Соблазненная горцем

Глава 16

Тристан очнулся от беспамятства два дня спустя. Пробуждение было ужасным. Казалось, он вернулся с того света. Стоило ему открыть глаза, как в голове взорвалось пушечное ядро. Великий Боже, он никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Даже от камня, метко выпущенного Тамасом, боль была не такой сильной. Теперь же малейший вздох причинял Тристану неимоверные страдания. Что на этот раз сотворили с ним Фергюссоны? Какое злодейство совершила Изобел? Вот дьявол, она отравила его, и сделала это с улыбкой на устах. Все в этом доме безумцы! Нужно убираться отсюда как можно скорее. Тристан с горечью признал поражение. Он совершил ошибку, явившись сюда. Фергюссоны не желают заключить мир. Ему следует бежать из этого вертепа, но как, скажите на милость, если он не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, а попытка собраться с мыслями вызывает мучительную волну тошноты? Он попробовал успокоиться, унять бешеный стук сердца, надеясь, что к нему вернется ясность мысли.

Изобел поклялась, что ни один из ее братьев не собирается его убивать, но она солгала. Все Фергюссоны поочередно пытались прикончить своего врага, выбрав для него медленную и мучительную смерть.

Два часа спустя Тристан все еще не мог поверить, что Изобел собственноручно дала ему яд. Он снова попробовал открыть глаза и неожиданно понял, что за весь день никто не входил к нему в комнату. Должно быть, Фергюссоны решили, что он мертв, так к чему беспокоиться о пленнике?

Они все умалишенные.

Боль в голове немного утихла, но повязка доводила Тристана до исступления. Он подвигал раненым плечом, с облегчением убеждаясь, что силы понемногу к нему возвращаются. Высвободив руку из перевязи, он сорвал с головы повязку и принялся распутывать тугой узел на ремне, стягивавшем запястье. Надо убираться отсюда к дьяволу, пока он еще жив. Раненая рука онемела, и Тристан развязал поддавшийся узел зубами. Освободившись от пут, он почувствовал, что это еще не все напасти. Кожа на груди горела огнем. Она немилосердно зудела и чесалась. Приподнявшись на здоровом локте, Тристан оглядел страшные волдыри, покрывавшие грудь и живот. Он понял, что под тряпицей, прилипшей к груди, их еще больше. Этот маленький змееныш Фергюссон. Гнусный паршивец. Ну ничего, мерзавец пожалеет, и плевать, что он еще мальчишка.

Тристан уселся было на кровати, но тут же согнулся и исторг все содержимое своего желудка, довольно скудное после двух дней без еды.

Потом, с трудом выпрямившись и стиснув зубы от боли, сорвал с груди клейкую тряпицу. Какая дьявольская жестокость! Что за люди эти Фергюссоны!

Вытерев рот тряпицей, он швырнул ее в стену.

Проклятие, его терзал голод. Надо будет поймать какую-нибудь дичь, вот только бы выбраться из этой ловушки. Но прежде следует отыскать бриджи и лошадь.

Тристан обвел глазами комнату. Где же меч? И в состоянии ли он подойти к оружию, если посчастливится его найти?

Тристан спустил с кровати здоровую ногу, а затем осторожно свесил раненую. Он собирался встать, когда дверь неожиданно отворилась.

О, это прекрасная Изобел пришла поглядеть на его хладный труп.

Тристан криво усмехнулся при виде ее изумленного лица, когда она увидела его сидящим.

— Простите, что разочаровал вас, безжалостная ведьма, — презрительно процедил он сквозь зубы.

— Как вам удалось?..

Изобел перевела ошеломленный взгляд со столбика кровати на валявшийся на матрасе ремень.

Из-за плеча Изобел показалась вихрастая голова мальчишки, прострелившего Тристану ногу. Дьявольщина, сколько же их здесь?

— Джон, — Изобел оттолкнула братишку от двери, — сбегай за Патриком.

— Да-да, — прокричал Тристан ему вслед, — приведи заодно и Тамаса, чтобы я мог вышвырнуть его из окна!

