Соединенные Штаты от Уотергейта до Буша против Гора

54. Альфред Экес-младший и Томас Зейлер, Глобализация и американский век (Нью-Йорк, 2003), 238. Преемник Клинтона, Джордж Буш, согласился с этим, заявив в 2001 году, что глобализация - это "триумф человеческой свободы, простирающейся через границы... она обещает избавить миллиарды граждан мира от болезней, голода и нужды" (там же). Однако позже Буш повысил американские тарифы на иностранную сталь, чтобы защитить внутренние экономические интересы (и свои электоральные перспективы) в таких политически конкурентных штатах, как Огайо и Западная Вирджиния.

в эти годы. Распространение компьютеров и Интернета, как утверждалось, привело к тому, что один восторженный писатель назвал "третьей промышленной революцией в области коммуникаций и технологий".51 Интернет, стремительно развивавшийся после 1991 года, казался почти непреодолимой силой, по крайней мере для инвесторов. Когда в августе 1995 года акции компании Netscape, создавшей популярный веб-браузер, были впервые выставлены на продажу, их цена за один час взлетела с 14 до 71 доллара.52 В течение четырех месяцев капитализация компании превысила капитализацию Apple Computer, Marriott International, United Airlines и Tyson Foods. В последующие несколько лет инвесторы были одержимы манией доткомов, в результате чего индекс NASDAQ, включающий акции технологических компаний, только в 1999 году вырос на 86 %. К 1999 году стоимость акций Microsoft, ведущего производителя программного обеспечения, превысила 500 миллиардов долларов. Быстрый рост компании позволил ее широко известному председателю Биллу Гейтсу с состоянием более 50 миллиардов долларов стать самым богатым человеком в Соединенных Штатах.

Взрывной рост индустрии программного обеспечения, а также распространение компьютеров и Интернета вызвали в конце 1990-х годов целый шквал радужных прогнозов. Воодушевленные пропагандисты расширяющегося кибермира заявляли, что Всемирная паутина, в отличие от телевидения, которое обычно изолировало пассивных зрителей, будет объединять людей. Поскольку Интернет позволяет пользователям самим искать источники информации, добавляли оптимисты, он является мощной освобождающей, эгалитарной силой, которая разрушит корпоративные иерархии и возродит участие в жизни общества. Некоторые энтузиасты, превознося скорость распространения информации в Сети, предполагали, что Интернет в конечном итоге станет более важным источником новостей, чем телевидение или газеты. Редакторы журнала Time, восхищенные, выбрали Эндрю Гроува, председателя совета директоров компании Intel, производителя компьютерных чипов, человеком года в 1997 году. Микропроцессор, провозгласил Time, был "силой демократии и расширения прав и возможностей человека".53 Джек Уэлч, генеральный директор General Electric, преувеличил успехи своей компании, заявив в 1999 году, что достижения в области электронных коммуникаций - это "несомненно, самая большая революция в бизнесе за всю нашу жизнь "54.54

Не все, конечно, горячо приветствовали всплеск глобализации и компьютеризации. Скептики глобализации указывали на то, что она создает как проигравших, так и выигравших. Они добавляли очевидное: она не может и не хочет принести пользу миллионам людей в мире, например, большинству жителей Африки к югу от Сахары и других очень бедных и неблагополучных мест, где нет электричества, медицинского обслуживания и достойных санитарных условий. Скептики добавляли, что глобализация не представляет серьезной угрозы для многих давних источников экономической несправедливости и политического угнетения в мире. Китайцы, например, приняли более свободную торговлю, когда она пошла на пользу их богатым и хорошо связанным деловым интересам, в то время как их коммунистические боссы сохраняли коррумпированную и деспотическую власть в стране. Процветающие китайские фабрики, использующие низкооплачиваемый труд, загрязняют окружающую среду и наводняют другие страны дешевым экспортом. Оказавшиеся под угрозой банкротства текстильные предприятия в США снижали зарплаты и увольняли тысячи рабочих в отчаянных, но порой проигрышных попытках удержаться на плаву.

Как и противники НАФТА, противники глобализации вновь заявили, что она ускоряет процесс аутсорсинга рабочих из компаний в США и других странах. Критики добавляли, что, поддерживая рыночные силы, правительства развитых стран, таких как Соединенные Штаты, отдают контроль над торговой политикой на откуп крупным деловым кругам. Считалось, что эти интересы, связанные со Всемирным банком и Международным валютным фондом, обогащаются во все более нерегулируемом экономическом мире. Кроме того, было очевидно, что развитые страны вряд ли являются последовательными приверженцами свободной торговли. Например, Соединенные Штаты были одной из многих стран, которые продолжали субсидировать и защищать интересы богатого агробизнеса, тем самым поддерживая то, что некоторые критики назвали "фермерским социализмом", который привел к росту цен на продовольствие внутри страны и вызвал всеобщий гнев среди фермеров в развивающихся странах. Подобная политика подтолкнула около 35 000 человек к гневным протестам против Всемирной торговой организации, способствующей глобализации, в Сиэтле в декабре 1999 года.

Скептики в отношении компьютеризации и Всемирной паутины были не менее откровенны. Роберт Патнэм, заметив, что относительно небольшое число чернокожих может позволить себе персональные компьютеры, написал о "цифровом разрыве" и "кибер-апартеиде".59 Газета "Вашингтон пост" ворчала, что Интернет - это "цифровой риталин для поколения с дефицитом внимания".60 Другие авторы, сомневаясь в потенциале Интернета как силы, способствующей эгалитаризму или укреплению общества, утверждали, что

59. Роберт Патнэм, "Боулинг в одиночку: The Collapse and Revival of American Community

(Нью-Йорк, 2000), 173.

60. Нил Хау и Уильям Штраус, Millennials Rising: Следующее великое поколение (New

York, 2000), 274.

Он выплевывал массу трудноперевариваемой информации, которая приковывала людей к компьютерам: Как и телевидение, он был "оружием массового отвлечения". Другие люди, обеспокоенные распространением Интернета, воспринимали его прежде всего как маркетинговый инструмент, ускоряющий коммерциализацию страны, а также как опасную угрозу частной жизни.55

Сомневающиеся подчеркивали, что еще предстоит выяснить, окажут ли компьютеризация и Интернет такое же революционное воздействие на производительность и экономический рост, какое оказали величайшие из более ранних технологических достижений - паровой двигатель, электромотор и бензиновый двигатель. Конечно, признавали скептики, Интернет стал потрясающим источником информации. Электронная почта стала виртуальной необходимостью для миллионов людей. Компьютеры произвели революцию на рабочих местах, практически ликвидировав пишущие машинки и стенографические пулы и значительно ускорив обмен информацией. Мощные компьютеры стали жизненно необходимы для работы исследователей, врачей, экономистов и финансовых аналитиков, банкиров и бизнесменов, военных и многих других людей. Они изменили производство и дизайн множества продуктов, включая автомобили. Скептики, тем не менее, утверждали, что компьютеры не сделали многого - по крайней мере, пока не сделали - для повышения производительности труда, развития творческого мышления или лучшего письма. Они также опасались, что бум акций "доткомов", разразившийся в конце 1990-х годов, был спекулятивной оргией. Рано или поздно, предсказывали они, огромный пузырь лопнет, и доверчивые инвесторы утонут.56

Подобные сомнения обнажили всеобщее беспокойство даже в благополучные времена конца 1990-х годов. Многие американцы оставались беспокойными и неудовлетворенными. Такие писатели, как Ричард Форд, Джон Апдайк и Филип Рот, отразили некоторые из этих эмоций, описывая американцев как гиперконкурентоспособных и материалистичных людей, которые часто компенсируют чувство духовной пустоты вожделением к имуществу, чрезмерной выпивкой и беспорядочными половыми связями. В этих и других отношениях, казалось, многие люди шли по стопам своих предшественников. Как заметил Алексис де Токвиль за полтора века до этого, американцы, почти достигшие социального равенства по сравнению с гражданами других стран, страдали от "странной меланхолии, которая часто преследует жителей демократических стран среди их изобилия, и [от] отвращения к жизни, которое иногда охватывает их среди спокойных и легких обстоятельств".57

Отражением беспокойства такого рода стали опросы, проведенные в середине 1990-х годов, которые показали, что, хотя большинство американцев очень довольны своей личной жизнью, они также считают (как и в начале 1970-х годов), что их родители жили в лучшем мире.58 В 1998 году диктор Том Брокау, похоже, уловил подобные ностальгические настроения в своей популярной книге "Величайшее поколение", в которой назвал "величайшими" тех американцев, которые мужественно преодолели Великую депрессию 1930-х годов, сражались и победили во Второй мировой войне, а затем стойко держались во время холодной войны59.59 В том же году фильм "Спасение рядового Райана", рассказывающий об американских героях Нормандского вторжения 1944 года, представил аналогичное (хотя и более жестокое) послание.

Другие опросы того времени показывали, что большинство американцев ожидают, что мир их детей будет хуже, чем их собственный. В ответ на подобные настроения Джеймс Уилсон, вдумчивый социолог, заметил в 1995 году: "Сегодня большинство из нас не просто надеются, но и наслаждаются реальностью - степенью комфорта, свободы и мира, не имеющей аналогов в истории человечества. И мы не можем перестать жаловаться на это".60 Его размышления, перекликающиеся с размышлениями Токвилля, подчеркивают два ключевых момента в американских настроениях, как тогда, так и в 1970-х и 1980-х годах: Американцы стали слишком чувствительны к национальным недостаткам; а ожидания от жизни в эти годы неуклонно росли, причем настолько, что зачастую превышали возможности их реализации. Хотя большинство американцев чувствовали себя более комфортно, были богаче, здоровее и имели больше прав, чем когда-либо прежде, они часто тосковали по прошлому, жаловались на стресс и беспокоились о будущем.61

Однако тревоги, подобные этим, не пересилили реальность жизни конца XX века в Соединенных Штатах в конце 1990-х годов: Отчасти потому, что многие глубоко тревожные проблемы недавнего прошлого (война во Вьетнаме, Уотергейт, стагфляция 1970-х, кризис Иран-контра, холодная война, рецессия начала 1990-х) остались в прошлом, многие люди смогли сконцентрировать свои усилия на увеличении удовлетворения и вознаграждения своей собственной жизни - и жизни других. Культура Соединенных Штатов, хотя и грубая во многих отношениях, также продолжала быть динамичной, устремленной в будущее и поддерживающей права, которые миллионы людей завоевали в предыдущие годы.

Словно подтверждая подобные ожидания, многие аспекты американского общества в то время действительно улучшились. Уровень подростковой беременности, материнства и абортов продолжал снижаться. Снизился и уровень насильственных преступлений. Зависимость от социального обеспечения и бездомность уменьшились. Либералы были довольны тем, что количество смертных приговоров и казней стало сокращаться.62 Кроме того, экономика переживала бум, который стал десятилетним периодом непрерывного экономического роста, продолжавшегося с 1991 по март 2001 года. Это был самый продолжительный непрерывный рост в современной американской истории. Клинтон, выступая на национальном съезде демократов в 2000 году, с гордостью перечислял подобные события и утверждал, по большей части точно, что Соединенные Штаты стали не только богаче - они стали лучше, порядочнее, заботливее.

К тому времени все больше и больше американцев, похоже, разделяли эту позитивную точку зрения. Переживая, что их детям будет хуже, чем им, они, тем не менее, заявляли опрошенным, что довольны своей личной жизнью в настоящем.63 Мичиганский исследовательский центр Survey Research Center сообщил в 1998 году, что американцы уверены в экономике больше, чем когда-либо с 1952 года. Спустя несколько месяцев Гринспен добавил, что сочетание высоких темпов экономического роста, низкого уровня безработицы и стабильности цен было "столь же впечатляющим [показателем], как и любой другой, который я наблюдал в течение почти полувека ежедневного наблюдения за американской экономикой".64

Рост экономики имел значительные политические последствия. До 1998 года, когда скандал поставил под угрозу его президентство, она помогала Клинтону, обаяшке, вести более счастливую политическую жизнь. Ему посчастливилось председательствовать в эпоху растущего процветания, и он смог выбраться из политической ямы, в которую угодил в конце 1994 года.

Однако, потерпев крупные поражения от республиканцев на выборах того года, президент в начале 1995 года был вынужден осторожно обороняться. Некоторые из его проблем в то время исходили от Верховного суда, который при главном судье Ренквисте начал занимать более смелые консервативные позиции. Три решения, принятые в 1995 году пять к четырем, особенно обеспокоили либералов. Одно из них, "Миссури против Дженкинса", стало последним из нескольких постановлений Верховного суда в 1990-х годах, поставивших под серьезное сомнение будущее планов по десегрегации школ.65 Второе решение, "Адаранд Конструкторс Инк. против Пены", призывало суды штатов и федеральные суды "строго проверять" "все расовые классификации", например те, которые способствовали выделению субсидий для подрядчиков из числа меньшинств66.66

Третье решение, United States v. Lopez, отменило закон Конгресса, Закон о школьных зонах, свободных от оружия, от 1990 года, в соответствии с которым пронос оружия в школьную зону считался федеральным преступлением. Ренквист постановил, что вопросы контроля за оружием такого рода должны решаться штатами, а не федеральным правительством. Это решение, ограничивающее сферу действия статьи Конституции о торговле, свидетельствует о том, что консерваторы в Суде всерьез настроены на укрепление федерализма - прав штатов - в Соединенных Штатах.67 До конца своего президентского срока Клинтон тщетно ждал, что один или несколько консервативных судей - Ренквист, Кларенс Томас, Сандра Дэй О'Коннор, Антонин Скалия, Энтони Кеннеди - уйдут со скамьи подсудимых.

