Смерть в Занзибаре

Глава 3

Дэни вздохнула и встала. Она все еще чувствовала себя страшно потрясенной, но, в конце концов, больше не была напугана, поскольку легкомысленное отношение Лэша ко всему этому ужасному делу низвело его до вполне приемлемых размеров.

Она уверяла себя, что, храня молчание, она вовсе не намерена препятствовать торжеству справедливости. Любую информацию, которую пистолет мог бы дать полиции, они получат не позднее завтрашнего утра. А что касается подробностей ее визита к мистеру Хонивуду, она их тоже сообщит им; правда, как вполне разумно предложил Лэш Холден, в письме. По всей вероятности, к тому времени, когда они его получат, убийца уже будет схвачен; а если нет, она в любом случае будет вместе с Лоррейн и Тайсоном, которые могут подтвердить ее рассказ и при необходимости договориться с полицией.

Дэни закрыла ящик, в котором обнаружила пистолет, и, ликвидировав урон, нанесенный слезами и платком мистера Холдена, взяла свою змеиную сумочку. Неприятные события утра заставили ее забыть о программе на сегодняшний день, однако она составила список того, что ей еще следует купить, поэтому она вытащила его из сумочки и стала изучать.

Пляжная шляпа; что-нибудь от морской болезни? Билет на дневное представление «Солнце в твоих глазах». Книжка на дорогу? Это не займет много времени.

И, только положив список обратно, она заметила, что чего-то в сумке не хватает. Раньше в ней явно было гораздо больше вещей. Деньги, чековая книжка, пудреница, губная помада, салфетки для лица, расческа, связка ключей, кожаное портмоне, в котором лежат билеты, выездные документы и справки, и…

От шока она почувствовала себя совершенно больной. В сумочке не было паспорта! Ее новенького заграничного паспорта, который по настоятельной просьбе тети Гарриет она обещала не выпускать из рук и который все эти три последних дня носила в специально приобретенной сумочке из змеиной кожи!

Она в отчаянии принялась копаться в сумочке дрожащими пальцами и наконец выложила все ее содержимое на туалетный столик. Но паспорта там не было.

«Он должен быть здесь. Он должен быть! – неистово думала Дэни. – Я не могла его потерять. Он постоянно был у меня на глазах, и он был тут вчера вечером – я видела его, когда покупала авиабилеты. Билеты! Они тоже пропали?»

Она схватила и раскрыла портмоне. Руки ее так дрожали, что она едва могла ими владеть. Но билеты были на месте. Все остальные документы тоже были на месте. И ни одним из них она не могла воспользоваться без паспорта!

Дэни выронила портмоне и начала судорожно шарить в ящиках туалетного столика. Но все эти действия были просто продиктованы паникой, поскольку она прекрасно знала, что, когда вчера ночью, прежде чем выключить свет, она проверяла все свои разнообразные документы и билеты, он был в сумочке. Она брала сумочку с собой в столовую на завтрак и вообще никогда не спускала с нее глаз, за исключением…

Дэни вдруг выпрямилась и оперлась о край туалетного стола. Сегодня утром ее выманили из комнаты примерно на три четверти часа, а за это время Лэш Холден зашел в ее номер и глупой шутки ради перевернул все ее вещи вверх ногами. Может, он и паспорт взял, сочтя это тоже шуткой?

В лихорадочной спешке она собрала разбросанное содержимое сумки, сунула его обратно и, выбежав из комнаты, пересекла коридор.

Дверь номера мистера Холдена была закрыта, и она начала барабанить по ней в страхе, что он уже ушел и ей придется прождать лучшие дневные часы, прежде чем она еще раз его поймает. Но мистер Холден все еще был дома.

Дверь отворилась, и он воззрился на нее с некоторой долей досады.

– Как, опять? Надеюсь, на этот раз не с огнестрельным оружием? Я только что закончил упаковывать предыдущее. Вот оно.

Дэни сказала, едва переводя дух:

– Вы брали мой паспорт сегодня утром? Когда вы переворотили всю мою комнату?

– Пере?… Извинить, я не говорить английски.

– Перевернули все вверх дном. Брали? Потому что, если вы это сделали, я вовсе не считаю это таким забавным и прошу немедленно вернуть его мне. Как вы только могли?

