Сочинения в трех томах. Том 3

III. Это был Арсен Люпен!… Неразрешимая задача

Дама принялась кричать и жестикулировать. Поезд не успел еще остановиться, как в вагон вошел какой-то господин в сопровождении нескольких служащих.

Критический момент настал.

— Арсен Люпен напал на нас! — воскликнула дама задыхающимся голосом. — Он украл мои драгоценности… Моя фамилия — Рено… Мой муж вице-директор исправительного дома… А вот и мой брат, Жорж Андэль, директор Руанского Кредита…

Поцеловав молодого человека, который встретил ее и которому комиссар поклонился, дама продолжала со слезами:

— Да, Арсен Люпен напал на нас, воспользовавшись сном этого господина, он чуть не задушил его… Это — Берла, друг моего мужа.

— Но где Арсен Люпен? — спросил комиссар.

— Он выпрыгнул из поезда в туннель за Сеной.

— Уверены ли вы, что это был Арсен Люпен?

— Конечно, уверена! Я прекрасно его узнала. Впрочем, его заметили на станции С.-Лазар. Он был в мягкой шляпе…

— Нет, вы ошибаетесь, на нем была фетровая жесткая шляпа, как вот эта, — поправил ее комиссар, указывая на шляпу Берла.

— Утверждаю, что шляпа была мягкая, — повторила мадам Рено, — а пальто серое, в талию.

— Действительно, — пробормотал комиссар, — в телеграмме указано на серое пальто в талию, с черным бархатным воротником.

— Вот именно, с черным бархатным воротником, — торжествующе воскликнула мадам Рено.

Я вздохнул свободно. Ах, какого славного, милого друга нашел я в своей спутнице!

Между тем агенты освободили меня от веревки. Я так сильно закусил губы, что показалась кровь. Сильно сгорбившись, приложив платок к губам, как подобает человеку, долго находившемуся в неудобном положении, я слабым голосом обратился к комиссару:

— Без сомнения, это был Арсен Люпен. Если поторопятся, его еще можно будет задержать… Я думаю, что до некоторой степени могу быть вам полезен в этом деле…

Вагон, который мог служить правосудию доказательством случившегося факта, отцепили, и поезд пошел в Гавр.

Нас провели в контору начальника станции среди толпы любопытных, собравшейся на набережной.

В этот момент мне пришла блестящая мысль: под каким-либо предлогом я могу удалиться, разыскать мой автомобиль и удрать на нем; ждать было опасно. Случись еще какой-нибудь инцидент или приди депеша из Парижа, — и я пропал.

Да, но мой вор? Один, в местности, мне мало знакомой, я не мог надеяться догнать его.

«Ничего, попытаюсь остаться, — решил я. — С этим делом трудно справиться, но зато как интересно рисковать! К тому же эта игра стоит свеч».

И так как нас попросили повторить предварительные показания, я воскликнул:

— Господин комиссар, в настоящее время Арсен Люпен опередил нас. Мой автомобиль ждет на дворе. Сделайте одолжение, воспользуйтесь им, мы постараемся…

Комиссар лукаво улыбнулся.

— Мысль недурна, даже так недурна, что ее уже в настоящее время исполнили.

— Как так?!

— Да двое из моих агентов отправились на велосипедах… уже несколько минут назад.

— Но куда?

— К выходу из туннеля; там они нападут на следы, по которым будут преследовать Арсена Люпена.

Я невольно пожал плечами.

— Ваши два агента не нападут ни на его след, ни на доказательства.

— Вы думаете?

— Арсен Люпен, наверное, устроился так, что никто не заметил, как он вышел из туннеля. Он мог дойти до первой дороги, а оттуда…

— А оттуда в Руан, где мы его схватим.

— Он не пойдет в Руан.

— Значит, он останется в окрестностях, где мы еще вернее…

— Он и здесь не останется.

— Ого! Так где же он скроется?

Из кармана я вынул часы.

— В настоящую минуту Арсен Люпен бродит вокруг станции Дарнеталь. Без десяти одиннадцать, то есть через двадцать минут он сядет в поезд, идущий из Руана в Амьен.

— Вы так предполагаете? Откуда вы все это знаете?

— О, очень просто! Сидя в купе, Арсен Люпен справлялся по моему путеводителю. С каким намерением?! Разве был на том месте, где он исчез, другой путь, другая станция или какой-нибудь поезд, останавливающийся на этой станции? Я сам только что справился в путеводитель и получил верные сведения.

— Надо отдать вам справедливость, вы все великолепно разъяснили, — сказал комиссар, — и как компетентно!

Увлеченный своими выводами, я сделал ошибку, высказав столько ловкости. Комиссар с удивлением смотрел на меня, и мне показалось, что у него возникли подозрения, — самые ничтожные, потому что фотографии, разосланные прокурорским надзором, были слишком мало похожи на оригинал: они представляли совсем иного Арсена Люпена, чем тот, который стоял теперь перед комиссаром; ему было невозможно узнать меня. Но все-таки он был смущен и беспокоен.

Водворилось минутное молчание. Какая-то двусмысленность, какое-то сомнение заставили нас молчать. Я невольно вздрогнул. Неужели счастье изменило мне? Я принудил себя засмеяться:

— Господи, да разве вам непонятно мое желание вернуть свой бумажник? И мне кажется, если вы захотите дать мне двух агентов, мы вместе могли бы…

— О, прошу вас, — взмолилась мадам Рено, — послушайте господина Берла!

Вмешательство моей милой спутницы решило дело в мою пользу. Произнесенное ей, женой влиятельной особы, имя Берла сделалось моим собственным и придало мне подлинность, которой никакое подозрение не могло коснуться.

Комиссар встал.

— Поверьте мне, я буду очень счастлив, если это дело вам удастся. Я столько же заинтересован в аресте Арсена Люпена, сколько и вы.

Он проводил меня до автомобиля. Двое из его агентов, которых он представил мне, — их фамилии были Деливэ и Массоль, — сели со мной. Я поместился у руля, и мой шофер повернул рукоятку. Через несколько секунд мы покинули станцию. Я был спасен.