В начале 1995 года Клинтону пришлось больше всего беспокоиться о консерваторах на Холме. Гингрич, взойдя на пост спикера Палаты представителей, пренебрег правилами старшинства, чтобы организовать выбор лояльных ему председателей ключевых комитетов. Он добился изменений в партийных правилах, которые сконцентрировали власть в его кругу лидеров.68 Укрепившись таким образом, он возглавил

Республиканцы добились незначительных побед в нижней палате, которая быстро одобрила некоторые из целей, перечисленных в "Контракте с Америкой". (Хотя более умеренное республиканское большинство в Сенате не последовало примеру Гингрича, было ясно, что консерваторы стремятся одобрить сокращение налогов и социальных программ. Сенаторы-республиканцы также отказывались рассматривать многие судебные кандидатуры Клинтона.75 Демократы Конгресса, чей политический центр тяжести сместился влево после поражения ряда умеренных и консервативных членов партии в 1994 году, яростно сопротивлялись. На Холме две партии еще никогда не были так далеки друг от друга. В условиях тупика, в который зашел Конгресс, Клинтон, казалось, сбился с пути. В апреле 1995 года его рейтинг эффективности работы упал до 39 процентов. Пытаясь опровергнуть распространенное мнение о том, что его деятельность больше не имеет большого значения, Клинтон 18 апреля простецки заявил, что он не лишний, потому что "Конституция делает меня значимым "76.

На следующий день, 19 апреля, грузовик с бомбой, изготовленной Тимоти Маквеем и Терри Николсом, взорвал федеральное здание в Оклахома-Сити, в результате чего погибли 168 человек. Клинтон прилетел в Оклахому и произнес трогательную речь на поминальной службе, тем самым укрепив свое политическое положение. Затем под руководством Дика Морриса он устроил политическое возвращение, основанное на "триангуляции". Это была стратегия, продиктованная внимательным отношением к опросам общественного мнения, которая позволила ему позиционировать себя как разумную, умеренную альтернативу на вершине треугольника, двумя другими основаниями которого были либерал и консерватор. В июне Клинтон удивил (и огорчил) многих либеральных демократов в Конгрессе, призвав к снижению налогов для среднего класса и сбалансированному бюджету в течение десяти лет.

Клинтон уделил особое внимание вопросам, связанным с культурными ценностями. Апеллируя к широкой середине американского мнения, он посетовал на эскалацию насилия в телевизионных шоу (не добиваясь более жесткого регулирования, которое могло бы возмутить либеральных друзей из Голливуда). Призвав к изучению роли религии в школах, он пресек попытки республиканцев принять поправку к конституции, разрешающую молитвы в государственных школах. Он вновь заявил о своей поддержке жестких мер полиции по борьбе с преступностью и кампаний по борьбе с курением среди подростков. В июле он укрепил свои позиции среди либералов и меньшинств - в частности, среди потенциальных политических соперников, таких как Джесси Джексон, - сказав о том, что его

75. За восемь лет президентства Клинтона Конгресс по разным процедурам отказался утвердить 114 таких кандидатур. Нью-Йорк Таймс, 17 января 2004 года.

76. Фред Гринштейн, "Разница между президентами: Лидерский стиль от Рузвельта до Клинтона (Нью-Йорк, 2000), 180-81.

Клинтон заявил о своей неизменной решимости бороться с расовой дискриминацией в сфере занятости. В то же время Клинтон успокоил правых противников, выступив против расовых квот. "Поправьте ее", - сказал он о позитивных действиях, - "но не прекращайте ее". Опросы показали, что его позиция устраивает большинство белых и чернокожих. На время гневные споры по поводу позитивных действий немного утихли.69

В эти политически напряженные летние месяцы 1995 года Клинтон попытался восстановить дипломатические отношения с Вьетнамом. Хотя его инициатива вызвала бурные споры, в июле она увенчалась успехом после того, как ветераны войны - Джон Керри из Массачусетса, Джон Маккейн из Аризоны, Роберт Керри из Небраски - оказали ему политическую помощь, заявив, что Вьетнам не прячет военнопленных.

Дебаты о признании Вьетнама, однако, меркли по сравнению с политическими спорами о боевых действиях и этнических чистках, свирепо проводимых боснийскими сербами, которые в 1994 и 1995 годах продолжали опустошать Хорватию и Боснию. Клинтон, тщательно изучая опросы общественного мнения, все же признавал, что большинство американцев (как и союзников по НАТО) по-прежнему нервничают, опасаясь быть втянутыми в эту бойню. Организация Объединенных Наций, столь же осторожная, согласилась лишь сохранить свои слабо поддерживаемые силы из 6000 миротворцев в Боснии и (в конце 1994 года) санкционировать незначительные воздушные удары самолетов НАТО. Это были булавочные уколы, которые ни в коей мере не сдерживали боснийских сербов. В июле 1995 года сербы заставили около 25 000 женщин и детей хаотично бежать из города Сребреница, "безопасной зоны" в восточной Боснии, где находились 40 000 мусульманских беженцев, которых якобы защищали миротворцы ООН. Затем боснийские сербы убили от 7000 до 7500 мусульманских мужчин и мальчиков.

Этот варварский акт совпал с крупными событиями на военном фронте. Хорватская армия, частично обученная Соединенными Штатами, объединилась с мусульманскими военными силами и провела разрушительное наступление, которое вскоре вытеснило боснийских сербов из Хорватии и северо-западной Боснии. Президент Сербии Милошевич, который когда-то мечтал контролировать значительные куски Хорватии и Боснии, хмуро наблюдал, как тысячи сербов бегут в сторону Белграда.70

АВСТРИЯ

Эти драматические события подтолкнули к новым подходам к ситуации в регионе. Резня в Сребренице потрясла многих американцев, в том числе членов Конгресса, которые давно призывали США занять более жесткую позицию в отношении сербов. Впечатляющее хорватско-мусульманское наступление, настаивали они, свидетельствует о том, что силовое вмешательство НАТО наконец-то выиграет войну. Дик Моррис, снова появившийся в Белом доме в качестве гуру, предупредил президента, что продолжение кровопролития, подобного тому, что произошло в Сребренице, может вскоре создать непреодолимое народное давление, требующее американского военного вмешательства. Пока Клинтон размышлял над выбором, сербы обстреляли рынок Сараево, убив тридцать восемь мирных жителей. Это нападение 28 августа побудило президента действовать. Два дня спустя он санкционировал американское участие в массированных воздушных ударах НАТО по позициям боснийских сербов в окрестностях Сараево.

Многие американцы выступали против этого шага, воспринимая его как вмешательство в далекую гражданскую войну. Но семнадцать дней более интенсивных бомбардировок разгромили сербские позиции. Вместе с продолжающимися агрессивными боевыми действиями хорватских и мусульманских наземных сил бомбардировки вынудили Милошевича пойти на переговоры. В ноябре он в течение трех недель встречался с европейскими и американскими представителями, а также с лидерами хорватских и боснийских мусульман для переговоров на американской авиабазе в Дейтоне, штат Огайо. Эти переговоры подтвердили нелегкое прекращение огня и привели к урегулированию. Согласно Дейтонским мирным соглашениям, заключенным при посредничестве помощника госсекретаря США Ричарда Холбрука, было создано единое государство - Федерация Боснии и Герцеговины. В ней должно было быть "двойное правительство", в котором мусульмане и хорваты должны были разделить власть. Перемещенные лица должны были вернуться в свои дома, а международный трибунал должен был судить предполагаемых военных преступников. Надзор за территорией должен был осуществлять международный орган. Соединенные Штаты согласились направить в регион 20 000 военнослужащих в составе 60 000 солдат НАТО, которые должны были соблюдать соглашения.

Поскольку ожидалось, что эти хорошо вооруженные войска смогут успешно поддерживать порядок, а Клинтон заявил, что американские солдаты покинут страну в течение года, большинство американцев, похоже, согласились с этим значительным расширением военного присутствия Соединенных Штатов за рубежом. Как и надеялись Моррис и другие, жестокие бои в Боснии в основном прекратились, и вопрос об американском участии не сыграл важной роли на предстоящих президентских выборах. Важнее то, что решительное военное вмешательство Соединенных Штатов при поддержке союзников по НАТО стало своего рода поворотным пунктом в истории американской внешней политики после окончания холодной войны. Оно означало, что, когда военная держава номер один в мире решила использовать свою мощь в рамках усилий по искоренению убийств в Европе, боевые действия, скорее всего, прекратятся. Это также означало, что окончание холодной войны не позволит Соединенным Штатам отступить назад через Атлантику: В будущем будет трудно ограничить международную ответственность США как военного гиганта.

Тем не менее Соединенным Штатам и НАТО потребовалось четыре года, чтобы остановить убийства и этнические чистки, раздиравшие регион. До августа 1995 года Милошевичу и его союзникам боснийским сербам было позволено вести геноцидную войну против своих врагов. Кроме того, Дейтонские соглашения позволили боснийским сербам создать собственное государство, Республику Сербскую, на севере и востоке Боснии. Их агрессия принесла свои плоды. Мусульмане, разочаровавшись, затаили обиду на Соединенные Штаты и их европейских союзников и жаждали мести сербам. По состоянию на 2005 год европейские войска все еще находились на территории Боснии, где они, вероятно, останутся в обозримом будущем.71

Облегчившись, президент сосредоточился на достижении соглашения по очень спорному внутреннему вопросу: бюджету на 1996 год. Однако республиканцы в Конгрессе отказались идти на компромисс. Когда в середине ноября они представили ему две резолюции, которые, помимо прочего, отменяли запланированное снижение страховых взносов в программу Medicare, Клинтон смело наложил на них вето. На тот момент финансовый год закончился 1 октября, и принятая ранее резолюция о продолжении работы была всем, что позволяло правительству временно выполнить ряд обязательств на новый финансовый год. Таким образом, вето Клинтона привело к частичной остановке работы правительства. Ожесточенные переговоры привели к прекращению работы через шесть дней, но после этого GOP утвердила консервативный бюджет, который предлагал щедрое сокращение налогов для богатых и призывал к сокращению расходов на социальные программы, такие как продовольственные талоны и Medicare. Бюджет также предполагал передачу программ социального обеспечения и Medicaid под контроль штатов. Гингрич провозгласил: "Это самое крупное внутреннее решение, которое мы принимали с 1933 года. . . . Это фундаментальное изменение направления деятельности правительства".72

Клинтон, уверенный Моррисом в том, что американский народ выступает против сокращения социальных программ, наложил вето на бюджет GOP 6 декабря, а 16 декабря правительство снова частично закрылось, на этот раз на двадцать один день. Около 800 000 федеральных служащих остались без запланированной зарплаты; закрылись национальные парки. Наконец республиканцы опомнились, согласившись в январе 1996 года финансировать департаменты и агентства, которым не хватало денег на текущий финансовый год. Они приняли бюджетные расчеты Клинтона, который предлагал покончить с дефицитом за семь лет. Партизанская борьба - одна из самых ожесточенных за всю историю - в конце концов стихла, и нормальная работа правительства возобновилась.73

Когда эта война прекратилась, репортеры отметили, что президент уклонился в сторону политического центра, чтобы удовлетворить требования республиканцев. Тогда, как и ранее, он проводил политику, направленную на сбалансирование федерального бюджета. Но, заклеймив республиканцев как противников социального обеспечения и Medicare, Клинтон перехитрил их в политическом плане. Опросы общественного мнения в то время показывали, что большинство американцев считают Гингрича и других консервативных республиканцев жестокосердными и крайними. В 199596 году, как и во многих других случаях, начиная с 1960-х годов, многие американцы, осуждающие большое правительство, также сопротивлялись попыткам урезать пособия для среднего класса.74

С этой победой Клинтон ринулся в президентскую кампанию 1996 года. С самого начала его путь был гладким. Партия "Парламентская партия" выбрала Доула в качестве своего кандидата в президенты. Ветеран Второй мировой войны, награжденный двумя Пурпурными сердцами и Бронзовой звездой, Доул потерял руку во время войны в Италии. Долгое время он был сенатором от Канзаса, а в 1976 году стал помощником Джеральда Форда. Язвительный, остроумный человек, он имел много друзей в Конгрессе, где, будучи умеренно-консервативным республиканцем, пытался охладить пыл таких вспыльчивых людей, как Гингрич. Но Доул, как и Буш в 1992 году, чувствовал себя обязанным задобрить Пэта Бьюкенена, который неожиданно победил его на праймериз в Нью-Гэмпшире, и умиротворить сильных союзников Бьюкенена среди правых республиканцев. Поэтому он согласился на включение в партийную платформу пункта против абортов. Доул также согласился выдвинуть в качестве своего кандидата бывшего нью-йоркского конгрессмена Джека Кемпа, умеренного по большинству вопросов, который также был убежденным сторонником защиты жизни. Словно подражая кампании Рейгана в 1980 году, Доул призвал к повсеместному снижению налогов на 15 %. В то же время, однако, он требовал движения к сбалансированному бюджету. Эти позиции выглядели в лучшем случае надуманными и, несомненно, трудновыполнимыми, тем более что он также призывал к увеличению расходов на оборону.

Доул был неинтересным участником избирательной кампании. В возрасте семидесяти трех лет он был самым пожилым кандидатом от основной партии, когда-либо впервые претендовавшим на пост президента, и не был ни энергичным, ни убедительным оратором. Демократы осуждали его как старожила, который был "топорщиком" Джеральда Форда в 1976 году. Особенно к концу кампании Доул казался скучающим и рассеянным. Он становился все более жестким и, казалось, переходил на разговор в стиле "поток сознания". Некоторые соратники считали, что он озлобился из-за того, что был вынужден отказаться от своего влиятельного места в Сенате, чтобы баллотироваться в президенты.75

Хотя Клинтон рассчитывал на победу, он не любил рисковать в политике. Ища поддержки у рабочих, он добивался и получил от республиканского Конгресса, который во время предвыборной кампании в середине 1996 года стремился смягчить свой политически ущербный имидж правого крыла, принятие закона о повышении минимальной заработной платы. Двухпартийное большинство также одобрило так называемый законопроект Кассебаума-Кеннеди, который защищал работников от потери медицинской страховки при смене работы. Клинтон особенно сосредоточился на позиционировании себя как центриста. Эта позиция уже была очевидна в его обращении "О положении дел в стране" в 1996 году, когда он ошеломил либералов, провозгласив: "Эра большого правительства закончилась". Консервативный тон этого послания вряд ли мог бы более резко контрастировать с призывом к правительственной активности, прозвучавшим в его первой инаугурации.