Мистер Холден хмуро уставился на нее, затем протянул руку, схватил ее за плечо и, втащив в комнату, захлопнул за ней дверь.

– Ну-ка, в чем тут дело? Я что-то не понял. Нет, я не брал вашего паспорта. И когда это я по-вашему смог перевернуть все вверх дном в вашем номере?

– Сегодня утром. Пока я ждала здесь. Никто, кроме вас, этого не мог сделать. Ведь у вас был ключ и…

Дэни замолчала: она вдруг поняла, что кто-то вошел в ее номер без ключа и спрятал там пистолет. Через балкон?… Через пожарную лестницу?…

Лэш сказал:

– Вот что, расслабьтесь. Просто сядьте и выпейте еще глоток виски. Похоже, что вам оно сейчас не помешает. Ну, а мне и подавно. Вы меня совсем запутали. Такого даже в Чикаго не бывает!

Дэни сказала:

– Значит… значит, это были не вы? Весь этот беспорядок… Я подумала, что это какая-то шутка, а оказывается, кто-то искал мой паспорт. Я… я ничего не понимаю. Зачем кому-то понадобилось украсть мой паспорт?

– Наверное, чтобы им воспользоваться, – сказал Лэш. – Очень полезная штука, такой паспорт. Нынче без него никуда не уедешь. Возможно, какой-то даме срочно понадобился паспорт, и она решила, что ваш ей подойдет. Или же кто-то не хочет, чтобы вы попали на этот самолет. – Он прервался, чтобы глотнуть виски, а затем задумчиво сказал: – А знаете, это совсем неплохая мысль. Понимаете, что я имею в виду? Я имею в виду, что кто-то мог видеть, как вы выходили из дома этого Хонивуда, и решил, что вы ужасно подходящая кандидатура для подсадной утки. Видимо, заметил, что вы вышли, когда он входил, и… Скажите, как вы возвращались обратно в город?

– Поездом. В 12.15.

– Ага, вот оно что. Все очень просто. Он шлепнул этого парня, взял все, что ему требовалось, и рванул на станцию. И кого он видит на платформе, как не ту же даму, которая, как ему известно, посетила адвоката за несколько минут до того, как он сам был там. Если бы ему только удалось разыграть свою козырную карту, это могло бы заставить полицейских ищеек облаивать ложный след достаточно долго, чтобы самому слинять. Поэтому он следует за вами в город, находит способ засунуть пистолет среди вашего бельишка, чтобы все выглядело как надо, и… У вас в номере есть балкон?

– Да. Но я думаю…

– Это же очень просто. Все эти проклятые балконы соединены друг с другом. А ведь где-то тут есть еще и пожарная лестница. Он кладет свою маленькую бомбу с часовым механизмом и вдруг замечает, что повсюду валяются ваши чемоданы, оклеенные наклейками авиакомпании – то есть, похоже, вы намылились в чужие страны. Это помешает вам сыграть роль подсадной утки, и какой отсюда вывод? Да очень простой: сделать так, чтобы вы не могли уехать! Нет паспорта – и прощай, чужие страны. А паспорт должен лежать где-то здесь. Он переворачивает все кверху ногами, пока наконец не находит его, кладет его себе в карман и смывается. Теперь вы не только привязаны за ногу, но и, учитывая, что вы были в доме этого Хонивуда в нужное время – а к тому же еще и пистолет, и нет паспорта! – под таким прессингом вы запаникуете и начнете вести себя настолько подозрительно, что на вас обратит внимание любой простофиля, если он к тому же хоть что-то соображает. Ну, каков образчик мастерской дедукции? По-моему, просто блестяще. ФБР даже не подозревает, кого они потеряли, когда сын по стопам отца ударился в бизнес.

Он поставил стакан и довольно неожиданно уселся на краю своей кровати, а Дэни изумленно взирала на него. Она мало что уловила из его слов, поскольку голова ее была забита только одной мыслью, мешающей ей сосредоточиться: она не сможет попасть на самолет! Ей придется остаться здесь и столкнуться с полицией, с вопросами и допросами, с газетчиками и с шокированным неодобрением тети Гарриет, которая, понятное дело, будет считать, что все самые ужасные ее предчувствия в отношении фатальных последствий независимости оказались полностью оправданными. Она попала в ловушку!

