть капскими ружьями, гак как они были очень популярны среди буров. Главным их недостатком была длительность заряжания. Ведь ружья заряжались с дула, и пулю в нарезы требовалось забить, в то время как при заряжании гладкоствольного оружия прибегали к заранее подготовленным зарядам, помещаемым в бумажные патроны. В нужный момент их опускали в ствол и досылали на них пулю, обернутую в вощеную бумагу или замшу. Часто готовили заряды прямо с пулей. Тогда-то стали появляться двухствольные ружья, один ствол которых был гладкий, а другой — нарезной. При этом стволы могли иметь разные калибры. Многие охотники за слоновой костью так привыкали к своему ружью, что пользовались им уже и после появления казнозарядного оружия. Примечательно, что африканские охоты, как никакие другие, требовали конкретного оружия для отстрела определенного вида животных. Это особенно справедливо в отношении слонов, по праву считающихся одними из самых опасных животных. Д. Хантер писал: «Если слон знает, что на него охотятся, и видит, что он не может сбить человека со следа, тогда ему может прийти в голову „охотиться“ на охотника. В таком случае слон чрезвычайно опасен, особенно если на него уже охотились ранее и он узнал кое-что о характере человека».

Оружие того времени накладывало отпечаток и на способы ведения охоты. Давайте посмотрим, как охотились известные охотники прошлого и каким оружием при этом пользовались.

Самуэль Бейкер предпочитал охотиться с мощным нарезным ружьем, способным выдержать большие заряды пороха. Он высказывался против гладкоствольных ружей, так как предельная дистанция выстрела из них не превышала 50 ярдов. Бейкер охотился с двухствольной винтовкой 10-го калибра, которая весила 15 фунтов. Он предпочитал охотиться пешком и стрелял с расстояния до 300 ярдов. Он также охотился с одноствольной винтовкой 10-го калибра весом 22 фунта. Заряжались винтовки коническими пулями весом 4 унции, а заряд пороха составлял 16 драм. Винтовки для Бейкера изготовил замечательный английский мастер Гиббс из Бристоля.

Совсем по-другому и с иным оружием охотился Вильям Коттон Освелл в 1840 году в Южной Африке. Дело в том, что всю крупную дичь Освелл стрелял верхом с лошади. Его излюбленным оружием было гладкоствольное ружье 10-го калибра английской фирмы Перде. Это было двухствольное ружье. Освелл применял тяжелую пулю и заряд пороха весом 6 драм. Чаще всего бой ружья был рассчитан на расстояние 25 ярдов. При этом охотник стрелял, спешившись и положив ружье для упора на седло. Главным преимуществом такого оружия было его быстрое перезаряжение прямо в седле, так как охотник готовил заряды заранее. По словам самого Освелла, труднее для него было надеть капсюль на брандтрубки.

А вот известный в прошлом охотник за слоновой костью Гордон Каминг пользовался на охоте типичным капским ружьем, в котором один ствол был гладкий, а другой — нарезной. При этом Гордон охотился на крупную дичь, подкарауливая ее у водопоя. На достаточно большом расстоянии стрельба велась из нарезного ствола, а с близкого расстояния при атаке зверя — из гладкого.

С совершенствованием оружия на смену этим ружьям пришли уже упоминавшиеся нами экспрессы и нитроэкспрессы, а позже и ружья с патронником типа магнум. Но слава знаменитых слоновьих ружей прошлого не померкла. За ними и поныне гоняются коллекционеры всего мира.

