Соединенные Штаты от Уотергейта до Буша против Гора

Таким был неспокойный мир, который развивался в то время, когда Рональд Рейган определял внешнюю и военную политику Америки. Учитывая исторические преобразования, происходившие в эти годы, неудивительно, что он, как и другие западные лидеры, часто импровизировал, иногда неуклюже, в поисках ответов на опасности, угрожавшие американским интересам и мирным международным отношениям.

Несмотря на междоусобицы, которые нарушили работу команды советников Рейгана по внешней политике в начале 1980-х годов, направление деятельности его администрации было ясным. Это стало ясно еще во время предвыборной кампании 1980 года, когда будущий президент снова и снова подчеркивал свою убежденность в том, что Соединенные Штаты - исключительная нация, которой суждено пережить и в конечном итоге преодолеть тиранические системы, такие как коммунизм, и распространить свои демократические добродетели по всему миру. Это видение, лежащее в основе взглядов Рейгана на американскую историю, было непоколебимым. Оно придало внешней политике Соединенных Штатов импульс, который его поклонники, искавшие оптимистичных подходов, способных развеять "малазию" картеровских лет, сочли просто неотразимым.

Во время предвыборной кампании 1980 года Рейган неоднократно обещал укрепить национальную оборону Америки. Он утверждал, что это не является статьей бюджета: "Вы тратите то, что вам нужно". И он так и сделал. Возобновив разработку бомбардировщика B-1, он добился финансирования нового бомбардировщика B-2, крылатых ракет, ракеты MX и военно-морского флота на 600 кораблей. С 1981 по 1985 год расходы на оборону США выросли на 34 % в реальных долларах 1982 года - со 171 до 229 миллиардов долларов. За восемь лет правления Рейгана военные расходы составили почти 2 триллиона долларов. Его расходы на оборону составляли меньший процент от федерального бюджета, чем в годы правления Эйзенхауэра и Кеннеди (когда холодная война была наиболее острой, а финансирование внутренних целей было относительно низким). Тем не менее, расходы на оборону при Рейгане были огромными и составляли почти четверть федеральных расходов на протяжении большей части десятилетия.13

Наращивая оборону Америки, Рейган и его высшие советники надеялись, что им удастся запугать врагов за рубежом и тем самым свести к минимуму вероятность войны. В ноябре 1984 года Уайнбергер изложил этот образ мышления, который отражал его ужас перед убийством американских морских пехотинцев в Ливане в 1983 году, а также продолжающееся влияние войны во Вьетнаме на американское военное мышление. Соединенные Штаты, по его мнению, должны отправлять войска в боевые действия за границу только в крайнем случае и только при определенных особых условиях: когда под угрозой находятся важные национальные интересы, когда ясно, что Конгресс и народ поддерживают такой шаг, и когда политики имеют "четко определенные политические и военные цели", включая хорошо продуманную стратегию выхода. Прежде всего, Соединенные Штаты должны воевать только тогда, когда у них под рукой есть настолько превосходящая военная сила, что они уверены в победе без значительных потерь среди американцев.14 Позже, когда Колин Пауэлл стал председателем Объединенного комитета начальников штабов при президенте Буше, этот подход стал известен как "доктрина Пауэлла", которая диктовала действия США в войне в Персидском заливе 1991 года. "Война, - сказал Пауэлл, - должна быть крайним средством. И когда мы вступаем в войну, у нас должна быть цель, которую наш народ может понять и поддержать; мы должны мобилизовать ресурсы страны для выполнения этой миссии, а затем идти к победе".15 После 1983 года значительная часть денег, собранных на оборону, пошла на стратегическую оборонную инициативу Рейгана (СОИ), которая лично увлекала его больше, чем любая другая политика его президентства, за исключением снижения налогов. SDI не была чем-то, что он внезапно придумал, находясь в Белом доме. Она возникла из его ужасающего удивления, когда в 1979 году он узнал, что Соединенные Штаты, потратив миллиарды на наступательные вооружения, практически не имеют защиты от подлетающих ракет. Рейган испытывал вязкий ужас перед ядерной войной, которая, по его мнению, приведет к Армагеддону, и считал, что существующее советско-американское противостояние взаимного гарантированного уничтожения (MAD) путем наращивания наступательных ракет гарантирует либо капитуляцию Америки, либо взаимное самоубийство. Создание надежного оборонительного щита, такого как SDI, по его мнению, убедит СССР в бесполезности наращивания запасов наступательных вооружений. После этого может последовать разоружение.

Будучи оптимистом, Рейган также почти мистически верил в научную и технологическую изобретательность нации. Хотя он не понимал технологических аспектов SDI, он настаивал на том, что Соединенные Штаты должны сделать акцент на фундаментальных исследованиях оборонительного оружия космического базирования, такого как химические лазеры и пучки частиц, лазеры наземного базирования, лазеры накачки с ядерным наконечником и различные виды оружия кинетической энергии. Суть SDI заключалась в лазерах на ядерной энергии, которые должны были функционировать в космосе. Не зря скептики прозвали SDI "звездными войнами".16

Хотя различные оборонные подрядчики встали на сторону Рейгана, оппоненты поспешили оспорить его предположения. Некоторые из этих скептиков опасались, что SDI приведет к милитаризации космоса и, возможно, вызовет взрывы, которые опустошат его. Другие утверждали, что "Звездные войны" обойдут договор о противоракетной обороне (ПРО), который советская и американская стороны подписали в 1972 году. Другие мрачно предполагали, что SDI - это прикрытие, под которым в космосе может быть размещено и наступательное оружие. Они опасались, что Советский Союз, опасаясь, что SDI позволит Соединенным Штатам безнаказанно нападать, может ответить на инициативу превентивным ударом, чтобы разбить Америку до того, как она успеет разместить свою новую систему обороны. По меньшей мере, добавляют критики, Советы разработают новое и более сложное наступательное оружие, которое сможет пробить любой защитный щит, который американские ученые смогут возвести. Большинство ведущих ученых соглашались с тем, что ни одна оборонительная система не может обеспечить полную защиту от вражеских атак. Некоторые противники SDI считали, что Рейган сошел с ума и пускает нацию в чрезвычайно дорогостоящую, полубезумную авантюру в странное и неизвестное.17

По мере того как в середине и конце 1980-х годов американские расходы на SDI и другие оборонные объекты росли, критики, подобные этим, сумели вызвать значительные дебаты. Особенно заметным скептиком был Пол Кеннеди, британский ученый в области международных отношений, преподававший в Йельском университете. В конце 1987 года он опубликовал длинную и эрудированную книгу "Взлет и падение великих держав", которая привлекла большое внимание и была продана тиражом более 225 000 экземпляров в течение следующего года.18 Соединенные Штаты, признавал Кеннеди, все еще остаются могущественной страной - "в своем собственном классе в экономическом и, возможно, даже в военном отношении", - но они слишком много делают, вмешиваясь в дела всего мира. Слишком долго она вносила значительный вклад в "спиралевидную гонку вооружений", тем самым нагнетая напряженность в мире. По его словам, большие расходы на оборону в Соединенных Штатах искажают экономические приоритеты, ослабляют внутреннюю инфраструктуру и приводят к "масштабному долгосрочному снижению занятости американских "синих воротничков". Короче говоря, Соединенные Штаты виновны в "имперском перенапряжении". Если они не исправятся, их постигнет участь имперской Испании конца XVI века и Великобритании конца XIX. Перефразируя смертельно серьезное высказывание Джорджа Бернарда Шоу о Британии, он написал: "Рим пал, Вавилон пал, придет и черед Скарсдейла".19

Внимание к книге Кеннеди, которую вряд ли можно было прочесть быстро, говорит о том, что он задел за живое. В течение следующих двух лет страхи по поводу американского экономического и политического "упадка" - упадка, вызванного, как утверждали Кеннеди и другие, отчасти чрезмерными расходами на оборону, - казалось, охватили всю культуру. Многие американцы уже были близки к панике после стремительного падения фондового рынка 19 октября 1987 года. В тот день, "черный понедельник", промышленный индекс Доу-Джонса упал на 23 процента, или 508 пунктов, и закрылся на отметке 1738,74. Это было крупнейшее однодневное падение в истории Соединенных Штатов. Федеральная резервная система, которую в то время возглавлял Алан Гринспен, быстро приняла меры, чтобы предотвратить дальнейшее падение, предоставив кредиты, которые поддержали банки и инвестиционные дома. Этим Гринспен порадовал руководителей корпораций, многие из которых впоследствии его превозносили. Но резкое падение стоимости акций резко обнажило спекулятивный избыток, охвативший Уолл-стрит в 1980-х годах, и напугало руководителей компаний, держателей акций и многих других американцев. Только в сентябре 1989 года рынок превзошел максимум, существовавший до краха 1987 года.

Особую тревогу вызвало появление "азиатских тигров", в частности Японии, чей стремительный экономический рост, казалось, угрожал американской гегемонии. В период с 1987 по 1989 год японские интересы приобрели ряд американских объектов, включая CBS Records и Рокфеллер-центр. Когда в 1989 году стало известно, что Sony купила Columbia Pictures, Newsweek опубликовал статью на обложке "Япония покупает Голливуд". Бестселлер 1992 года "Восходящее солнце: A Novel" популярного писателя Майкла Крихтона, вызвал призрак захвата американской экономики японцами. Слегка избавленный от расового кодирования, роман был превращен в популярный голливудский фильм с таким названием в 1993 году. Один ученый, расстроенный тем, что Соединенные Штаты отстают в области исследований и разработок, написал в 1993 году, что стране грозит опасность превратиться в "страну третьего мира" и что сама американская мечта находится в осаде.20

Учитывая потребительский характер американской культуры и относительно слабое внимание, которое в большинстве школ и университетов уделялось математике, естественным наукам и иностранным языкам, были основания для беспокойства о конкурентоспособности Соединенных Штатов в будущем. Однако многие пессимисты в то время преувеличивали бедственное положение страны. Конечно, доля Америки в международном производстве, составлявшая в 1945 году около 50 процентов мирового ВНП, снизилась после окончания Второй мировой войны, но вряд ли стоит удивляться тому, что энергичные промышленные страны, такие как Германия и Япония, продвинулись вперед, оправившись от разрушений, которые их захлестнули. Более того, этим странам еще предстояло пройти долгий путь, чтобы вплотную приблизиться к Соединенным Штатам.

США, которые в 1980-е годы оставались экономическим гигантом. При 5 процентах населения планеты на Америку в 1990 году приходилось 25 процентов мирового производства. Знающие наблюдатели, наблюдая за неповоротливостью японской бюрократии и междоусобицей, разделявшей ее мощные группы интересов, предсказывали (как оказалось, правильно), что Япония когда-нибудь потеряет свое конкурентное преимущество, а Соединенные Штаты останутся гигантом мировой экономики.21

Рейган, казалось, не обращал внимания на подобные дебаты. С 1983 года, когда он запустил SDI, и до 1989 года, когда он покинул свой пост, он энергично, даже страстно, отстаивал этот план. По мере того как исследования продвигались вперед, многие высокопоставленные чиновники все еще не верили, что он действительно рассчитывал на то, что "наука" окажется успешной. Они предполагали, что он поддерживал SDI главным образом для того, чтобы заставить Советы рассмотреть возможность разработки собственных защитных экранов, затраты на которые разорили бы их экономику, или что он использовал SDI в качестве разменной монеты, чтобы заставить СССР вступить в переговоры. Позже, когда Советы все же пошли на серьезные переговоры, некоторые наблюдатели говорили, что Рейган преуспел в этой хитрой цели.22 Рейган отрицал, что проталкивал SDI по этим причинам. Будучи уверенным в том, что MAD потенциально катастрофична, он считал, что SDI предотвратит Армагеддон.

Он был уверен и в другом: коммунизм - коррумпированная и деспотичная система, которая в конце концов погибнет. Будучи уверенным в таком исходе, он предпринял шаги, чтобы ускорить этот процесс. С самого начала он провозгласил то, что стало известно как "Доктрина Рейгана", в рамках которой открыто или тайно оказывалась военная помощь антикоммунистическим вооруженным силам в Никарагуа, Сальвадоре, Гватемале, Афганистане, Камбодже, Мозамбике и Анголе.23 Некоторые из этих получателей, в частности в Сальвадоре и Гватемале, отвечали на восстания убийственными нападениями на демократически настроенных противников, в том числе на безоружных крестьян. Их действия, последовавшие за действиями Соединенных Штатов во время войны во Вьетнаме, способствовали разрастанию всемирного движения за права человека в 1980-х годах.

Рейган, в значительной степени игнорируя правозащитников, в начале 1980-х годов не проявлял склонности отступать от своей антикоммунистической политики в мире. Сотрудничая с AFL-CIO и Папой Иоанном Павлом II, поляком, он поддерживал силы "Солидарности", рабочих, которые вели борьбу против советского господства в Польше. Выступая в британском парламенте в июне 1982 года, он заявил, что мир достиг "исторического поворотного пункта" и что "коммунистическая тирания не сможет остановить марш свободы". Советский Союз, по его словам, переживает "великий революционный кризис" и окажется "на пепелище истории". В марте 1983 года, когда он осудил Советский Союз как империю зла, он знаменито назвал коммунизм "печальной, причудливой главой истории, последние страницы которой пишутся даже сейчас". В сентябре 1983 года, когда советский истребитель сбил пассажирский самолет компании Korean Air Lines, вторгшийся в советское воздушное пространство, он осудил этот акт, в результате которого погибли 269 человек, включая 61 гражданина США, как "преступление против человечности".