– Нет! – сказала Дэни, всхлипнув. – О, нет! Я не могу оставаться здесь. Я здесь не останусь. Я хочу уехать в Занзибар. Они не имеют права меня остановить. Но… но они имеют право, ведь у меня нет паспорта. Что же мне делать? О, зачем только я позвонила этому мистеру Хонивуду! Зачем только я изменила время! Если бы вместо этого я приехала после обеда!

– И обнаружила труп? Вам бы это не понравилось.

– Далее это было бы лучше, чем то, что теперь. Гораздо, гораздо лучше. Ну сделайте же что-нибудь!

– Что, например? – резонно осведомился Лэш. – Позвать полицию? Вот уж это, действительно, чертовски бы помогло. А теперь помолчите и дайте мне минутку подумать. Не понимаю, как вы можете ожидать от человека, что он что-то придумает, если вы все время не перестаете ему мешать. Все, тихо!

Он налил себе еще виски и погрузился в хмурое молчание, в то время как Дэни боролась с неодолимым желанием расплакаться и смогла удержаться от слез, лишь благодаря довольно сильному подозрению, что мистер Лэшмер Дж. Холден младший вполне способен был дать ей по ушам, если только она попытается заплакать.

Она бессильно опустилась на ближайший стул, чувствуя, что ее мозг онемел и стал таким же бесполезным, как комок мокрой ваты. Все это выглядело настолько невероятно, ужасно и фантастично, что, казалось, ей это просто снится, и стоит ей только проснуться, как она снова окажется в своей уютной и такой надежной спальне в Глиндэрроу. Этого просто не могло быть!…

Но разбудил ее не кто иной, как Лэшмер Дж. Холден младший.

– Эврика! – сообщил он. – Господи Боже, ну и мозги же у меня! Вы умеете печатать?

– Да, – ответила изумленная Дэни.

– А как насчет стенографии?

– Ну… немного умею.

– Секретарский колледж?

– Нет. Школьный курс. Но в чем…

– Неважно. Так мы и сделаем. О’кей. Считайте, что вы моя.

– К-как? – выдохнула Дэни.

– Ну, моя секретарша. Ничего личного. С женщинами я покончил. Теперь слушайте, детка: план таков – и он безупречен! Если кто-то считает, что может использовать вас в качестве подсадной утки, а самому смотаться, то мы ему все это поломаем. Я приехал сюда с секретаршей – мисс Китчелл. Но Ада подхватила свинку, и я до сих пор не смог найти ей подходящую замену, у которой был бы на руках заграничный паспорт с необходимыми визами и разрешениями, и всем прочим, что позволило бы ей быстро уехать. Так что же мы делаем? Мы берем вас!

– Не говорите глупостей, – раздраженно сказала Дэни. – Вы прекрасно знаете, что у меня тоже нет паспорта! В этом же все дело!

Мистер Холден издал нетерпеливый звук, который обычно передается на письме, как «ша!».

– Думайте головой, девочка! Я не беру вас как вас. Я возьму вас как мисс Китчелл. Вы с ней не слишком сильно различаетесь. Примерно одинакового роста. Глаза в общем того же цвета. Фигура у вас гораздо лучше, но этого не видно на фотографии. Конечно, она старше вас, и у нее рыжие волосы, но она носит очки и кудряшки – у нее на голове примерно миллион локонов. Все прекрасно. Мы покрасим ваши волосы в рыжий цвет, жаль, конечно, но искусство требует жертв, завьем их и причешем вас под Аду, и к тому же купим вам пару очков. Вот это будет фокус!

– Но… но… Нет! Это невозможно. Она не согласится.

– А ее никто и не будет спрашивать, – твердо заявил мистер Холден. – Все ее документы у меня здесь, в бумажнике, вместе с моими, и здесь же все дела и материалы, которые нам понадобятся. Она отослала их мне, вместе с печальным известием, и забыла вынуть свои вещи. Вот такие дела. Мастерски придумано, а? Более того, это даст мне возможность проверить на практике одну маленькую теорию.