Говоря об охоте на слонов, нельзя не упомянуть о событиях, разворачивавшихся в начале XX века в центре Африканского континента. Как ни парадоксально, охота на слонов активно использовалась рядом государств для усиления своего господства на континенте. К началу нынешнего века политическая борьба за расширение колониального влияния, особенно в центральной части континента, развертывалась между Англией, Францией и Бельгией. Именно здесь к 1903 году было сконцентрировано наибольшее количество слоновьего поголовья. Наиболее «глухим» углом считалась центральноафриканская территория Бельгийского Конго. В это время сюда стремились попасть многие охотники за слоновой костью, даже те, кто промышлял охотой на слонов в Восточной Африке. Среди охотничьей братии эта территория называлась «заречный клин». Земли нынешнего Судана в то время находились под англо-египетским управлением. Англия не могла примириться с доминированием бельгийцев в этом районе и всячески поощряла браконьерские рейды за слоновой костью в «бельгийский» клин с английского правого берега Нила. Малочисленные бельгийские патрули были не в состоянии контролировать обширную территорию. Английские колониальные власти намеренно закладывали такую «мину из слоновой кости».

Главными воротами в «заречный клин» были два места — Коба и Ваделаи. Здесь же и продавалась добытая слоновая кость. Чтобы заломить побольше цену, охотники отправлялись дальше на север, в Гондокоро. Ситуация в этом районе сложилась парадоксальная вообще в истории африканских охот, так как на данной территории более 25 процентов охотников за слоновой костью действовали нелегально, то есть были браконьерами. Естественно, что значительные барыши от продажи бивней уплывали на английский берег. Находились охотники, которые добывали слонов и по лицензиям, но таких было немного. К тому же разрешения приходилось ждать от властей Бельгийского Конго довольно длительное время. Лицензия давалась на шесть месяцев, но она, как правило, опаздывала. Прождав ее пару недель, охотник на свой страх и риск переправлялся на промысел в «бельгийский клин».

До 1908 года в районе на постоянной основе охотой на слонов занималось немного охотников, всего 10 человек, остальные были люди пришлые. Попиратствовав, они возвращались к цивилизации, если им удавалось выжить в скитаниях среди местных племен, ускользая от бельгийских патрулей, перенося величайшие тяготы и тропические болезни, да и избежав бивней разъяренных слонов. Самыми опасными были возвращение и переправа на английский берег. Здесь-то и караулили удачливых охотников бельгийские вооруженные отряды или банды головорезов, охочие до дармовой поживы. Лилась кровь, гремели выстрелы. Об этом можно было бы написать множество приключенческих книг, не уступающих по сюжету американским вестернам. Но, даже вырвавшись из всех передряг, охотник не был застрахован от неудачи в другом месте. Случалось, что добыча шла на дно, а незадачливый браконьер благословлял судьбу за то, что, растеряв добычу, носильщиков и экспедиционное снаряжение, все же остался жив, унес ноги.

После смерти короля Бельгии Леопольда II в декабре 1909 года с английского берега в «угол» хлынул поток авантюристов и искателей приключений, остановить который было уже невозможно. Бельгийцы не решались на жестокие действия, а англичане не церемонились. Наступил хаос власти, чем и воспользовались англичане, прибирая «клин» к своим рукам. В эти несколько месяцев беззакония наступили для слонов черные дни. Когда «заречный клин» отошел к суданской территории под англо-египетское управление, поголовье слонов значительно поредело.

Эта история примечательна еще и тем, что в ней действовали наиболее известные профессиональные охотники за слоновой костью. Имена многих из них забыты, утеряны биографические подробности, от иных остались лишь клички, которыми обычно награждали наиболее известных. Все это были колоритные, мужественные, увлекающиеся личности. История жизни любой из них могла послужить основой для авантюрного романа. Но все они подчинялись одному неписаному закону — жили в постоянной дружбе с местным населением, уважительно относились к нравам и обычаям людей, делали все, чтобы задобрить племенные власти.

Дело в том, что охотник за слоновой костью был полностью зависим от местного населения, от него же зависела и удача на охоте. Нужны были носильщики. Они же постоянно пополняли рацион овощами и фруктами, но еще более нуждался охотник в настоящей разведке. Именно от разведчиков узнавал он о концентрации слонов, перемещении стад, а также о наличии патрулей. Иногда чернокожие помощники даже укрывали у себя охотника. Любое проявление неуважения к местным нравам, — а такое случалось редко, — грозило гибелью белому человеку. Один белый охотник за слоновой костью по имени Бучиери — итальянец по происхождению — вел себя довольно заносчиво, излишне заглядывался на местных красавиц. Конец был очень печальным — расчлененное тело его было скормлено стервятникам.