В конце 1983 года Рейган также приказал развернуть американские крылатые ракеты средней дальности и "Першинг II" - оружие нового поколения - для усиления ядерного оружия НАТО в Западной Европе, где они должны были противостоять советским ракетам SS-20. При этом ему пришлось столкнуться с огромным количеством возмущенных голосов, многие из которых исходили от бесстрашных женских групп, от сторонников "ядерной заморозки" в странах НАТО. Широко разрекламированное письмо католических епископов призывало к ядерному разоружению. Телевизионный фильм "Послезавтра", вышедший в 1984 году и наглядно показавший последствия воображаемой ядерной атаки на Соединенные Штаты, собрал аудиторию в 75 миллионов американцев. Страхи перед ядерной катастрофой редко казались более распространенными.

Хотя Рейган, предвидевший Армагеддон в случае распространения ядерного оружия, возможно, и симпатизировал долгосрочным целям активистов, подобных этим, он остался глух к критике своей антикоммунистической политики. Когда в октябре 1983 года прокоммунистические силы устроили кровавый переворот, свергнув правительство крошечного карибского острова Гренада, и выяснилось, что они использовали кубинских рабочих для строительства взлетно-посадочной полосы аэродрома длиной 10 000 футов, он пришел к выводу, что Советы и Кастро создают коммунистический плацдарм на острове. Назвав новых лидеров "жестокой бандой левых головорезов", он направил около 5000 элитных войск для восстановления порядка, защиты американских жителей (в частности, 800 или около того студентов-медиков) и свержения левых. За два дня боев американские войска убили сорок пять гренадцев и пятьдесят девять кубинцев. В общей сложности девятнадцать американцев были убиты и 115 ранены. Был захвачен большой склад оружия, достаточный для снабжения 10 000 солдат, а также патрульные катера и бронетехника.24

Большинство этих шагов встревожили либеральных и партийных критиков. Как и Рейган, они выступали против коммунизма, но, в отличие от него, считали, что "холодная

Война стала более или менее постоянным и управляемым состоянием дел. Яростная, недипломатичная риторика президента, по их мнению, была дилетантской и опасной. Его вторжение на Гренаду, добавляли они, было уловкой, чтобы отвлечь внимание народа от ужасного события, потрясшего нацию двумя днями ранее: гибели 241 американского морского пехотинца в Бейруте, когда заминированный террористами грузовик взорвал их казарму.

Последнее обвинение было трудно доказать. Планы вторжения с целью свержения мятежного гренадского режима и защиты студентов-медиков разрабатывались еще до катастрофы в Ливане и могли быть реализованы в любом случае. Кроме того, Рейган искренне опасался создания нового коммунистического форпоста в Карибском бассейне. Помня о захвате в 1979 году американских заложников в Иране, он был твердо намерен, чтобы это не повторилось на Гренаде. По этим причинам он послал туда войска - единственный раз за восемь лет своего правления, когда американские солдаты участвовали в боевых действиях за рубежом. И все же многим казалось, что вторжение Рейгана в Гренаду было политически мотивированной чрезмерной реакцией.

Противники президента также обвиняли его в том, что его жесткая внешняя и военная политика стимулирует военные фантазии у себя дома. В 1982 году "Первая кровь", жестокий фильм с Сильвестром Сталлоне в главной роли мстительного Зеленого берета, пережившего войну во Вьетнаме, собрал большую и восторженную аудиторию. В фильме "Красный рассвет", вышедшем в 1984 году, рассказывалось о русских захватчиках, захвативших Соединенные Штаты в ходе Третьей мировой войны. В том же году вышла книга Тома Клэнси "Охота за Красным Октябрем", а в 1986 году - "Восход Красного шторма". Эти книги стали одними из многочисленных бестселлеров Клэнси, в которых рассказывалось о коварстве коммунистических врагов.25

Однако президент придерживался своего курса: В борьбе с коммунизмом, как и во многом другом, он был абсолютно уверен в себе. Сразу после успешного вторжения на Гренаду Рейган выступил с политически хорошо принятым телеобращением, в котором он вплел сбитый самолет Korean Air Lines, Бейрут и Гренаду в патриотический обвинительный акт против террористов, советских и коммунистических беззаконий. Он ничего не сказал о крайне ошибочном процессе принятия решений, который в августе 1982 года привел его к размещению морской пехоты в качестве миротворцев в охваченном войной Ливане.

Таким образом он надеялся добиться успеха в урегулировании арабо-израильских военных действий на Ближнем Востоке. Однако Уайнбергер и Объединенный комитет начальников штабов выступили против такого шага, предупредив, что плохо защищенные морские пехотинцы окажутся между израильскими войсками под руководством министра обороны Ариэля Шарона, сирийскими силами и бойцами, верными "Хезболле" и Организации освобождения Палестины (ООП). Рейгану также нечего сообщить о своем последующем решении не предпринимать военного возмездия против врагов, осуществивших нападение.26

Возможно, для его популярности не имело значения, говорил ли он о таких вещах: После Гренады многие американцы пребывали в таком эйфорическом настроении, что, казалось, не желали критиковать Рейгана, который изображал из себя бесстрашного защитника интересов Соединенных Штатов, за то, что он подверг опасности морских пехотинцев и не сделал ничего существенного для наказания убийц 241 человека из их числа. Пережив с 1960-х годов ряд международных унижений, из которых кровопролитие в Бейруте было лишь самым последним, они радовались победе Соединенных Штатов на Гренаде. Во время президентской кампании 1984 года вторжение на этот крошечный остров прославлялось как пример решимости Рейгана в борьбе с красной волной коммунизма.27

В 1982-1984 годах и на протяжении всего второго срока Рейгана напряженность на Ближнем Востоке глубоко волновала его администрацию. Рейган был особенно обеспокоен судьбой американских заложников в Ливане, которых террористы "Хезболлы", возможно, ободренные нежеланием Соединенных Штатов мстить за бомбардировки Бейрута, начали захватывать в феврале 1984 года. Хотя Иран, все еще находящийся под властью аятоллы Хомейни, считался главной силой, стоящей за "Хезболлой", другие страны в этом регионе также были виновны в терроризме. Одним из них, по мнению президента, была Ливия. После того как в апреле 1986 года ливийцы убили двух американских солдат в западноберлинской дискотеке, Рейган заморозил ливийские активы и приказал нанести мощные ответные авиаудары, направленные против лидера этой страны Муаммара Каддафи. В результате атак погибли десятки мирных жителей. Среди погибших была двухлетняя приемная дочь Каддафи.

Мучительная забота Рейгана о заложниках оказалась ключом к тому, что после ноября 1986 года стало известно как скандал с иранской контрой, который, помимо всего прочего, выявил множество недостатков, присущих его стилю управления. Скандал едва не разрушил его администрацию.

Истоки скандала лежат в Центральной Америке. В июле 1979 года никарагуанские повстанцы - так называемые сандинисты - вынудили Анастасио Сомосу, жестокого, поддерживаемого американцами диктатора страны, отправиться в изгнание. В течение следующих восемнадцати месяцев их лидер, Даниэль Ортега, предпринимал усилия по продвижению социальных и экономических реформ. Однако сандинисты не прекращали репрессий, отдавая чиновников времен Сомосы под суд кенгуру. Сблизившись с Москвой, сандинисты предложили военную помощь марксистским повстанцам, сражающимся против проамериканского правительства соседнего Сальвадора. В последние дни своей администрации Картер направил военных на помощь правительству Сальвадора и прекратил помощь Соединенных Штатов Никарагуа. Начиная с 1981 года Рейган направил дальнейшую экономическую и военную помощь правительству Сальвадора, а также тайную помощь, организованную ЦРУ, никарагуанским силам "контрас", которые формировались для борьбы с сандинистами. Тогда и позже тайная помощь заставляла сандинистов сосредоточиться на военных нуждах, тем самым сдерживая прогресс в проведении социальных и экономических реформ.28

В 1982 году, когда уже просочилась информация о помощи Рейгана контрас, Палата представителей приняла поправку, автором которой был конгрессмен-демократ Эдвард Боланд из Массачусетса, запрещавшую ЦРУ и Министерству обороны использовать средства для свержения сандинистов. Поправка Боланда, как ее называли, показала, что в американской политике конца XX века сохраняется мощный источник политических разногласий: противоречия между Конгрессом и исполнительной властью по поводу полномочий президента по ведению войны. Поправка прошла Палату представителей со счетом 411 против 0 и была подписана президентом. Администрация, однако, проигнорировала поправку и все чаще использовала Совет национальной безопасности (СНБ) в качестве канала для поставок тайной помощи. Директор СНБ Роберт "Бад" Макфарлейн и работавший с ним подполковник морской пехоты Оливер "Олли" Норт, энергичный штабной помощник, контролировали этот процесс.

В 1984 году Макфарлейн и Норт добились тайной помощи для контрас от правительства Саудовской Аравии, которая в 1985 году выросла до 2 миллионов долларов в месяц. Когда они рассказали президенту о помощи Саудовской Аравии, он был доволен и велел им держать это в тайне. СНБ также привлек к сотрудничеству частных оружейных брокеров и Мануэля Норьегу, наркоторговца, диктатора Панамы, чтобы помочь их делу. Кроме того, администрация тайно минировала никарагуанские гавани. Узнав в 1984 году о минировании, о котором директор ЦРУ Уильям Кейси солгал в своих показаниях на Холме, многие в Конгрессе были возмущены. Консервативный сенатор Барри Голдуотер из Аризоны направил Кейси записку со словами: "Так нельзя управлять железной дорогой. Я в бешенстве".29

Пытаясь остановить эту деятельность, Палата представителей в октябре 1984 года приняла вторую поправку Боланда. Она запрещала даже невоенную американскую поддержку контрас. Однако Норт и другие знали, что Рейган стремился сделать все возможное, чтобы помочь контрас, чтобы предотвратить распространение коммунизма в Центральной Америке. Воодушевленные этим, Макфарлейн и Норт уверили себя, что поправка не распространяется на действия СНБ, который продолжил свои махинации. В середине 1985 года Рейган заявил, что контрас - это "моральный эквивалент отцов-основателей", а в марте 1986 года он выступил по телевидению с речью, которую критики назвали "красным приливом". Советы, кубинцы и "другие элементы международного терроризма", - воскликнул он, - направляют обширную коммунистическую деятельность в Центральной Америке, которая в конечном итоге подорвет Мексику и будет угрожать Соединенным Штатам.

Но Рейган не мог выбросить из головы американских заложников в Ливане. Хотя он публично заявил, что Соединенные Штаты никогда не будут иметь дело с террористами - "мы не идем на уступки, мы не заключаем сделок", - сказал он в июне 1985 года, - он поощрял Макфарлейна и адмирала Джона Пойндекстера, преемника Макфарлейна в конце 1985 года, начать тайные продажи оружия Ирану, который стремился получить помощь в своей продолжающейся войне с Ираком. Эти продажи были организованы иранским бизнесменом в изгнании и, чтобы скрыть участие Америки, осуществлялись через Израиль. Макфарлейн и Пойндекстер надеялись, что помощь, противоречащая оружейному и торговому эмбарго Ирана, пойдет "умеренным" в стране, которые склонят страну в более прозападном направлении, противостоят советскому давлению на Ближнем Востоке и помогут освободить американских заложников, удерживаемых террористами в Ливане. На момент начала продаж Соединенные Штаты имели семь таких заложников.30

Шульц и Уайнбергер, узнав об этих планах, были потрясены. Когда Пауэлл, бывший в то время военным помощником Уайнбергера в Пентагоне, показал своему боссу сверхсекретный меморандум СНБ о продаже, Уайнбергер нацарапал на нем: "Это почти слишком абсурдно, чтобы комментировать... . . Здесь предполагается, что 1) Иран вот-вот падет и 2) мы сможем справиться с этим на рациональной основе - это все равно что пригласить Квадхаффи в Вашингтон для уютной беседы".31 Но Макфарлейн и Пойндекстер с одобрения Рейгана сумели исключить Шульца и Уайнбергера из круга политиков, занимающихся этим вопросом. Тем временем Норт тайно организовал, чтобы прибыль от продажи оружия Ирану шла на нужды контрас в Никарагуа. Шульц и Уайнбергер продолжали выступать против продажи оружия, которая к 1986 году переросла в прямой обмен оружия на заложников, но они понимали, что Рейган отчаянно хотел добиться освобождения заложников, и не смогли остановить темпы развития сделки.

Как и предсказывали Шульц, Уайнбергер и другие оппоненты, продажа оружия не способствовала росту влияния "умеренных" в Иране. Хомейни и его последователи оставались у власти до самой его смерти в 1989 году. Продажи также не смогли снять беспокойство Рейгана по поводу заложников. Захватчики, понимая, что Соединенные Штаты, по сути, предлагают взятку, знали, что, захватив больше людей, они еще больше укрепят свои позиции на переговорах. Хотя несколько заложников были освобождены в 1985 и 1986 годах, другие были захвачены. Один заложник, начальник отдела ЦРУ в Бейруте Уильям Бакли, умер от недосмотра врачей в июне 1985 года, после чего похитители продемонстрировали его труп по телевидению. Терри Андерсон, шеф бюро Associated Press в Бейруте, захваченный "Хезболлой" в марте 1985 года, был освобожден только в декабре 1991 года.32

Все эти сложные и коварные договоренности буквально рухнули в октябре 1986 года, когда над Никарагуа был сбит американский грузовой самолет, перевозивший оружие для контрас. В результате крушения погибли трое американцев, но один был захвачен в плен. К началу ноября газеты и журналы в Иране и Ливане уже сообщали о сути истории с "Иран-контрас". Шульц и вице-президент Буш, помня о том, как Никсон разорился на сокрытии информации, убеждали Рейгана признать, что Соединенные Штаты обменивали оружие на заложников. Президент, однако, настаивал на том, что его администрация имела дело с иранскими посредниками, а не с террористами. В середине ноября он заявил, что его администрация "не обменивала оружие или что-либо еще на заложников".