Эта речь подчеркнула главную тему его кампании: сохранение и расширение "семейных ценностей". Родители, по словам Клинтона, должны бороться с молодежными бандами, снижать уровень подростковой беременности и курения, а также помогать в охране общественного порядка. Позже в ходе кампании он подчеркивал, что поддерживает школьную форму и телевизионные "V-чипы", которые позволят родителям блокировать нежелательные телепрограммы.76 В 1996 году он также выступил за принятие закона о защите брака, который определял брак как союз между мужчиной и женщиной. Закон добавлял, что ни один штат не обязан признавать однополые браки, заключенные в другом штате. Закон о защите брака был символическим шагом, подтверждающим сложившиеся представления о браке, а также законы, которые уже существовали в большинстве штатов, но против этой меры политикам было трудно выступать, и она порадовала противников прав геев. Кампания Клинтона оплатила семьдесят с лишним роликов, в которых подчеркивалась поддержка закона его администрацией.77

Самым спорным шагом Клинтона в 1996 году стало выполнение данного им ранее обещания "покончить с социальным обеспечением, каким мы его знаем", под которым он подразумевал в основном установление ограничений на продолжительность получения денежной помощи. Этого он добился в августе, после того как наложил вето на два предыдущих, более консервативных варианта, подписав закон под красноречивым названием Personal Responsibility and Work Opportunity Reconciliation Act. Эта мера, вызвавшая ожесточенные споры, прекратила действие программы Aid to Families with Dependent Children, федерально-государственного пособия, которое с 1935 года предоставляло денежную помощь малообеспеченным семьям - в большинстве своем возглавляемым матерями-одиночками с детьми до восемнадцати лет.78 В 1995 году федеральные и государственные ассигнования на программу AFDC составили 22,6 миллиарда долларов, которые были направлены на помощь 4,8 миллионам семей - или 13,4 миллиона человек.

К тому времени, когда в августе 1996 года был принят новый закон, учредивший программу "Временная помощь нуждающимся семьям" (TANF), началось восстановление экономики, в результате чего число людей, получающих помощь, сократилось до 12,2 миллиона человек, а общая сумма помощи - до 20,3 миллиарда долларов.79 Это не было огромными расходами: Социальное обеспечение, крупнейшая социальная программа Америки, в 1996 году предоставило 365 миллиардов долларов на страхование по старости, потере кормильца и инвалидности 43,8 миллионам бенефициаров. Medicare выплатила на 196 миллиардов долларов больше.80 Не были большими и пособия AFDC - жизнь на пособия часто была жалкой. Но хотя многие американцы, как и Клинтон, пришли к убеждению, что с зависимостью от социального обеспечения необходимо бороться, большинство либералов долгое время защищали AFDC, которая была ключевым источником поддержки бедных семей, возглавляемых женщинами. Эти либералы почти единодушно выступили против изменений.

TANF, жаловались они, перекладывает ответственность за такие семьи с федерального правительства на штаты, которые должны были получить федеральные блочные гранты, распределять которые администраторы должны были по своему усмотрению. Вскоре, предсказывали противники TANF, положения о социальном обеспечении в пятидесяти штатах будут кардинально различаться. Консерваторы отвечали, что новый закон выделяет 16,5 миллиарда долларов в год - щедрую сумму, которую штаты должны были дополнить. Предполагалось, что власти штатов разработают более эффективные программы обучения и подготовки к работе и улучшат помощь в уходе за детьми. TANF, говорили они, наконец-то избавит "матерей-благодетельниц" от зависимости от денежной помощи и поможет им выйти на рынок труда. Но либералы задавались вопросом: Будут ли штаты либеральны в определении права на помощь или в предоставлении помощи, особенно если наступит рецессия? В случае тяжелых времен, пророчили они, штаты присоединятся к "гонке на дно", что приведет к разорению малоимущих.

В новом законе были и другие особенности, которые возмутили либералов. Он предусматривал, что трудоспособные главы семей, находящихся на социальном обеспечении, должны найти работу в течение двух лет или лишиться федеральной помощи, а также устанавливал пятилетний пожизненный лимит на срок получения федеральных денег большинством получателей. Закон также ограничил право легальных негражданских иммигрантов на участие в ряде социальных программ, включая продовольственные талоны и Medicaid. Сенатор Мойнихан из Нью-Йорка назвал этот закон "самым жестоким актом социальной политики со времен Реконструкции". Э. Дж. Дионн, синдицированный колумнист, назвал этот закон "ужасом". Он добавил: "Суть законопроекта в том, что если мы еще немного попинаем бедняков и их детей, то, возможно, они пойдут работать. А может, и не пойдут. Мы понятия не имеем. Но, эй, может быть, экономия от этого законопроекта позволит оплатить небольшое снижение налогов в предвыборный период "89.

Еще долго после принятия этого эпохального закона многие либералы продолжали гневно осуждать его. Историк Майкл Кац писал в 2001 году, что он выявил "подлую и усеченную концепцию обязательств и гражданственности".90 Новая система, по мнению критиков, практически вынуждала женщин уходить с социального обеспечения, как правило, на низкооплачиваемую, "тупиковую" работу. Расходы на уход за детьми, транспорт и одежду, добавляли они, часто сводили на нет доходы от такой работы. Консерваторы, однако, возразили, что AFDC слишком много лет субсидировала внебрачные беременности и загоняла получателей в ловушку "благосостояния как образа жизни". В конце 1990-х и начале 2000-х годов они приводили статистику, показывающую, что программа TANF, которой в значительной степени способствовала динамично развивающаяся экономика, а также увеличение финансирования работающих бедных, одобренное Конгрессом в 1993 году для налогового кредита на заработанные доходы, быстро перевела получателей пособий на работу.91 Повышение минимальной заработной платы принесло еще больше выгоды некоторым из этих работников.

89. Джеймс Паттерсон, Борьба Америки с бедностью в двадцатом веке (Кембридж, Массачусетс, 2000), 234-39.

90. Katz, The Price of Citizenship, 359.

91. Гертруда Химмельфарб, "Одна нация, две культуры" (Нью-Йорк, 1999), 71-73.

К 2001 году число американцев, получающих денежную государственную помощь, значительно сократилось - с 12,2 миллиона в 1996 году до 5,3 миллиона. Даже в 2001-2003 годах, в годы экономического спада, списки продолжали сокращаться. В 2003 году TANF поддерживал только 2 миллиона семей, что составляло менее половины от того количества (4,8 миллиона), которое получало AFDC в 1995 году. К тому времени социальное обеспечение, долгое время вызывавшее сильные разногласия, стало исчезать как вопрос предвыборной кампании в Америке. Один консервативный правительственный чиновник в начале 2004 года с восторгом воскликнул, что бывшие получатели социального обеспечения, получив опыт поиска работы и трудоустройства, стали относительно "устойчивыми к рецессии".81

Подобные драматические цифры говорят о том, что закон о социальном обеспечении 1996 года, подкрепленный другими мерами социальной политики, был, вероятно, менее ужасным по своим последствиям, чем предсказывали многие либералы. Однако в 1996 году эти цифры показались бы большинству людей немыслимыми. В то время было ясно, что "конец социального обеспечения, каким мы его знаем" усилил политическую привлекательность Клинтона для центристов - многие из которых разделяли его мнение о том, что американская система государственной помощи нуждается в реформировании, - и для избирателей более правых взглядов. Опросы, проведенные после принятия законопроекта, показали, что он увеличил свой отрыв от Доула.

Тем не менее, Клинтон не стал рисковать. Энергично разъезжая по стране, он ставил себе в заслугу рост экономики: В 1996 году, как и в 1992-м, это был ключевой вопрос кампании. Он не преминул напомнить людям о помощи, которую он оказывал им в течение трех предыдущих лет. Как и раньше, телекамеры показывали, как он обнимает и утешает людей, переживших ту или иную беду. В тот предвыборный год он издал рекордные семьдесят пять указов о том, что населенные пункты заслуживают чрезвычайной федеральной помощи. Телевизионный корреспондент Брит Хьюм заключил тогда, что Клинтон стал "почти национальным капелланом для тех, кто попал в беду".82

Клинтон проявил чудеса в сборе денег. Как позже отметил один историк, он превратил спальню Линкольна в Белом доме, где крупные транжиры могли остановиться на ночь или две, в "комбинацию казино и туристического аттракциона для богатых доноров".83 Демократы также преуспели в получении пожертвований сомнительной законности от людей, близких к иностранным правительствам, в частности Индонезии и Китая. Моррис и другие были особенно искусны в использовании лазеек в правилах финансирования избирательных кампаний, которые открывали путь для использования "мягких денег". Хотя эти пожертвования якобы предназначались для деятельности по созданию партии, а не для прямого назначения на билет Клинтон-Гор, они контролировались Белым домом и попали в кампанию по переизбранию президента.

Клинтон иногда жаловался на то, что ему приходится добывать деньги. Он сказал Моррису: "Я не могу думать. Я не могу действовать. . . . Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме следующего сбора денег. Хиллари не может. Эл [Гор] не может - мы все становимся больными и сумасшедшими из-за этого".84 Хуже того, ему пришлось столкнуться с язвительной критикой своей деятельности по сбору денег, особенно со стороны Перо, который снова баллотировался как сторонний кандидат, на этот раз в качестве лидера Партии реформ. Но президент знал, что ему придется поднапрячься, так как GOP не менее ловко собирала деньги для Доула. Он был поистине искусен: Благодаря его неустанным усилиям демократы собрали в 1996 году почти столько же денег, сколько и республиканцы, значительно сократив огромное преимущество, которое было у ГОП в сборе средств в 1980-е годы.85

Хотя к концу кампании преимущество Клинтона немного сократилось, он продолжал выигрывать за счет здоровья экономики и, возможно, за счет обращения к центристским и консервативным избирателям. В ноябре он с легкостью победил на выборах, на которые пришла самая низкая явка с 1948 года. Он набрал 49,2 процента голосов - на 6,2 процента больше, чем в 1992 году. Доул получил только 40,7 процента. Перо, чей блеск потускнел после 1992 года, получил 9 процентов, что значительно меньше 19 процентов, которые он набрал четырьмя годами ранее. Президент победил в коллегии выборщиков со счетом 379 против 159. (В 1992 году он победил Буша со счетом 370 против 168.) Женщины, многие из которых, очевидно, поддерживали позицию Клинтона в пользу выбора, контроля над оружием, безопасных кварталов и федеральных образовательных и социальных программ, проголосовали за него подавляющим большинством голосов - 54 % против 38 %. Так же поступили и избиратели в большинстве районов городского Северо-Востока и Среднего Запада. Доулу не удалось выиграть ни одного округа в Конгрессе в Новой Англии или Нью-Йорке. Уже не в первый раз выборы продемонстрировали необычайную ловкость президента как политического бойца. Это было очень приятное возвращение для человека, который после почти нокаутирующей победы республиканцев в 1994 году, уже висел на канатах.

Республиканцы, несмотря на поражение, не отчаивались. Они отметили, что среди мужчин-избирателей Доул оказался немного лучше Клинтон, победив с перевесом 44 % против 43 %.86 Продолжая завоевывать позиции на Юге, Доул взял семь из одиннадцати южных штатов. Еще лучше Доул показал себя в районах Скалистых гор и равнин, проиграв только Неваду и Нью-Мексико из тринадцати штатов этих регионов. Еще больше, чем в предыдущих конкурсах, этот конкурс выявил резкие региональные расколы, которые становились предсказуемыми чертами американских избирательных карт.

Неудачные результаты Доула, к тому же, не сильно повредили республиканским кандидатам в Конгресс. Клинтон вел кампанию в основном за себя и не уделял особого внимания усилиям других демократов. В целом выборы показали, что между двумя партиями сохраняется серьезная конкуренция. ГОП потеряла четыре места в Палате представителей, но сохранила контроль над ней - 226 против 207. В Сенате она получила три места, таким образом, перевес в верхней палате составил 55 к 45. Хотя после выборов республиканцы вели себя не так агрессивно, как в 1994 году, они, несомненно, злились, что проиграли Слик Вилли. В январе 1997 года они вернулись на холм, готовые и жаждущие вступить еще в четыре года партизанской борьбы.

После 1996 года в Конгрессе в основном преобладали консервативные республиканцы. Понимая свои шансы, Клинтон воздерживался от выдвижения масштабных инициатив. Тем не менее в 1997 году ему удалось добиться принятия скромных предложений. Конгресс вернул легальным негражданским иммигрантам часть льгот, которых они лишились в результате принятия закона о социальном обеспечении 1996 года, и сохранил поддержку программы EITC, которая помогла многим работающим беднякам. Были одобрены меры по оказанию помощи в лечении детей из бедных семей и предоставлению налоговых льгот для получения высшего образования. Последнему были рады семьи среднего класса, столкнувшиеся с растущими расходами на обучение.

