Соблазненная горцем

Глава 27

Медленно тянулись дни, и с каждым часом Изобел все больше охватывал ужас. Она старалась не думать о мчащихся по холмам полчищах Макгрегоров, готовых изрубить в куски ее и братьев, дабы свершилась наконец месть над истинным виновником гибели графа Аргайлла. «Куда же, черт возьми, отправился Тристан, если не домой? — терзалась она неизвестностью. — О, если Макгрегор предал нас, я его убью! Я подам ему отравленное питье, прежде чем меня изрубят на куски». Изобел надеялась, что Господь этого не допустит, и впервые молила Бога не только за Камерона. Она с горечью признавала, что не смогла устоять перед неотразимым очарованием Тристана. Не желая прислушаться к Доводам рассудка, Изобел отметала все сомнения ради его нежных объятий и страстных поцелуев. Стоило ей увидеть, как Тристан работает в поле или учит ее братьев сражаться на мечах, как ее бросало в жар, а щеки начинали пылать. Ей нравился его веселый смех и чарующая улыбка. Но когда горец всю неделю продолжал улыбаться в присутствии Эндрю, она готова была его убить.

Подняв голову от грядок, Изобел хмуро покосилась на холмы. «Господи, пожалуйста, взмолилась она, — сделай так, чтобы он вернулся. Вернулся один».

Камерон, без рубашки, с голым торсом, прошел мимо нее на поле. Изобел обеспокоенно нахмурилась. После отъезда Тристана брат вел себя странно. Казалось, его нисколько не тревожит нависшая над ним угроза. Он всеми силами старался произвести впечатление на Энни Кеннеди. По вечерам он приносил ей теплый мед в гостиную и смело садился рядом побеседовать. Он был уже не так молчалив, как раньше, хотя и не многословен. Его по-прежнему окружала аура таинственности. В Камероне произошла перемена. Мало того что теперь он расхаживал по двору без рубашки, взгляд его все чаще задерживался на Энни, и самое удивительное, Кам уже не прятал робко глаза, опуская длинные густые ресницы, стоило даме сердца заметить его внимание.

Изобел хотелось бы порадоваться за брата, особенно с тех пор как его новая тактика стала приносить заметные плоды — Энни попросила позволения остаться еще на неделю, — но тревога не отпускала. Предчувствие опасности лишало ее покоя.

— Если они поженятся и Эндрю станет приходить сюда через день, — заявила она Патрику вечером в гостиной, в то время как Камерон с Энни тихонько смеялись, сидя у огня, — я все равно не выйду замуж за Кеннеди.

— Тогда за кого ты хотела бы выйти? — спросил Патрик, передвинув фигуру на шахматной доске.

— Что? — Изобел удивленно подняла глаза от шахмат. — А ты не возражаешь?

— Я бы не позволил тебе стать женой Эндрю. Он так же несдержан и безрассуден, как Алекс. Недавно мы все в этом убедились. К тому же я не хочу, чтобы ты вышла замуж за мужчину только потому, что на сегодня он единственный подходящий жених.

— Я рада, что ты передумал.

Патрик пожал плечами и тихо произнес:

— Я изменил свое решение еще до того, как Эндрю начал задирать Тристана и горец едва не перерезал ему горло у нас в холле.

— О!

Изобел с любопытством посмотрела на брата.

— Несколько дней назад мы с Тристаном говорили о тебе. Он сказал, что ты медленно угаснешь замужем за тем, кто не будет любить тебя неистово и страстно.

Изобел бессильно осела в кресле.

«Неистово и страстно». Именно так и жил Тристан, так он любил бы женщину, похитившую его сердце.

Изобел захотелось расплакаться. Она никогда не задумывалась о замужестве, не мечтала о том, чтобы в ее жизни появился мужчина. Ей вполне хватало шести братьев. Но стоило Тристану переступить порог ее дома, и все изменилось. Лукавая ямочка на щеке горца и его жаркие поцелуи перевернули ее жизнь и разбили сердце. Горец пробудил в ней чувства, о существовании которых она даже не подозревала. Изобел узнала, что такое волнение, восторг и ярость. Впервые в жизни она почувствовала себя не заботливой сестрой или нянькой, а женщиной.

— Тристан сказал правду. Я потеряла бы вкус к жизни и угасла.

— Я знаю, — кивнул Патрик. — Прости, что мне понадобилась помощь Тристана, чтобы это понять. Как оказалось, он знает мою сестру лучше, чем я.

«Да, наверное, так и есть», — обреченно подумала Изобел. Тристан проник в ее мысли и… завладел ее душой.

— Почему он уехал, как ты думаешь? — спросила она Патрика, забыв о шахматной партии.

— Не знаю. Но я не допускаю мысли, что Тристан спас Алекса от своей семьи, Тамаса от него самого и всех нас от Каннингемов, чтобы потом навлечь беду на наш дом. Верь в него, Бел. Я ему доверяю.

— Больше всего на свете я хотела бы ему верить, — призналась Изобел.

Прошло еще два дня, но Тристан все не возвращался. Тоска по нему пересилила страх Изобел. Дни без него тянулись уныло и монотонно. Братья Фергюссон тоже скучали по горцу. Лишившись помощника, Патрик работал в поле до самой ночи, ему не хватало времени даже на то, чтобы завершить партию в шахматы. Джон постоянно вспоминал о Тристане, бесконечно пересказывая, что говорил горец по тому или иному поводу. Это доводило Изобел до исступления. Один лишь Тамас обрадовался исчезновению горца, хотя пропажа пращи немного омрачила его восторг.

