Соблазненная горцем

Глава 39

Изобел очнулась в кровати Тристана, но страшное воспоминание о признании Камерона мгновенно нахлынуло на нее, заставив похолодеть от ужаса. Он сказал им! Нет! Не может быть! Открыв глаза, она оттолкнула руки, пытавшиеся удержать ее в постели.

— Все хорошо, любовь моя, — ласково проговорил Тристан, склоняясь над ней.

Тристан сошел с ума? Разве может быть все хорошо, когда случилось непоправимое? Десять долгих лет она хранила тайну брата, дрожа от страха, зная, что стоит Макгрегорам узнать правду о смерти графа Аргайлла, и они явятся за Камероном.

— Где мой брат? — закричала она. — Где Камерон?

— Позволь мне поговорить с ней, — послышался женский голос из-за спины Тристана, — Оставь нас.

Подавив рыдание, Изобел проводила глазами возлюбленного. Ей хотелось позвать его и упросить отвезти ее домой вместе с братьями. Когда Тристан исчез за дверью, Изобел подняла полные слез глаза на его мать, сидевшую на кровати, и закрыла лицо ладонями.

— Мой брат был еще ребенком. — Изобел горько заплакала. — Он пытался защитить отца. Кам даже не понял, в кого выстрелил.

— Я знаю.

— Пожалуйста, умоляю вас, пощадите его. Я не смогу жить, если…

— Не плачьте, дорогая. — Кейт Макгрегор, нежно улыбаясь, отвела от лица ее руки. — Никто не причинит зла вашему брату.

Больше всего на свете Изобел хотела бы поверить ей. Но как такое возможно? Ведь всего несколько часов назад эта женщина не скрывала своей ненависти к детям Арчибальда Фергюссона.

— Ваш брат сказал нам, что вы оба видели, как Каллум убил вашего отца, — тихо произнесла жена лэрда. Воспоминания о прошлом затуманили ее взгляд. — Вам было всего десять лет. Вы осиротели даже раньше, чем я.

— Каму было восемь, — прошептала Изобел, надеясь, что Макгрегоры сжалятся над ее братом.

— Я понимаю, что вы думаете о моем муже, но он вовсе не чудовище. Каллум не стал бы мстить юноше за то, что тот совершил еще ребенком, даже если детский проступок обернулся трагедией. Да и я никогда не допустила бы этого.

Изобел охватило желание броситься к бойнице и закричать от радости. Неужели это правда? Макгрегоры узнали правду, и Каму ничто не грозит? Она зарыдала, словно сбросила наконец со своих плеч десять лет тревоги и страха.

— Я по-прежнему горюю о брате, — продолжила Кейт. По щекам ее катились слезы. — Но теперь, когда я знаю, что его убили не из бессмысленной злобы, у меня стало легче на душе. Вы бы поняли, как это важно, если бы были знакомы с Робертом.

— У меня такое чувство, будто я его знала, — мягко проговорила Изобел, садясь на кровати. — И насколько я могу судить по рассказам, Тристан очень похож на дядю.

— Верно, — согласилась мать. — Я всегда замечала их сходство. Беда в том, что сам Тристан этого не понимал. — Кейт порывисто сжала руки Изобел. — Пожалуйста, простите меня за то, что я была с вами так жестока и неприветлива. Должно быть, вы удивительная девушка, если сумели завоевать любовь моего сына. Многие до вас пытались, но безуспешно.

— Я вовсе не добивалась его любви, — честно призналась Изобел. — Это Тристан покорил меня. Он терпеливо и настойчиво боролся с моими страхами, гневом и недоверием и победил их своей добротой, веселостью и честностью. Миледи, ваш сын самый благородный человек из всех, кого я встречала.

Кейт посмотрела на Изобел, и глаза ее вновь наполнились слезами.

— Многие не согласятся с вами.

— Значит, они его не знают, и в этом их несчастье.

— Да, — кивнула мать. — Вы правы.

Дверь распахнулась, и обе женщины улыбнулись при виде Мэгги. Сестра Каллума вошла в комнату, ведя за собой прелестную, как фея, девушку небольшого роста.

— Значит, вы пришли в себя. — Подойдя к кровати, Мэгги окинула Изобел участливым взглядом. — Тристан боялся, что у вас приступ удушья, но я заверила его, что это просто обморок. Вам понравилось платье?

— Да, очень. Это ваша вышивка?

— Я люблю заниматься рукоделием, когда выдается свободная минутка. Этот наряд я расшила для Давины, но она захотела отдать его вам.

Подняв глаза, Изобел улыбнулась очаровательной жене Роберта, красавице с чудесными светлыми волосами жемчужного оттенка, похожей на ангела с сияющим нимбом над головой. Ее огромные, широко расставленные глаза казались слишком большими для изящного лица с тонкими чертами. Если бы Изобел не видела, как брат Тристана подхватил Давину на руки, вернувшись домой, ни за что не поверила бы, что эта миниатюрная хрупкая женщина принадлежит великану горцу.

— Надеюсь, вы присоединитесь к нам в большом зале сегодня вечером.

— Вы очень добры…

— Давина, любовь моя, где ты? — позвал Роберт из холла.