Конгресс также с готовностью принял предложение президента о снижении ставки налога на прирост капитала с 25 до 20 процентов. Лидеры бизнеса и инвесторы приветствовали это снижение, которое, по их словам, способствовало продолжающемуся экономическому буму. Особенно восторженные аплодисменты вызвало появление, наконец, в 1998 финансовом году профицита федерального бюджета. Клинтон, по словам его поклонников, продолжал быть политически искусным в поддержании внутренних социальных программ и в управлении экономикой в целом. Экономический подъем с 1994 года особенно способствовал росту рейтинга одобрения его работы, который в начале 1998 года превысил 70 процентов. Эти рейтинги оставались высокими - в целом более 60 % - до конца его президентского срока.87

Президент предпринял целенаправленные усилия, чтобы укрепить свой авторитет защитника окружающей среды - области политики, которую Гор, его вице-президент, считал предметом особой заботы. За время своего президентства он взял под федеральную охрану больше земель в сорока восьми штатах, чем любой другой президент двадцатого века.88 В 1997 году он подписал так называемый Киотский протокол, который призывал США и другие развитые страны к 2012 году сократить выбросы углекислого газа и других парниковых газов до 5,2 % по сравнению с уровнем 1990 года. В общей сложности 141 страна согласилась с этим протоколом к 2005 году. Поскольку протокол освобождал развивающиеся страны, такие как Китай, от сокращения выбросов, эта мера практически не имела поддержки в Конгрессе, и Клинтон так и не представил ее на утверждение Капитолийского холма. Протокол, не ратифицированный Соединенными Штатами (на долю которых приходилось 36 % мировых выбросов парникового типа) и Россией (17 %), так и не был введен в действие. Тем не менее, многие либералы были довольны тем, что Клинтон присоединился к этой работе.89

В 1997 году - и в течение всего оставшегося срока правления Клинтона - на политическом фоне маячила куда более значимая проблема: растущие угрозы терроризма. Хотя некоторые из этих угроз исходили от Северной Кореи, правительство которой подозревалось в нарушении заключенного в 1994 году с Соединенными Штатами соглашения о прекращении работ над ядерным оружием, наибольшую непосредственную опасность представляли воинственно настроенные против Запада мусульмане, особенно с Ближнего Востока.90 Значительная часть этой опасности, по мнению агентов американской разведки, исходила из Ирака, который оставался под жестоким правлением Саддама Хусейна, и из Ирана.

Все большее беспокойство Клинтона вызывали террористы, преданные Усаме бен Ладену, образованному и богатому уроженцу Саудовской Аравии, который был выслан из Судана в 1996 году после возможного участия в неудачном заговоре с целью убийства президента Египта Хосни Мубарака. В мае 1996 года бен Ладен укрылся в Афганистане, где вступил в союз с рьяно антизападным режимом талибов, установившим контроль над большей частью страны после вывода российских войск в 1989 году. Бен Ладен и его последователи, как и талибы, придерживались учения

Мусульманские священнослужители, чей идеологический посыл был глубоко враждебен практически всему, что связано с западной цивилизацией: ее космополитизму, секуляризму, материализму, чувственности, высокомерию, поддержке прав женщин и одержимости технологиями.91 Бен Ладен особенно ненавидел Соединенные Штаты, чьи солдаты в Саудовской Аравии, по его мнению, развращали культуру его родной земли - священной земли ислама - и чья военная мощь поддерживала презираемое еврейское государство Израиль.

Бен Ладен, которому помогали богатые спонсоры со всего региона Персидского залива, организовал террористическую сеть "Аль-Каида", которая активизировала вербовку и обучение радикальных мусульманских боевиков на базах в Афганистане. Хотя было трудно получить достоверную информацию об этой секретной и постоянно развивающейся организации, по приблизительным оценкам, в конце 1990-х годов число таких боевиков превышало 15 000 человек.92 В феврале 1998 года бин Ладен выступил с публичным призывом к священной войне - "Джихад против евреев и крестоносцев", - в котором заявил, что долг каждого мусульманина - убивать американцев и их союзников где угодно. В августе 1998 года грузовики с бомбами, изготовленные боевиками "Аль-Каиды", одновременно взорвали посольства Соединенных Штатов в Кении и Танзании. В результате взрывов погибло более 300 человек, большинство из которых были африканцами, и более 4 500 получили ранения. Среди погибших было двенадцать американцев. В октябре 2000 года два террориста-смертника из "Аль-Каиды" на надувной лодке, начиненной взрывчаткой, подошли к американскому военному кораблю "Коул", стоявшему на якоре в порту Аден в Йемене. Протаранив лодку, они устроили взрыв, который проделал дыру в борту военного корабля. В результате взрыва погибли семнадцать американских моряков и тридцать пять получили ранения.

Подобные акты насилия указывали на то, что радикальные идеи, движущие мусульманскими боевиками, такими как бен Ладен, угрожают людям в западных странах, включая Соединенные Штаты. Было также очевидно, что многие люди, преданные "Аль-Каиде", местным террористическим ячейкам, разбросанным по всему миру, и антиеврейским группировкам, таким как ХАМАС и "Хезболла", являются фанатиками. В отличие от убийц-коммандос или подрывников, как, например, многие из тех, кто страдал в Испании и Северной Ирландии, некоторые из них были террористами-смертниками, считавшими убийство и самоубийство святым долгом. Некоторые, в том числе подростки, казалось, были готовы взорвать себя вместе с детьми и другими людьми, оказавшимися на пути, чтобы выполнить приказ ревностного начальства, запечатлеться в памяти как мученики или воплотить в жизнь свои представления о славной загробной жизни.

Сотрудники американской разведки в конце 1990-х годов осознали, что Всемирный торговый центр в Нью-Йорке, взорванный в 1993 году, является одной из возможных целей, которые террористы могут попытаться поразить в Соединенных Штатах. К концу 1998 года они также знали, что радикальные мусульманские террористы рассматривают - наряду с множеством других идей - угон коммерческих самолетов и их столкновение со зданиями.93 В начале 1997 года ЦРУ рассматривало различные схемы захвата или убийства бин Ладена. Клинтон выступил с дипломатическими инициативами - с Саудовской Аравией, Пакистаном и Талибаном - с целью убедить талибов выдворить бин Ладена, чтобы его можно было захватить и предать суду.94 В начале 1998 года, после того как Саддам Хусейн начал изгонять инспекторов ООН по вооружениям, Клинтон усилил военное присутствие Америки в регионе Персидского залива для возможной войны с Ираком. Президент, которого за рубежом многие критиковали как разжигателя войны, сдался только тогда, когда Хусейн наконец разрешил инспекторам ООН по вооружениям пройти в его дворцы.

После взрывов в Кении и Танзании в 1998 году Клинтон санкционировал ответные удары крылатыми ракетами по предполагаемому месту дислокации боевиков "Аль-Каиды" в Афганистане и по фармацевтическому заводу в Судане, который, как считалось, производил химическое оружие. В декабре 1998 года, когда Хусейн уже полностью прекратил инспекции вооружений ООН, Клинтон заявил, что Ирак разрабатывает оружие массового поражения. С 16 декабря американские и британские самолеты начали операцию "Лис пустыни", в рамках которой в течение четырех дней круглосуточно наносились авиаудары по иракским объектам. Англо-американские налеты возобновились в январе 1999 года и продолжались до вторжения Соединенных Штатов в Ирак в 2003 году.

Некоторые из этих рейдов были частью более широких усилий по борьбе с терроризмом во время второго срока Клинтона, когда Конгресс и исполнительная власть начали постепенно наращивать ресурсы, которым они позволили истощиться после окончания холодной войны. Хотя в последующие годы это стало источником энергичных пристрастных споров о том, увеличилось или уменьшилось финансирование борьбы с терроризмом в конце 1990-х годов, по одной из достоверных оценок можно сделать вывод, что ассигнования значительно увеличились - на 50 процентов (до 9,7 миллиарда долларов) в период между 1998 и 2001 финансовыми годами.95 Некоторые планы террористов, например так называемые заговоры тысячелетия с целью взрыва аэропорта Лос-Анджелеса и американских и израильских туристов в Иордании в январе 2000 года, были сорваны. Но ключом к раскрытию заговора в Лос-Анджелесе стал бдительный пограничник, а не разведданные из Вашингтона: В целом ни Клинтон, ни разведывательная бюрократия не преуспели в укреплении национальной безопасности.

Не желая рисковать американскими или афганскими оперативниками в попытках похитить бин Ладена, Клинтон также опасался, что его заклеймят "безумным подрывником".96 Поскольку он прекрасно знал о селективном запрете, наложенном Фордом на поддерживаемые правительством убийства в мирное время, он, очевидно, отказался одобрить такую попытку против бин Ладена.97 Он также не хотел портить отношения с богатым нефтью саудовским режимом, важным союзником на Ближнем Востоке, и не потребовал от саудовцев пресечь деятельность террористических групп, которые, как считалось, действовали в этом очаге радикального, антизападного недовольства.

Правовые ограничения, а также бюрократическое соперничество и недопонимание внутри многочисленных американских правительственных агентств и ведомств, занимающихся разведкой, мешали выработке скоординированной политики борьбы с терроризмом. ФБР, которое с 1976 года было ограничено в проведении упреждающих расследований деятельности внутренних экстремистских групп, было плохо информировано о действиях террористов в Америке.98 Компьютеры и другие средства связи в ФБР, которое должно было пресекать внутренние угрозы, были устаревшими до такой степени, что агентству было трудно распространять информацию внутри своих собственных офисов, не говоря уже об обмене ею с ЦРУ. Более того, малозаметный Закон о надзоре за иностранной разведкой (FISA), принятый в 1977 году, как оказалось, установил своего рода "стену" против обмена определенными видами информации между ЦРУ, которое собирало и интерпретировало зарубежные разведданные для целей внешней политики, и ФБР, бюро уголовных расследований. Отношения между этими двумя бюрократическими структурами, которые никогда не отличались теплотой, оставались прохладными и в 1990-е годы. Как и соперничество между ЦРУ и четырнадцатью другими федеральными разведывательными управлениями, многие из которых находились в ведении Министерства обороны. Эти подразделения Пентагона, в которых работало более 30 000 человек, по оценкам, контролировали 80 процентов американских разведывательных усилий.99

Отчасти из-за ошибок, допущенных в прошлом - по крайней мере, начиная с катастрофы в заливе Свиней, - американские разведывательные службы, в частности ЦРУ, допустили спад в использовании тайной деятельности. Вместо этого они полагались на высокотехнологичные методы сбора информации, такие как наблюдение со спутников. По этой причине, а также потому, что Соединенные Штаты подготовили относительно мало оперативников, свободно владеющих языками враждебных стран, разведданные, полученные на местах, были слабыми.100 Более того, сборщики разведданных ЦРУ часто являлись главными аналитиками агентства, что препятствовало свежей оценке данных. В 1998 году ЦРУ не узнало, что Индия собирается испытать ядерные бомбы; когда Индия это сделала, Пакистан последовал за ней, что усилило напряженность в отношениях между двумя странами. Американские спецслужбы лишь позднее узнали, что А. Г. Хан, ведущий пакистанский ученый-ядерщик, поставлял центрифуги и ядерные товары в Иран, Северную Корею и Ливию.101

В любом случае, талибы не захотели выдать бин Ладена, который продолжал готовить террористов и выступать с кровожадными прокламациями. Нападения администрации Клинтона на Судан и Афганистан в 1998 году, вызвавшие еще большую ярость бен Ладена и его соратников-радикалов, оказались сомнительной полезности.102 Оглядываясь назад, можно утверждать, что Соединенным Штатам следовало бы разработать хорошо финансируемую социальную и экономическую политику, направленную на улучшение положения угнетенных народов на Ближнем Востоке (и в других странах), - политику, которая в долгосрочной перспективе могла бы помочь уменьшить брожение антизападного гнева в арабском и мусульманском мире. Соединенные Штаты могли бы также более активно участвовать в войне идей, как это было в эпоху холодной войны, чтобы пробудить демократические стремления у народов авторитарных стран. В ретроспективе становится особенно ясно, что президент (и Конгресс) могли бы сделать больше для исправления существенных недостатков в сборе разведывательной информации в Америке. Позднее стало очевидно, что Клинтон, у которого были плохие рабочие отношения с высшим военным руководством (и с директором ФБР Луисом Фрихом), не смог снизить вероятность успешных террористических актов в Соединенных Штатах.

Однако это не означает, что администрация Клинтона заслуживает особенно сурового осуждения за свою политику в отношении терроризма. Источники радикальных мусульманских идей, некоторые из которых проистекали из ярости против прежней американской внешней политики на Ближнем Востоке - поддержка шаха Ирана, война в Персидском заливе, поддержка Израиля - были глубоки, и, несомненно, им нелегко было противостоять в краткосрочной перспективе. Угроза терроризма со стороны таких группировок, как "Аль-Каида", хотя и беспокоила правительственных чиновников после 1996 года, была лишь одной из многих поглощающих внешнеполитических и военных проблем - противоракетная оборона, Косово, Босния, Северная Корея, Ирак, Иран, ХАМАС, "Хезболла" и Организация освобождения Палестины, - которые отнимали у администрации время и энергию. Последующие расследования американской разведки выявили меморандумы, в которых с конца 1990-х годов по сентябрь 2001 года высшие должностные лица срочно предупреждались о бен Ладене и "Аль-Каиде": Одно из предупреждений, озаглавленное "Бен Ладен намерен нанести удар по США", было передано президенту Джорджу Бушу на брифинге разведки 6 августа 2001 года.103 Но эти предупреждения были среди лавины информации о терроризме, которая обрушилась на почтовые ящики чиновников, которым приходилось оценивать всевозможные данные кибернетической эпохи.

Всегда легче возложить вину на кого-то после катастрофы, такой как необычайно хорошо исполненные угоны самолетов, потрясшие мир 11 сентября 2001 года, чем оценить сложности и неопределенности, с которыми столкнулись официальные лица до ее начала. Несмотря на трагедии, постигшие посольства в Кении и Танзании, и взрыв американского лайнера "Коул", факт остается фактом: в конце 1990-х годов американцы, включая большинство СМИ, не обращали особого внимания на террористическую деятельность. Ни иммиграционные службы, ни Федеральное управление гражданской авиации (FAA) не усиливали систему безопасности таким образом, чтобы с большой вероятностью обнаружить террористов или оружие в ручной клади. (В сентябре 2001 года только двенадцать предполагаемых террористов из тысяч, выявленных ЦРУ и ФБР, были включены в список "запрещенных к полету" FAA).104 Драматические упреждающие шаги Соединенных Штатов, скорее всего, не получили бы поддержки населения в конце 1990-х или в 2000 году. До 11 сентября 2001 года ни Клинтон, ни Буш, его преемник, не осмелились предпринять серьезные атаки против талибов, отдать приказ об убийстве бин Ладена или ввести действительно жесткие меры внутри страны в отношении путешествий, иммиграции или гражданских свобод.