Сегодня положение со слонами очень сложное. Численность их падает, и виной тому безудержная страсть к добыче все той же слоновой кости. Браконьеры, уже современные, вооруженные автоматическим оружием, рациями, имеющие вездеходный транспорт, уничтожают слонов. Бивни идут в США, Японию, Тайвань, Бельгию, Макао и другие страны. При этом с браконьерами ведется настоящая война, даже есть убитые и раненые, задействованы целые воинские подразделения. В 1984 году Международная конференция по торговле животными исчезающих видов приостановила торговлю изделиями из слоновой кости. Но беда в том, что поголовье слонов стало увеличиваться, и это вступает в противоречие с взрывным ростом населения в африканских государствах. В Танзании, Ботсване и Зимбабве слоны постепенно превращаются в реальную угрозу для местных жителей. И страны эти заявили, что на очередной конференции будут добиваться разрешения на контролируемую торговлю изделиями из слоновой кости. Цель — желание извлечь выгоду из избыточного поголовья слонов. В ряде стран ведется организованная охота на слонов, сафари все еще бороздят просторы континента.

Было бы совсем несправедливо в очерке о слонах не остановиться подробнее и на индийском колоссе. Слон в Азии находится на особом положении. Он постоянный участник религиозных празднеств и шествий. Слона с древнейших времен использовали здесь на тяжелых работах, особенно связанных с поднятием и перемещением тяжелых грузов. Животное это применяли в военных целях, а также для перевозки людей, охоты на опасную азиатскую дичь, и в первую очередь на тигра. Охота на слонов в Азии менее практиковалась местным населением, ею больше занимались приезжие европейцы. Местные жители чаще отлавливали слонов для приручения. Объяснялось такое почтительное отношение к слону прежде всего его статусом священного животного.

Особым поклонением слон издавна пользовался в Индии. Здесь у него есть даже свой божественный покровитель по имени Ганеша. Часто его изображают непомерно толстым, с головой слона. Свое происхождение Ганеша ведет от верховного божества Шивы. Согласно легенде Шива, еще будучи королем, имел двух сыновей — Ганешу и Кумара. Однажды вернулся он домой после очень длительной отлучки, а родной сын Ганеша не узнал его и не захотел пустить в дом матери. Тогда Шива, не ведавший, что перед ним его родной сын, отсек ему в гневе мечом голову. Узнав же от жены Барбати, что отрубил голову сыну, Шива послал слуг в лес, чтобы они принесли голову первого попавшегося зверя. Но тем удалось раздобыть только голову слона. Так Ганеша получил слоновью голову. Когда же Шива решил сделать одного из своих сыновей также богом, он приказал им обойти весь мир, а богом пообещал сделать того, кто первым вернется домой. Кумар бросился выполнять приказ отца-бога. Ганеша поступил мудрее и обошел вокруг своей матери, которая для него составляла весь мир. И Шива сделал его богом! Ганеша покровительствует науке и устраняет препятствия идущих к цели, поэт. ому-то ему поклоняются и торговые люди. Чаще всего Ганешу изображают со слоновьей головой и обломанными бивнями. Бивни ему якобы обломал его брат, когда вернулся после кругосветного путешествия и понял, что проделал его зря. Ганеше приходится помогать многим людям, дел у него по горло, поэтому на изображениях бог этот имеет не только слоновью голову, но и множество рук. Можно тут же увидеть и маленькую мышку. По легенде именно мышка подсказала Ганеше обойти вокруг матери и таким образом помогла победить брата.

