Сны Землян

Восьмое

— А Эйра не может сама туда попасть? Или Такуми? Они-то посильнее меня будут.

— Хм, Сейвен тоже когда-то был обычным, — Енисей улыбнулся. — А в конечном счете справился с Атодомелем. В каждой ментальности, как во фрактале, свернуто столько и так, что даже помыслить страшно. Но ментальность отождествима с емкостью. Эйра не может перетечь из интернета в генизу Земли, потому, что она кремний миллиарда серверов. Кто их всех убьет? А вот человека умертвить просто.

— И что дает смерть?

— Исход. Исход в генизу Земли, — он поднял на Юки глаза. — Прошу, откажись! Время еще есть… Немного. Мы успеем найти другого добровольца!

Юки встала, подобрала халат с аистами и, ничего не отвечая, ушла в ванную. Там она заперлась, прислонилась к двери спиной и сползла на пол. Напротив двери, в ростовом зеркале на нее глядело отражение. Маленькое, съеженное белое тело. Таких тысячи на Земле. И миллионы лучше, намного лучше ее. Она посмотрела на свои ладони, перевернула их тыльной стороной и вспомнила, какими бесконечно огромными они были там. Как вселенные…

Чем она могла подойти им? Тем, что разгадала дурацкую шараду про трех обезьян? Или тем, что в настоящей жизни у нее ничего нет? Она могла бы рассуждать так, не будь у нее Мастера, который все объяснил. Мастер… При воспоминании о нем, сердце Юки на мгновение замерло и застучало сильней. Теперь у нее есть он и в действительности она больше не одинока.

— Действительность, — вздохнула Юки, поднялась, повесила на крючок халат и юркнула в душ.

Когда она вернулась в жилую комнату, Мастер спал. Он сидел на полу, уже одетый до пояса, со склоненной на голую грудь бородой. Заслышав ее шаги, он поднял голову и улыбнулся.

— Я уже подумал, что больше никогда тебя не увижу.

Юки улыбнулась в ответ, села напротив и сложила под себя ноги.

— Я пойду, — наконец сказала она после нескольких секунд молчания.

— Но…

— Не перебивай. Я согласна, но на одном условии. Можешь считать меня эгоисткой, но и я хочу заявить права кое на что. На кого. Я хочу, чтобы после того, как все будет сделано… Я хочу остаться с тобой. Не до конца моих, а до конца твоих дней. Понимаешь? Пусть, я не смогу вернуться в свое уродливое тело, но я могу ведь вернуться к тебе?..

— Конечно. Спасибо, Юки.

Они обнялись, но ненадолго. Юки высвободилась, положила руки на плечи Мастеру и, глядя ему в глаза, твердо спросила:

— Как ты хочешь меня умертвить?

В «Молотке и паяльнике» все так же пахло канифолью и ладаном.

— Почему такой запах? — спросила Юки, оглядываясь на Енисея, запирающего изнутри дверь.

— Ну, — ответил тот, защелкивая замки, расставленные по всему периметру двери, — Канифолью тут и положено пахнуть, а ладан… Одно время я служил протоиерем в уездной церкви и вот там-то заметил одну штуку.

Он покончил с дверью и развернулся.

— Можешь мне не верить, но плохие люди его не выносят. Чувствуют себя неуютно и, если их никто не нудит, — сбегают. Взял, стало быть, на вооружение, пользуюсь. Немного странно, согласен, но меня это не смущает… Пойдем?

Пошли в ту самую скрытую дверь, из которой Енисей впервые явился Юки. Потайная комната оказалась просторной и, не в пример основному магазину, технологичной.

В центре стояла большая стеклянная колба, уходящая основаниями в пол и потолок комнаты. И там и там колбу сжимали обручи из трубок, проводов и темно-синих наборных панелей. Рядом с конструкцией ютился пульт управления с небольшим старомодным дисплеем и дыркой вместо клавиатуры. Юки огляделась. Слева, справа — полки с коробками, противоположную стену прячет белый экран, растянутый на всю ширину. В холодном белом свете комнаты он казался глыбой льда. От него, казалось, даже холодком тянуло.