Самым большим препятствием на пути борьбы с угрозами терроризма стало то, что Комиссия 9/11 подчеркнула в своем заключительном докладе в июле 2004 года: неспособность воображения. До 11 сентября американцам, включая большинство высокопоставленных правительственных чиновников, было трудно представить, что у террористов хватит смелости или возможностей совершить дерзкие и скоординированные нападения на Соединенные Штаты. Ни один самоубийственный захват самолета, например, не был осуществлен нигде в мире в течение более чем тридцати тридцати лет, и ни один из них никогда не происходил в Соединенных Штатах. Как и в 1941 году, когда японцам удалось совершить внезапное нападение на Перл-Харбор, большинство американцев в конце 1990-х годов (и до сентября 2001 года) испытывали ложное чувство безопасности.

Не существовало и надежного способа предотвратить террористическую деятельность. Например, Афганистан в прошлом оказался слишком запутанным местом, чтобы британцы или Советы могли следить за ним, не говоря уже о том, чтобы контролировать. На расстоянии около 8000 миль от Соединенных Штатов это была страна, не имеющая выхода к морю, где во время борьбы с Советским Союзом в 1980-х годах обострилась ксенофобия и джихадизм, и где ожесточенные полевые командиры контролировали значительные территории сельской местности. Близлежащие страны, такие как Пакистан, отказались противостоять талибам или помочь в поимке бен Ладена. В этом регионе мира, как и во многих других, источники антизападных настроений оставались почти непостижимо глубокими - и с ними невозможно было бороться в краткосрочной перспективе.

Развитие глобализации, требующее относительно открытых границ, усложнило слежку за террористами, которые свободно перемещались по миру и не останавливались ни перед чем ради достижения своих целей. Технологические достижения, такие как сотовые телефоны и Интернет, еще больше облегчили террористам общение. Также как и слабые иммиграционные процедуры в Соединенных Штатах, которые гордились своей открытостью, а туристические визы и фальшивые документы было легко получить. Протяженные границы Америки по-прежнему оставались слабо охраняемыми и пористыми. Туристам из многих стран вообще не требовалось никаких виз: Они могли въехать в Соединенные Штаты и оставаться там в течение девяноста дней, после чего могли исчезнуть. Иммигрантам было легко нелегально слиться с толпой, как, например, девятнадцати решительным мусульманам-угонщикам, пятнадцать из которых были выходцами из Саудовской Аравии, которые устроили такой хаос в Соединенных Штатах 11 сентября 2001 года. Большинство из этих радикалов въехали в США

США по поддельным паспортам; один из них выезжал и въезжал в США шесть раз в 2000 и 2001 годах.105

В отличие от зарубежных опасностей времен холодной войны, когда основные источники международного насилия - государства - было относительно легко выявить, в эпоху после холодной войны террористические угрозы исходили не только от скрытных и авторитарных режимов, но и от множества полуавтономных групп без гражданства, которые было очень трудно обнаружить. К 2000 году считалось, что агенты, так или иначе связанные с "Аль-Каидой", действовали в шестидесяти странах. Другие террористы, похоже, входили и выходили из самых разных тайных ячеек и антиамериканских групп. Широко распространено было мнение, что во многих районах Афганистана власть принадлежит не талибам, а террористам-самоубийцам бин Ладена.

По всем этим причинам Соединенные Штаты оставались уязвимыми перед терроризмом, когда администрация Клинтона покинула свой пост в январе 2001 года. Три дополнительные причины - помимо тех, что были приведены выше, - помогают объяснить пренебрежение населения и официальных властей, которое усугубило эту уязвимость. Первой из них был экономический подъем, который способствовал росту гордости за достижения Америки и распространению самоуспокоенности населения относительно будущего хода международных событий, в том числе и терроризма. В те благополучные, самодовольные времена ни Конгресс, ни администрация не сталкивались с серьезным давлением со стороны населения, требующего усилить американскую защиту от насилия из-за рубежа.

Второе - безответственное и скандальное личное поведение Клинтона, новости о котором в январе 1998 года ворвались на общественную арену с громкими заголовками. Третьей причиной стало пристрастное рвение, с которым враги президента - республиканцы, особенно в Конгрессе, - пытались сместить его с поста.

Последовавшие за этим политические обвинения привлекли внимание миллионов американцев, зачастую отвлекая их от более серьезных вопросов, в том числе от терроризма. Партизанская борьба и ее последствия неизбежно отвлекали Конгресс, а также президента и его высших советников. Когда политическая война немного утихла после февраля 1999 года, и в этот момент измученный президент наконец-то одержал победу над своими многочисленными противниками, его администрация осталась в израненном состоянии. Хотя с течением времени личные эксцессы Клинтона могут занять относительно небольшое место в американских учебниках, историки и другие люди обязательно зададутся вопросом, насколько лучше Соединенные Штаты могли бы подготовиться к борьбе с терроризмом, если бы глаза их политических лидеров - и средств массовой информации - не были затуманены более серьезными проблемами.

1

Майкл Бернстайн, "Понимание американского экономического спада: Контуры опыта конца двадцатого века" (Bernstein and David Adler, eds., Understanding American Economic Decline (New York, 1994), 3); Edward Luttwak, The Endangered American Dream: How to Stop the United States from Becoming a Third World Country and How to Win the Geo-Economic Struggle for Industrial Supremacy (New York, 1993), 118.

2

Критику подобных жалоб см. в статье Джозефа Ная "Введение: Упадок доверия к правительству" в Nye et al., Why People Don't Trust Government (Cambridge, Mass., 1997), 1-18. Это источник фразы "демократизация неуверенности". Описания американского потребительства включают Джон де Грааф и другие, Affluenza: The All-Consuming Epidemic (San Francisco, 2001); и Thomas Frank, One Market Under God: Extreme Capitalism, Market Populism, and the End of Economic Democracy (New York, 2000). О тенденциях в бизнесе и торговле см. Thomas McCraw, American Business, 1920-2000: How It Worked (Wheeling, Ill., 2000); и Maury Klein, "Coming Full Circle: The Study of Big Business Since 1950," Enterprise and Society 2, no. 3 (Sept. 2001), 425-60. О компании Wal-Mart см. Саймон Хэд, "Внутри Левиафана", New York Review of Books, 16 декабря 2004 г., 80-89.

3

Андрес Дуани и другие, "Пригородная нация: The Rise of Sprawl and the Decline of the American Dream (New York, 2000). Комментарии о разрастании пригородов см. в книге Дэвида Брукса "На Парадиз Драйв: How We Live Now (and Always Have) in the Future Tense (New York, 2004).

4

Число регистраций транспортных средств в Соединенных Штатах увеличилось со 156 миллионов в 1980 году, когда население составляло 226,5 миллиона человек, до 189 миллионов в 1990 году, когда население составляло 249 миллионов человек, и до 221 миллиона в 2000 году, когда население составляло 281 миллион человек. Стат. Abst., 2002, 675.

5

Эл Гор, Земля в равновесии: Ecology and the Human Spirit (Boston, 1992), 92. Широко известные книги того времени, посвященные ущербу окружающей среде, также включают Джон Макфи, "Контроль над природой" (Нью-Йорк, 1989); и Билл Маккиббен, "Конец природы" (Нью-Йорк, 1989).

6

Time, выпуск от 29 декабря 1997 г. - 5 января 1998 г., 92. Среди книг начала 1990-х годов, в которых обсуждаются последствия работы в Америке, - Джульет Шор, "Переутомленный американец: Неожиданный упадок досуга (Нью-Йорк, 1991); Арлин Сколник, Захваченный рай: The American Family in an Age of Uncertainty (New York, 1994); и Джереми Рифкин, The End of Work: The Decline of the Labor Force and the Dawn of the Post-Market Era (New York, 1995). О проблемах профсоюзов см. Nelson Lichtenstein, State of the Union: A Century of American Labor (Princeton, 2002), 218-25; и Andrew Hacker, "Who's Sticking with the Union?". New York Review of Books, Feb. 13, 1999, 45-48.

7

Тони Джадт, "Европа против Америки", New York Review of Books, 10 февраля 2005 г., 37-41. В 1980 году уровень такой смертности в Соединенных Штатах составлял 12,6 на 1000 живорожденных. В 1999 году он составлял 7,1. В то время показатель для чернокожих составлял 14,6, по сравнению с 5,8 для белых. Stat. Abst., 2002, 78.

8

Число рабочих мест в обрабатывающей промышленности сократилось с 21,9 миллиона в 1980 году до 19,9 миллиона в 2000 году. Стат. Abst., 2002, 385.

9

Величина минимальной заработной платы в постоянных долларах 2000 года составляла 6,72 доллара в 1975 году, 5,36 доллара в 1985 году, 4,80 доллара в 1995 году и, конечно же, 5,15 доллара в 2000 году. Там же, 405.

10

Нью-Йорк Таймс", 8 июня, 25 ноября 2002 г.

11

Там же, 16 января, 18 февраля 2002 года. К середине 2004 г., по оценкам, 60 % американского потребления нефти приходилось на импорт. Там же, 20 июня 2004 г.

12

Стивен Фрейзер, "Каждый человек - спекулянт: A History of Wall Street in American Life (New York, 2004), 600; Stat. Abst., 2002, 735.

13

Роберт Самуэльсон, "Эпоха инфляции", New Republic, 13 мая 2002 г., 32-41. Большая часть этих средств была вложена во взаимные фонды, пенсионные счета и другие управляемые активы, которые значительно расширились в 1990-е годы. К 2000 году 34 миллиона американцев имели пенсионные планы 401(k) с активами на общую сумму 1,7 триллиона долларов (по сравнению с 7,5 миллиона человек, имевших такие планы в 1985 году). Fraser, Every Man a Speculator, 582-83. Владение акциями, как и другими источниками богатства в Америке, вряд ли было демократичным по своей природе. По оценкам, в середине 1990-х годов 1 процент самых богатых американцев владел почти 50 процентами всех акций. Годфри Ходжсон, "Более равные, чем другие: Америка от Никсона до нового века (Принстон, 2004), 92.

14

Фрейзер, "Каждый человек - спекулянт", 590.

15

Там же, 579.

16

Gregg Easterbrook, The Progress Paradox: How Life Gets Better While People Feel Worse (New York, 2003), 127. Позднее сообщалось, что в 2003 году в США насчитывалось 3,8 миллиона "домохозяйств-миллионеров" (3,4 процента от 111 миллионов домохозяйств, насчитывавшихся на тот момент). К ним относились домохозяйства с инвестируемыми активами в размере 1 миллиона долларов и более (без учета основного жилья, активов плана 401 (k), опционов на акции, инвестиций в недвижимость и аннуитетов). Нью-Йорк Таймс, 24 мая 2004 года.

17

Тимоти Смидинг, "Изменение неравенства доходов в странах ОЭСР", в Ричард Хаузер и Ирен Беккер, ред., Личное распределение доходов в международной перспективе (Нью-Йорк, 2000), 205-24; Пол Кругман, "Для богатых", журнал "Нью-Йорк Таймс", 20 октября 2002, 62ft. Американское неравенство с 1970-х годов - центральная тема книги Hodgson, More Equal than Others.

18

Ходжсон, "Более равные, чем другие", 87-111, подчеркивает жадность богатых людей и корпоративных лидеров.

19

О жадности и чувстве собственного достоинства руководителей корпораций см. Джон Кэссиди, "Цикл жадности", New Yorker, Sept. 23, 2002, 64-77.

20

Статистические данные о профсоюзах см. в Stat. Abst., 2002, 412, и примечание 15, глава 10.

21

Отис Грэм, "Незаконченная реформа: Регулирование иммиграции в национальных интересах", в Роджер Дэниелс и Грэм, Debating American Immigration, 1882-Present (Lanham, Md., 2001), 89-185. В основном благодаря иммиграции население Америки продолжало расти и после 2000 года, достигнув 294 миллионов человек в 2003 году.

22

Истербрук, Парадокс прогресса, 86.

23

Барбара Фриз, "Уголь: история человечества" (Кембридж, Массачусетс, 2003), 167-72, где она подсчитала, что число американцев, которым угрожает такая опасность, составляет 81 миллион человек.

24

Это главная мысль книги Грегга Истербрука "Момент на Земле: Наступающая эпоха экологического оптимизма (Нью-Йорк, 1995), а также в книге "Парадокс прогресса" (Easterbrook, The Progress Paradox, 41-45).

25

Марк Рейснер, Пустыня Кадиллак: Американский Запад и его исчезающая вода (Нью-Йорк, 1993), 512-14; Роберт Готлиб, Форсирование весны: Трансформация американского экологического движения (Вашингтон, 1993), 222-26.

26

Дэвид Уитмен, The Optimism Gap: The I'm OK-They're Not Syndrome and the Myth of American Decline (New York, 1998), 110.

27

Нью-Йорк Таймс, 1 марта 2003 г. Стоимость барреля импортируемой нефти (в постоянных долларах 2002 года) достигла минимума в 12 долларов за баррель в 1999 году, тогда как в 1979-80 годах она составляла 88 долларов за баррель.

28

Теодор Каплоу и др., ред., Первый измеренный век: Иллюстрированный путеводитель по тенденциям в Америке, 1900-2000 (Вашингтон, 2001), 256-57; Stat. Abst., 2002, 563.

29

По данным Центров по контролю и профилактике заболеваний, взрослые американцы, хотя в 2002 году были всего на дюйм или около того выше, чем в 1960 году, в среднем стали тяжелее почти на двадцать пять фунтов. Дети тоже стали заметно тяжелее, чем в прошлом. Процент американцев с избыточным весом или ожирением (по определению CDC) увеличился с 56 в начале 1990-х годов до 65 в 2002 году. Нью-Йорк Таймс, 28 октября 2004 г.