Затем Шульц отправился в Белый дом и рассказал президенту, что его, Рейгана, ввели в заблуждение. Рейган, однако, по-прежнему не признавал, что проблема существует. "Я ничуть не поколебал его", - сказал Шульц одному из помощников.33 Президент все же поручил своему советнику Эду Мизу разобраться в ситуации. Пойндекстер, присутствовавший при том, как президент попросил Миза провести расследование, предупредил Норта, который быстро начал уничтожать документы. Когда 24 ноября Миз доложил президенту, что Норт действительно перевел прибыль от продажи оружия контрас, лицо Рейгана стало пастообразно белым, как будто он впервые полностью осознал, что произошла диверсия. Пойндекстер подтвердил, что диверсии имели место, и пришел в Овальный кабинет, чтобы подать в отставку. Рейган принял его отставку и не задавал никаких вопросов.

Только после этого, 25 ноября, Рейган снова появился перед прессой. Выглядя постаревшим и пораженным, он объявил, что Пойндекстер подал в отставку, что Норт освобожден от своих обязанностей, что помощники не информировали его должным образом и что он формирует специальный совет по проверке (его возглавит бывший сенатор Джон Тауэр из Техаса), чтобы разобраться в противоречиях. Затем Миз шокировал прессу, рассказав о диверсии. Через несколько недель Рейган счел необходимым обратиться к коллегии судей с просьбой назначить независимого специального прокурора для проведения расследования. Им стал Лоуренс Уолш, республиканец и бывший федеральный судья. Палата представителей и Сенат провели свои собственные расследования. Все эти события сильно подорвали политическое положение президента, чья партия уже понесла потери на выборах в межгодие: Получив восемь мест, демократы вернули себе контроль над Сенатом - пятьдесят пять против сорока пяти. Особенно ошеломило американцев известие о том, что администрация, позиционировавшая себя как самый решительный противник терроризма, обменяла оружие на заложников. Рейган - из всех людей - подкупил террористов! В начале декабря опрос New York Times/CBS показал, что рейтинг одобрения работы президента, который с середины 1985 года превышал 60 %, упал с 67 % до 46 %.34

Следователи искали ответы на ключевой вопрос: Знал ли президент о том, что Норт и другие люди переводили прибыль на сторону "контрас"? Рейган, наконец, публично попытался ответить на этот вопрос в своем выступлении по национальному телевидению в начале марта 1987 года. Сожалея о "деятельности, предпринятой без моего ведома", он сказал, что произошедшее было "ошибкой". "Как сказали бы во флоте, - добавил он, - это произошло в мою смену". Он подчеркнул, что никогда не предполагал, что продажа оружия будет связана с освобождением заложников. "Несколько месяцев назад, - пояснил он, - я сказал американскому народу, что не буду обменивать оружие на заложников. Мое сердце и самые лучшие намерения по-прежнему говорят мне, что это так, но факты и свидетельства говорят мне, что это не так".35

Тщательно продуманное полупризнание Рейгана, казалось, успокоило многих слушателей, но следователи продолжали копать: Действительно ли сам Рейган не знал о бизнесе с оружием в обмен на заложников? Пойндекстер, пав на меч, дал показания под присягой, что он сам одобрил поставки контрас и не сказал о них президенту. "Я принял очень взвешенное решение, - сказал он, - не спрашивать президента, чтобы застраховать его... и обеспечить в будущем возможность отрицания". Его заявление помогло оградить президента, но оно также обнажило абстрактный, безразличный стиль управления Рейгана. Был или не был он информирован о деятельности своих помощников? Вспоминал он или нет то, что ему говорили? Как говорится в заключительном отчете Конгресса, "если президент не знал, чем занимаются его советники по национальной безопасности, он должен был знать".36 Следователи не смогли найти ни одного "дымящегося пистолета", который напрямую связывал бы Рейгана с перераспределением средств в пользу контрас. Независимый прокурор Уолш, потративший годы на поиски улик, в 1994 году сообщил, что Рейган "создал условия, которые сделали возможными преступления, совершенные другими", и что он "сознательно участвовал или попустительствовал в сокрытии скандала". Однако Уолш добавил, что "нет никаких достоверных доказательств" того, что президент "санкционировал или знал об отвлечении прибыли от продажи оружия Ирану на помощь контрас, или что Риган [глава администрации Рейгана], Буш или Миз знали об этом отвлечении".37

Фокус на том, что Рейган знал или не знал о диверсиях, был вполне объясним. Уотергейтский скандал заставил людей искать "дымящийся пистолет" и усилил подозрительность конгресса в отношении президентских излишеств при формировании внешней и военной политики.38 Тем не менее, акцент на действиях (и бездействии) президента отвлекал внимание общественности от серьезного обсуждения фундаментальной политики администрации - крайне ошибочной и незаконной торговли оружием в обмен на заложников и предоставления тайной помощи контрас вопреки поправкам Боланда. Как ни странно, Уолш, казалось, сочувствовал разочарованию Рейгана в связи с противодействием конгресса помощи контрас. Позднее он сказал биографу Рейгана, что было бы несправедливо, если бы Конгресс резко прекратил такую помощь, пока "контрас" активно действовали на местах. Тем не менее, в своем заключительном докладе Уолш заявил, что если бы в 1987-88 годах Конгресс располагал всеми фактами, которые он в итоге собрал в 1994 году, то ему следовало бы рассмотреть вопрос об импичменте президента.

Конгресс никогда всерьез не рассматривал возможность такого шага. Хотя скандал с иранской контрой нанес ущерб президентству Рейгана, американский народ все еще проявлял к нему любовь - гораздо большую, чем когда-либо проявлял к

Никсон в 1974 году. Они склонны были верить, что Рейган, известный своей невнимательностью на совещаниях, действительно не знал всего, что делали его помощники. В этом странном смысле осведомленность общественности о его плохих управленческих навыках могла сработать на его политическое преимущество. Демократы также смотрели в будущее: Они понимали, что если Рейгану объявят импичмент и отстранят от должности, Буш станет президентом и тем самым приобретет более грозную силу в качестве действующего соперника на выборах 1988 года.

Расследования Уолша не принесли особых результатов. Хотя он добился четырнадцати обвинительных заключений и одиннадцати приговоров, большинство из них были вынесены в результате сделок о признании вины и закончились легкими штрафами или общественными работами. Другие приговоры, вынесенные Пойндекстеру и Норту, были отменены в ходе апелляций. Только одна мелкая рыбешка попала в тюрьму - за то, что неправильно указала свои доходы в федеральных налоговых формах. В октябре 1992 года Уолшу удалось предъявить Уайнбергеру (противнику программы "оружие в обмен на заложников") обвинение в даче ложных показаний (о том, что ему было известно на тот момент) следователям. Однако в канун Рождества 1992 года, за двенадцать дней до начала суда над Уайнбергером, президент Буш помиловал Уайнбергера и еще пятерых человек, включая Макфарлейна.39

В то время как Рейган пытался пережить скандал с иранской контрой, он также продвигался вперед к историческому соглашению с Советским Союзом. Они не только помогли многим американцам простить его за скандал с Иран-контра; они также представляли собой самые выдающиеся достижения во внешней политике за восемь лет его президентства.

Конечно, почти никто не мог предположить, что Рейган, непревзойденный "холодный воин", будет искать такие уступки, не говоря уже о том, что ему удастся их добиться. Кроме того, в период с 1981 по начало 1985 года Кремль представлял собой нечто вроде гериатрической палаты, где правили стареющие, а затем умирающие лидеры, которые не проявляли особого желания серьезно смягчить советско-американские отношения. Но Рейган всегда надеялся положить конец потенциально катастрофической гонке вооружений. Шульц, более того, разделял эти надежды и терпеливо работал над их достижением. Даже когда в 1983 году Рейган осуждал Советский Союз как империю зла, американские переговорщики вели постоянные переговоры с советскими представителями о сокращении вооружений. Хотя Советы прервали эти переговоры после того, как Соединенные Штаты направили ракеты "Першинг II" в Западную Европу, Рейган все еще мечтал о прогрессе в будущем. В марте 1985 года, когда к власти в Москве пришел Михаил Горбачев, Рейган увидел шанс возобновить серьезные переговоры с Советским Союзом на высшем уровне.

Для попыток были веские причины. Горбачев, которому в 1985 году исполнилось пятьдесят четыре года, был гораздо моложе своих предшественников. Еще задолго до прихода к власти он понял, что свободы и процветание Запада имеют соблазнительную привлекательность для обнищавших и угнетенных людей коммунистического блока. Он знал, что советская система остро нуждается в реформах. Как позже писал член Политбюро Александр Яковлев, СССР в то время "находился в состоянии длительного и потенциально опасного застоя". Только 23 процента городских и 7 процентов сельских домов в СССР имели телефоны. Этнические и религиозные противоречия (русские составляли лишь половину населения) раздробляли страну. Расходы на оборону поглощали в два-три раза больше ВНП в Советском Союзе, чем в Соединенных Штатах. Военные обязательства в Афганистане и Африке истощали российскую экономику и уносили тысячи жизней советских солдат. Волнения, в частности подъем "Солидарности" в Польше после 1980 года, распространялись в восточноевропейских сателлитах СССР.40 Надеясь решить эти сложные проблемы, Горбачев выступил за гласность, открытость советского общества, и перестройку, реструктуризацию экономики.

Горбачев особенно стремился сократить военные расходы, которые, как он знал, обескровливали его страну. Однако было очевидно, что Рейган не только наращивает обычные вооружения Америки, но и призывает к реализации чрезвычайно амбициозной Стратегической оборонной инициативы. Горбачев считал, что если Советский Союз будет вынужден пойти на астрономически дорогие расходы на оборонительные вооружения, то он никогда не сможет исправить свои внутренние слабости. Он пришел к выводу, что должен попытаться достичь соглашения о сокращении вооружений с Соединенными Штатами. Ничто другое не позволило бы ему продвинуть перестройку, которая должна была спасти советскую экономику.

Последовавшее за этим сближение развивалось почти с головокружительной быстротой. Начиная со встречи в Женеве в ноябре 1985 года, к которой Рейган тщательно готовился (даже обратился за советом к историкам России), два человека провели пять встреч на высшем уровне и установили периодически спорные, но все более продуктивные личные отношения. Их дружба вызвала недоумение среди сторонников жесткой линии в обеих странах: Консервативный обозреватель Джордж Уилл обвинил Рейгана в том, что он ускоряет "моральное разоружение Запада, возводя выдачу желаемого за действительное в ранг политической философии".41 Министр обороны Уайнбергер, сторонник жесткой линии, был в равной степени встревожен усилиями Рейгана, считая, что Советы не будут вести переговоры в духе доброй воли. Оба лидера отмахнулись от такого противостояния. Хотя Рейган продолжал осуждать коммунистический авантюризм, как, например, в Центральной Америке, после 1985 года его риторика смягчилась.

За саммитом в Женеве последовали другие встречи на высшем уровне. Первый из них, состоявшийся в Рейкьявике (Исландия) в октябре 1986 года, в какой-то момент показался близким к достижению поразительно масштабного соглашения - которое неожиданно предложил Рейган - которое позволило бы ликвидировать все американское и советское ядерное оружие в течение десяти лет.42 Американские помощники на конференции были потрясены идеей Рейгана, которая дала бы Советам, чьи обычные вооружения были более мощными, значительное преимущество.43 Но Горбачев, встревоженный мыслью о попытке сравниться с SDI, попытался ограничить исследования в этой области лабораторными. Рейган рассердился и сказал Горбачеву: "Я говорил вам снова и снова, что СОИ не является разменной монетой", тем самым отступив от любого радикального соглашения о стратегическом ядерном оружии. Стороны, участвовавшие в том, что один историк позже назвал "сюрреалистическим аукционом", расстались, так и не заключив сделку.44 В июне 1987 года Рейган выразил свое непреходящее разочарование, стоя перед Бранденбургскими воротами в разделенном Берлине и бросая Советскому Союзу вызов, чтобы наступила новая эра свободы в Европе. "Господин Горбачев, - гремел он, - откройте эти ворота! Господин Горбачев, разрушьте эту стену!"

Однако уже тогда на более тихих переговорах наметился прогресс в достижении соглашения о сокращении вооружений. В феврале 1987 года Горбачев принял ключевое решение отделить вопрос о СОИ от сделок, которые могли бы быть заключены по сокращению ядерных вооружений. Он заявил, что Советский Союз "без промедления" согласится на ликвидацию в течение пяти лет советских и американских ракет средней дальности в Европе. Это стало большим прорывом, позволившим Рейгану и Горбачеву договориться о заключении договора о промежуточных ядерных силах (INF), который лидеры двух стран с большой помпой подписали в Вашингтоне в декабре 1987 года. Он обязывал обе стороны окончательно уничтожить свои ракеты средней и малой дальности и тем самым снизить напряженность в Европе. В договор были включены процедуры мониторинга на месте, отсутствие которых мешало многим предыдущим дискуссиям между двумя сверхдержавами. Впервые Соединенные Штаты и Советский Союз договорились об утилизации ядерного оружия.