Белокурая фея тихонько взвизгнула и со смехом бросилась к дверям.

— Не говорите ему, что видели меня.

Кейт, улыбаясь, махнула рукой, а Мэгги выразительно закатила глаза.

— Она… любит шутки и забавные розыгрыши, — объяснила Кейт Изобел. — Моему старшему сыну давно не хватало в жизни веселья и радости.

— Она прелестна, — прошептала Изобел.

— И ты тоже, дочка. А теперь пойдем присоединимся к остальным и будем праздновать.

Взяв Изобел под руку, Кейт повела ее за собой. Вот уже десять лет никто не называл ее дочерью.

В главном зале царило шумное веселье. Наверное, именно это больше всего и понравилось Изобел в Кэмлохлине. Первый день, проведенный здесь, навсегда останется в ее памяти. Пиршественный зал во дворце Уайтхолл вмещал больше гостей, но лишь немногие из них были горцами с их любовью к крепкому виски и громким песням. Большинство мужчин, сидевших или стоявших возле столов, отличались хорошими манерами, но стоило соседу отпустить грубое или бесцеремонное замечание, как они тут же забывали об учтивости.

Вино, виски и эль текли здесь рекой, как и разговоры, хотя чтобы быть услышанным, приходилось кричать. Сев вместе с Тристаном за стол предводителя клана, Изобел с радостью увидела рядом своих братьев. Ее не удивило, что Тамас чувствовал себя вольготно в окружении Макгрегоров. Он во многом походил на них, такой же дерзкий, упрямый и бесстрашный. Но Камерон, казалось, тоже держался свободно, хотя глаза его смотрели немного робко из-под длинных ресниц, когда лэрд знакомил его со своим шумливым кланом. Однако ближе к середине вечера Кам уже искренне и беззаботно смеялся вместе со всеми. Он получил прощение, которого так долго ждал. Изобел поклялась в душе, что всегда будет благодарна Макгрегорам за их доброту.

Она дважды поднималась из-за стола. Вначале Мэгги представила ее нескольким самым близким друзьям, а потом Давина познакомила ее с местной портнихой. Пока портниха бодрой скороговоркой перечисляла десятки названий цветов, в которые можно окрасить шерсть, Изобел заметила, как Тристан подошел к хорошенькой девушке с темными волосами и обиженно надутыми губами.

— Это Кейтлин Маккиннон, — сообщила Давина, проследив за ее взглядом. — Можете не беспокоиться на ее счет. Вернувшись из Англии, Тристан не обменялся с ней и парой слов. Он говорил только о вас.

— Обо мне?

— Да, он рассказал мне о вас и добавил, что садовым цветам предпочитает дикие.

Изобел рассмеялась. Да, это в духе Тристана, он вполне мог сказать нечто подобное. Она посмотрела на Кейтлин с жалостью. Как больно, должно быть, его потерять…

— Она любила его?

— Думаю, да, — честно призналась Давина.

— Тогда хорошо, что Тристан решил поговорить с ней. — Изобел снова повернулась к портнихе. — Изумрудно-зеленый — чудесный цвет.

Тристан отошел от Кейтлин, как только Изобел вновь направилась к столу. Они встретились посреди зала. На губах Тристана играла улыбка, глаза сверкали опасным огнем.

— У скольких еще женщин ты собираешься вымаливать прощение?

Тристан рассмеялся, а после изящно наклонился и поцеловал Изобел в шею.

— Только у тех, кто способен толкнуть тебя в горящий камин.

— О, мой благородный рыцарь в сверкающих доспехах!

Тристан учтиво поклонился, заложив руку за спину:

— Всегда к вашим услугам, моя прекрасная дама.

Когда Изобел продолжила путь, Тристан ускорил шаг и, обняв ее рукой за талию, шепнул на ухо:

— Готов служить вам душой и телом. Вы предпочитаете язык или что-нибудь потверже?

— Тристан! — Густо покраснев, Изобел ущипнула горца за бок, а заметив взгляд Кейт, улыбнулась в ответ. — Твои родители сидят всего в нескольких шагах от нас.

— Тогда пойдем скорее в постель, мне не терпится тебя обнять.

Смущенно закашлявшись, Изобел покосилась на сидевшую рядом Давину.

— Ты же дал слово Камерону, что пошлешь за священником.

— Я обещал ему найти священника как можно скорее. И сдержал слово. — Тристан лукаво ухмыльнулся. — Я пытался дождаться прихода священника, но ты, моя прелесть, не пожелала ждать.

Изобел снова залилась румянцем, зная, что Тристан прав.

— Что ж, на этот раз придется подождать.

Тристан наклонил голову, почти касаясь губами ее губ.

— Тебе нравится меня мучить.

— Разве что самую малость, — призналась Изобел с проказливой улыбкой. — Не бойся, это ненадолго.

Провожая глазами Изобел, Тристан залюбовался плавным покачиванием ее бедер. О, как бы ему хотелось прижаться к ним губами! Черт возьми, новое платье необыкновенно шло ей. Кремовый цвет подчеркивал белизну ее кожи, а мягкая ткань облегала все женственные округлости фигуры. И все же Тристана одолевало желание сорвать с нее одежду и изведать на вкус каждую клеточку ее тела.