Енисей подошел к пульту и, оглянувшись на Юки, в извинении поджал губы.

— Я должен снять руку. Прости, если снова неприятствовать буду.

Он сдернул кожу, как перчатку, расплел свив щупалец, развел их в стороны, как будто разминая, сложил веретеном и вставил в отверстие под монитором. Когда Юки подошла, на экране уже светились окошки незнакомой программы. Экран делился на две части и в каждой из них стеной шли каталоги и списки. Голубой грубый шрифт, синий фон, зеленая рамка обводки…

— Это что за ось такая?

— Это? Нортон коммандер. Хорошая штука.

— Боже… Из какого она века?

— Из прошлого, — без тени юмора ответил Енисей. — Чистый набор функций, без шелухи. Для меня в самый раз.

Колба шикнула и, у самой кромки нижнего кольца проводов, ввалилась небольшим круглым лазом. Дверца управлялась механизмом, выполненном из стекла или прозрачного пластика, так, что тот оставался практически незаметным. Юки, было, одобрительно хмыкнула, как вдруг поняла предназначение колбы и похолодела.

— Ты точно хочешь этого? Еще не поздно отступить.

— Нет, я… Это не больно?

— Отнюдь. Только… Вот…

— Раздеться придется?

— Да.

Смущение Енисея, умилило Юки до слез. Она обняла его и долго поцеловала.

— Ты чудо, мой друг, — шепнула она ему на ухо и, отстранившись, принялась раздеваться.

Забравшись в колбу, она уселась по-турецки. Теперь ее голова была на уровне головы Енисея. Она откровенно любовалась его сосредоточенным лицом, тем, как он старался не глядеть на нее, но нет-нет, да и поглядывал.

— Сейчас… Кх-м. Сейчас я наполню колбу теплой вытяжкой, но не полностью по горлышко.

— Хорошо, — Юки поднялась.

Дверца вжикнула и закрылась. Тут же из решетчатого пола колбы проступила обычная на вид вода. Она совершенно не чувствовалась и, видно, по температуре была ровна температуре тела.

— Как ты там внутри? — донесся сверху голос Енисея. — Держишься?

— Да тут держаться совсем не за что…

Енисей за стеклом улыбнулся.

— Сейчас раствор поднимет тебя, будешь как в невесомости.

Действительно, когда жидкость поднялась до подбородка, Юки точно воспарила. На мгновение у нее даже дух захватило, насколько вознесение оказалось натуральным. Она посмотрела вверх, на решетчатый потолок, оттолкнулась от него руками и нырнула на дно. Там она вцепилась пальцами в решетку и задержалась настолько, насколько хватило дыхания. Вынырнула, наконец, и, стирая с лица соленую воду, вспомнила про давешнее чувство невесомости. Оно притупилась.

— Так, а теперь я пущу вибрационный газ, — проговорил Енисей и Юки послышалась тревога в его голосе. — Не спрашивай что это и больше не ныряй, хорошо?

Она кивнула и заозиралась, ожидая, откуда польется газ. Невольно в голове мелькнули камеры смерти третьего рейха, жестяные банки с черепами, изможденные люди… На сердце тяжелым грузилом опустился страх. Он потянул ее вниз, на дно, где смерть можно было бы отсрочить. Хоть на две минуты, хоть на пять секунд…

Розовый с янтарным отливом. Вот каким он был.

— Не бойся, Юки. Он сладкий.

Потихоньку, как холодную воду, Юки втянула позолоченный воздух. Действительно, как зефир. Вдохнула поглубже, улыбнулась. На смертельный этот газ не походил. А что она, впрочем, знала о смертельных газах? Ничего, кроме того, что они смертельные.