Затем Рейгану пришлось убеждать сторонников жесткой линии холодной войны принять договор. Поначалу это оказалось проблематично: некоторые противники договора уподобляли его британскому Невиллу Чемберлену, который умиротворял Гитлера в 1930-х годах. Но вскоре Горбачев объявил, что СССР начнет выводить свои войска из Афганистана и завершит этот процесс к февралю 1989 года. Рейган тем временем работал над тем, чтобы склонить на свою сторону Сенат. Все, кроме нескольких сторонников, стали поддерживать договор, который был ратифицирован в мае с впечатляющим перевесом - 93 против 5. INF стал важным шагом к снижению напряженности между двумя самыми могущественными странами мира.

И тогда, и позже политически ангажированные наблюдатели этого исторического соглашения спорили о том, кому больше принадлежит заслуга Горбачева или Рейгана в этих замечательных событиях - и, со временем, в окончании холодной войны. Некоторые из этих наблюдателей подчеркивали роль Рейгана. Премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер, сильная союзница, заявила просто: "Рейган выиграл холодную войну, не сделав ни одного выстрела".45 Другие обозреватели не ограничиваются упоминанием усилий одного человека, такого как Рейган, и отмечают не только важную роль Горбачева, но и решимость многих западных лидеров и НАТО на протяжении более чем сорока лет. Они также указывают на давление со стороны диссидентских групп в советском блоке, таких как "Солидарность". Назвать кого-то одного человеком, "положившим конец холодной войне", значит слишком упростить сложную комбинацию технологических и экономических сил и проигнорировать мужество и решимость огромного количества людей - как лидеров, так и последователей, - которые противостояли Советам и их коммунистическим союзникам на протяжении более чем одного поколения.

Многие эксперты, тем не менее, справедливо признают вклад Рейгана. С самого начала своего президентства он отвергал мнение о том, что холодная война должна быть постоянной или что коммунизм надолго останется силой в мировой политике. Придерживаясь таких взглядов, он игнорировал мнения практически всех экспертов, включая сотрудников ЦРУ, большинство из которых не смогли предсказать распад Советского Союза. С 1981 года он выступал за сокращение ядерных вооружений в соответствии с договором INF. Хотя сторонники жесткой линии в Советском Союзе разочаровали его до 1985 года, он не торопился, тем временем укрепляя американскую оборону. Поклонники Рейгана подчеркивают, что непреклонная настойчивость Рейгана в отношении СОИ напугала Горбачева, который понял, что Соединенные Штаты обладают гораздо большим экономическим и технологическим потенциалом. Вся эта политика, добавляют они, утвердила Рейгана в качестве преданного врага коммунизма, что позволило ему сделать то, что более либеральные американские лидеры, возможно, не смогли бы сделать политически: провести переговоры по INF-договору, продать его американскому народу и провести через Сенат США.46

Другие наблюдатели отдают Горбачеву большее предпочтение. SDI, соглашаются они, беспокоила его. Более того, эта инициатива была странной и дипломатически дестабилизирующей идеей, которая мешала серьезному разговору с Советами. Провоцируя сторонников жесткой линии в СССР, добавляют эти критики, SDI, вероятно, усложнила для Горбачева поиск компромисса с Соединенными Штатами. Ключом к успеху, по мнению этих наблюдателей, стало раннее признание Горбачевым того факта, что СССР должен сократить свои расходы на вооружение и заключить соглашение, чтобы предотвратить дальнейшую эскалацию военных технологий. Путь к потеплению отношений и окончанию холодной войны, настаивают они, начался не в Белом доме, а с экономических и политических кризисов Советского Союза - огромной потемкинской деревни, которую Горбачев и другие реформаторы были полны решимости переделать. Не все хорошее, что происходит в мире, напоминают нам эти наблюдатели, исходит в первую очередь от Соединенных Штатов.47

Эти споры могут продолжаться вечно, или, по крайней мере, до тех пор, пока не будут рассекречены и доступны ученым многие другие ключевые документы. В любом случае, очевидно, что и Горбачев, и Рейган добросовестно вели переговоры по ослаблению напряженности. Впереди было много сложной дипломатии - долгое время после того, как США и СССР (а затем и Россия) начали сокращать свои вооружения, обе страны все еще обладали огромной ядерной мощью, в частности оружием дальнего радиуса действия, - но после 1989 года мир стал более безопасным, чем был в течение десятилетий. И SDI так и не была развернута. Роль Рейгана в ослаблении ядерной угрозы позволила ему вернуть часть популярности, которую он потерял в результате скандала с "Иран-контра", и покинуть пост с очень высоким (68 %) рейтингом одобрения работы.48 Содействие таянию холодной войны, которое почти никто не предсказывал в 1981 году, стало самым важным международным наследием Рейгана как президента.

1

Лу Кэннон, Президент Рейган: Роль всей жизни (Нью-Йорк, 2000), 162.

2

Карлуччи сменил Уайнбергера в Пентагоне, после чего Пауэлл занял место Карлуччи в качестве советника по национальной безопасности.

3

Кэннон, президент Рейган, 287.

4

Заметным исключением был нью-йоркский сенатор Мойнихан, который признавал большие внутренние слабости Советского Союза.

5

Фукуяма, "Конец истории?". National Interest 16 (лето 1989), 3-28.

6

Размышления Горбачева, Буша, британского премьер-министра Маргарет Тэтчер и французского президента Франсуа Миттерана об окончании холодной войны см. в "Размораживании старого порядка", New Perspectives Quarterly 13 (Winter 1996), 18-31. О распаде Советского Союза см. в книге William Hitchcock, The Struggle for Europe: The Turbulent History of a Divided Continent (New York, 2002), 375-79.

7

Майкл Игнатьев, "Демократический провиденциализм", New York Times Magazine, дек.

12, 2004, 29-34.

8

Тони Джадт, "Почему холодная война удалась", New York Review of Books, 9 октября 1997 г., 39-44.

9

Джозеф Най, Bound to Lead: The Changing Nature of American Power (New York, 1990), 182-88.

10

Ричард Пеллс, "Не такие, как мы: как европейцы любили, ненавидели и преобразовывали американскую культуру со времен Второй мировой войны" (Нью-Йорк, 1997); Джозеф Най, "Мягкая сила: средство достижения успеха в мировой политике" (Нью-Йорк, 2004), x-xii, 127-47.

11

Этой теме посвящена книга Фарида Закарии "Будущее свободы: Illiberal Democracy at Home and Abroad (New York, 2003).

12

Сэмюэл Хантингтон, "Столкновение культур", Foreign Affairs 73 (лето 1993), 2249. Его заглавные буквы. См. также его книгу "Столкновение культур: Civilizations and the Remaking of World Order (New York, 1996). Среди тех, кто предупреждал о серьезных разногласиях после холодной войны, были Бернард Льюис, авторитетный специалист по Ближнему Востоку, в книге "Корни мусульманского гнева", Atlantic Monthly 266 (Sept. 1990), 60; и Збигнев Бжезинский, советник президента Картера по национальной безопасности, в книге "Вне порядка: Global Turmoil on the Eve of the Twenty-First Century (New York, 1993), 187-207.

13

Расходы на оборону в процентах от ВВП выросли с 4,9 до 5,2 процента в период с 1980 по 1990 год и с 22,7 до 23,9 процента от общих федеральных расходов. Стат. Abst., 2002, 305-7. Также см. H. W. Brands, The Devil We Knew: Americans and the Cold War (New York, 1993), 174; Robert Collins, More: The Politics of Economic Growth in Postwar America (New York, 2000), 201-2; Nye, Bound to Lead, 9; Stat. Abst., 2002, 305.

14

Джеймс Манн, Восхождение вулканцев: История военного кабинета Буша (Нью-Йорк, 2004), 119-20.

15

Пауэлл и Джозеф Персико, "Мое американское путешествие" (Нью-Йорк, 1995), 303; Роберт Дивайн, "Повторное рассмотрение войны в Персидском заливе: Тактическая победа, стратегический провал?". Diplomatic History 24 (Winter 2000), 129-38.

16

Cannon, President Reagan, 275-83; Frances FitzGerald, Way Out There in the Blue: Reagan, Star Wars, and the End of the Cold War (New York, 2000). О фильме "Звездные войны" (1977) см. главу 2.

17

Это центральная тема в книге Фицджеральда "Там, за горизонтом".

18

(Нью-Йорк, 1987). Подзаголовок книги Кеннеди - "Экономические изменения и военные конфликты с 1500 по 2000 год". См. особенно 442-46, 514-33. О продажах см. Mann, Rise of the Vulcans, 161.

19

Kennedy, Rise and Fall, 533. Из романа Шоу "Мизальянс" (1909).

20

Edward Luttwak, The Endangered American Dream: How to Stop the United States from Becoming a Third World Country and How to Win the Geo-Economic Struggle for Industrial Supremacy (New York, 1993), esp. 251-54. О политических последствиях см. Кевин Филлипс, "Политика богатых и бедных: богатство и американский электорат в период после Рейгана" (Нью-Йорк, 1990).

21

Nye, Bound to Lead, 232-33.

22

См. Godfrey Hodgson, The World Turned Right Side Up: A History of the Conservative Ascendancy in America (Boston, 1996), 273-74.

23

Американская помощь в Афганистане шла радикальным мусульманским националистам, возглавлявшим антисоветское сопротивление. После 1989 года эти радикалы доминировали в правительстве Талибана, которое приютило Усаму бен Ладена, когда он обосновался там в 1996 году.

24

Кэннон, Президент Рейган, 389-95.

25

Воспользовавшись благоприятной реакцией на фильм "Первая кровь", Сталлоне снялся в двух его продолжениях - "Рэмбо: Первая кровь: Часть 2 (1985) и Рэмбо 3 (1988). Оба фильма отличаются бездумным экшеном и насилием. Рэмбо 3", на создание которого было потрачено около 58 миллионов долларов, стал самым дорогим фильмом в истории.

26

В декабре 1983 года Рейган взял на себя ответственность за решения, которые привели к бомбардировке казарм морской пехоты в Бейруте.

27

Кэннон, Президент Рейган, 394-95.

28

Об истории иранской контры см. Haynes Johnson, Sleepwalking Through History: America in the Reagan Years (New York, 1991), 245-371; William Pemberton, Exit with Honor: The Life and Presidency of Ronald Reagan (Armonk, N.Y., 1998), 172-90; и Cannon, President Reagan, 298-320, 580-662.

29

Hodgson, The World Turned Right Side Up, 266.

30

Манн, Восстание вулканцев, 151-53.

31

Там же, 153. Пембертон, Выход с честью, 179. "Qhadhaffi" - орфография Уайнбергера.

32

Адам Шац, "В поисках Хезболлы", Нью-Йорк Ревью оф Букс, 29 апреля 2004, 4144.

33

Пембертон, Выход с честью, 187.

34

Кэннон, Президент Рейган, 626. Его рейтинг не поднимался выше 50 % до начала 1988 года.

35

1Ы^ 655.

36

Пембертон, Выход с честью, 191.

37

Там же, 192; Cannon, President Reagan, 662.

38

В 1994 году, когда Рейган объявил, что у него болезнь Альцгеймера, многие предположили, что это заболевание способствовало бесхозяйственности, которая привела к иранской контре. Однако те, кто регулярно наблюдал Рейгана в те годы, не заметили никаких признаков ухудшения состояния во время его президентства. См. Эдмунд Моррис, "Непознаваемое", New Yorker, 28 июня 2004 г., 40-51.

39

Макфарлейн был осужден ранее, признав себя виновным в четырех проступках, связанных с сокрытием информации от Конгресса. Он был приговорен к двум годам условно.

40

Nye, Bound to Lead, 118-30.

41

Динеш Д'Соуза, "Как был завоеван Восток", Американская история 38 (октябрь 2003 г.), 37-43.

42

Роберт Коттрелл, "Исландская сага", New York Review of Books, 4 ноября 2004 г., 26-29.

43

Джон Гэддис, Соединенные Штаты и конец холодной войны: последствия, переосмысление, провокации (Нью-Йорк, 1992), 128-29; Брэндс, "Дьявол, которого мы знали", 196-99.

44

Gaddis, The United States and the End of the Cold War, 129; Cannon, President Reagan, 690-92.

45

Д'Соуза, "Как был завоеван Восток".

46

Gaddis, The United States and the End of the Cold War, 291; Hodgson, The World Turned Right Side Up, 268.

47

Сэмюэл Уэллс, "Рейган, евроракеты и Европа", в Эллиот Браунли и Хью Дэвис Грэм, ред: Pragmatic Conservatism and Its Legacies (Lawrence, Kans., 2003), 133-52; David Allin, Cold War Illusions: America, Europe, and Soviet Power, 1969-1989 (New York, 1998); Brands, The Devil We Knew, 227.

48

Манн, Восхождение вулканцев, 159.

7.

Буш

Американцы, которые очень гордятся своими демократическими институтами, часто выбирали патрициев и мультимиллионеров в качестве кандидатов в президенты. В период с 1904 по 1960 год среди них были Теодор Рузвельт, Уильям Говард Тафт, Герберт Гувер, Рузвельт, Адлай Стивенсон и Кеннеди.