Изобел едва не задохнулась от возмущения. Глаза ее сузились, губы сжались.

— Как вы можете даже в шутку говорить подобные вещи?

— Я не шучу, мисс Фергюссон, — воинственно прорычал горец. — Вы будете следующей.

— Хватит угрожать моей сестре, Макгрегор.

Тристан узнал парня, появившегося возле Изобел. Это был Камерон. Он держал в руках меч пленника.

— Да вы просто шайка воров, как я погляжу.

— Не двигайтесь! — предупредил Камерон, замахнувшись клинком, когда Тристан попытался встать с кровати.

— А иначе, — зло усмехнулся горец, — вам хватит низости убить меня моим же оружием?

Камерон тотчас опустил меч и отвел глаза.

— Я не собираюсь никого убивать.

. — Да! — язвительно рассмеялся Тристан. — Ни один из вас не собирается.

— Вы сомневаетесь в моих словах? — гневно вскинулась Изобел.

— Да, чертовски сомневаюсь! Вы станете отрицать, что отравили меня, мисс Фергюссон?

Изобел открыла было рот, чтобы возразить, но разъяренный Тристан не дал ей заговорить.

— У вас хватит наглости утверждать, будто ваш брат не вымазал тряпку медом и не положил мне на грудь, пока я боролся со смертью?

— Боролись со смертью?

Казалось, Изобел смеется над ним. У Тристана вскипела кровь от бешенства.

— Смотрите! — Он показал на волдыри, покрывавшие его кожу. — И я должен поверить, что вы не желаете мне зла?

В дверях появился Патрик вместе с Джоном. Тамас не показывался.

— Кто его развязал?

— Это сделал я! — гневно бросил Тристан. — Я решил убраться отсюда к чертям. Моя лошадь еще жива? — Повернувшись, он смерил Изобел презрительным взглядом: — Или вы накормили меня мясом моего коня, когда пытались отравить?

— О чем вы толкуете, Макгрегор? — подал голос стоявший в дверях Патрик.

Тристан заметил, что Камерон передал брату меч.

— С радостью поясню вам, Фергюссон. — Макгрегор обернул плед вокруг талии и встал, цепляясь за столбик кровати. — Я совершил глупость, приехав сюда. Нелепо было думать, что я могу что-то изменить. Я возвращаюсь домой.

— Нет, это невозможно! — Изобел шагнула в комнату. Патрик остановил ее жестом. — Вы не можете уехать, пока раны не зажили. Если вас увидит отец, то явится сюда и перебьет нас.

«Проклятие! Сколько можно слушать, какой ужасный человек мой отец?» Тристан был сыт этим по горло.

— Вы называете мою родню варварами, мисс Фергюссон, но это вы стреляли в меня из лука, и не один раз, а дважды. Меня сбили с ног камнем и огрели по голове бог знает чем еще, а потом отравили, и в довершение маленький головорез, по сравнению с которым мой отец просто дитя, напустил на меня целый рой шершней! Это вы не желаете покончить с прошлым и заключить мир.

— Это неправда, — возразил Патрик. — Мы давно покончили с прошлым. И уверяю, никто не пытался вас отравить.

— Он говорит о вареве, — проворчала Изобел, глядя на горца с презрением, как на величайшего болвана во всей Шотландии. — В вашем рагу был вовсе не яд, а всего лишь виски, Макгрегор.

Тристан застыл, потом растерянно моргнул:

— И вы хотите, чтобы я поверил, будто из-за виски я едва не отправился на тот свет?

— Патрик сам варил виски, но напиток оказался слишком крепким для продажи. Должно быть, он подействовал на вас сильнее, потому что вы нечасто выпиваете.

Тристан заметил тень улыбки в уголках ее рта. Ему захотелось задушить Изобел. Она отлично знала, какое действие окажет на него такое крепкое пойло. Он думал, что может доверять ей. Как же он ошибся! Увы, Изобел оказалась такой же злобной и мстительной, как ее братья. Но эта ведьма не знает, с кем связалась. Никто из них не знает.