Вдруг сверху, где был спрятан репродуктор, донеслись тяжелые удары — кто-то колотил в дверь комнаты.

— Вот, незадача… — последовал озабоченный комментарий Енисея и какие-то сухие щелчки.

Юки напряглась. Она совершенно ничего не видела сквозь этот розовый туман, но, судя по звукам, снаружи творилось что-то неладное. И как приговор:

— Енисей Прокопьевич! Это полиция острова Шикотан! Немедленно откройте дверь!

— Сейчас! — услыхала Юки непривычный испуганный выкрик Енисея, а следом ожесточенный шепоток. — Сейчас, суки, я вам открою. Век меня помнить будете.

Сухой одинарный щелчок, удар и как будто что-то тяжелое покатилось по полу. Несколько секунд ничего не происходила, а потом в уши врезался оглушительный звон, разнесший колбу вдребезги. Юки, как на приливной волне, вынесло назад в комнату. Дым почему-то не рассеялся, а стал гуще. В ушах звенело. Она кричала, но ничего не слышала. Тут ее за предплечье схватила перчатка цвета хаки. Вслед за перчаткой появилась рожа в чулке черной маски. Один глаз вытек, пропитав маску под дырой глазницы. Рожа что-то кричала ей и настойчиво тянула за собой, она уперлась и тогда рожа ткнула под дых кулаком, тяжелым как булыжник. От боли Юки согнулась пополам, обезволила и завалилась на бок. Рука на предплечье, было, сжалась сильней, но тут что-то коротко щелкнула и она обмякла — рожа свалилась на пол.

Кое-как справляясь с оковами боли, она доползла до стены, опрокинула на себя несколько полок с коробками и притаилась.

Туман рассеивался, сползала глухота. Теперь Юки видела зубастый остов колбы, разбитую тумбу и… Енисея, ничком лежавшего рядом. На косящихся ногах она доковыляла до него, опустилась рядом и попробовала перевернуть на спину. Не выходило. Енисей будто три тонны весил.

Стало совсем чисто. Со стороны разодранной в клочья двери послышался топот.

— Юки! Сюда!

Она оглянулась. Белый экран у противоположной стены… Ожил. За ним, как за окном простирались солнечные непролазные джунгли. У самой кромки стояла и махала ей Эйра. Она все еще напоминала Инфи, только с другими, сестринскими чертами лица.

— Сюда, скорей!

Едва Юки перевалилась через край окна, на мокрую траву, как на бывшей стороне раздалась оглушительная автоматная очередь. Повизгивая, пули рикошетили о стену, косили лианы и листву за спиной. Эйра, пригибающая голову рядом, страшно материлась. Она пыталась выглянуть из укрытия, но ей все не удавалось.

— Черт с вами! — Эйра бросилась на траву, вытянулась в толстого и длинного питона.

Змея подползла ближе, подставляя два заячьих уха.

— Цепляйся, будем текать!

Юки схватилась за мягкие уши и змея потекла сквозь джунгли с такой скоростью, что все слилось в один сплошной изумрудный бег. Вскоре джунгли рассекла полноводная река, едва не снесшая их в водопад.

На противоположном берегу змея скукожилась и стала прежней Эйрой. Поднялась, отряхнулась и протянула руку.

— Вставай, сестренка. Дальше пехом.

С заречной стороны донеслись отдаленные звуки стрельбы. С берега, прямо в воду сыпались мелкие фигурки солдат. Какие-то гребли назад, выбирались и начинали стрелять, каких-то утягивало в водопад течение. На плаву они расползались коричневыми кляксами, разбухали.

— Пойдем, пойдем. Сейчас еще вертушку принесет.