Выбирая Джорджа Герберта Уокера Буша в качестве своего кандидата в 1988 году, Республиканская партия следовала этой традиции. Буш, которому в июне того года исполнилось шестьдесят четыре года, был сыном Дороти Уокер и Прескотта Буша, сурового и опытного человека, ставшего управляющим партнером Brown Brothers, Harriman, ведущей фирмы Уолл-стрит, и занимавшего с 1953 по 1963 год пост сенатора-республиканца от Коннектикута. Джордж создал послужной список, которым мог бы гордиться любой родитель. Отправленный в Академию Филлипса в Андовере, он преуспел как студент и спортсмен и был избран президентом своего выпускного класса. После окончания академии в 1942 году он быстро поступил на службу в военно-морской флот, став самым молодым пилотом. Во время Второй мировой войны он совершил пятьдесят восемь полетов на Тихом океане, получив Крест за отличие в полетах за то, что выполнил задание на горящем самолете, а затем выбросился в море. После войны он учился в Йельском университете, где был капитаном бейсбольной команды и окончил университет в 1948 году со степенью Phi Beta Kappa. Его достижения к этому моменту были столь же значительны, как и у любого кандидата в президенты в современной истории Соединенных Штатов.1

1.

О Буше: Джон Грин, Президентство Джорджа Буша (Лоуренс, Канс., 2000); Герберт Пармет, Джордж Буш: Жизнь янки из Одинокой звезды (Нью-Йорк, 1997).

После окончания Йельского университета Буш отправился в Техас, где семейные деньги помогли ему добиться больших успехов в бизнесе по разработке нефтяных месторождений. Затем он обратился к миру политики и с 1967 по 1971 год работал на Капитолийском холме в качестве представителя республиканцев от пригородного округа Хьюстона. Проиграв Ллойду Бентсену в гонке за место в Сенате в 1970 году, он работал послом Никсона в ООН, а затем председателем Национального комитета GOP. Затем Форд назначил его главой ЦРУ. Хотя в 1980 году ему не удалось выиграть президентскую номинацию от GOP, он стал помощником Рейгана. В течение следующих восьми лет он был сдержанным и абсолютно лояльным вице-президентом - настолько добросовестным, что многие люди, не сразу осознавшие, что он очень амбициозен и конкурентоспособен, высмеивали его как "слабака" и "мальчика на побегушках", который никогда не сможет стоять на своем. Другие, знавшие его (включая некоторых преданных Рейгану людей), считали его политическим хамелеоном, не имеющим твердых взглядов. Однако большинство людей, работавших с ним, считали его необычайно добродушным, вежливым и воспитанным человеком. Он вызвал значительную и длительную преданность среди своего круга друзей и советников.1

Хотя Буш столкнулся с несколькими трудностями на пути к выдвижению в 1988 году, он оказался более популярным на праймериз, чем его основные соперники - сенатор от Канзаса Роберт Доул и Пэт Робертсон, который перед тем, как начать борьбу, сложил с себя сан в Южной баптистской конвенции.2 К марту Бушу была обеспечена номинация, которую - как и все кандидаты в президенты от основных партий в Америке конца XX века - он получил в первом туре голосования на съезде GOP в августе. (К тому времени политические съезды превратились в сценарии, анахроничные ритуалы, а не в события, связанные с принятием решений). Буш выбрал сенатора от штата Индиана Дж. Дэнфорта Куэйла в качестве своего кандидата, вызвав всеобщее недовольство тем, что он выбрал сенатора с низкой репутацией, который использовал семейные связи, чтобы избежать призыва во время войны во Вьетнаме. Хотя критика в адрес Куэйла, часто высмеиваемого, была нервной, Буш, которому не доверяли многие консерваторы, надеялся, что его кандидат, ярый сторонник "семейных ценностей", поможет ему привлечь на свою сторону белых избирателей из числа христиан-евангелистов. Принимая президентскую номинацию, Буш произнес сильную речь, в которой пообещал придерживаться курса на налогообложение. "Читайте мои слова", - сказал он делегатам. "Никаких новых налогов".3

В 1987 году из стартовых ворот вышло стадо претендентов на выдвижение от Демократической партии: представитель Ричард Гепхардт из Миссури, сенатор Эл Гор-младший из Теннесси и сенатор Пол Саймон из Иллинойса. Сенатор от штата Делавэр Джозеф Байден, бывший сенатор от штата Колорадо Гэри Харт и преподобный Джесси Джексон вырвались вперед среди первых лидеров. Однако задолго до 1988 года подозрительность, вызванная Вьетнамом и Уотергейтом, стала повсеместной и побудила все более агрессивных репортеров-расследователей копаться в личной жизни основных кандидатов. Вскоре выяснилось, что Байден занимался плагиатом речей. В мае 1987 года газета Miami Herald опубликовала материал о том, что у Харта, женатого человека, который осмеливался лезть в личную жизнь репортеров, был роман с моделью, работающей на полставки. В газетах и таблоидах появилась фотография Харта, сидящего на яхте Monkey Business с моделью Донной Райс, сидящей у него на коленях. Оба претендента выбыли из гонки.

Некоторое время Джексон вел себя хорошо, выиграв пять праймериз на юге страны в "супервторник" в начале марта. Но он был намного левее большинства членов партии. Считалось, что у него, как у чернокожего, нет шансов победить на национальных выборах. К тому же у Джексона были свои собственные политические обязательства. Выступая в Нью-Йорке четырьмя годами ранее, он назвал этот город антисемитской кличкой "Хаймитаун". Когда Луис Фаррахан, глава "Нации ислама", назвал иудаизм "религией сточных канав", Джексон отказался критиковать это заявление.

Победителем кампании за демократическую номинацию, которая оказалась спорной, стал губернатор Массачусетса Майкл Дукакис, сын успешных греческих иммигрантов. Выиграв праймериз в соседнем Нью-Гэмпшире, Дукакис, либерал по большинству вопросов, добился большого перевеса в сборе средств. Затем он сохранил шаткое преимущество, выиграв ключевые праймериз у Гора и Джексона в течение следующих нескольких месяцев. Как и Буш, он получил номинацию в первом туре голосования. На съезде он сбалансировал билет, выбрав сенатора от Техаса Ллойда Бентсена, консерватора, в качестве своего помощника. Еще ни один кандидат в президенты от демократов не побеждал на выборах в ноябре без победы в штате Техас.

Когда в июле съезд демократов подошел к концу, Дукакис имел семнадцатиочковый перевес в опросах над Бушем. Будучи трижды избранным губернатором, он имел репутацию неподкупного, умного и эффективного администратора. Пытаясь использовать свои сильные стороны и привлечь широкие слои электората, он заявил в своей речи: "Эти выборы - не про идеологию, а про компетентность". Во время предвыборной кампании он пытался связать Буша со скандалом вокруг Иран-контрас, спрашивая избирателей: "Где был Джордж?". Другие демократы сосредоточились на Куэйле, высмеивая его как уклониста от призыва и интеллектуального "легковеса". Техасский казначей Энн Ричардс, энергичный участник избирательной кампании, с удовольствием высмеивала попытки Буша (которые были неуклюжими) перенять народный уклад техасцев, говоря, что он "родился с серебряной ногой во рту". Демократы также высмеивали его малапропизмы, или "язык Буша". В одном случае Буш заявил: "Каждый, у кого есть работа, хочет иметь работу"; в другом он пообещал увеличить количество "экспертов", хотя хотел сказать "экспорт".4

Однако, как и Джимми Картер в 1976 году, Дукакис потерял свое преимущество. Как он ни старался, ему не удалось доказать, что Буш знал об обмене оружия на заложников. Бывший вице-президент протестовал, что он был "не в курсе".5 Хотя избиратели, похоже, согласились с тем, что Дукакис "компетентен", они также сочли его отстраненным, невозмутимо спокойным и не имеющим четко сформулированных целей. Сатирик Морт Сахл ворчал, что Дукакис - "единственный бесцветный грек в Америке". Республиканцы высмеяли рекламу, призванную, по замыслу демократических стратегов, показать, что Дукакис был бы сильным главнокомандующим, в которой он был изображен глупо ухмыляющимся, одетым в комбинезон и огромный шлем в стиле Снупи, едущим на танке. Буш пошутил: "Он думает, что военно-морские учения - это то, что можно найти в сборниках упражнений Джейн Фонды". Буш также воспользовался тем фактом, что Дукакис (на предыдущем губернаторском сроке в 1977 году) наложил вето на закон, обязывающий учителей вести учеников за собой при произнесении Клятвы верности. Советники Дукакиса правильно сказали ему, что эта мера, которая предусматривала уголовное наказание для учителей, не соблюдающих требования, противоречит конституции. Буш остался невозмутим, назвав Дукакиса "членом Американского союза гражданских свобод".6

Справляясь с подобными символическими и культурными проблемами, Дукакису было трудно удержать свою громоздкую партию вместе. Центристы в Совете демократического лидерства, сформированном в 1985 году, все еще боролись с либералами за главенство. Либералы также боролись друг с другом, раздробив старую коалицию Нового курса. Роберт Райх, либерал из Массачусетса, жаловался после выборов, что "либерализм и, неизбежно, Демократическая партия стали меньше воплощать общее видение и больше представлять собой клубок узких призывов к профсоюзам, учителям, геям, латиноамериканцам, черным, евреям... раздробленные демократические группы, каждая из которых продвигает свою собственную программу".7 Хотя республиканцам приходилось бороться с внутренними разногласиями, они не были такими ссорящимися, как демократы. В большинстве своем они были согласны по ключевым вопросам, в частности с необходимостью высоких расходов на оборону, низких налогов и (по крайней мере, в теории) малого правительства в большинстве внутренних дел. Они оставались популярными среди политически активных избирателей, которые поддерживали идеи религиозных правых.8 Республиканцы также пользовались большими преимуществами в сборе средств. К 1988 году число корпоративных комитетов политических действий, большинство из которых были твердо республиканскими, выросло до 1 806 (по сравнению с 89 в 1974 году и 1 206 в 1980 году). Для сравнения, у рабочих было 355 PAC.9 Позже стало известно, что 249 вкладчиков, которым правила финансирования избирательных кампаний запрещают давать более 1000 долларов непосредственно кандидату, в 1988 году пожертвовали 100 000 долларов и более в "Команду 100", организацию доноров больших денег, входящую в GOP. Это было разрешено законом, в котором имелись лазейки.10

Буш был республиканцем-центристом, который никогда не был расположен к правому крылу в своей партии. Будучи умеренным епископалом, он не имел тесных связей с евангелическими христианскими правыми, члены которых склонны были считать его нерелигиозным республиканцем из сельского клуба. Но в 1988 году, как и в годы своего пребывания на посту вице-президента, он старался не враждовать с ними. Как и многие другие республиканцы, он демонизировал слово "либерал". Выступая против контроля над оружием, он поддерживал добровольные молитвы в государственных школах и смертную казнь для людей, совершивших особо жестокие преступления. Он выступал против абортов, за исключением случаев изнасилования, инцеста или для спасения жизни матери. Среди помощников, которые помогали ему налаживать контакты с социально консервативными религиозными людьми, был его старший сын, Джордж Буш-младший. Два года назад молодой Джордж бросил серьезную привычку пить и нашел Бога. "Прощай Джек Дэниелс, здравствуй Иисус", - сказал он.

Республиканцы с особым усердием взялись за то, что они называли "политикой вращающихся дверей" в тюрьмах во время губернаторства Дукакиса. Это была программа, введенная предшественником-республиканцем, которая позволяла заключенным брать кратковременный отпуск. В большинстве штатов, включая Калифорнию в бытность Рейгана губернатором, действовали аналогичные программы, как и в федеральной тюремной системе, хотя только в Массачусетсе они были доступны для пожизненно заключенных.11 Одним из таких заключенных в Массачусетсе был Вилли Хортон, осужденный за убийство первой степени, который во время отпуска на выходные неоднократно избивал и наносил ножевые ранения мужчине, а также нападал на его невесту и насиловал ее. Дукакис, защищая программу, прекратил ее только в апреле 1988 года. Некоторые партийные комитеты штата Буша и независимые группы распространили фотографии Хортона, зловеще выглядящего чернокожего мужчины, и выпустили телевизионную рекламу, в которой показывали потоки заключенных, входящих и выходящих из тюрьмы через турникет. Хотя национальный комитет Буша открестился от материалов, в которых фигурировал заключенный, нет сомнений в том, что команда Буша знала и одобрила эту рекламу.12

Подобные тактики показали, что Буш, при всем его благородстве, может быть безжалостным в преследовании своих амбиций. Они также указывали на то, что социальные и культурные вопросы, связанные с преступностью и расой, по-прежнему занимают важное место в жизни американцев и вызывают разногласия, и что республиканцы будут использовать эти вопросы, как они делали это с 1968 года, чтобы приглушить привлекательность экономических платформ, которые были в пользу демократов. В 1988 году эта негативная тактика практически доминировала в кампании Буша, затрудняя понимание того, за что он выступает. Временами он отвергал "идею видения", то есть идею о том, что он должен пытаться донести до американского народа какую-либо всеобъемлющую или вдохновляющую идею (как это пытался сделать Рейган).

Подобные тактические приемы со стороны партии оттеснили на периферию более важные вопросы, такие как огромный бюджетный дефицит, и поставили Дукакиса в оборонительное положение. До последних двух недель гонки, когда он вел более активную кампанию, он, казалось, почти не осознавал, насколько эффективно республиканцы изображали его - и Демократическую партию - "мягким" по самым разным вопросам, от преступности до внешней политики. Дукакис также, казалось, не хотел переходить в наступление. Когда на президентских дебатах его спросили, будет ли он поддерживать смертную казнь для того, кто изнасиловал и убил его жену, он ответил, что нет, а затем предложил холодную, безличную и - как показалось многим зрителям - политически фатальную защиту своей оппозиции смертной казни.13 Буш назвал своего оппонента "ледяным человеком".