30

Число американцев, не имеющих медицинской страховки, продолжало расти и после 2000 года - до 45 миллионов в 2003 году.

31

Снижение уровня курения, вероятно, способствовало росту ожирения, но в большинстве случаев физические последствия небольшого избыточного веса были не столь серьезными, как последствия курения.

32

Стат. Abst., 2002, 71. Разрыв (примерно в шесть лет) между ожидаемой продолжительностью жизни при рождении чернокожих и белых практически не изменился за эти тридцать лет. В 2000 году ожидаемая продолжительность жизни чернокожих при рождении составляла 71,7 года по сравнению с 77,4 года у белых.

33

Эдвард Теннер, "Почему вещи кусаются: Технология и месть непредвиденных последствий (Нью-Йорк, 1996), 261-68; Stat. Abst., 2002, 661, 678. Более совершенные автомобили (за исключением многих внедорожников) также помогли снизить количество смертельных случаев на американских дорогах и магистралях.

34

Стат. Abst., 2002, 600. За этой статистикой, как и за многими другими, скрываются значительные различия, обусловленные расовым неравенством. В 2001 году белым принадлежало 73 % жилья, в котором они проживали, в то время как чернокожим - 48 %. Там же, 599.

35

Нью-Йорк Таймс, 17 апреля 2004 г.

36

Стат. Abst., 2002, 604, 605. В 1995 году американцы впервые купили больше грузовиков, чем легковых автомобилей. В 2001 году 33 миллиона из 107 миллионов домохозяйств страны имели два и более легковых или грузовых автомобиля.

37

Там же, 677.

38

Ниал Фергюсон, "2011", журнал "Нью-Йорк Таймс", 2 декабря 2001 г., 76-79.

39

Стат. Abst., 2002, 422.

40

Провиденс Джорнал, 21 июня. 2004. В 2001-2 годах, когда экономика переживала спад, этот процент немного снизился, а в 2003 году снова вырос до 2,2.

41

Там же, 367. Критики официальной статистики безработицы подчеркивают, что она не включает в себя множество "нерадивых работников". Майкл Кац, Цена гражданства: Redefining the American Welfare State (New York, 2001), 349-51.

42

Дэниел МакМуррер и Изабель Соухилл, "Снижение значимости класса", Отчет Городского института № 4 (апрель 1997 г.); New York Times, 5 июня 2005 г.

43

Стат. Abst., 2002, 422. В долларах 1996 года она составляла 12 823 доллара в 1970 году, 14 393 доллара в 1975 году и 18 229 долларов в 1985 году.

44

Там же, 433. В 1980 году медианный денежный доход домохозяйства в долларах 2000 года составлял 35 238 долларов.

45

Нью-Йорк Таймс, 1 ноября 2004 г.

46

Стат. Abst., 2002, 441. В 2000 году уровень бедности среди белых составлял 9,4 процента по сравнению с 11,7 в 1994 году; среди чернокожих - 22 процента по сравнению с 30,6 в 1994 году. Официальная черта бедности в 2000 году составляла 8 794 доллара для одного человека, 13 738 долларов для трех человек и 17 603 доллара для четырех человек. Там же, 442.

47

На основе данных переписи населения. Доходы коренных американцев, не занятых в игорном бизнесе, улучшались теми же темпами, что и у тех, кто был занят. Providence Journal, 6 января 2005 г.

48

Роберт Самуэльсон, "Великая иллюзия", Newsweek, специальный выпуск, декабрь 1999 - февраль 2000, 48-49. По оценкам Самуэльсона, доход на душу населения в Соединенных Штатах в то время был на 33 % выше, чем в Германии, и на 26 % выше, чем в Японии. Ходжсон (Hodgson, More Equal Than Others, 94-99) соглашается с тем, что покупательная способность потребительских товаров на душу населения в 1990-е годы в США была выше, чем в других странах, но "денежная стоимость [общественных] услуг" - в частности, медицинского обслуживания - была выше в социал-демократических странах Скандинавии, Люксембурге и Швейцарии, что позволило людям в этих странах иметь более высокий уровень жизни, измеряемый по этому другому стандарту.

49

Джозеф Йоффе, "Америка неизбежна", New York Times Magazine, 8 июня 1997 г., 3843; Джонатан Фридланд, Вернуть революцию домой: The Case for a British Republic (London, 1998), 161.

50

Полезное резюме причин процветания Соединенных Штатов в конце 1990-х годов содержит Уильям Нордхаус, "История пузыря", New York Review of Books, Jan. 15, 2004, 28-31. См. также Joseph Stiglitz, The Roaring Nineties: A New History of the World's Most Prosperous Decade (New York, 2003).

51

Джозеф Най, Bound to Lead: The Changing Nature of American Power (New York, 1990), 223-26.

52

Хейнс Джонсон, "Лучшие времена: Америка в годы Клинтона (Нью-Йорк, 2001), 17-21.

53

Time, выпуск от 29 декабря 1997 г. - 5 января 1998 г., 49-51.

54

Маккроу, Американский бизнес, 206. См. также Friedman, The Lexus and the Olive Tree, в которой Интернет неоднократно восхваляется как прокладывающий путь к "демократизации финансов".

55

Тимоти Мэй, "Культура, технология и культ технологий в 1970-е годы", Бет Бейли и Дэвид Фарбер, изд. "Америка в семидесятые" (Лоуренс, Канс., 2004), 208-27.

56

Tenner, Why Things Bite Back, 184-209; Hodgson, More Equal than Others, 73-86,

103-8.

57

Алексис де Токвиль, Демократия в Америке (Нью-Йорк, 1841), книга 2, 147.

58

О многих подобных опросах см. в Robert Samuelson, The Good Life and Its Discontents: The American Dream in the Age of Entitlement, 1945-1995 (New York, 1995), 257-65.

59

Том Брокау, "Величайшее поколение" (Нью-Йорк, 1998).

60

Уитмен, "Разрыв в оптимизме", 34.

61

Стэнли Леберготт, В погоне за счастьем: American Consumers in the Twentieth Century (Princeton, 1993), 69-71; Easterbrook, The Progress Paradox, 160-81.

62

Providence Journal, 14 декабря 2004 г.; Christian Science Monitor, 22 ноября 2004 г. Число смертных приговоров снизилось с 320 в 1996 году до 144 в 2003 году. Это был тридцатилетний минимум. С 1999 по конец 2004 года число смертных приговоров сократилось на 40 % и составило 59 в 2004 году. Объяснения снижения числа казней были разными: среди них - возрастающая роль доказательств ДНК и увеличение числа законов штатов, разрешающих пожизненное заключение без права на досрочное освобождение. Однако некоторые штаты продолжали содержать большое количество заключенных в камерах смертников. В декабре 2004 года в Калифорнии (где с 1976 года было казнено всего десять человек) в камере смертников в тюрьме Сан-Квентин находился 641 человек. В Техасе (который неизменно лидировал по количеству казней - с 1976 по 2004 год их было 336) в камере смертников находилось 444 человека. Многие другие заключенные, ожидающие смертной казни, умерли от СПИДа или покончили с собой в предыдущие годы. В 2004 году более 60 % американцев по-прежнему заявляли, что одобряют смертную казнь, и тридцать восемь американских штатов по-прежнему разрешали ее применение. Нью-Йорк Таймс, 18 декабря 2004 г.

63

Samuelson, The Good Life and Its Discontents, 257-59.

64

Роберт Коллинз, "Больше: The Politics of Economic Growth in Postwar America (New York, 2000), 222-23.

65

Джеймс Паттерсон, Браун против Совета по образованию: A Civil Rights Milestone and Its Troubled Legacy (New York, 2001), 197-201. Решение 515 U.S. 1139 (1995).

66

Терри Андерсон, В погоне за справедливостью: A History of Affirmative Action (New York, 2004), 241-42. Дело 515 U.S. 200 (1995).

67

Лоуренс Фридман, Американское право в двадцатом веке (Нью-Хейвен, 2002), 597-98. Решение 514 U.S. 549 (1995).

68

Дэвид Прайс, "Демократы в Палате представителей при республиканском правлении: Размышления о пределах двухпартийности", Отчет Центра Миллера (Университет Вирджинии) 20 (весна/лето 2004), 21-28.

69

О политических баталиях в 1995-96 гг. см. William Berman, From the Center to the Edge: The Politics and Policies of the Clinton Presidency (Lanham, Md., 2001), 45-72; и Joe Klein, The Natural: The Misunderstood Presidency of Bill Clinton (New York, 2002), 142-49. О позитивных действиях см. Anderson, In Pursuit of Fairness, 243-44.

70

Об этих и последующих событиях на Балканах см. Дэвид Хальберстам, Война в мирное время: Bush, Clinton, and the Generals (New York, 2001), 283-359; и William Hitchcock, The Struggle for Europe: The Turbulent History of a Divided Continent, 1945-2002 (New York, 2003), 392-403.

71

Ричард Холбрук, "Почему мы в Боснии?". New Yorker, 18 мая 1998 г., 39-45; Klein, The Natural, 73-74. Условия Дейтонских соглашений были похожи на условия мирного плана, разработанного при посредничестве Клинтона в начале 1993 года, который был презрен, после чего еще два с половиной года продолжалось этническое кровопролитие. Дейтонские соглашения не устранили напряженность в Боснии. Хотя миллиону беженцев было позволено вернуться в свои дома в течение следующих девяти лет, сотни тысяч других не осмелились вернуться. Ключевые сербские лидеры, которых многие считали военными преступниками, по состоянию на 2005 год оставались на свободе. В декабре 2004 года войска стран Европейского союза заменили 7000 миротворцев НАТО (включая 900 американцев), которые все еще находились там. Нью-Йорк Таймс, 2 декабря 2004 г.

72

Берман, От центра к краю, 54-55.

73

Джулс Витковер, Партия народа: A History of the Democrats (New York, 2003), 676-80.

74

Берман, От центра к краю, 47.

75

Witcover, Party of the People, 678-80.

76

В 2000 году Федеральная комиссия по связи США потребовала, чтобы все новые телевизоры с диагональю 13 дюймов и больше содержали V-чипы.

77

Берман, От центра к краю, 60. Закон был принят в ответ на решение Верховного суда Гавайев в 1993 году, которое, казалось, требовало разрешить однополым парам вступать в брак. Одним из сенаторов, проголосовавших против законопроекта, был Джон Керри из Массачусетса.

78

Первоначально программа называлась Aid to Dependent Children (ADC), но затем была расширена за счет предоставления дополнительной помощи и переименована в AFDC.

79

Стат. Abst., 2002, 340, 354.

80

Там же, 340, 345, 346.

81

Нью-Йорк Таймс", 22 марта 2004 года. Сдержанно благожелательную оценку TANF спустя восемь лет после принятия см. в книге Джейсона ДеПарла "Американская мечта: Three Women, Ten Kids, and a Nation's Drive to End Welfare (New York, 2004).

82

Нью-Йорк Таймс, 2 ноября 2003 г.

83

Там же, 1 марта 1998 г.; Льюис Гулд, Современное американское президентство (Лоуренс, Канс., 2003), 223-24.

84

Берман, От центра к краю, 67-70.

85

В 1996 году, как и в предыдущих кампаниях, деньги, собранные основными кандидатами, были копеечными по сравнению с теми суммами, которые корпорации регулярно тратили на рекламу. По оценкам, в 1996 году Клинтон потратил 169 миллионов долларов. В том же году компания Procter & Gamble потратила 8 миллиардов долларов на рекламу шампуней и других товаров. Гил Трой, "Деньги и политика: Старейшая связь", Wilson Quarterly (лето 1997 г.), 14-32.

86

Всемирный альманах, 2001, 40.

87

Klein, The Natural, 158-60; Berman, From the Center to the Edge, 81, 85-86.

88

Берман, От центра к краю, 106.

89

Eckes and Zeiler, Globalization and the American Century, 213-14. В конце 2004 года Россия согласилась с протоколом, что позволило ему вступить в силу в феврале 2005 года. На тот момент Соединенные Штаты и Австралия были единственными крупными промышленно развитыми странами, которые не согласились с протоколом. Нью-Йорк Таймс, 28 декабря 2004 г.

90

Что касается так называемой Согласованной рамочной программы с Северной Кореей, см. Джоэл Вит и др. в книге "Критическая ситуация: первый северокорейский ядерный кризис" (Вашингтон, 2004).

91

Иан Бурума и Авишай Маргалит, "Оксидентализм: Запад в глазах его врагов (Нью-Йорк, 2004).

92

Мелвин Леффлер, "11 сентября, прошлое и будущее американской внешней политики", International Affairs 79, № 8 (Oct. 2003), 1045-63. Об Аль-Каиде и других террористических группах см. Джонатан Рабан, "Правда о терроризме", New York Review of Books, Jan. 15, 2005, 22-26.

93

Нью-Йорк Таймс, 29 марта 2003 г.

94

Там же, 26 июля 2004 года.

95

Там же, 4 апреля, 3 августа 2004 года. Оценки федеральных расходов на американскую разведку в 1990-е годы - обычно засекреченные - сильно разнятся. О более поздних спорах о размерах финансирования в конце 1990-х годов см. там же, 7 января 2005 г.

96

Брайан Уркхарт, "Материя правды", Нью-Йорк Ревью оф Букс, 13 мая 2004, 8-12; Майкл Игнатьев, "Меньшее зло", Нью-Йорк Таймс Мэгэзин, 2 мая 2004, 46-51, 86-88.

97

Этот запрет был введен в 1970-х годах после того, как в то время стало известно об усилиях ЦРУ по убийству Кастро и других людей. См. главу 3. Конец 1990-х годов был годом "мирного времени", хотя в 1998 году Усама бен Ладен призвал убивать американцев.

98

Ричард Пауэрс, "Бомба с длинным взрывателем: 11 сентября и "реформы" ФБР в 1970-х годах", Американская история 39 (дек. 2004 г.), 43-47.