Шли молча. Эйра шла впереди, аккуратно раздвигая стебли. Двигалась она бесшумно, будто плыла под водой. Выбирая, куда ступать, Юки смотрела под ноги и только сейчас обратила внимание, что на ней белый мешковатый балахон. Без швов, замочков или пуговиц. Точно, сшитый прямо на теле. В оторопи Юки остановилась.

— Я уже мертва? — спросила она, разглядывая руки. Невесело про себя усмехнулась. Разглядывание рук входило у нее в привычку.

— Нет, — Эйра тоже остановилась. — Умереть тебе придется в свое время, иначе все насмарку пойдет. Ну, пойдем, здесь уже недолго осталось.

Двинулись дальше и вскоре вышли на поляну, сплошь поросшую дикой ежевикой. Редкие ягоды чернели в колючих волнах спелыми жемчужинами. Юки прищурилась — солнце светило прямо в глаза, когда она смотрела на поляну, приложила руку козырьком. В центре, кажется, кто-то стоял. Или что-то. Темный столбик. Отсюда лучше не разглядеть. Она оценила взглядом дистанцию. Метров шестьдесят, не меньше.

— Нам туда? — нерешительно спросила она.

— Ага. Пойдем. — Эйра почему-то развернулась и пошла назад, вглубь джунглей.

Снова шли неопределенно долго, по крайней мере достаточно для того, чтобы Юки научилась различать крик четырех птиц.

— Стоп! Сюда! — Юки не успела сообразить, как Эйра схватила ее за руку и втащила в большой лопушистый куст. — Тихо, не дыши!

Лес затих вслед за ними. Слышно было, как тропики испаряли влагу земли, как бегали по листьям сороконожка, как… Как летит вертолет?

Юки напрягла слух, уши приподнялись. Действительно, свист лопастей, далекий и ритмичный, точно метрономическая гроза. Звук усиливался, пока над ними не зависла винтокрылая машина. С зажатым ртом и носом, Юки задирала голову, но из-за густой макушки куста ничего не было видно. Значит и их сверху тоже. Вертолет сделал круг, отлетел, вернулся и, повисев еще минуты две, улетел безвозвратно.

— Фух, пронесло. Пойдем, — и Эйра снова потащила ее следом.

Впрочем, через пару десятков шагов, в непримечательном месте, она остановилась и стала рыть землю. Под плотной лесной подстилкой нашелся железный люк. Квадратный, грубо сработанный и ржавый. Эйра расковыряла ножом замочную скважину, воткнула лезвие в нее, как в рану, провернула и люк открылся.

— Все, на месте. Прыгай, я закрою.

Прыгать Юки не стала, а воспользовалась опять-таки ржавой лесенкой. Спускаться пришлось от света к темени и от влажной духоты к прохладе. Ступеней через пятьдесят стало опять светлеть. Только сумрачно и желто.

Это был какой-то блиндаж времен второй мировой. Бревенчатые стены, низкий потолок, лавки по углам и большой письменный стол. На столе коптила солдатская лампа из крупнокалиберной гильзы, лежали потертый планшет, бумаги и карта. За столом же сидел молодой человек в клетчатой рубахе с закатанными до локтей рукавами, мешковатых бриждах и кедах. На его татуированном лице (дракон?!) блеснула хищная ухмылка, когда она спустилась.

— Юкик-ко! — воскликнул он и простер к ней руки. — Я надеялся, что это станешь именно ты!

— Вы?..

— Я Зак. В том смысле, что сейчас Я Зак.

Он расплылся в широченной улыбке, встал и в три шага оказался у лестницы. Задрал голову в лаз и крикнул:

— Попугая поставь! … И макаку! … — и уже Юки, пожимая плечами: — Безопасность, мать её. Прошу, проходи, садись.

— Это где мы? — осторожно поинтересовалась Юки, усаживаясь на край лавки возле стола. — Какое-то убежище?

— Да, что-то вроде. Локальное хранилище за девятью файрволами. Все для того, чтобы эта паскуда нас не подслушала, — Зак плюхнулся на дощатую табуретку и недовольно протянул: — Верхо-овный. Знаешь такого?