– Какую еще теорию? – слабо осведомилась Дэни.

– Что ни один человек не похож на свою фотографию в паспорте и что официальные лица тоже как следует не смотрят на нее. Ну что ж, мы это завтра узнаем.

– У нас ничего не получится, – запротестовала Дэни без особой убежденности. – У нас ничего не получится!

– Это почему же?

– Ну… есть же секретарь Тайсона – Найджел Понтинг. Он будет встречать самолет в Найроби, а он вполне мог видеть меня на фотографиях и…

– К тому времени, когда я закончу с вами, – жизнерадостно заявил мистер Холден, – вы не будете похожи ни на одну из ранее снятых фотографий. Не считая разве что той, которая наклеена на паспорт Ады, да и то лишь слегка. К тому же он не будет вас ждать, поскольку мы предусмотрим эту вероятность и направим вашим родителям срочную телеграмму примерно такого рода: «Извините, посадка откладывается, подробности письмом». Это их успокоит. А что касается Понтинга, то это просто элегантный тюльпан того специально выведенного изысканного сорта, который ваша великая и славная страна вдруг начала производить в массовом порядке, словно кроликов. Просто горе, честное слово! Я встречался с ним последний раз, когда ваш отчим был в Штатах, и могу вас заверить, что он не отличит одной девушки от другой. Они для Понтинга – просто тьфу! Так что о нем можете не беспокоиться.

– Ну… – неуверенно начала Дэни, и тут ее охватил новый приступ паники и сомнений. – Нет! Нет, я не смогу! Ничего не выйдет!

– А что нам может помешать? Нам грозит не более пары лет Синг-Синга или Борстала, или куда там еще сажают в вашей стране. А что значат два года по сравнению с целой жизнью? Да что у вас, у британцев, духа не хватает, что ли?

В серых глазах Дэни вдруг вспыхнул злой огонек, а подбородок вздернулся вверх.

– Отлично! Я это сделаю.

– Вот это девушка, – одобрил ее мистер Холден и налил себе еще виски. – Не вижу, почему бы мне не начать самому писать, вместо того, чтобы публиковать ребяческие потуги людей глупее меня. У меня же есть все, что надо: мозги, энергия, полным-полно идей и честный подход к проблемам повседневной жизни. Ну, чего вы тут расселись? Займитесь делом, девушка! И немедленно!

– И что я, по-вашему, должна делать? – смущенно поинтересовалась Дэни.

– Ну, я думаю, собирать свои вещички. Вам нужно исчезнуть отсюда, прежде чем полиция нападет на ваш след, так что, чем скорее вы рассчитаетесь с гостиницей, тем лучше. Велите дежурной внизу позвонить и от вашего имени отказаться от места в самолете и послать телеграмму. Это будет полезно. И скажите горничной и портье, и кому угодно еще, будто вам только что сообщили, что серьезно заболела ваша старая, прикованная к постели бабушка в Манчестере или Абердине, или еще где-то и что вам придется отказаться от путешествия и отправиться к ней. Попросите портье вызвать вам такси до какого-нибудь вокзала, откуда идут поезда в дикие степи Каледонии.

– Кингс Кросс, я думаю, – сказала Дэни.

– О’кей. Кингс Кросс. Когда приедете туда, возьмите носильщика и велите ему отнести ваши вещи в камеру хранения, а я встречусь с вами у касс через полтора часа. Как вы считаете, сможете вы это сделать?

– Я попробую.

– Что еще за «попробую»! Вы или сделаете это, или нет. Если и есть на свете вещь, которая раздражает меня больше, чем осы, то это женщины, которые заставляют мужчину ждать. Я много раз имел дело с такими женщинами в прошлом, но теперь – все! Это не для Л. Дж. Холдена младшего! Нет, сэр! С меня достаточно! Кстати, у нас не так много времени, чтобы его терять. Нам предстоит напряженный маршрут. Подыскать для вас другой отель, сменить бирки на ваших чемоданах, найти сообразительного парикмахера и купить очки – это для начала.

Встретимся на Кингс Кросс ровно в одиннадцать. И имейте в виду, я не буду там ждать вечно! Десять минут – мой предел.