— А теперь, мистер Макгрегор, — проговорила она тем же насмешливым тоном, — будьте любезны сесть, чтобы я могла заняться вашими ранами…

Тристан рассмеялся, закинув за плечо свободный конец пледа.

— Я ни за что не позволю вам прикоснуться ко мне снова, но можете оседлать мою лошадь и принести мне мою одежду.

Обнаружив, что пояс также отсутствует, он наклонился к кровати и потянулся за кожаным ремнем. Раненая нога подвернулась, и Макгрегор рухнул на пол, как срубленное дерево.

К ужасу остальных Фергюссонов, столпившихся в дверях, Джон тотчас бросился на помощь горцу.

— Джон, болван, вернись сейчас же! — замахнувшись мечом, крикнул Патрик, готовый обрушить удар на мнимого врага.

— Какого дьявола? — раздраженно рявкнул Тристан, распластавшийся на полу. — Опустите этот чертов меч. Я не собираюсь нападать на мальчишку.

Подоспевший Камерон подхватил горца под руку, помог ему подняться и сесть на кровать. Но стоило братьям усадить Тристана, как тот снова поднялся, опираясь на этот раз на плечо Джона.

— Я слишком долго провалялся в постели, — объяснил он, заметив тревогу в глазах Изобел. — Чтобы успокоить вас, я пережду еще несколько дней, прежде чем отправлюсь в обратный путь. Но чтобы вы не попытались снова привязать меня к кровати, я лучше побуду на ногах.

— А ваша голень…

— Голень прекрасно заживает. Скоро к ноге вернется прежняя подвижность. Если вы вернете мне меч, я мог бы ходить, Опираясь на него.

— Нет, — мгновенно отозвался Патрик. — Назад вы его не получите. Я не позволю вооруженному Макгрегору расхаживать по моему дому.

Тристан смерил Патрика хмурым взглядом:

— Ладно, тогда дайте мне палку для ходьбы. Даю слово, что не разобью никому голову.

— Джон, принеси ему палку, — распорядилась Изобел, а затем обратилась к Патрику: — Нам следует больше опасаться его языка.

Тристан с невозмутимой усмешкой встретил ее взгляд. Изобел сжала руки в кулаки и отвернулась.

— Я не желаю больше ухаживать за ним, — бросила она. Тристан с удовольствием отметил, что голос ее слегка дрожит. — Похоже, мистер Макгрегор сам в состоянии позаботиться о себе.

Изобел резко повернулась, хлестнув длинной косой Патрика по груди, и вышла из комнаты.

— Она всегда такая вспыльчивая? — поинтересовался Тристан у Камерона.

Не потрудившись ответить на вопрос горца, Камерон шагнул к двери и вышел вслед за сестрой. Тристан тяжело вздохнул, оставшись наедине с Патриком:

— Вашей семье нечего меня бояться. Даю вам слово. Я больше не сержусь.

— Хотелось бы вам верить, но поскольку я вас совсем не знаю, ваше слово мало для меня значит.

Почувствовав впервые за минувшую неделю, как силы постепенно возвращаются к нему, Тристан довольно усмехнулся:

— Значит, вам придется узнать меня поближе.

Патрик настороженно пригляделся к горцу. Он ничего не сказал, но, когда появился Джон с длинной палкой в руках, жестом велел следовать за ним.

— Фергюссон, — заговорил Тристан, выходя из комнаты, — что вы добавили в это пойло? Я был уверен, что умираю. Но теперь, когда действие бурды прошло… — Он подвигал раненым плечом и задумчиво улыбнулся: — Должен признать, я давно не испытывал такого прилива сил.

Патрик остановился на верхней ступени лестницы. Слова горца его не слишком обрадовали.

— Куда вы хотите отправиться сначала? У меня еще много работы.

— Значит, вы собираетесь меня сопровождать?

— Да. — В суровом взгляде Патрика читалась непреклонность. — Совершенно верно.

Губы Тристана насмешливо скривились.

— Ладно. Тогда идем в уборную.