Собрание коротких и необычайных историй

Встреча

Чжень-нян была дочерью господина Чан И, чиновника из Хунани, и был у нее двоюродный брат Ван Чжу, юноша умный и видный собою. Они выросли вместе, и поскольку господин Чан И очень любил юношу, то и сказал однажды, что охотно принял бы его как зятя. Оба слышали обещание, Чжень-нян была единственной дочерью, юноша и девушка никогда не расставались, и любовь росла день ото дня. Они уже не были детьми и стали жить вместе, как муж с женою. Один только отец, к несчастью, не заметил этого. Некий молодой чиновник попросил у него руки дочери, и отец, пренебрегая прежним обещанием или забыв о нем, дал согласие. Чжень-нян, разрываясь между любовью и дочерним долгом, едва не умерла от горя, а юноша в отчаянии решил уехать из города, дабы не видеть свою невесту женой другого. Придумав какой-то предлог, он сообщил дяде, что должен отправиться в столицу. Отговорить его дядя не смог, поэтому щедро одарил его, дал денег на дорогу и устроил прощальный банкет. Ван Чжу во время пиршества сидел угрюмый и задумчивый, говоря себе, что лучше уехать, чем упорствовать в безнадежной любви.

И вот как-то вечером Ван Чжу сел в лодку и проплыл несколько ли,[3] пока не спустилась ночь. Тогда он велел кормчему привязать лодку, и оба устроились отдыхать. Заснуть Ван Чжу не мог и около полуночи услышал шаги. Приподнявшись, он спросил:

— Кто это бродит здесь в такой поздний час?

— Это я, я — Чжень-нян, — прозвучал ответ.

Изумленный, обрадованный, он ввел ее в лодку. Чжень-нян сказала, что всегда надеялась стать его женой, что отец поступил несправедливо и что она не смогла стерпеть разлуки. К тому же она боялась, что Ван Чжу, один в чужих краях, в конце концов наложит на себя руки. Поэтому она, пренебрегая осуждением людей и отцовским гневом, решила последовать за своим нареченным, куда бы тот ни направлялся. И оба в великой радости продолжили свой путь в Сычуань.

Минуло пять счастливых лет, и Чжень-нян подарила Ван Чжу двоих сыновей. Но вести из дома не доходили, и бедняжка что ни день вспоминала об отце. Только это и омрачало их счастье. Чжень-нян даже не знала, живы ли ее родные, и однажды ночью поделилась с Ван Чжу своей печалью: ведь она, единственная дочь у отца, преступно пренебрегла дочерним долгом.

— Ты добрая дочь, и я понимаю тебя, — ответил ей муж. — Прошло пять лет, и твои родные, должно быть, на нас уже не сердятся. Давай вернемся.

Чжень-нян обрадовалась, они захватили детей и тронулись в путь.

Когда лодка подплыла к их родному городу, Ван Чжу объявил Чжень-нян:

— Не знаю, в каком расположении духа застанем мы твоих родных. Лучше я пойду один и все выясню.

Завидев дом, он почувствовал, как сильно бьется сердце. Встретив тестя, Ван Чжу пал на колени и почтительно попросил прощения. Чжан И изумился:

— О чем это ты? Вот уже пять лет, как Чжень-нян лежит без чувств в своей постели и ни разу не поднялась.

— Я не лгу, — заверил его Ван Чжу. — Она чувствует себя прекрасно и ждет нас в лодке.

Чжан И, не зная, что и думать, отправил двух служанок посмотреть. В лодке они увидели Чжень-нян, довольную, в богатой одежде; она даже послала родным благие пожелания. Служанки вернулись ошеломленные, и недоумение Чжан И возросло. Между тем больная тоже услышала новость; недуг покинул ее, глаза заблестели. Она встала с постели и нарядилась перед зеркалом. Затем с улыбкой, без единого слова, направилась к лодке. Та, что ждала на борту, как раз двигалась к дому, и обе встретились на берегу. Они обнялись, и два тела слились в одно: осталась одна Чжень-нян, молодая и прекрасная, как прежде. Родные обрадовались, но велели супруге молчать, дабы избежать досужих сплетен.

Сорок с лишним лет Ван Чжу и Чжень-нян жили вместе и были счастливы.