У Дукакиса был последний, возможно, решающий политический недостаток: в 1988 году республиканцы претендовали на то, чтобы поднять настроение американцев в течение предыдущих восьми лет. Хотя "Иран-контра" была еще свежа в памяти избирателей, Рейган все еще пользовался широкой популярностью. Подтверждение Сенатом весной договора по МНВ укрепило впечатление, что Рейган был решителен в ведении холодной войны. И, пожалуй, самое главное - с 1983 года экономика страны медленно, но непрерывно росла. Буш, будучи вице-президентом Рейгана, извлек политическую выгоду из более оптимистичного национального настроения, сложившегося после "плохих старых дней" картеровских лет.

Результаты ноябрьских выборов вряд ли обнадеживают сторонников демократического правления: Только 54,2 процента избирателей, имеющих право голоса, приняли участие в выборах, что является самым низким показателем на президентских выборах с 1924 года. Почему так мало? Наблюдатели предполагали, что ни Буш, ни Дукакис не были вдохновляющими кандидатами, что отвратительная кампания вызвала отвращение у избирателей, что вопросы не были особенно захватывающими, и что многие люди (как и на предыдущих выборах) больше заботились о личных делах, чем о том, что обещали их политические лидеры. Каковы бы ни были причины, низкая явка вызвала растущую тревогу по поводу того, что американцы становятся все более апатичными по отношению к политике и общественным делам.14

Хотя Буш не сравнился с Рейганом, добившимся оглушительного успеха в 1984 году, он легко победил и стал сорок первым президентом страны. (Когда его сын Джордж Буш-младший стал сорок третьим в 2001 году, многие называли отца "Буш 41"). Получив 48,9 миллиона голосов против 41,8 миллиона за Дукакиса, он набрал 53,4 процента голосов против 45,6 процента у своего соперника. Он победил в сорока штатах, победив в коллегии выборщиков со счетом 426 против 111. Он был особенно силен на Юге, где (как и Рейган в 1984 году) он набрал 66 процентов голосов белых. Аналитики пришли к выводу, что в целом он получил 60 % голосов представителей среднего класса и даже обошел Дукакиса (50 % к 49 %) среди женщин-избирателей.15 Три последовательные победы партии GOP на президентских выборах свидетельствовали о том, что Республиканская партия, сильно пострадавшая от Уотергейта, пережила значительное возвращение.

Однако, как и в 1984 году, результаты 1988 года не свидетельствовали о том, что произошел коренной политический перелом.16 Демократы сохранили большинство в Сенате и Палате представителей, которое они удерживали с момента захвата Сената в 1986 году, что побудило представителя демократов Пэта Шредера из Колорадо пошутить: "Хвосты? Буш был избран в бикини".17 В 1989-90 годах Бушу пришлось бы бороться с преимуществом демократов 55 против 45 в Сенате и 259 против 174 в Палате представителей. Выборы 1990 года дали демократам еще больше сил на холме. Бушу, как и Никсону, Форду и Рейгану до него, пришлось справляться с разделенным правительством и высоким уровнем партийного антагонизма.

Для управления американской внешней политикой, которая была его главным интересом на посту президента, Буш собрал опытную команду советников. Джеймс Бейкер, техасец, сторонник политики, служивший Рейгану в качестве начальника штаба и министра финансов, стал государственным секретарем. Ричард Чейни, координатор штаба Форда до того, как стать влиятельным конгрессменом от Вайоминга, возглавил отдел обороны и быстро установил высокий уровень контроля над Пентагоном.18 Советником по национальной безопасности был выбран Брент Скоукрофт, отставной генерал ВВС и профессор русской истории в Вест-Пойнте. Хорошо информированный и эффективный человек, он занимал этот пост при Форде. В октябре 1989 года генерал Колин Пауэлл стал председателем Объединенного комитета начальников штабов, первым афроамериканцем, занявшим этот пост. Хотя между этими советниками периодически возникали разногласия, по большинству вопросов они были сплоченной командой.19

К тому моменту, когда эта команда покинула свой пост в январе 1993 года, ряд вопросов, возникших в последнее время, оставался нерешенным. Один из них касался Югославии, которая распалась в 1991-92 годах на фоне жестоких столкновений между восточными православными сербами, римскими католическими хорватами и боснийскими мусульманами. Множество возмущенных наблюдателей, включая миротворцев Организации Объединенных Наций, направленных в этот регион в ноябре 1992 года, сообщали о фактах массовых "этнических чисток", особенно со стороны боснийских сербов, поддерживаемых сербским режимом в Белграде. На протяжении всего 1992 года в американских газетах появлялись материалы о лагерях смерти и "геноциде" под управлением сербов. К концу года, по оценкам, более 1,7 миллиона мусульманских беженцев были рассеяны по бывшей Югославии и близлежащим странам. Однако администрация Буша в то время была сосредоточена на предвыборной кампании и серьезно отвлекалась на тяжелую рецессию. Она также надеялась сохранить теплые отношения с Россией, которая исторически поддерживала сербов. Кроме того, союзники по НАТО выступали против серьезных военных действий в регионе. Соединенные Штаты

США и их западные союзники ввели эмбарго на поставки оружия в этот регион, хотя такая политика вредила боснийским мусульманам, у которых было мало экономических и военных ресурсов, больше, чем сербам или хорватам. Пауэлл и высокопоставленные чиновники Пентагона опасались, что американское военное вмешательство в дела региона приведет к новой катастрофе, подобной Вьетнаму. По всем этим причинам администрация Буша держалась в стороне от Балкан.20

Буш оставил в незавершенном состоянии и другие направления внешней политики. В конце 1992 года его администрации удалось договориться о заключении Североамериканского соглашения о свободной торговле (NAFTA), которое предполагало отмену тарифов между Канадой, США и Мексикой. Но когда он покидал свой пост в 1993 году, соглашение все еще нуждалось в одобрении Сената, что, как ожидалось, будет непросто. В последний месяц своей администрации он отправил 28 000 американских солдат с гуманитарной миссией, чтобы помочь миротворческим силам ООН в Сомали, где населению угрожал голод. Хотя не предполагалось, что американцы останутся там надолго, они все еще находились в стране, когда он покидал Белый дом. Урегулирование напряженной ситуации в Сомали, как и получение одобрения НАФТА, легло на плечи его преемника.

Однако в Латинской Америке президенту повезло больше, чем Рейгану, которого едва не погубил скандал с иранской контрой. В феврале 1990 года сандинисты в Никарагуа потерпели серьезное поражение от коалиции противников на свободных выборах. После этого Соединенные Штаты прекратили торговое эмбарго, и "контрас" прекратили свою деятельность. К 1992 году гражданская война в Сальвадоре, ставшая причиной гибели 75 000 человек в 1980-х годах - в основном крестьян, боровшихся против деспотичного правительства, - наконец-то завершилась. Хотя в Гватемале продолжались жестокие бои, а жители всей Центральной Америки продолжали бороться с повсеместной нищетой, часть военных действий, заливших регион кровью и глубоко втянувших в него Соединенные Штаты, наконец-то утихла.

В конце 1989 года Буш принял меры, чтобы устранить еще один источник беспорядков в регионе: Панамского силовика Мануэля Норьегу. Как и многие другие антикоммунистические тираны, Норьега на протяжении многих лет получал щедрую американскую поддержку. При Рейгане ЦРУ оказывало его режиму военную и экономическую помощь, в обмен на которую Норьега помогал "контрас". Но когда в конце 1980-х годов Сандинисты начали слабеть, его полезность для Соединенных Штатов снизилась. Кроме того, Норьега был жестоким и коррумпированным диктатором, обогатившимся за счет подарков от ЦРУ и торговли наркотиками. В мае 1989 года он аннулировал президентские выборы, после чего его приспешники избили и окровавили Гильермо Эндару, законно избранного кандидата. Буш, прекрасно понимая, что в конце 1999 года Панамский канал перейдет под контроль Панамы, также беспокоился о том, что может сделать такой преступник, как Норьега, если ему позволят контролировать такой стратегический актив. В середине декабря 1989 года, когда люди Норьеги застрелили американского лейтенанта морской пехоты, избили лейтенанта военно-морского флота, а также избили и облапали жену морского офицера в Панама-Сити, Буш, Чейни и Пауэлл решили свергнуть его.

Вмешательство, которое Буш назвал операцией "Справедливое дело", стало крупнейшим военным шагом США со времен Вьетнама. В ней участвовали 24 000 десантников, которые ранним утром 20 декабря предприняли драматическую атаку на ключевые пункты в Панаме. На побережье высадились морские котики. После кровопролитных уличных боев американские войска быстро овладели зоной канала и городом Панама, но узнали, что Норьега укрылся в резиденции папского нунция в этом городе. Чтобы выгнать его, американские войска и танки окружили резиденцию и круглосуточно врубали рок-музыку, от которой закладывало уши. Военные автомобили заводили свои двигатели, чтобы усилить шум. После демонстрации бравады, продолжавшейся до 3 января, Норьега сдался, когда элитные американские войска пригрозили атакой. Через день он оказался в тюрьме в Майами.

То, как Буш разрешил ситуацию в Панаме, обеспокоило некоторых критиков, которые указывали на то, что в ходе боевых действий погибли мирные жители. Гражданские либертарианцы позже жаловались, что Норьега более года находился в тюрьме в ожидании суда в США, который вряд ли мог быть справедливым. В апреле 1992 года Норьега был признан виновным по восьми обвинениям, включая торговлю кокаином, отмывание денег и рэкет, и приговорен к сорока годам заключения в федеральной тюрьме.21 Но панамская операция Буша придала сил его администрации: После окончания холодной войны Америка, наконец, провела крупномасштабную военную операцию. Она пользовалась большой популярностью в Соединенных Штатах. В ходе боевых действий погибли 23 американца и 394 были ранены. Эндара был немедленно приведен к присяге в качестве законно избранного президента Панамы. Хотя в течение пятилетнего срока ему приходилось нелегко, он и его преемники сумели укрепить демократические институты, включая независимую прессу и судебную систему, конкурирующие политические партии и честные выборы. Учитывая печальную историю американского военного вмешательства в дела Латинской Америки, эти результаты не могут не радовать.22

Разбираясь с конфликтами в Латинской Америке, Бушу пришлось столкнуться с событиями, возникшими в результате внезапного и ошеломляющего краха коммунизма в Советском Союзе и Восточной Европе. Некоторые консерваторы, недовольные тем, что Рейган пошел на уступки Советам, призывали его занять более жесткую позицию в отношении Горбачева, который, оставаясь коммунистом, пытался удержать несколько националистических советских республик от выхода на свободу и провозглашения своей независимости. Защитники прав человека также требовали от Буша решительных действий против китайских коммунистов - "пекинских мясников", которые убили сотни, а может быть, и тысячи продемократических демонстрантов на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года.

Буш и его советники осторожно подходили к решению подобных проблем. Поначалу он сохранял настороженную дистанцию с Горбачевым и угрожал ужесточить торговую политику в отношении Китайской Народной Республики, если она не освободит диссидентов и не примет более умеренную политику. Однако к 1990 году он установил с Горбачевым вполне удовлетворительные личные отношения, и исторические события 1990-92 годов - воссоединение Германии в рамках НАТО, независимость стран Балтии, вывод советских войск из стран-сателлитов Восточной Европы, суверенитет советских республик, отпадение от власти Горбачева и приход к власти президента России Бориса Ельцина - прошли с минимальной потерей крови. Буш также старался наладить отношения с Китаем, который стал важным торговым партнером. После того как администрация заключила с китайцами соглашение, предусматривающее амнистию для нескольких сотен участников протестов на площади Тяньаньмэнь, китайско-американские отношения несколько улучшились.23

Это не означало, что сторонники жесткой американской внешней политики исчезли со сцены. Министр обороны Чейни, среди прочих, считал, что Соединенные Штаты должны энергично вмешаться в вакуум, образовавшийся после распада Советского Союза. В 1992 году Чейни вместе с Полом Вулфовицем, заместителем заместителя министра по вопросам политики, поддержал сотрудников, разработавших амбициозный план "Руководство по оборонному планированию", касающийся международных обязательств Америки. В нем говорилось, что Соединенные Штаты в новом мире после окончания холодной войны должны "препятствовать [всем другим странам] оспаривать наше лидерство или пытаться перевернуть установленный политический и экономический порядок".24 Хотя отчасти этот документ был направлен против потенциальных конкурентов, таких как Япония и Германия, в более широком смысле он представлял собой заявление о том, что Соединенные Штаты должны сохранить статус непревзойденной сверхдержавы, как колосс, противостоящий всем желающим. И тогда, и в последующие годы он оставался руководящим документом американской внешней и военной политики.25

Следуя этому предписанию, администрация Буша сохраняла довольно высокие расходы на оборону, чем разозлила либералов, стремившихся получить "дивиденды мира", которые можно было бы использовать для внутренних социальных программ. Хотя за четыре года президентства Буша расходы на оборону - и на зарубежную разведку - несколько снизились, Чейни и другие высокопоставленные чиновники продолжали придерживаться "доктрины Пауэлла", которая, перейдя из рейгановских времен, утверждала, что Соединенные Штаты должны поддерживать высокий уровень военной готовности, чтобы, если им когда-нибудь придется вести войну, они могли сделать это с подавляющей силой, тем самым защищая американских солдат от риска потерь, подобных вьетнамским.26

По большей части президент и его советники действовали благоразумно в связи с распадом Советского Союза. В 1991 году Буш заключил с Горбачевым соглашение, которое привело к выводу большинства тактических вооружений с зарубежных позиций и снижению уровня боеготовности ядерных арсеналов. В договоре СНВ-1, заключенном в середине 1991 года, лидеры двух стран договорились о сокращении ядерных вооружений - с 13 000 боеголовок в 1990 году до 9 000 в 1992 году и до 7 000 к 1995 году.27 Незадолго до ухода с поста президента в 1993 году Буш и Ельцин провели переговоры по СНВ-2, в соответствии с которым максимальный предел для каждой из сторон в будущем составлял от 3 000 до 3 500 боеголовок. Это соглашение показало, что Соединенные Штаты и их некогда самый могущественный противник развивают захватывающие дух успехи, достигнутые Рейганом и Горбачевым. Большинство обозревателей американской внешней политики дали Бушу хорошую оценку за его дипломатию в отношениях с Москвой, за его роль в содействии воссоединению Германии и за его попытки привлечь западных союзников к усилиям по оказанию помощи хрупким новым государствам, пришедшим на смену советским республикам, а также бывшим коммунистическим сателлитам Советского Союза в Восточной Европе.28

С такими достижениями Буш вполне мог рассчитывать войти в историю как один из самых искусных президентов Америки в управлении внешней политикой. К моменту ухода с поста президента его особенно хорошо запомнили как президента, который привел тщательно созданный и грозный международный альянс к войне против Ирака. Хотя эта война не предотвратила возвращения нестабильности на глубоко неспокойный Ближний Восток, коалиция одерживала триумф за триумфом в ходе самих боевых действий.