— Знаю, — немного растерялась Юки. Она слышала про Верховного, но ни разу не слышала, чтоб того паскудили. — Только зачем вы ему?

— А что б сожрать, — ответила Эйра, успевшая спуститься в подвал. — Вон, Зака и всю его вербарианскую шайку. Ты ведь знаешь кто он? Кто он на самом деле?

Она уселась на ту же лавку, что и Юки, облокотилась о стену и пытливо посмотрела на нее.

— Да… Последние души с Вербарии.

— Верно. А кто такой Верховный ты знаешь?

— Светоч современности, человек который…

— А-ня-ня-ня! Вот про него-то ты него и не знаешь! — перебила ее Эйра. — Не человек он никакой.

— Да, — подтвердил Зак. — Ваш Верховный, это последние Ра. Мудрец. Слипшиеся, и проросшие друг в друга, так, что не разорвать. Я не знаю, когда он скомкался, но, верно, давно. Сперва, когда Эйра была одна, он ее не трогал. Наблюдал, да и только. Но потом, когда Енисей подключил меня к Сети и мы с Эйрой встретились…

— Это от них мы убегали?

— Отчасти. Это живые люди — его наместники. Он подмешивает себя в их ментальности, а потом колесит верхом по всей Второй. Бороться смысла нет. Это психотропные сны людей. Разорвешь такой сон, а весь вред — пробуждение. То есть человек проснулся, закинулся колесами и опять спать, то бишь за нами охотиться. До сих пор нам удавалось выкручиваться, но их становится больше.

— И вы хотите так же как он, верхом на мне, въехать в генизу Земли?

— Енисей ведь сказал тебе кто я? — подняла голову Эйра.

— Его сестра, — бухнула Юки и, заметив как Эйра стремительно наливается краской смущения, торопливо добавила. — В смысле, что ты такой же искусственный разум, только не целенаправленный, а спонтанный. Цифровая ментальность.

— Так точно, — ответил вместо нее Зак. — Ты, в том виде, в каком сейчас существуешь, не больше восьми капель воды. Я состою из тех же капель, но меня в несколько раз больше. Так что сейчас мы с тобой, Юкико, пребываем в равной фазе. Только! Ты все еще в своем теле, ну а я в стеклянной баночке. Понимаешь, эти наши капельки, это те же нули и единицы существа Эйры. Атомы воды в этих каплях структурированы друг относительно друга в определенном порядке. Именно этот порядок определяет тебя как личность. Прочесть такой код невозможно. По крайней мере, не теперь. Но, его можно представить от начала и до конца.

— Енисей прямо сейчас составляет атомарную карту твоего Я, — подхватила Эйра, — и, когда закончит, отождествит каждый мой бит с каждым атомом твоей ментальности. По теории Гениза Земли воспримет нас как цельную единицу и впустит в себя. Конечно, тебе можно было б отправиться самой, но… — они с Заком переглянулись, — этого бы не хотелось. Слишком опасно.

Во время этого разговора Юки не сводила взгляда со своей «названной сестрицы», и, странное дело, ее облик — главное лицо — как будто менялось. Незаметно, черта за чертою она из обычной, пусть и похожей, становилась ее вылитой копией.

Наконец, заметив на себе этот изучающий взгляд, Эйра спросила:

— Что, уже совсем как отражение?

Юки кивнула.

— Так и должно быть. Мы ведь становимся одним целым. В этом смысл.

— Я… Еще жива?

Эйра с Заком снова переглянулись.

— Если ты спрашиваешь связана еще твоя ментальность с телом, то да, она еще там. Но… Вот посмотри на Зака. По-твоему он мертв?

При этих словах Зак выпятил грудь колесом и горделиво скрестил на груди руки. При этом сделал такое значительное выражение лица, будто он князь всего мира. Но, впрочем, не выдержал долго и добродушно усмехнулся.