К концу седьмого дня после отъезда гостя Фергюссоны начали подозревать, что Тристан уже не вернется, и когда Джон ворвался в кухню с криком, что со стороны холмов приближается всадник, Изобел едва не выронила из рук миску с тушеной крольчатиной.

— Это Тристан? Он один?

Не дожидаясь ответа, она бросилась к двери и распахнула ее настежь. При виде горца, спешившегося в нескольких ярдах от крыльца, Изобел застыла, не в силах двинуться с места. Тристан приехал один, но братья Фергюссон тотчас окружили его и принялись забрасывать вопросами. Все тепло улыбались, приветствуя гостя.

Великий Боже, Изобел пыталась забыть, как прекрасен Тристан, но, увидев его вновь, пошатнулась, словно в грудь ей ударило пушечное ядро. Горец тряхнул головой, отбросив назад спутанные волосы, и повернулся к Изобел, как будто услышал, как колотится ее сердце в груди. Их взгляды встретились, и улыбка Тристана стала еще шире. Казалось, весь остальной мир вдруг перестал для него существовать. В глазах его сияло счастье, словно, увидев Изобел, он вновь обрел радость жизни. Прежде ни один мужчина не смотрел на нее так. Ей хотелось подбежать к нему, но Джон ее опередил. Тристан приветствовал мальчика с такой нежностью, что у Изобел перехватило дыхание. Неужели он действительно ее любит? Любит их всех?

Изобел медленно направилась к Тристану, не желая прерывать его оживленную беседу с Джоном.

— Мы думали, вы уже не вернетесь, — выпалил Джон и рассмеялся, когда горец ласково взъерошил ему волосы на макушке. — Где вы были?

Тристан посмотрел на Изобел, и она замерла.

— Значит, вы без меня скучали?

Изобел не ответила. Она словно онемела. Казалось, стоит ей открыть рот, и сердце выпорхнет из груди. Она сердилась на Тристана за его внезапное исчезновение, ее пугала неизвестность — ведь горец не рассказал, куда ездил, — но была так счастлива его видеть, что едва стояла на подгибающихся ногах.

— Да, нам вас не хватало, — поспешил заверить гостя Джон, избавив сестру от необходимости отвечать. — Сестра боялась, что вы вернулись домой.

Изобел открыла было рот, чтобы возразить, но Тристан с виноватой улыбкой повернулся и снял с лошади поклажу — притороченную к седлу большую суму, рядом с которой крепился длинный сверток.

— Я ездил на рынок в Глазго. Он попался мне на глаза, когда мы с семьей возвращались из Англии.

— В Глазго? — изумленно прошептала Изобел. — Но зачем?

— За этим, — ответил Тристан, доставая из сумы еще один мешок, перевязанный бечевкой.

— Что это?

— Белокопытник.

Горец протянул растение Изобел.

Она не двинулась с места. О, как она могла в нем сомневаться? Тристан поехал не к отцу, а отправился в Глазго. Ради нее. Чтобы привезти ей драгоценный белокопытник.

Не в силах произнести ни слова, Изобел смотрела на дар Тристана затуманенными от слез глазами.

— Я говорил с торговцем, он сказал, что при вашем недомогании помогает также коровяк; я купил и его тоже, на всякий случай. А еще…

Изобел обняла его за шею, и Тристан замолчал, не закончив фразу. У него перехватило дыхание.

— Спасибо, — шепнула она, чувствуя, как Тристан сжимает ее в объятиях.

Изобел захлестнула волна небывалого счастья: он не предал ее семью.

— Тристан?

Услышав голос Джона, Изобел смущенно высвободилась.

— А мне вы что-нибудь привезли из Глазго?

— Джон! — возмущенно воскликнула Изобел.

Тристан весело рассмеялся в ответ:

— Конечно, Джон. Я о тебе не забыл.

Изобел моргнула, пытаясь сдержать слезы. Ну почему она плачет как последняя дуреха? Каждое слово Тристана убеждало ее в его любви и верности.

— Идем скорее. — Горец ласково подтолкнул Джона к дверям. — Посмотришь, что я тебе привез.

Подошел Камерон, чтобы помочь Тристану отнести в дом покупки. Горец обнял его за плечи:

— Как у тебя дела, Камерон? Ты сделал, как я сказал?

— Да.

Кам улыбнулся, немного застенчиво, но дружески. Его былое недоверие исчезло без следа.

— И что же?

— Энни позволила мне ухаживать за ней.

Изобел увидела, как Тристан и Камерон рассмеялись, обменявшись заговорщическими взглядами. Она подозревала, что неожиданная храбрость брата как-то связана с Тристаном. Должно быть, Камерон обратился к горцу за помощью, и тот дал ему совет, как покорить сердце Энни.

Похоже, Тристан не уловил смысл слой Эндрю. А может быть, догадался, но решил, что это не важно. Впрочем, надеяться на это не следовало.

— Мне нравится, когда я оказываюсь прав, — усмехнулся Патрик, встав рядом с сестрой. Рука об руку они направились к дому, следуя позади Тристана и остальных. — Он вовсе не такой, как мы вначале подумали, верно, Бел?

Да, хотя Изобел еще при первой встрече разглядела в нем рыцаря, а позднее не позволяла себе поверить, что один из Макгрегоров может быть таким добрым, внимательным, чутким, таким… благородным. Но Тристан был не похож на свою родню. К удивлению Изобел, он оказался совсем другим. Неизмеримо лучше.