В глазах Буша - и многих других глав государств - главным источником проблем в регионе был президент Ирака Саддам Хусейн. Придя к власти в 1979 году, Хусейн вообразил себя современным Навуходоносором, который приведет арабский мир к великим высотам. Среди его кумиров были Гитлер и Сталин. Со временем он построил ряд роскошных дворцов для себя и своей семьи. В стране появилось множество его статуй и портретов. В 1980 году он начал войну против соседнего Ирана, гораздо более крупного государства. Боевые действия продолжались восемь лет, в течение которых Хусейн применял химическое оружие против иранцев, прежде чем война закончилась безрезультатно в 1988 году. В течение этого времени Хусейн поддерживал усилия по производству ядерных бомб и убил сотни тысяч своих людей, в основном курдов и шиитов, которые были неспокойны под деспотичным правлением его жестко организованной клики мусульман-суннитов.29 В марте 1988 года он санкционировал применение химического оружия в курдской деревне Халабджа, в результате чего за один день погибло 5 000 человек.

Представители администрации Рейгана, считая Иран более серьезной угрозой стабильности на Ближнем Востоке, в основном закрывали глаза на эксцессы Хусейна и осторожно поддерживали его режим в период с 1980 по 1988 год. Во время ирано-иракской войны Хусейн получал выгоду от американской разведки и помощи в планировании боевых действий. В июле 1990 года американский посол в Ираке, возможно, непреднамеренно заставил Хусейна думать, что Соединенные Штаты не будут бороться, чтобы остановить его, если он решит напасть на богатый нефтью Кувейт, иракского соседа на юге. Но иракско-американские отношения всегда были непростыми, и они рухнули 2 августа 1990 года, когда Ирак начал неспровоцированное и быстро успешное вторжение в Кувейт. Буш, чувствительный к воспоминаниям о вьетнамской трясине и осознающий потенциально огромные последствия военного вмешательства, был ошеломлен дерзкой агрессией Ирака. Британская "железная леди", премьер-министр Маргарет Тэтчер, была

.0, 4.

Говорят, она пыталась укрепить его позвоночник. "Помни, Джордж, - предупредила она, - сейчас не время шататься".30

На самом деле Буш не нуждался в жестких мерах. Быстро введя экономические санкции против Ирака, он стал самым сильным голосом в администрации против агрессии Хусейна. Заявив: "Этого не будет", президент отменил предупреждения советников, в частности Пауэлла, о том, что война против Ирака будет дорогостоящей и опасной. По оценкам Чейни и Пауэлла, в таком конфликте могут погибнуть до 30 000 американских солдат.31 Отправив госсекретаря Бейкера в ряд зарубежных миссий, Буш сумел привлечь тридцать четыре страны в многонациональную коалицию, которая была готова внести определенный вклад в борьбу с Ираком под руководством США. В конце ноября Буш добился принятия резолюции Совета Безопасности ООН, санкционирующей применение силы для изгнания Ирака из Кувейта, если Хусейн не уберется оттуда до 15 января 1991 года. Резолюция была принята двенадцатью голосами против двух, причем Советский Союз был в числе двенадцати. Китай, один из пяти государств, обладающих правом вето, воздержался. Только Йемен и Куба высказались против.32

Однако Буш с самого начала понял, что Хусейн, претендовавший на Кувейт как на иракскую территорию, не намерен отступать. Как и Картер, заявивший, что Америка в случае необходимости вступит в войну, чтобы не позволить врагам контролировать Персидский залив, он был готов сражаться с агрессорами в регионе. Поэтому, пока вращались колеса дипломатии, он привел в действие доктрину Пауэлла. Больше не опасаясь советских военных замыслов в отношении Западной Европы, он вывел часть американских войск из Германии, чтобы укрепить то, что вскоре превратилось в грозные боевые силы коалиции. В коалицию, которая пользовалась нервной поддержкой нескольких мусульманских стран (включая Пакистан, Афганистан, Египет, Сирию и Турцию) и которая должна была в значительной степени опираться на готовность Саудовской Аравии служить плацдармом, в конечном итоге вошли войска из пяти арабских государств. В район Персидского залива было переброшено более 460 000 американских военнослужащих, 1500 самолетов и 65 боевых кораблей.33

Готовясь к конфликту, который, по его мнению, был неизбежен, Буш не хотел добиваться одобрения со стороны Конгресса, в котором преобладали демократы. На сайте

Однако в январе 1991 года он поддался политическому давлению, призывавшему его сделать это. Как он и предполагал, большинство демократов выступили против него. Некоторые обвиняли президента, заработавшего миллионы в нефтяном бизнесе, в том, что он стремится к войне, чтобы защитить богатые нефтяные интересы в США. Другие утверждали, что на Хусейна следует оказать дальнейшее экономическое и дипломатическое давление, которое, по их мнению, заставит его пойти на уступки. Некоторые противники войны опасались, что президент может санкционировать вторжение и захват самого Ирака, тем самым втянув Соединенные Штаты в затяжную и потенциально опасную оккупацию.

Буш добился своего на Холме, хотя и с небольшим перевесом. Конгресс принял совместную резолюцию, санкционирующую войну в соответствии с резолюцией ООН от ноября 1990 года. Палата представителей проголосовала 251 против 182, республиканцы одобрили резолюцию 165 против 3, а демократы выступили против 179 против 86. В Сенате, который принял решение 11 января, счет был 52 против 47, республиканцы поддержали резолюцию 42 против 2, а демократы выступили против 45 против 10. Среди горстки демократов Сената, проголосовавших за резолюцию, был Эл Гор-младший из Теннесси. Среди тех, кто выступил против, был Джон Керри из Массачусетса.34 Это было самое близкое голосование в сенате по вопросу о войне в истории Соединенных Штатов.

То, что завоевания Хусейна угрожали нефтяным интересам Запада, не вызывало сомнений. В то время считалось, что Ирак добывает 11 процентов, а Кувейт - 9 процентов мировых поставок. На долю соседней Саудовской Аравии, ведущего производителя, приходилось 26 %. В районе Персидского залива находилось более половины мировых доказанных запасов. Соединенные Штаты, которые все больше зависели от зарубежной добычи, в то время импортировали четверть своей нефти из Персидского залива. Ярые сторонники войны, такие как министр обороны Чейни и Вулфовиц, прекрасно понимали, каким крупным экономическим активам угрожало завоевание Ирака.35

Отстаивая свою позицию, Буш, однако, настаивал на том, что ключевым вопросом является открытая агрессия Ирака, которую нельзя терпеть. Он также утверждал, что Хусейн тайно разрабатывает возможности для создания ядерных бомб.36 Особое возмущение вызвало жестокое и убийственное обращение Хусейна с собственным народом. Хусейн, по его словам, был "хуже Гитлера". Когда истек срок, установленный ООН на 15 января, он, не теряя времени, начал войну, которая началась 16 января.

Нападение коалиции состояло из двух этапов. Первый заключался в массированных бомбардировках Кувейта, Багдада и других иракских городов и объектов. Она продолжалась тридцать девять дней. Самолеты коалиции выпустили по этим целям 89 000 тонн взрывчатки, меньшую часть из которых составляли "умные бомбы" с лазерным наведением и крылатые ракеты. Бомбардировки были устрашающими, вызвав дезертирство примерно 100 000 или более из 400 000 иракских солдат, которые, как считалось, были развернуты изначально. Она также была разрушительной. Воздушное наступление разрушило энергосистему Ирака и вывело из строя его военные коммуникации. По мнению ряда современных наблюдателей, бомбардировки вызвали острую нехватку продовольствия, повредили объекты, защищающие воду от загрязнения, спровоцировали вспышки холеры и тифа, а также серьезно нарушили медицинское обслуживание.37

Часть этой воздушной войны была показана по сетевому телевидению и по Cable News Network (CNN), которая с момента своего создания в 1980 году зарекомендовала себя как успешная сеть, предоставляющая круглосуточные новости о событиях по всему миру. CNN вела завораживающие репортажи из Багдада о проносящихся ракетах и вспышках взрывов. Иракские ракеты "Скад" устремлялись к целям в Израиле и Саудовской Аравии, а американские ракеты "Пэтриот" поднимались, чтобы перехватить их. Хотя одна из ракет "Скад" (из восьмидесяти шести, предположительно выпущенных за время войны) убила двадцать восемь американских военных в Дахране (Саудовская Аравия), большинство из них не причинили серьезного вреда. Американцы утверждали обратное, но более поздние исследования показали, что "Патриотам" относительно не везло с попаданием "Скадов". Однако "Скады" послужили поводом для широко распространенной шутки: "Вопрос: Сколько иракцев нужно, чтобы выпустить по Израилю ракету "Скад"? Ответ: Трое: один вооружается, другой стреляет, третий смотрит CNN, чтобы понять, куда она упала". Президент Буш с жадностью следил за CNN, которая, по его словам, была более оперативным источником новостей, чем ЦРУ.

Когда иракская оборона оказалась практически беспомощной, коалиционные силы приступили ко второму этапу войны в Персидском заливе - операции "Буря в пустыне". Возглавляемая американским генералом Норманом Шварцкопфом, она стала окончательной демонстрацией "доктрины Пауэлла", которая призывала к направлению подавляюще превосходящей военной силы. Часть войск использовала GPS-гаджеты, позволяющие ориентироваться в пустыне. Всего за 100 часов с 23 по 27 февраля эта армия сломила сопротивление иракцев. Десятки тысяч иракских солдат были взяты в плен. Большинство оставшихся бежали из Кувейта в Ирак.

Недостоверные ранние оценки числа убитых иракских солдат варьировались в широких пределах, доходя до 100 000 человек.

Реальные цифры, согласно большинству более поздних оценок, вероятно, были гораздо меньше. Один из тщательно просчитанных подсчетов, проведенный бывшим военным аналитиком Разведывательного управления Министерства обороны, признал, что оценки сильно разнятся, но установил максимальное число потерь иракских военных в воздушной и наземной войнах - 9 500 убитых и 26 500 раненых. Его минимальные оценки составляют 1 500 погибших и 3 000 раненых. Число погибших среди гражданского населения, добавил он, могло быть меньше 1000 человек. Американские потери могли быть ничтожными по сравнению с другими. По большинству оценок, число американских солдат, погибших в бою, составило 148 человек (по крайней мере 35 из них - от дружественного огня), а число погибших в результате несчастных случаев, не связанных с боевыми действиями, - 145. В общей сложности 467 американских солдат были ранены в бою. По тем же оценкам, в бою погибли 65 солдат из других стран коалиции (39 из арабских стран, 24 из Великобритании, 2 из Франции).38

Когда 27 февраля иракские солдаты бежали, Буш остановил боевые действия. Такое резкое прекращение позволило многим средствам Хусейна, включая танки российского производства и подразделения его элитной Республиканской гвардии, избежать уничтожения или захвата. Когда армии коалиции остановились, они оставили Багдад и другие важные города в руках своих врагов. Саддам Хусейн и его окружение зализывали раны, перегруппировывались и оставались у власти до тех пор, пока очередная война под руководством американцев не отстранила его от власти.

Нет необходимости говорить, что решение о прекращении боевых действий вызвало споры, многие из которых всплыли двенадцать лет спустя, когда президент Джордж Буш-младший (Буш 43) отправил американские войска на очередную войну против Ирака Саддама Хусейна. Буш 41 отменил боевые действия в 1991 году по нескольким причинам. Во-первых, он и его советники, как говорят, беспокоились о том, что коалиционные силы будут обвинены в "резне" - "индюшачьей стрельбе", - если они будут убивать почти беззащитных иракских солдат на полном ходу на "Дороге смерти" в Ирак. Однако он настаивал на том, что его стратегия выхода всегда была ясна: освободить Кувейт и загнать Хусейна обратно в Ирак. Таков был мандат ООН и резолюции Конгресса. "Я не верю, - сказал Буш позже, - в то, что я называю "mission creep"".39

Отказываясь преследовать Саддама Хусейна, президент прекрасно понимал, как трудно было обнаружить Норьегу сразу после нападения американцев на Панаму, гораздо более мелкое государство. Буш обратил внимание на еще одно важное обстоятельство: Некоторые партнеры Америки по коалиции, такие как Сирия и Египет, опасались нарушения баланса сил на Ближнем Востоке. Опасаясь, что беспорядки в Ираке распространятся и будут угрожать их собственным режимам, они выступили против более широкой миссии, которая могла бы свергнуть Хусейна с власти.