— Нет. Он… Ничем не похож на мертвеца.

— Пойми, сестренка, есть жизнь и «жизнь». То, что вы, люди, понимает под жизнью есть ни что иное, как биологические механизмы — самоорганизация атомов в молекулы, молекул в клетки, клеток в ткани, тканей в организм. Да, первопричина таких конструктов был Атодомель, но ведь и Енисей такой же точно конструкт! Только созданный людьми по немного другой системе. В сущности, между жуком, человеком и каким-нибудь дроном-роботом нет разницы. Он так же двигается, так же выполняет свои задачи. Живет. Но есть и другая жизнь. Такая, вот, как Зак или я. Жизнь сознания. В человеке или в вербарианце эти две жизни сочетаются, но они могут существовать и раздельно.

— Как ты?

— Ну, примерно. Или как муравей. Мыслишек-то у него никаких нет, а он ведь живет.

— Ничего не понимаю… Ладно муравей, там или амеба-какая — понятно, она живет как биологическая машинка, ну а ты? У тебя ведь нет тела как у меня или, как было у Зака?

— Ну, — протянул Зак, — Эйра в своей топорной интерпретации немного мудрит. Разум, как жизнь, не может появиться без жизни, как сложной организации материи. Муравей просто еще слишком… Слишком прост чтобы осознать себя. У нас с тобой есть, хм, был, мозг, у Енисея — синтетический мозг, а у Эйры…

— Ячейки памяти серверного пространства.

— Верно. И когда эта ее система стала достаточно сложна, бум! Появилась Эйра. Осознала себя, свою кремниевую сущность.

— И, значит, я буду такой же точно разумной жизнью, но оторванной от своей, э-э-э, первородной, биологической жизни?

— Да.

— Это уже почти случилось, Юкико.

— … Но если Эйра кристалл, а я восемь капель воды, то как она в меня впишется?..

— Это самый интересный и главный для нас вопрос! — Зак потряс в воздухе руками так, как будто Юки выиграла миллион. — Твои «капли» будут наэлектризованы Эйро. То есть ты — уникальная атомарная структура, а Эйра — уникальный электрический потенциал каждого атома.

— Мы станем с тобой два в одном. Два качества одной материи.

— Я… Я все еще мало что понимаю. Ну, пусть, хорошо. Пускай все так, как вы говорите. Спустились мы в генизу Земли и… Что?

— Будем искать Крайтера. Или Разиель. Или Тиефа. Если не найдем никого, то поищем манипулятор. В конечном счете нам нужен именно он.

— Крайтер… Енисей мне рассказывал о нем. Он сказал, что Крайтер как-то связался с вами. Как? Ведь его не было столько времени! И почему именно сейчас?

— Ты слышала о таком местечке во Второй как «Дальний погост»? — спросила в свою очередь Эйра.

При упоминании «Дальнего погоста» Юки невольно поежилась. Она знала про эту зону. Знала слишком хорошо. Она бывала в ней несколько раз… К погруженным в эту зону людям являются призраки умерших и Юки встречалась в ней со своей погибшей семьей. В первые два года после их гибели, когда было особенно тяжело. То были трудные, томительные встречи… Такие же желанные, как и отталкивающие. В ней, мама, папа и брат как будто стояли за незримой стеной, стояли и неподвижно, молча смотрели на нее. Хоть она и знала, что эти образы лишь складки ее памяти, слезы она лила самые настоящие. И от этих слез всегда становилось легче.

— Да, слышала, это зона в которой по воспоминаниям воссоздаются образы умерших.

— А ты знаешь, где расположен тот сервер, что обеспечивает доступ к «погосту»?

— Нет. А какое это имеет значение?

— Самое непосредственное.

Эйра поднялась со своей лавки, начертила в воздухе прямоугольник и тот сразу же заполнился картой. По очертаниям Юки угадала север Африки.

