Снег на ладони

Мой славный Ноmо! Мистер-Твистер!

Мусью! Геноссе! Гражданин! –

в эфирном грохоте и свисте

ты одинок, и я один...

Но с торжествующим успехом

нам служит рация души...

Услышь меня, и тихим смехом

вселенский грохот заглуши.

В ряду скульптур и фресок Джотто[8],

в шеренге статных пирамид –

твоим инстинктам огнеметным

особый памятник стоит.

Хоть мир ханжами так застиран –

до серых пор, до рваных дыр, –

"Любовь и голод правят миром!"

сказали Шиллер и Шекспир.

И космонавт сквозь сто теорий,

прыжком космической длины,

вернется в дом на косогоре,

лишь вспомнит пиво и блины.

И в гробе выкинет коленце,

когда заслышит соловья –

мусью, геноссе, эччеленце,

и даже сам товарищ Я.