В действительности получилось двадцать. Но он все еще был там, и в отличном настроении – во всех отношениях.

– Простите, что я опоздала, – задыхаясь, извинялась Дэни, – но когда я расплачивалась за гостиницу, я опять увидела его… во всяком случае, может быть, я и ошиблась, но я подумала…

– Кого увидели? – не понимая, переспросил Лэш.

– Африканца – или кто он там еще. Я же вам говорила, я прошла мимо одного такого, когда вышла от мистера Хонивуда. Нет, я думаю, едва ли это тот же самый. Я просто дурочка. Но он разговаривал с человеком за стойкой о каких-то письмах, и это так потрясло меня, что я забыла, что оставила пальто в женском туалете, и, конечно, мне пришлось вернуться и взять его, и поэтому я задержалась. Я боялась, что вы уйдете.

– Еще две минуты, и ваши опасения были бы абсолютно оправданы. Хорошо еще, что… О, к чертям все это! Пошли…

Он поймал носильщика, получил из камеры хранения Дэнины чемоданы, куда они были сданы всего пять минут назад, и полчаса спустя она уже сидела перед большим зеркалом, закутанная в розовое покрывало, в то время как мистер Холден объяснял хихикающей блондинке – ассистентке парикмахера – детали прически мисс Ады Китчелл.

– Он у вас та еще штучка, этот ваш приятель, не так ли? – говорила блондинка, сунув Дэнину голову в раковину. – В кино это, наверное, здорово? Наверное, это ужасно интересно? А вы уже когда-нибудь были рыжей? Нет? Ну что ж, похоже, это будет что-то. Сами себя не узнаете.

– Неплохо, – сказал Лэш, оглядывая результаты несколько минут спустя. – Совсем неплохо. Хотя я бы не сказал, что это прогресс. Решительно, это шаг назад. Или это потому, что я видел вас в обоих видах? Неважно, хорошенького понемногу. Пошли поедим.

Они поели в небольшом ресторанчике в переулке неподалеку от парикмахерской. Вернее, поела Дэни, в то время как мистер Холден отдал дань выпивке. А в конце дня он поместил ее в степенную семейную гостиницу на Глостер Роуд, оставив инструкцию: не покидать своего номера и не впадать в панику. Он заедет за ней, сказал он, на следующее утро по пути и аэропорт. Он весьма сожалеет, что не в состоянии уделить ей внимание сегодня, но вечером у него свидание, вернее, даже несколько.

– А вы не проспите или еще что-нибудь ужасное? – со страхом спросила Дэни, напуганная перспективой остаться покинутой – одной, с рыжими полосами и в обличье мисс Ады Китчелл – в темной Глостер Роуд.

– Конечно, нет, – ответил шокированный мистер Холден. – Уж не думаете ли вы, что я собираюсь тратить драгоценное время на сон? Как сказал какой-то поэт, я намерен «вместить в одной незабываемой минуте все шестьдесят достойных выпивки секунд». Или вам известна причина, почему я не должен этого делать?

– Но вы же совсем не спали прошлую ночь, – озабоченно запротестовала Дэни.

– А это тут при чем? Завтра будет еще день. До встречи, сестренка.

Дэни провела остаток дня в одиночестве и острой тревоге, выбравшись из отеля только в сумерках, чтобы купить вечерние газеты. Однако пожар на крупном лондонском складе, железнодорожная катастрофа в Италии, еще одна революция в Южной Америке и пятое замужество знаменитой кинозвезды все вместе вытеснили убийство мистера Хонивуда с первых страниц на задворки мелкого шрифта.

Подробностей не прибавилось, а из-за повторов газетные отчеты в значительной мере утратили для Дэни весь свой ужас и стали более отстраненными и безликими. Это несколько успокоило ее совесть, если не ее страхи, поскольку ничего даже отстраненного и безликого не сообщалось о пистолете, спрятанном в ее номере в гостинице «Эйрлайн». Как и о том факте, что кто-то украл ее паспорт! Вся эта история была бы похожа на дурной сон, если бы не произошла на самом деле. Причем именно с ней – с Дэни Эштон. О, если бы – если бы только она отправилась к мистеру Хонивуду в первоначально назначенное время!