99

Нью-Йорк Таймс, 3 августа 2004 г.

100

Бестселлер и весьма критический отчет об американских усилиях по борьбе с терроризмом в администрациях Клинтона и Джорджа Буша-младшего см. в книге Richard Clarke, Against All Enemies: Inside America's War on Terror (New York, 2004). Кларк был главой отдела по борьбе с терроризмом в Совете национальной безопасности при обеих администрациях. Игнатьев в книге "Меньшее зло" был одним из многих американцев, включая некоторых либералов, которые позже призвали Соединенные Штаты разработать своего рода национальную идентификационную карту с использованием новейших биометрических идентификаторов. По меньшей мере семь из девятнадцати угонщиков, которым удалось захватить самолеты и взорвать Всемирный торговый центр и Пентагон 11 сентября 2001 года, использовали виргинские удостоверения личности или водительские права, позволившие им подняться на борт самолетов.

101

Нью-Йорк Таймс, 4 июня 2004 г. Позже, в 2001 году, ЦРУ пришло к выводу - очевидно, ошибочному, - что Ирак тогда обладал оружием массового поражения.

102

Критики Клинтона обвиняли его в том, что он санкционировал эти рейды, чтобы отвлечь внимание от нарастающих скандалов, которые в то время угрожали его президентству. Об этих скандалах см. следующую главу.

103

Этот брифинг содержал предупреждение о том, что члены "Аль-Каиды" недавно вели наблюдение за федеральными зданиями в Нью-Йорке. Однако представители администрации Буша утверждали, что эта информация была недостаточно конкретной, чтобы они могли ожидать террористических атак 11 сентября. Большинство высших должностных лиц администрации Буша, как и администрации Клинтона, не могли представить себе подобных атак.

104

Бостон Глоб, 23 июля 2004 г. Многие сторонники гражданских свобод ставят под сомнение точность списка, запрещающего полеты.

105

Нью-Йорк Таймс, 25 июля 2004 г.

12

.

Импичмент и предвыборный кризис, 1998-2000 гг.

Во многом благодаря влиянию друга семьи, который делал щедрые взносы в Демократическую партию, Моника Левински в июле 1995 года получила стажировку в Белом доме. Выросшая в Брентвуде - районе Лос-Анджелеса, где жил О. Дж. Симпсон, и недавно окончившая колледж Льюиса и Кларка в Орегоне, она была в возрасте двадцати одного года. Приехав в столицу страны, она поселилась в жилом комплексе "Уотергейт". Четыре месяца спустя, 15 ноября, она и Билл Клинтон устроили свидание в Белом доме, где, разумеется, жили президент и его жена. Это был второй день частичной остановки работы федерального правительства, вызванной межпартийной борьбой за бюджет летом и осенью, и штат Белого дома, состоявший из 430 человек, временно сократился до 90.

Их свидание стало первой из десяти встреч, в девяти из которых Левински занималась оральным сексом, которые скрытная пара организовала в течение следующих шестнадцати месяцев, причем большинство из них состоялись между 15 ноября 1995 года и 7 апреля 1996 года, когда Левински, ставшая к тому времени правительственной служащей, была переведена в Пентагон. Большинство этих свиданий проходили либо в небольшом частном кабинете рядом с Овальным кабинетом, либо в коридоре без окон за его пределами. По словам Левински, президент часто звонил ей по телефону и пятнадцать раз занимался сексом по телефону. Пара также обменивалась подарками. Последняя из их серьезных встреч состоялась 29 марта 1997 года, после чего у них было две встречи в Овальном кабинете, в августе и декабре 1997 года, сопровождавшиеся поцелуями.1

1. См. Clinton: The Starr Report (London, 1998), 204-13. Здесь и далее цитируется как "Доклад Старра". Пространный рассказ о том, как проблемы Клинтона вписывались в более широкую политическую борьбу той эпохи, см. в книге Haynes Johnson, The Best of Times: America in the Clinton Years (New York, 2001), 227-439.

На этом дело могло бы и закончиться. Хотя Левински была смелой и дерзкой девушкой, которая флиртовала с президентом, поднимая перед ним юбку и демонстрируя нижнее белье со стрингами, и хотя Клинтон был известен своим блуждающим взглядом, никто из присутствующих не представлял, что президент занимался оральным сексом рядом с Овальным кабинетом. До января 1998 года американская общественность даже не подозревала, что такие встречи могут иметь место. Если бы почти легендарная удача Клинтона сохранилась - как это могло бы случиться, если бы он занимал пост главы правительства в дни, предшествовавшие Уотергейту, когда репортеры относительно спокойно смотрели на распущенность политиков, - он присоединился бы к ряду других американских президентов, которые вступали во внебрачные связи, не будучи публично разоблаченными во время пребывания в должности.

Сложный комплекс событий лишил Клинтона такой удачи. Одним из них было пристрастное рвение консервативных политических врагов, которые давно считали его интриганом и бабником. Задолго до января 1998 года, когда роман с Левински попал в заголовки газет, президент был вынужден нанять адвокатов, чтобы оспорить два расследования его поведения. Оба они привели к тому, что он оказался в центре внимания новостей, часто становившихся сенсационными. Одним из них было расследование Кеннета Старра, независимого адвоката, который в середине 1994 года начал расследовать причастность Клинтонов к целому ряду дел, в частности к проекту застройки реки Уайтуотер в Арканзасе. Другой причиной стал гражданский иск, который Пола Корбин Джонс подала в мае 1994 года, утверждая, что, будучи губернатором Арканзаса в 1991 году, он сексуально домогался ее в гостиничном номере в Литл-Роке.2

Хотя адвокаты Клинтона боролись с этими расследованиями на каждом шагу, им не удалось их отменить. В мае 1997 года Верховный суд единогласно отклонил утверждение Клинтона о том, что Конституция защищает его от гражданских исков, подобных тому, который инициировал Джонс, пока он находится в должности. Он постановил, что дело должно быть продолжено.3 Многие правовые аналитики критиковали это решение, утверждая, что оно подвергает всех будущих руководителей страны риску столкнуться с трудоемкими и потенциально необоснованными судебными разбирательствами по обвинению в неправомерных действиях, которые могли иметь место до вступления президента в должность. Тем не менее решение суда осталось в силе, заставив Клинтона и целую батарею дорогостоящих юристов разбираться с иском впоследствии.4

Тем не менее ни Старр, ни адвокаты, помогавшие Джонсу, не узнали ничего нового о связи Клинтона с Левински до осени 1997 года. В это время Линда Трипп, коллега Левински по работе в Пентагоне, стала

2. О происхождении этих действий см. главу 10.

3. 520 U.S. 681 (1997).

4. См. Рональд Дворкин, "Раненая конституция", "Нью-Йорк ревью оф букс", март

18, 1999, 8-9.

главный актер в драме, которой вскоре предстояло развернуться. Трипп, которой было почти пятьдесят лет, когда она встретила Левински в 1996 году, питала множество обид, особенно на Клинтона и его помощников, которые ранее сместили ее с должности секретаря в Белом доме и отправили в Пентагон. Когда она столкнулась с Левински, коллегой по изгнанию в Пентагоне, она поняла, что ее молодая коллега была влюблена в Клинтона. Притворившись, что подружилась с ней, она узнала, что у Левински были сексуальные отношения с президентом.

Начиная с сентября 1997 года Трипп тайно записал несколько разговоров, в которых Левински рассказывала интимные подробности своих похождений. Затем Трипп начал делиться записями с юридической командой Полы Джонс, которая искала доказательства внебрачных связей, в которые мог вступать Клинтон на протяжении многих лет. Когда в январе 1998 года Левински дала показания под присягой по делу Джонс, Старр (который общался с адвокатами Джонс до того, как стал независимым адвокатом, и внимательно следил за развитием событий в этом деле) увидел шанс расширить свое расследование.

Эта сложная цепь обстоятельств и личных связей указывала на несколько фактов. Во-первых, Левински, как и многие люди, имеющие романы, не умела хранить секреты. Во-вторых, Трипп был другом из ада. Вооружившись явно порочащей информацией от Триппа, Старр обратился к генеральному прокурору Джанет Рино с просьбой расширить круг расследований, проводимых его офисом. В частности, он надеялся доказать, что Клинтон участвовал в заговоре с целью воспрепятствовать правосудию, устроив Левински на новую работу в Нью-Йорке и побудив ее лжесвидетельствовать под присягой по делу Джонса, а также что он нарушил федеральный закон в общении со свидетелями, потенциальными свидетелями или другими лицами, имеющими отношение к этому делу.

Рино, столкнувшись с подобным развитием событий, рекомендовала федеральной комиссии из трех судей, уполномоченной контролировать деятельность независимых адвокатов, дать Старру полномочия расширить расследование, и комиссия быстро их предоставила. Для Старра, который не смог собрать доказательства, уличающие президента в неправомерных действиях, связанных со сделками в Уайтуотере, эти полномочия были просто замечательными. Это было ключевое решение, которое позволило ему копать все глубже и глубже, что привело к одной поразительной истории за другой - и в конечном итоге к импичменту президента.5

В то же время через интернет-ресурс Drudge Report просочилась информация о том, что Клинтон была вовлечена в постоянную сексуальную связь.

5. Уильям Берман, От центра до края: политика и политика президентства Клинтона (Lanham, Md., 2001), 79-81; Джо Кляйн, Естественное: The Misunderstood Presidency of Bill Clinton (New York, 2002), 177-81, 199-201; Johnson, The Best of Times, 265-77.

отношения со стажеркой Белого дома. На следующий день "Репорт" обновил информацию, назвав имя Левински. Газеты, не доверяя источнику, поначалу не хотели печатать столь сенсационную историю, но факты, похоже, подтвердились. Когда 21 января газета Washington Post опубликовала информацию из Drudge Report, ее откровения потрясли всю страну. В течение следующих тринадцати месяцев "Моникагейт" то и дело доминировал на первых полосах газет.6

Клинтон, который был стойким бойцом, отказался сдаваться. Когда появилась статья в Post, он связался с Диком Моррисом, который согласился провести мгновенный опрос, чтобы выяснить, как американцы могут отреагировать на поведение Клинтона. Когда поздно вечером они снова разговаривали, Моррис сказал, что американский народ готов терпеть президентские интрижки, но не лжесвидетельство или препятствование правосудию. Он также посоветовал президенту не делать публичных признаний. Избиратели, по его словам, "просто не готовы к этому". "Что ж, - ответил Клинтон, - тогда нам придется просто победить "7.

Следуя этой смелой стратегии, Клинтон в первые несколько дней после появления новостей отрицал все - перед своей женой, членами кабинета, друзьями, помощниками и интервьюерами. 26 января в присутствии жены и членов кабинета министров в комнате Рузвельта Белого дома он предстал перед батареей телекамер и решительно заявил о своей невиновности. С силой ткнув пальцем в сторону камер, он воскликнул: "Я хочу сказать американскому народу одну вещь. Я хочу, чтобы вы выслушали меня. Я повторю это еще раз. Я не [здесь он погрозил пальцем вниз] имел сексуальных отношений с этой женщиной, г-жой Левински. Я никогда не говорил никому лгать, ни разу, никогда. Эти обвинения ложны [здесь он делает более энергичный жест], и я должен вернуться к работе на благо американского народа "8.

Его жена Хиллари, приняв заявление мужа, на следующий день решительно поддержала его, заявив широкой телевизионной аудитории, смотревшей шоу Today, что его администрация стала жертвой "обширного правого заговора". Обличая Старра, она добавила: "Мы получили политически мотивированного прокурора, который... буквально четыре года изучал каждый наш телефонный... звонок, каждый выписанный чек, выискивал компромат, запугивал свидетелей, делал все возможное, чтобы попытаться выдвинуть какое-нибудь обвинение против моего мужа". . . Это не просто один человек, это целая операция "9.

6.

7.

8. 9.

Johnson, The Best of Times, 292-95; Berman, From the Center to the Edge, 79-81, 84-86. Johnson, The Best of Times, 239-40. Джонсон добавляет, что Моррис тогда сказал: "Еще бы".

Там же, 233.

Там же, 245.

Выстроив такую защиту, президент ничего не говорил на публике по этому поводу в течение следующих семи месяцев, и за это время он шесть раз отклонял приглашения федерального большого жюри дать показания о своих действиях. Именно в эти месяцы Старр, за которым охотно следили телевизионщики, стал весьма заметной фигурой. Старр был всего на четыре недели старше президента, но вырос он в Восточном Техасе, недалеко от границы с Оклахомой, где родился Билл Клинтон. Его отец был парикмахером и священником консервативной церкви Христа. Сначала Старр учился в колледже Хардинга в Сирси, штат Арканзас, который был связан с его церковью. Летом он продавал Библии от двери к двери. Религиозно ориентированное консервативное воспитание Старра резко контрастировало с воспитанием Клинтона, молодого человека 1960-х годов, который в то же время вел гораздо более авантюрную социальную жизнь10.

Как и Клинтон, Старр оставил свои географические корни и устремился на Восток, переведясь из колледжа Хардинга через полтора года, чтобы завершить свое образование в Университете Джорджа Вашингтона. Затем он получил степень магистра истории в Университете Брауна и окончил юридическую школу Дьюка. Он быстро поднялся в мире юриспруденции: работал клерком у председателя Верховного суда Уоррена Бёргера, был судьей в престижном федеральном апелляционном суде округа Колумбия, а затем стал генеральным солиситором в администрации Буша. Политические инсайдеры предсказывали, что когда-нибудь он займет место в Верховном суде. Консервативный республиканец, он методично работал с тех пор, как в 1994 году взял на себя задачу расследования дела об Уайтуотере, и охотно искал доказательства правонарушений, которые могли бы уличить президента.