По преданию, слон попал в священные животные благодаря своему божественному происхождению. Считается, что если слон убивает человека или другое животное, то те сразу же попадают в рай, в мир блаженства, очищаясь всегда от грехов. Это же относится и к солдатам, погибшим от слона на поле брани. По индийской мифологии слоны появились из скорлупы яйца солнечной птицы, из которого когда-то вылупилось солнце Брама. Из одной половинки скорлупы получилось восемь слонов, а из другой — восемь слоних. Количество слонов равнялось количеству строф песни, пропетой Брамой. Поначалу божественные слоны были легки и плавали в небе в виде облаков. Так они и бродили по небу, пока один святой из озорства не проклял их. В проклятии святой пожелал, чтобы слоны имели только земную форму и служили людям как ездовые животные. А поскольку слоны произошли от солнечной скорлупы, им постоянно жарко, и они любят купаться в воде, много пьют и валяются в жидкой и влажной грязи.

Немало легенд о слонах сложено и в других азиатских странах. Приезжавшие сюда за экзотикой европейцы в награду за трудную охоту на слонов, как и в Африке, жаждали получить трофеи в виде бивней. Надо сказать, что охота на азиатского слона в джунглях значительно труднее и опаснее, а вот бивни у слонов не столь большие, да к тому же владеют ими только самцы. Это сильно влияло на охотничий пресс, но тем не менее коллекционеры экзотических охот отправлялись и в азиатские сафари. Поощряла такую охоту и колониальная администрация. В своем большинстве массу белых охотников составляли офицеры колониальных войск Англии, Франции и Германии, в зависимости от территориальных владений.

И все же главное охотничье предназначение слона в азиатских странах — быть ездовым животным при опасных охотах на тигров и носорогов. Правда, часто слонов использовали просто при облавных охотах и на более мелкую дичь: куропаток, фазанов и оленей. В охоте на тигров от слона зависела не только удача, но и жизнь охотника, поэтому-то подбирали наиболее покладистых, смелых и спокойных слонов. Тигр, особенно раненный, — зверь непредсказуемый. Случалось, что он в безвыходном положении бросался на слона в стремлении разделаться с сидящим на его спине охотником. Иногда ему это удавалось. И если только слон дрогнет и бросится в панике в бегство, бед он может наделать много. Об этом писал Кесри Сингх, индийский профессиональный охотник, который в течение многих лет обслуживал охоты влиятельных раджей и представителей английской колониальной администрации. Основываясь на личном опыте, он дал такую емкую характеристику слону и его использованию на охоте: «Слон может оказать большую помощь охотникам, особенно в том случае, если тигр прячется в густых зарослях. Но слоны — своенравные животные и, несмотря на свой ум и податливость дрессировке, причиняют иногда массу неприятностей». Каждый отдельный зверь обладает своим характером, от которого во многом зависит его поведение при нападении или даже при виде зверя. Если животное нервное, то оно не остановится ни перед чем, даже перед убийством человека. Кесри Сингх описал случай, когда группа слонов, предназначенная для охоты, двигалась по узкой тропе. Вдруг перед головным животным появился тигр. Слон резко остановился, отчего сидевший на его спине погонщик, махоут, упал под ноги слону, и тот затоптал его насмерть.