Она провела ночь без сна и, когда Лэш на следующее утро в довольно ранний час усадил ее в такси, выглядела бледной и утомленной. Но тот взгляд, который она успела бросить на себя в большое викторианское зеркало, украшавшее холл семейной гостиницы, помог ей убедиться по крайней мере в том, что ее действительно никто не сможет узнать. Она и сама себя не узнала и на какое-то мгновенье подумала, что эта молодая женщина с бледным лицом и пышно взбитыми рыжими волосами, в больших очках – это кто-то чужой, встретившийся ей в узком холодном холле.

Зато у Лэша не было заметно никаких следов усталости, если не считать некоторой бледности и излишне блестящих глаз. Сопровождаемый сильным запахом виски и котом Асбестосом, он был в прекрасном настроении, так что едва ли кто мог хоть на миг представить себе, что он не спал и вообще не ложился две ночи подряд. Он одним резким словом отверг дрожащие утверждения Дэни, что она передумала и что она этого никогда не сможет перенести, и уже в такси по пути в аэропорт заставил ее принять несколько таблеток от морской болезни и запить их глотком виски.

Так как она в это утро была не в состоянии хоть что-то съесть на завтрак, ибо страх отбил у нее всякий аппетит, то крепкий алкоголь после бессонной ночи и на пустой желудок успокоил ее издерганные нервы и наполнил ее приятным теплом доверия, которое не покидало ее до того самого момента, когда пассажиры, отправляющиеся в Найроби, были проведены в зал отправления и она оказалась рядом со стройным молодо выглядевшим мужчиной с тонким, треугольным привлекательным лицом, наблюдательными карими глазами и квадратным упрямым подбородком.

Поймав взгляд Дэни, он улыбнулся ей быстрой и необычайно приятной улыбкой, на которую она сочла невозможным обижаться, и сказал:

– Я вижу, что мы вместе летим в Занзибар. Вы там бывали раньше?

Голос его был таким же неотразимо дружелюбным и жизнерадостным, как и улыбка, и Дэни улыбнулась ему в ответ и покачала головой.

– Нет? Жаль: я надеялся найти себе каких-нибудь попутчиков. Я тоже еду туда в первый раз. На самом деле я даже никогда не надеялся туда поехать. Моя фамилия неделями была на листе ожидания в самом конце, но, похоже, что все самолеты на Найроби плотно распроданы. Я уже почти распрощался с надеждой, когда мне повезло – кто-то отказался от места прямо вчера, и я получил его.

– О, – сказала Дэни, слегка подскочив. – Как удачно для вас.

– Именно так! Я – обозреватель. Свободный художник. Меня зовут Даулинг – Ларри Даулинг.

– О, – радостно сказала Дэни, – вы – репортер.

Мистера Даулинга это задело.

– Нет. Обозреватель. Вы когда-нибудь слышали о романисте по имени Фрост? Тайсон Фрост? Ну, конечно, слышали! Так вот, у него в Занзибаре свой дом, и одна газета и несколько журналов подрядили меня, чтобы я попытался получить у него интервью на небольшую статью. Если, конечно, он меня примет. К нему не просто пробиться, во всех отношениях. В любому случае, я должен постараться выжать кое-что из этой поездки, даже если с Фростом ничего не выйдет. Попытаюсь сделать какой-нибудь материал о тамошних выборах. Ходят слухи, что местные марионетки московского Насера пытаются сделать все возможное, чтобы взять остров под свой контроль.

– Занзибар? Но ведь это совсем небольшая малозначащая территория? – запротестовала Дэни, на мгновенье забыв о своем затруднительном положении, под влиянием внезапного чувства справедливости. – Неужели во всем мире больше не останется ни одного милого, романтичного места, где не бывает перебранок политических партий?

Мистер Ларри Даулинг рассмеялся.

– Знаете, было время, когда многие могли сказать то же самое о Сараеве. Но теперь они думают иначе. Боюсь, вы обнаружите, что в мире, где идет политическая игра с позиции силы, больше нет таких вещей, как «небольшая малозначащая территория».