Поговорив с адвокатами Джонса в 1994 году, Старр был уверен, что Клинтон прелюбодействует, и пленки, записанные Триппом, казались ему почти небесами. Будучи человеком воцерковленным и гордившимся своей моральной чистотой, он находил подробности интрижки Клинтона отталкивающими. Последующие показания различных друзей Левински, которым она также призналась в своих отношениях, еще больше укрепили Старра в решимости расширить расследование в надежде, что он сможет уличить президента в лжесвидетельстве и препятствовании правосудию. Тем летом он предоставил Левински иммунитет от судебного преследования (в том числе за лжесвидетельство, данное под присягой по делу Джонса), после чего она рассказала федеральному большому жюри о своих сексуальных похождениях с президентом. Она также предъявила испачканное спермой темно-синее платье, которое, по ее словам, было на ней во время свидания с президентом. В августе анализ ДНК, проведенный по требованию президента, показал, что сперма принадлежала Клинтону.

Когда улик против него накопилось все больше, Клинтон сам дал показания под присягой помощникам Старра на четырехчасовом допросе в Белом доме 17 августа - и по телевидению предстал перед федеральным большим жюри. Он признал, что вступил в "неподобающие" отношения с Левински, которые включали "интимный контакт", но отрицал, что прямо солгал о своем поведении в своих показаниях по делу Джонса, и отказался отвечать на ряд вопросов. В тот вечер он защищался перед американским народом по телевидению. В четырехминутном обращении он, наконец, признал: "У меня действительно были отношения с г-жой Левински, которые не были уместны. . . . Это был критический промах в суждениях и личный провал с моей стороны, за который я несу полную и исключительную ответственность". Он признал, что "ввел в заблуждение людей, включая даже мою жену". Тем не менее президент продолжал жалеть себя и вести себя вызывающе. Обидевшись на расследование Старра, он пожаловался, что оно "длилось слишком долго, стоило слишком дорого и причинило боль слишком многим невинным людям". В конце он заявил, что настало время двигаться дальше и "восстановить ткань нашего национального дискурса".1

Реакция многих редакций на выступление Клинтон была язвительной. Одна из газет заявила: "В отвратительной четырехминутной сессии президент сказал нации не больше, чем должен был. Это была просчитанная, тщательно выверенная попытка контроля за ущербом. Это было чертовски неприятно после беседы у камина с Ф.Д.Р.". Другой написал, что "мантра Клинтона о принятии личной ответственности звучит пусто. Он подвел всю страну".2

Тогда и позже комментаторы сетовали на то, что затянувшееся дело Клинтон-Левински практически парализовало рассмотрение других важных вопросов, включая будущую финансовую жизнеспособность Social Security и Medicare, регулирование управляемых планов медицинского обслуживания и реформу финансирования избирательных кампаний.3 Единственным значимым достижением президента в начале 1998 года стал его успех в обеспечении одобрения Сенатом, 80 против 19, расширения НАТО за счет Польши, Венгрии и Чешской Республики.4

Противники президента также жаловались, что он настолько поглощен защитой своей шкуры, что ставит под угрозу национальную безопасность. 7 августа террористы "Аль-Каиды" взорвали американские посольства в Кении и Танзании. 20 августа, через три дня после своего телеобращения, Клинтон санкционировал ответные ракетные удары в Судане и Афганистане, что заставило критиков обвинить его в циничном использовании военной силы, чтобы отвлечь внимание от своих личных излишеств. Так ли это, доказать невозможно - Клинтон утверждал, что действовал, чтобы помешать терроризму, - но никто не сомневался, что личные проблемы отнимали у него много времени и что партийные баталии по поводу секса отвлекали внимание Вашингтона и всей страны.15

Старр не терял времени, прежде чем приступить к импичменту. В сексуально графическом 445-страничном отчете (вместе с более чем 3000 страниц документов), который он направил в Палату представителей 9 сентября, а 11 сентября Палата представила общественности, Старру нечего было сказать о причастности Клинтонов к Уайтуотер или об их роли в других делах, которые он изучал в ходе своего четырехлетнего расследования. Зато ему было что рассказать о сексуальных наклонностях Клинтона. В его докладе, не жалевшем подробностей, содержалось обвинение в том, что президент совершил лжесвидетельство (уголовное преступление), отрицая под присягой, что у него когда-либо были "сексуальные отношения" с Левински, и что он препятствовал правосудию (также уголовное преступление), причем разными способами. Среди этих способов были следующие: побудил ее дать ложные показания под присягой, отрицающие, что она занималась с ним сексом; скрыл, что обменивался с ней подарками; помог ей устроиться на работу в Нью-Йорке, чтобы она не давала показаний против него по делу Джонса; лгал друзьям, чтобы они рассказали неправду большому жюри16.

Несмотря на вуайеристский характер доклада, многие редакторы сочли его выводы убийственными. Появились шутки о том, что в Америке появился "президент-приапик", у которого "ахиллово сухожилие в паху". Газета New York Times назвала доклад Старра "разрушительным" и предсказала, что Клинтон запомнится "безвкусностью своих вкусов и поведения и неуважением, с которым он относился к жилищу, являющемуся почитаемым символом президентского достоинства". Эндрю Салливан, бывший редактор New Republic, написал эссе "Ложь, которая имеет значение", в котором сказал: "Клинтон - это рак культуры, рак цинизма, нарциссизма и лжи. В какой-то момент даже самые звездные экономические и социальные рекорды не стоят того, чтобы раковая опухоль дала еще больше метастазов. Он должен уйти "17.

К несчастью для подобных антиклинтоновских редакций, большинство американцев, похоже, были куда менее цензурными. Конечно, опросы того времени показывали.

15. Johnson, The Best of Times, 338-49.

16. Отчет Старра, 199-201.

17. Нью-Йорк Таймс, 12 сентября 1998 г.; Эндрю Салливан, "Ложь, которая имеет значение", Новая Республика, 14, 21 сентября 1998 г., 22.

В конце августа 1998 года примерно 60 процентов американцев не одобряли его личное поведение, однако рейтинг одобрения его работы снизился лишь незначительно. На протяжении всей предвзятой войны, которая доминировала в заголовках газет до начала 1999 года, опросы неизменно давали Клинтону рейтинг эффективности работы более 60 процентов. Иногда в начале 1999 года они превышали 70 %, что является удивительно позитивным показателем для президента. Столь же высокие оценки работы сохранялись до конца его президентства.5

Учитывая личное поведение Клинтона, его высокие рейтинги одобрения работы казались загадочными, но были веские причины, по которым они сохранялись. Одна из них - относительно незначительная - связана с отклонением в апреле 1998 года гражданского иска, в котором Джонс обвинила Клинтона в сексуальных домогательствах. Отказывая ей в рассмотрении дела, судья дал понять, что доказательства, представленные ее адвокатами, были слишком незначительными, чтобы заслуживать судебного разбирательства.6 Общественная осведомленность об этом отказе, возможно, хотя бы немного помогла людям задуматься о том, что он стал объектом чрезмерного партийного рвения. Второй и гораздо более важной причиной высоких рейтингов Клинтона была экономика, которая вместе с фондовым рынком в 1998 году переживала невиданный ранее бум. В американской политике - да и во всей политике - существует трюизм: процветающая экономика - это одно из лучших событий, которые могут произойти с руководителем страны, даже если он не несет за нее основной ответственности.

Третья причина связана со Старром. Еще до того, как он подготовил свой доклад, он показался многим американцам ханжой, ханжой и злопамятным. Критики считали, что он позволил личной неприязни к Клинтону - и ханжеской озабоченности по поводу секса - затуманить его суждения, превратив тем самым секс-скандал в конституционный кризис. Многие американцы - подстегиваемые нелестными изображениями Старра в СМИ, которые упивались персонификацией политической борьбы, - похоже, были склонны винить прокурора в затруднительном положении президента. Опросы, проведенные в конце августа, показали, что только 19 % американцев положительно относятся к все более и более позорному прокурору, а 43 % - отрицательно.7 Как позже заметил Хейнс Джонсон из Washington Post, Старр, вероятно, войдет в историю Америки как "неумолимый, самодовольный инспектор Жавер [из "Отверженных"], чье упорное преследование Билла Клинтона год за годом приводит ко второму импичменту президента Соединенных Штатов. . . . Кен Старр предстает в этой публичной картине как лишенный юмора моралист, пуританин в Вавилоне, не в ладах с современными взглядами. Ревностный идеолог".8

Склонность людей проводить различие между личным поведением Клинтона и его работой на посту свидетельствовала о том, что американцы, особенно молодые, отнюдь не столь пуритански относятся к сексу, как считали некоторые современные комментаторы или как долго и высокомерно утверждали многие космополитичные европейцы. В 1998 году даже большинство женщин, особенно тех, кто придерживался либеральных взглядов, как оказалось, поддержали президента. Хотя они не одобряли его отношения с Левински, они не считали, что о нем следует судить только по его моральному облику. В конце концов, его жена осталась с ним.

Их позиция, как и позиция многих мужчин, свидетельствует о том, что к концу 1990-х годов американцы стали гораздо охотнее, чем в прошлом, относиться к сексуальному поведению людей, в том числе государственных служащих, в режиме "живи и живи". Их готовность к этому стала еще одним признаком длительной либерализации американских культурных установок, которая продвигалась вперед, особенно с 1960-х годов.9 Клинтон, свободолюбивый символ более вседозволенного поколения бумеров, был человеком, с которым они могли общаться и которого могли понять.10

Однако республиканцы в Конгрессе были гораздо менее терпимы к поведению Клинтона, чем большинство американцев. Многие из них надеялись продвинуть партийные интересы и собрать средства на кампанию со своей консервативной базы. 8 октября, через месяц после получения отчета Старра, республиканцы проголосовали за проведение расследования импичмента. В своих речах и выступлениях они поносили президента. Поскольку до внеочередных выборов оставалось меньше месяца, они надеялись на триумф гопов, а затем на импичмент, который, как предписывает Конституция, позволит Сенату предать президента суду. Голосование двух третей сенаторов отстранит президента от должности.

Эти республиканцы следили за происходящим из правого поля, не понимая, насколько они не в ладах с основными игроками - и с общественным мнением. Это стало особенно очевидно по результатам выборов в ноябре того года. В некоторых губернаторских гонках, в частности в Техасе, где Джордж Буш-младший одержал оглушительную победу, у ГОП был повод для радости. Но голосование не привело к изменениям в партийном составе Сената, который остался под контролем ГОП, 55 к 45. В Палате представителей демократы получили пять мест, немного сократив республиканское большинство до 222 против 212.

Это были первые с 1934 года выборы в межгодие, когда партия, занимавшая Белый дом, фактически увеличила свое число в Палате представителей. Гингрич, возглавлявший борьбу с Клинтоном, чувствовал себя униженным. Через три дня он подал в отставку с поста спикера и объявил, что покинет Палату представителей по окончании срока своих полномочий в январе 1999 года. Также стало известно, что у него был роман с помощницей конгресса, которая была достаточно молода, чтобы быть его дочерью. Когда в декабре выяснилось, что его сменщик на посту спикера, Роберт Ливингстон из Луизианы, тоже прелюбодействовал, он тоже объявил, что покинет Конгресс в январе. Он заявил: "Я должен показать пример, которому, я надеюсь, последует президент Клинтон". Как оказалось, не все импичментщики отличались безупречным моральным обликом.

Не обращая внимания на подобные неудачи, республиканское большинство в Палате представителей продолжало добиваться импичмента президента. 19 декабря, в день, когда Клинтон санкционировал массированные американские авиаудары по Ираку, они достигли своей цели. В основном по партийной линии республиканцы одержали победу по двум из четырех пунктов обвинения, рекомендованных судебным комитетом Палаты представителей. Одно обвинение, утверждавшее, что президент лжесвидетельствовал перед федеральным большим жюри, прошло со счетом 228 против 206. Второе, утверждающее, что он препятствовал правосудию в деле Джонса, было одобрено 221 голосом против 212. Клинтон стал первым в истории Соединенных Штатов должным образом избранным президентом, которому был объявлен импичмент.11

Поскольку для вынесения приговора в Сенате требовалось две трети голосов из шестидесяти семи, исход процесса в верхней палате, где у республиканцев было всего пятьдесят пять мест, никогда не вызывал сомнений. Тем не менее разбирательство длилось тридцать семь дней. Республиканцы из Палаты представителей, представляя свою версию Сенату, утверждали, что лжесвидетельство и препятствование правосудию со стороны Клинтона соответствуют конституционному определению "высоких преступлений и проступков" и оправдывают его отстранение от должности. Адвокаты Клинтона ответили, что, хотя он вел себя плохо, его проступок вряд ли оправдывает такой крайний шаг, как отстранение от должности. 12 февраля 1999 года Сенат отклонил обвинение в лжесвидетельстве 55 голосами против 45, причем десять республиканцев присоединились к сорока пяти демократам, составлявшим большинство. Голосование по обвинению в воспрепятствовании правосудию было более близким - 50 против 50, пять республиканцев присоединились к сорока пяти демократам, выступавшим против. Клинтон победил.

Хотя самые крупные сражения были позади, несколько юридических вопросов, изученных Старром, еще оставались нерешенными. К 30 июня 1999 года (к этому моменту полномочия независимых прокуроров были утрачены) его расследования по делу Уайтуотера и другим вопросам увенчались двадцатью обвинительными заключениями, четырнадцать из которых закончились признанием вины или обвинительными приговорами. Среди тех, кто оказался в тюрьме, были Уэбстер Хаббелл, бывший юридический партнер Хиллари Клинтон и заместитель генерального прокурора при Клинтоне, а также губернатор Арканзаса Джим Гай Такер. Хаббелл был признан виновным в мошенничестве и уклонении от уплаты налогов, Такер - в мошенничестве. Месяц спустя судья Сьюзан Веббер Райт, прекратившая дело Джонса в 1998 году, постановила, что Клинтон дал под присягой "ложные, вводящие в заблуждение и уклончивые ответы, которые были призваны помешать судебному процессу". Признав его виновным в неуважении к суду, она обязала его выплатить адвокатам Джонса 90 000 долларов.