Стремясь быть как можно ближе к ней, он подошел к столу, где сидела его семья, и занял место возле Изобел. Она разговаривала с Финном. Не в силах отвести глаз от чувственного изгиба ее шеи, Тристан наклонился и вдохнул аромат ее кожи. После ванны от нее пахло свежестью, но к этому запаху примешивался легкий дух его самого, их недавней близости. Тристан выпрямился, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не подхватить Изобел на руки и не унести наверх, в спальню.

Пиршество подходило к концу. Большинство мужчин в зале крепко выпили и едва держались на стульях. Но родичи Тристана, сидевшие с ним за одним столом, продолжали весело смеяться и пить, не выказывая ни малейших признаков усталости. Конечно, Ангус и Броуди Макгрегоры могли бы выпить до капли все виски в Кэмлохлине, а после одержать победу на поле боя.

Когда в зале стало заметно тише, женщины за столом, включая и Изобел, принялись увлеченно обсуждать домашние заботы, от рукоделия до воспитания детей, а мужчины неизбежно перешли к разговорам о битвах. Тристан нетерпеливо ерзал на стуле, не проявляя интереса к беседе. Его мысли занимало лишь одно: как поскорее затащить в постель свою нареченную. Но на эту тему никто не заговаривал.

— Расскажите нам о своем доме, Изобел.

Тристан окинул мать угрюмым взглядом, на что та не обратила ни малейшего внимания, и, потянувшись за кубком Ангуса, осушил его до дна, прежде чем кузен успел повернуться.

— Выходит, вы всемером делаете всю работу? — спросил Каллум. — И у вас нет арендаторов, которые могли бы помочь?

Тристан посмотрел на отца осоловелыми глазами (напиток Ангуса оказался чертовски крепким) и улыбнулся Тамасу — самый младший воин за столом, прижавшись к мощному плечу вождя клана, изо всех сил старался не заснуть.

— Все арендаторы покинули нас после…

Изобел не договорила фразу, но в этом не было нужды. Сидящие за столом тотчас угадали причину и притихли.

— Патрику не помешала бы помощь, отец, — заговорил Тристан. — Теперь, когда мы станем родней…

— Конечно, — с готовностью согласился Каллум. — Возьмите с собой столько людей, сколько нужно.

Изобел одарила Тристана сияющей благодарной улыбкой, отчего у него еще больше закружилась голова. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она уже повернулась к его отцу:

— Вы очень добры. Позвольте мне поблагодарить вас за те дары, что вы присылали нам все эти годы. Я не знала, что они от вас, но благодаря им нам удалось пережить самые трудные времена.

Лэрд неловко кивнул. Он казался немного смущенным, словно его уличили в мягкосердечии. Едва ли это было для кого-то тайной, но ни один человек в Кэмлохлине не осмелился бы открыто заявить, что у всесильного дьявола Макгрегора есть сердце. Грозный вождь был человеком чести. Тристан с радостью убедился в этом. Он наконец набрался решимости поговорить с отцом о том, что так долго его мучило, и словно сбросил с плеч тяжкий груз. Его переполняло счастье: он открыл свое сердце двум самым близким людям, воспитавшим его. После десяти лет мучительных поисков Тристан вновь обрел отца. Долгие годы он изображал из себя шута. В душе его жил страх: Тристан мечтал стать похожим на дядю, но не верил, что сможет. Он мучительно боялся, что ему никогда не стать воином, которым хотел его видеть отец.

Но даже у воинов есть честь.

Теперь его раны исцелились. И это заслуга Изобел.

— Тамас уснул, — заметил он.

Явная радость в голосе выдавала его с головой; по крайней мере Изобел верно угадала его мысли.

— Мы с Изобел отнесем его в постель.

Тристан встал, потянув Изобел за собой. Ее пылающие щеки привлекли внимание еще одного горца.

— С каких это пор, — насмешливо ухмыльнулся Уилл, когда Тристан обогнул стол, чтобы взять на руки Тамаса, — ты ищешь повод, чтобы выйти из-за стола и отправиться по своим делам?

Глаза Тристана сверкнули вызовом, и Роб печально скривился. Он слишком хорошо знал, что сейчас последует. Даже встав на праведный путь, брат остался прежним Тристаном.

— Может, тебе следует задать другой вопрос, Уилл? Почему я отправляюсь по своим делам, а ты все сидишь за столом? Наш Уилл куда нежнее с бутылкой, чем с девушками. — Тристан одарил кузена улыбкой, острой как клинок, и отвесил легкий поклон: — Не бойся, я скоро уеду, и тебе улыбнется удача. Все, что я не возьму с собой, можешь смело забрать себе.

— Ты дьявол! — шепнула ему Изобел, когда они покинули зал.

— Нет, моя радость, я сын дьявола. — Он с нежностью посмотрел на Тамаса, спящего у него на руках, и поцеловал мальчика в лоб. — И если фортуна меня не разлюбила, мы сегодня же позаботимся о том, чтобы обзавестись нашим первенцем.