– О, нет! – невольно воскликнула Дэни. – Ну почему все должно быть испорчено!

Мистер Даулинг вопросительно поднял брови, но его приятный голос был полон симпатии.

– Такова жизнь, ничего не поделаешь. Я не хотел вас огорчать. Уверен, что Занзибар покажется вам таким привлекательным во всех отношениях, каким вы ожидаете его увидеть. Вы там будете у друзей или остановитесь в гостинице, как и я? Я слышал, что там…

Он замолчал, потому что его внимание было привлечено Явлением, вошедшим в этот момент в переполненный зал отлета. Явление, одетое от Диора и задрапированное в норку, окутанное и сопровождаемое могучим шлейфом дорогих ароматов, плыло по залу в компании стройного смуглого молодого человека итальянского типа и высокого величественно выступающего джентльмена с седыми волосами и холодными светлыми глазами.

Ее появление вызвало некоторую суматоху, а мистер Холден, тоже обернувшийся, чтобы взглянуть на нее, выдал солидную порцию своего добродушия.

– Это пришли несколько гостей вашего отчима, – кисло заметил он Дэни. – Итальянский тип – это Эдуардо ди Кьяго. Римская вошь, которая гоняется на своих собственных машинах и числится среди друзей Тайсона – вот так! Тип с бакенбардами, на котором повсюду стоит штамп «Форейн Оффис» (это ошибка, должен быть штамп «нефть») – это Ярдли. Сэр Амброуз. Он был весьма и весьма близок с Эльф в последнее время, но ей следовало бы быть осмотрительней – ходят слухи, что его компания, возможно, плывет прямо на камни, кстати, совсем не те, которые могли бы ее привлекать. Жаль, если это окажется только слухом. Но, по крайней мере, мы недолго будем в его обществе. Он летит только до Хартума.

Он не стал идентифицировать Явление, но этого и не требовалось. Это, несомненно, был оригинал той фотографии с чувствительной надписью, которая украшала его туалетный столик в «Эйрлайн». Его бывшая невеста и ближайшая подруга Лоррейн, Амальфи Гордон.

– Какая она красивая, не правда ли? – с тоской вздохнула Дэни, бессознательно произнеся это довольно громко.

– Вы находите? – холодно произнес мистер Холден.

Он бросил короткий хмурый взгляд на Явление и повернулся к ней спиной. Но миссис Гордон уже заметила его.

– Лэш, это вы? – Ее теплый горловой голос был ясно слышен сквозь бормотание заполненного людьми зала ожидания, однако мистер Холден сделал вид, что оглох.

Но это не помогло. Миссис Гордон уже направлялась к нему в порыве ароматной нежности.

– Лэш, дорогой, как это мило встретить тебя здесь! Я боялась, что ты в конце концов решишь не ехать.

– Это почему же? – высокомерно осведомился Лэш. – Эта поездка ведь с самого начала намечалась, как служебная, и она вполне может таковой и остаться. Не думаете же вы, что я откажусь от нее только потому, что вы решили одарить своим вниманием какого-то позолоченного итальянского жиголо, не правда ли?

Миссис Гордон просунула свою тонкую руку в перчатке ему под локоть и уставилась на него своими громадными глазами цвета морской волны; ее длинные мягкие ресницы призывно трепетали.

Никто на свете не мог бы сердиться на Амальфи Гордон сколько-нибудь долго. Она создает проблемы, да. Но ведь это общепризнанный факт, что милая, мягкосердечная и ветреная Эльф просто ничего не может с этим поделать. Если она влюбляется или разлюбит, причиняя тем самым людям боль, то это не ее вина. Она же никогда не хочет сделать кому-то больно.

Миссис Гордон сделала большие глаза и сказала:

– Дорогуша, но ведь вы не дуетесь на меня, правда?

– Конечно, не дуюсь, – отрезал Лэш, мгновенно переходя от высокомерия к откровенной ярости. – Из-за чего это я должен дуться? Наоборот, я глубоко благодарен вам. А теперь будьте паинькой и бегите к своему средиземноморскому гуляке.

Амальфи успокаивающе потянула его за руку.

– Дорогой мой, вам не кажется, что вы ведете себя чуть-чуть как в детском саду? Эдди просто очарователен.