— Вот здесь, — Эйра свела руки, раз, еще раз и карта детализировалась до границ Египта, — Эль-Гиза, а под ней когда-то, не очень давно, некто Хосе Франсе открыл свои одноименные пирамиды. На самом деле это пирамиды Ра, те самые каменные глыбы, что доставили народ Марса на землю. Здесь, в этом же самом месте, Мудрец Ра внедрился в генизу Земли через ментальный прокол. — Она хлопнула в ладоши и карта пропала. — Там же на глубине есть маленький сервер на котором хостуется «погост».

— Люди, которые посещают «Дальний погост», встречаются не с воспоминаниями, а с самыми настоящими ментальностями, — серьезно заключил Зак. — С душами умерших людей. Именно там он и явил себя.

— Крайтер?

— Да. Он стоял так же как и все другие умершие, но в отличие от них, он улыбался. Улыбался и кивал. А это должно означать что-то.

— Постойте… Но если… — в голове у Юки все путалось, она с трудом подбирала нужные слова, — если это мертвые из генизы, то как они в сеть проникают?

— Объяснить как именно это происходит мы не можем. Но почему — ясно вполне. Сервер «погоста» находится в непосредственно близости от ментального прокола. И я думаю, что он там стоит не случайно. Верховный мог бы все объяснить, но хе-хе, он этого делать не будет.

Зак тоже поднялся и встал рядом с Эйрой, скрестив на груди руки. Они снова переглянулись.

— Сейчас мы с тобой умрем и… И попадем в генизу Земли, сестренка. А с этого самого места — из «Дальнего погоста» — постараемся выбраться наружу. Но уже с манипулятором.

— Постараемся?

— Да, постараемся. Мы не знаем точно, что такое манипулятор. А без него, или без помощи Крайтера нам навряд ли удастся найти дорогу домой.

— То есть в омут с головой?

— Приметрно так.

— Тогда я не пойму, для чего вы все это вообще затеяли? Верховный ведь все равно не знает где манипулятор! И достать его не сможет! Да и вы сами не уверены в том, что найдете его! Да и… Да и не рассыплемся ли мы еще в дороге? Боже, я о своей смерти говорю как… Как о… Какой-то игре. Неужели нельзя оставить все, как есть?!

— Если бы Енисей знал про Эйру, за которой следил Верховный, то, может, и не стал бы меня выгружать в Сеть. Теперь, даже если меня и выдернуть, факт останется фактом — я существую.

— Но ты ему зачем?

— Поглотить, конечно. Землян у него достаточно, а вот вербарианцев не хватает. Кстати о землянах. Это вторая веская причина действовать как можно скорей. Верховный уже несколько столетий исподволь направляет ваше развитие. Раньше, до информационной революции, управлять человечеством было и кропотливо, и медленно. Да и радиус воздействия оставлял желать лучшего. Потом возникли радио, телевидение, интернет, Вторая… Все это явилось не сами собой, а по замыслу Верховного, устремившего человечество в нужную ему сторону.

— Он хочет попасть на Меркурий?

— На Меркурий, — Зак криво усмехнулся. — Меркурий… На Вербарию, к Атодомелю, вот где его цель. Остановить его можно, но только с помощью манипулятора. Или Крайтера, который владел им. Да, не появись я в Сети, критический момент был бы отсрочен на неопределенное время. Может, на сто лет, может на тысячу. Но я появился, обнаружил себя и теперь я… Мы вынуждены действовать быстро.

Он помолчал, будто раздумывая, продолжать свою мысль, но все же добавил:

— Ты, Юки, лучшее, что осталось в людях. То естественное, что в них еще есть. Поэтому Енисей выбрал тебя. Выбрал, — повторил Зак, пристально посмотрев на нее. — Ты понимаешь?

Она кивнула и поднялась с лавки.

— Я пойду.