Однако вполне вероятны и нападения диких индийских слонов на людей. Чаще всего слонихи бросаются защищать свое потомство от орущих в панике людей, случайно наткнувшихся в зарослях на стадо. Но такие случаи все же довольно редки. Наибольшую опасность представляют скитающиеся одинокие самцы. В одиночестве они очень раздражительны. Достаточно бывает малейшего повода, чтобы самец бросился в атаку на человека. На территории парка Корбетт такие случаи наблюдались несколько раз. Один из них описывает в своей книге «Животный мир Индии» Рамеш Бэди: «3 июня 1977 года рыжеухий таскер (клыкач. — О. М.), успевший уже натворить в парке бед, гнался 7 км за легковым автомобилем. Испуганные погонщики, едва завидев его, поворачивали своих слонов вспять. Если слоны загораживают дорогу — будь то стадо, отшельник или безумный слон, — ни в коем случае нельзя сигналить и вообще производить какой-либо шум. Это раздражает их, и они не убегают, а нападают». Слон-отшельник чаще всего и становится убийцей. В 1980 году такой слон близ Патерпани разрушил несколько домов и убил трех человек. Рамеш Бэди описал и этот случай: «Убийца становился все более бесстрашным и упрямым: люди завывали, кричали, швыряли камни, чтобы прогнать его. Наконец они подожгли один домик. Но и это не отпугнуло безумца. Он продолжал метаться, злобно разрушая все, что попадалось на его пути, и оставил селение только через полтора часа. Не удовлетворившись этими кровавыми злодеяниями, убийца отправился в окрестности Дхикалы-Кхинанаули и напал на сотрудников, занятых в „Проекте Тигр“. 26 марта начальник егерской службы официально объявил его отшельником. Для отстрела были высланы охотники на трех ездовых слонах, к которым отшельник, пасшийся в окрестностях Кхинанаули, постепенно приблизился. Охотники открыли беглый огонь. Получив десять ранений, он рухнул замертво.

Так 28 марта местные жители и туристы были избавлены от кошмара». Как видите, азиатский слон не всегда выглядит таким уж увальнем-служакой.

Охотились на слонов в Азии с оружием несколько меньшего калибра, чем в Африке. Это объяснялось тем, что африканский слон более живуч и крепок на рану. Д. Хантер писал об охотнике из Голландии по имени Ледибоор. Он только что охотился на слонов на острове Ява и мечтал заполучить африканский трофей. Но вот оружия поменять не захотел и на африканского слона пошел с той же винтовкой 405-го калибра, которую использовал и в Азии. Из-за этого и погиб. Он свалил слона и пошел к зверю. Оказалось, что слон был всего-навсего оглушен, — он вскочил на ноги и бросился на Ледибоора. Смерть наступила мгновенно.

У слона есть еще одна удивительная особенность. После того как он поражен пулей и его сердце перестает биться, животное иногда продолжает стоять. Даже после нескольких выстрелов слон не валится на бок, а стоит с поднятой головой. Только при ближайшем рассмотрении охотники с удивлением замечали, что зверь уже мертв. Такие случаи отмечали многие охотники за слоновой костью и путешественники. Так же слон «замирает», падая на колени после выстрела. Очень долгое время не знали, как объяснить этот факт. Охотники полагали, что у животного сводит мышцы в результате шокового воздействия смертельного выстрела.

Вот как описывал такой случай профессиональный белый охотник.

Длительное время он выслеживал слона с отличными бивнями. Слон почувствовал, что человек преследует его, и все время старался держаться на безопасном расстоянии. При этом он норовил уходить с открытого пространства в плотные заросли. Так продолжалось несколько часов. Охотник, понимая, какой опасности подвергается, преследуя столь коварного зверя, опасался подходить к нему ближе в буше. Но выхода не было. Слон стоял совершенно скрытый в листве, и охотник мог определить убойное место только по его неясному силуэту. Он все медлил, но настал роковой для зверя момент — прозвучал выстрел, потом второй. Охотник перезарядил свой штуцер, готовый отразить атаку разъяренного животного, так как был уверен в своем промахе. Слон после выстрела продолжал стоять. Уже настроенный на повторные выстрелы, с прикладом у плеча, охотник задумался, почему слон не бросился в атаку и не убегает. Помедлив еще несколько минут, он стал медленно подходить к зверю, возле которого уже оказались его чернокожие следопыты. Они кричали и размахивали руками, убеждая, что слон мертв. Ошибки не было: первый же выстрел был для слона смертельным. Подобные случаи отмечали Д. Хантер и К. Экли. Объяснения такому явлению пока найти не могут.

Слон, без сомнения, — уникальный житель нашей планеты. Но не стоит забывать, что любой зверь остается прежде всего диким животным, и только человеку свойственно наделять его добродетелями или пороками, присущими ему самому.