– Вы имеете в виду тот факт, что Эдди – маркиз? – с горечью возразил Лэш. – Но ведь это всего лишь слово, не так ли? А вас просто потянуло на титул! А если не считать этого, что у него есть такого, чего нет у меня?

– Манеры, – нежно сказала Амальфи. И, выдернув свою руку, она развернулась и присоединилась к двоим своим кавалерам, даже не взглянув на Дэни.

– И как вам это понравится? – негодующе осведомился Лэш. – Манеры! Полагаю, что если бы я кланялся и шаркал ножкой, и бегал вокруг, целуя женщинам ручки…

Он замолчал и погрузился в самое мрачное настроение, из которого его вывело еще одно взятие под руку. На этот раз это была Дэни. Он увидел, что она тревожно распахнутыми глазами уставилась на худощавого, костистого темнокожего человека восточного типа в синем пиджачном костюме, который держал в руках портфель, аккуратно сложенный зонтик и очень новый дождевой плащ.

– Это он! – сообщила Дэни лихорадочным шепотом.

– Кто? Тот, которого вы, как вы полагаете, видели в Маркет-Что-то-Там, или тот, которого вы видели в отеле?

– В отеле. Но… но, возможно, и там, и там!

– Чушь! Мир полон восточных джентльменов – они встречаются самых разных размеров. Но даже если это так, то что из того? По-видимому, он остановился в «Эйрлайне». И вы там останавливались. И я. И так уж случилось, что и Эльф, и этот ловкач-гонщик. Мы все летим в Найроби. Так почему бы и ему не лететь?

– Но если он вдруг меня узнает, что тогда? Я стояла совсем рядом с ним.

Лэш повернулся и, удостоив ее сдержанно желчного взгляда, ядовито заметил, что крайне сомнительно, узнает ли ее в данный момент ее собственная мать. К этому он добавил кое-что в том смысле, что если она собирается терять самообладание каждые двадцать минут, то ей лучше все же отказаться от этой затеи и поскорей вернуться к своей тетушке Гарриет, поскольку ему совсем не улыбается быть обремененным такой бесхарактерной и, по-видимому, такой неумелой секретаршей, страдающей от периодических приступов безумных фантазий. Весьма резкое замечание, которое успокоительно подействовало на измотанную нервную систему Дэни с эффективностью ведра холодной воды и укрепило ее пошатнувшуюся решимость. Она бросила на мистера Холдена взор, полный активной неприязни, и в понуром молчании направилась впереди него в самолет.

Никто не поставил под сомнение ее личность, а если среди толпы в аэропорту и были полицейские в штатском, то она их не обнаружила. Стюардесса сказала: «Застегните, пожалуйста, ремни», – и они начали рулить по длинной взлетной полосе. Пропеллеры взревели, и аэропорт начал удаляться от них: ушел вниз и уменьшился до размеров детской игрушки. Они благополучно взлетели.

– Ну что ж, кажется, нам это удалось, – вежливо заметил Лэш, отстегнув свой ремень и закурив сигарету.

Он взял у стюардессы чашечку кофе и добавил к нему остатки содержимого из своей фляжки. Похоже, он был удивлен, что оно так быстро закончилось.

– В чем дело, черт возьми, я же наполнил ее всего полчаса назад. Нет, наверное, это было раньше. Ну ладно, там, где я его брал, его еще полным-полно. За счастливое приземление! Кстати, как вы себя чувствуете?

– Спать хочется, – сказала Дэни.

– Странно. Мне тоже. Ну что ж, спокойной ночи!

Он устроился поудобней и немедленно заснул, а Дэни, с негодованием посмотрев на него, вынуждена была признать, что и ее собственная голова все время кивает. Но она не намерена была тратить время на сон. Это ведь был ее самый первый полет, и, хотя обстоятельства, при которых она вынуждена была его совершать, были, мягко говоря, необычными, она не собиралась терять ни одной его минуты. Вскоре они пересекут Ла-Манш, Францию… Швейцарию. Можно будет посмотреть сверху на снежные вершины Альп. На Маттерхорн и Монблан. Через горы в Италию. Нет, конечно, она просто не может заснуть…