Снег на ладони

За ней гонялись

тройками и цугом,

над ней стреляли

сонным порошком.

Ее манили

запахом и звуком

и в волчьи ямы

гнали прямиком...

Ура ловцам –

настойчивым и мудрым!

Ура творцам

научного огня!..

..Гипотезу

поймали перед утром

простого дня,

внепраздничного дня.

И вот уже

минут через десяток

по всей Земле

дискуссии гремят.

Качнулись где-то

столбики цитаток,

чтоб где-то рухнул

каменный догмат.

Профессора,

отбросивши "ермолки"[6],

скребут затылки

резвой пятерней...

В ученом мире

бродят кривотолки...

Всему она,

гипотеза, виной!

Хрипят часы

о жребии суровом,

холодный дождик

плачет за окном...

Футляр из стали

зверю уготован.

"Теория" – написано на нем.

Галдит народ,

в успех еще не веря,

летают снимки

стаей лебедей...

А черный глаз

невиданного зверя

без любопытства

смотрит на людей.

Как далеки

луга, пески и рощи,

как недоступна

влага из ручья!...

И входит в клетку

хмурый дрессировщик,

упругий бич

по стружкам волоча.

Он любит мясо,

пиво и науку,

он любит бокс

и маленьких детей...

И хочет он,

чтоб зверь пошел по кругу,

слегка скрипя

пружинами когтей.

Чтоб зверь кричал

по знаку режиссера

и умолкал –

по просьбе из толпы...

Чтоб весь накал

звериного позора

раздумьем морщил

зрительские лбы...

Но этот зверь,

таинственный, как полночь,

толчком лежал

во всю свою длину...

И дрессировщик,

злобой переполнясь,

вспорол бичом

тугую тишину.

Он бил и бил...

Желание мельчало:

"Хотя б поднять,

хотя бы разозлить!..."

Напрасно все.

Гипотеза молчала.

И вышел он

и крикнул:

"Пристрелить!"