Буш также полагал, что операция "Буря в пустыне" нанесла серьезный ущерб военному потенциалу Ирака. Фактически она помогла завершить так и не удавшиеся попытки Хусейна создать ядерные бомбы. Чтобы гарантировать, что Ирак останется слабым в будущем, Хусейн был вынужден согласиться на запрет импорта военной продукции и воздержаться от перевооружения или разработки оружия массового уничтожения. Инспекторы ООН были уполномочены следить за соблюдением этих ограничений и оставались в Ираке до 1998 года. ООН также установила "бесполетные зоны" над шиитскими и курдскими районами Ирака, в которых запрещалось летать самолетам Хусейна. Эмбарго на экспорт и продажу иракских товаров, в частности нефти, должно было ограничить возможности Хусейна по перевооружению. Считается, что эти экономические санкции (в сочетании с жадностью и бездушием Хусейна по отношению к собственному народу) были причиной значительных страданий народа Ирака до декабря 1996 года, когда Хусейн наконец согласился на управляемое ООН соглашение "нефть в обмен на продовольствие", которое позволило ему закупать продовольствие и медикаменты за счет доходов от ограниченных продаж нефти.40

В 1992 году министр обороны Чейни изложил аргументы администрации за то, чтобы не брать Багдад, не захватывать Хусейна и не пытаться реформировать страну. Это сильно отличалось от тех аргументов, которые ему предстояло привести в качестве вице-президента одиннадцать лет спустя, когда он защищал оккупацию Ирака Бушем 43. Хусейна, говорил Чейни в 1992 году, было бы очень трудно найти. Более того, смогли бы Соединенные Штаты провести в Ираке значительные реформы? Хотя в Ираке имеется значительный средний класс, и со временем в стране могут быть созданы демократические институты, этот процесс может занять много лет. Учитывая братоубийственную ненависть, разделявшую шиитов, суннитов и курдов (неарабский народ) в Ираке, трудно было представить себе стабильный союз фракций, который мог бы возникнуть для управления страной. Как долго американские и коалиционные силы, осажденные партизанами, должны будут оставаться в Ираке, прежде чем он - продукт давнего межевания, проведенного британцами, - сможет стать хоть чем-то похожим на конституционную республику? Как сказал Чейни в то время: "Как только мы поймаем его [Саддама Хусейна] и избавимся от его правительства, встанет вопрос о том, что поставить на его место?" В 1992 году также было ясно, что администрация Буша, никогда не намеревавшаяся решать столь долгосрочные задачи, мало задумывалась о "стратегии выхода", включающей послевоенную оккупацию и реформы.41

Недостаток послевоенного планирования стал до боли очевиден весной 1991 года, когда тысячи курдов и шиитов на севере и юге Ирака, ранее поощряемые Соединенными Штатами, подняли восстание против власти Хусейна. Они были подавлены. Жестокость репрессий Хусейна озлобила многих курдов и шиитов, которые не забыли, что Соединенные Штаты не смогли их защитить. Военные успехи коалиции в 1991 году также не способствовали росту теплых чувств к Америке среди других народов Ближнего Востока. Арабские лидеры - все они были авторитарными - продолжали опасаться, что война, погубив Хусейна, может пробудить беспокойные демократические настроения в их собственных странах. Многие мусульмане особенно возмущались расширением послевоенного присутствия американских военных и либеральных американских культурных традиций в Бахрейне, Омане и Катаре, и особенно в Саудовской Аравии, которая была Святой землей ислама.42 Тесные отношения, которые Соединенные Штаты поддерживали с Израилем, который Буш убедил не вмешиваться в войну, оставались особенно яростным источником антиамериканских настроений в этом регионе.

Второе мнение Буша, однако, не повредило его политическим перспективам в то время. В конце концов, предвоенная дипломатия была искусной, а военный триумф - славным. Коалиция освободила Кувейт, наказала агрессию и сохранила доступ Запада к нефти в регионе. Буш ликовал: "Ей-богу, мы раз и навсегда покончили с вьетнамским синдромом".

Это было значительным преувеличением: Многие из основных решений администрации во время кризиса - отказ от ротации войск, управление восприятием войны населением путем удержания средств массовой информации вдали от поля боя, опора на доктрину Пауэлла - были приняты для того, чтобы свести к минимуму вероятность повторения событий, подобных вьетнамским. Но в том, что война имела для президента счастливые политические последствия, сомневаться не приходилось. Вскоре после прекращения боевых действий опрос New York Times/CBS показал, что рейтинг его одобрения населением составляет 89 %. Это был самый высокий показатель для президента с момента появления подобных опросов в 1977 году.

В своей первой инаугурационной речи Буш намеренно несколько дистанцировался от рейгановских противников большого правительства. Он пообещал "сделать добрее лицо нации и мягче лицо мира". Но он также повторил тему своей предвыборной кампании: само по себе правительство не может гарантировать более мягкую внутреннюю обстановку. Американцы должны полагаться на "тысячу точек света" - "все общественные организации, которые, как звезды, разбросаны по всей стране и творят добро".

Ни тогда, ни позже Буш не считал, что правительство может игнорировать внутреннюю политику, но больше всего его интересовали международные отношения. Как и во время предвыборной кампании, когда он отвергал "идею видения", он не считал, что в его задачу входит выдвижение большого количества новых внутренних инициатив. Будучи фискальным консерватором, он с болью осознавал огромный дефицит, который образовался в годы правления Рейгана, - дефицит, который препятствовал амбициозным внутренним начинаниям. Буш также осознавал очевидное: разделенное правительство, ставшее результатом значительного большинства демократов в обеих палатах Конгресса, помешает осуществлению большинства планов, которые он мог бы предложить. Поэтому он позволил своему начальнику штаба, бывшему губернатору Нью-Гэмпшира Джону Сунуну, курировать многие внутренние вопросы. Сунуну, грубый и недипломатичный администратор, завел мало друзей на Холме, а в декабре 1991 года был вынужден уйти в отставку из-за разоблачений, касающихся его использования льгот.43

Одной из областей политики, которую Буш привнес в американскую внутреннюю повестку дня, было образование. В этом отношении он отчасти отреагировал на то, что после выхода в 1983 году в свет книги A Nation at Risk ("Нация в опасности"), вызвавшей бурные споры, осуждение американских образовательных практик.44 Как и члены комиссии, написавшие этот доклад, Буш считал, что школы должны принять более высокие стандарты, чтобы способствовать повышению успеваемости. Хотя в 1980-х годах средние показатели SAT стабилизировались, они по-прежнему оставались ниже уровня 1960-х годов.45 Осенью 1989 года Буш созвал губернаторов всех стран в Шарлотсвилл, штат Вирджиния, на "Саммит по образованию", который, как он надеялся, стимулирует дебаты на уровне штатов. Губернаторы, в частности Билл Клинтон из Арканзаса, были, похоже, восприимчивы. В апреле 1991 года Буш призвал Конгресс одобрить его план "Америка 2000". Этот план предусматривал более детальные стандарты по основным учебным предметам и призывал штаты разработать строгие тесты для детей в четвертом и восьмом классах. Буш также поддержал выделение федеральных демонстрационных грантов на ваучеры, которые помогли бы родителям отправлять детей в частные школы.46

Проект "Америка 2000" ни к чему не привел в Конгрессе. Либералы выступали против идеи ваучеров и беспокоились о возможном введении национального тестирования. Как и в 1960-е годы, они призывали увеличить федеральные расходы на такие программы, как Раздел I Закона о начальном и среднем образовании 1965 года, чтобы расширить возможности получения образования для меньшинств и бедных слоев населения. Буш, однако, считал, что расходы на образование - это в первую очередь забота штатов и местных властей. Как и большинство республиканцев, он считал, что финансирование "компенсирующего образования" мало чего дало. В своем бюджете на 1992 финансовый год он призвал сократить, а не увеличить федеральные расходы на образование.47

Тем не менее, со временем акцент Буша на достижениях и стандартах стал значительным. Ни один президент со времен ЛБДж не делал больше для того, чтобы драматизировать проблемы школ. Как и "Нация в опасности", размышления Буша выявили рост двух мощных тенденций в представлениях об образовании. Первая выявила силу растущих ожиданий - в данном случае ожиданий того, что школы должны повышать академическую успеваемость, чтобы способствовать международной конкурентоспособности Америки. Многие современники считали, что хорошо образованный студент 1990-х годов должен быть подготовлен к жизни в гораздо более сложном с технологической точки зрения мире, чем это требовалось его или ее родителям. Все больший процент молодых людей должен быть хорошо подготовлен к серьезной работе в колледже.

Вторая заключалась в том, что главное в реформе образования - не столько обеспечение более широкого доступа к равным возможностям, на что был сделан упор в программе Title I, сколько достижение академических результатов. Ключ, по мнению реформаторов, заключается в улучшении "результатов", а не в сосредоточении на "входах", таких как деньги на компенсационное образование, предназначенное для бедных. Акцент на достижениях и на жестких оценках с помощью тестирования получил двухпартийную политическую поддержку в 1990-х годах, что привело консерваторов и либералов к поддержке такой степени федерального надзора за государственными школами, которую Буш 41 едва ли мог себе представить в бытность свою президентом. В 1994 году Конгресс принял программу "Цели 2000", в рамках которой штатам выделялись деньги на эти цели. Так называемый закон No Child Left Behind Act, триумфально подписанный Бушем 43 в январе 2002 года, наделил федеральное правительство беспрецедентными полномочиями в сфере государственного образования - настолько, что многие, подняв знамя прав штатов, после 2002 года стали жаловаться на чрезмерное вмешательство федеральных властей. Уже не в первый раз "консерваторы", которые обычно жалуются на большое правительство, отклонились от своих идеологических ориентиров.48

Что касается большинства других внутренних вопросов во время президентства Буша, то их решали демократы в Конгрессе. За четыре года его правления они неоднократно вступали с ним в перепалки по поводу экологической политики. В этой области политики Буш вел себя неоднозначно. Он издал распоряжения, которые защитили или восстановили 1,7 миллиона акров водно-болотных угодий и удвоили финансирование парков и заповедников.49 С другой стороны, экологические активисты сетовали на его отказ подписать договор, направленный на сохранение биоразнообразия растений. Соединенные Штаты были единственной развитой страной, не подписавшей договор. Буш потребовал смягчить другой договор, направленный на борьбу с причинами глобального потепления, прежде чем согласился поддержать его.

Либералы в Конгрессе одержали победы на нескольких фронтах. Им удалось почти вдвое увеличить ассигнования на программу Head Start для детей из семей, живущих за чертой бедности. В 1990 году, самом активном для них году, они расширили федеральное финансирование для получателей социального обеспечения, нуждающихся в дневном уходе, одобрили поправки, усиливающие защиту чистого воздуха, приняли закон о семейном и медицинском отпуске, который разрешал работникам брать до двенадцати недель неоплачиваемого отпуска в год, чтобы справиться с чрезвычайными семейными обстоятельствами,

и приняли Закон о защите могил коренных американцев и репатриации, который, в частности, устанавливал уголовное наказание за несанкционированную торговлю останками и культурными артефактами коренных американцев.

Две из самых громких инициатив Конгресса в эти годы также были приняты в 1990 году. Первая - законопроект о гражданских правах, который обещал расширить юридические права меньшинств, жалующихся на дискриминацию в сфере занятости. В 1980-х годах число таких жалоб резко возросло, что не давало покоя Комиссии по равным возможностям в сфере занятости. Либералы надеялись, что эта мера позволит противостоять недавним решениям Верховного суда, которые ставили под угрозу недискриминацию на рабочем месте и программы выделения субсидий для меньшинств.50 Второй инициативой, которую также поддерживал Буш, был Закон об американцах с ограниченными возможностями. Он направлен на борьбу с дискриминацией инвалидов в сфере занятости.51

Закон об американцах с ограниченными возможностями - это всеобъемлющий закон о гражданских правах, запрещающий частным работодателям дискриминировать инвалидов при трудоустройстве, предоставлении общественных услуг, размещении в общественных местах и телекоммуникациях. Названный прокламацией об эмансипации инвалидов, он значительно продвинул революцию прав в Америке конца XX века. Важным достижением стал Закон о чистом воздухе, который, помимо прочего, ужесточил соблюдение национальных стандартов качества воздуха в отношении озона, угарного газа и различных загрязняющих веществ, но другие меры, принятые во время пребывания Буша в Белом доме, не достигли больших успехов. Как и в прошлом, лишь незначительное меньшинство работающих женщин получали государственную помощь по уходу за детьми. Только 40 процентов детей, имеющих право на Head Start, смогли найти в нем места после 1990 года. Многие коренные американцы продолжали жить в ужасающих условиях в нищих резервациях, где уровень смертности от алкоголя оставался высоким.52

Более того, Буш отказывался соглашаться со всем, что ему предлагали демократы. Он дважды накладывал вето на законы о семейных и медицинских отпусках. Он наложил вето на законопроект о гражданских правах, утверждая, что он способствует введению расовых квот. Сенат с перевесом в один голос не смог преодолеть это вето, после чего Конгресс, который после выборов 1990 года стал немного более демократичным, успешно принял аналогичный законопроект в 1991 году. Этот закон был направлен непосредственно против недавних решений Верховного суда, касающихся дискриминации в сфере занятости. Он расширил юридические права пострадавших работников, в частности, предоставив им право требовать суда присяжных. Хотя он не положил конец партийным и юридическим баталиям по всегда спорным вопросам, связанным с расой и занятостью - в 1990-е годы EEOC занималась бизнесом на суше, - он порадовал лидеров меньшинств.53