Соединенные Штаты от Уотергейта до Буша против Гора - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Unknown Author (ч. 4)

ограничения их способности потреблять. Когда Картер призвал американцев к самопожертвованию - что редко бывает мудрым и успешным политическим ходом, - люди воспротивились. А когда впоследствии вернулись хорошие времена, они стали еще меньше стремиться к экономии: В 1983 году потребление энергии на душу населения снова начало расти. Нежелание американцев жертвовать собой выявило не менее устойчивый аспект общественных настроений 1970-х годов и последующего времени: Хотя американцы регулярно осуждали свое правительство, они ожидали, что оно обеспечит и расширит их права и удобства. Ничто не должно было ослабить их ожидания в отношении уровня жизни, который возрос во время бурных и радостных лет в 1950-1960-е годы.

Несмотря на то что Картер был измотан этим давлением, он держался, но последние два года его правления были во многих отношениях мрачнее, чем все последние годы в новейшей истории страны. В основе этой мрачности лежали два взаимосвязанных события: одно касалось внешней политики, другое - экономики. Вместе они вызвали лавину консервативной оппозиции, которая должна была похоронить его и его партию на выборах 1980 года.

Картер был вильсонианским интернационалистом и идеалистом в своем подходе к внешним делам. Вступив в должность, он твердо верил, что Соединенные Штаты должны выступать против стран, нарушающих основные права. В феврале он заявил, что сократит иностранную помощь странам с плохими показателями в области прав человека. Он и Сайрус Вэнс, его рассудительный госсекретарь, серьезно стремились улучшить отношения с Советским Союзом и уменьшить угрозу ядерной войны. В своей инаугурационной речи он провозгласил: "В этом году мы сделаем еще один шаг к нашей конечной цели - уничтожению всего ядерного оружия на этой земле".33 Надеясь залечить старые раны, президент быстро помиловал около 10 000 уклонистов от призыва на вьетнамскую войну. В 1977 году он остановил производство бомбардировщика B-1, который был разработан для замены B-52 в оборонном арсенале Америки. В 1978 году он отменил разработку нейтронной бомбы, которая предназначалась для использования в качестве оружия на поле боя в Европе. 1 января 1979 года Соединенные Штаты установили дипломатические отношения с Китайской Народной Республикой, чем привели в ярость консерваторов, поддерживавших Тайвань.

В 1978 году Картер одержал две воодушевляющие дипломатические победы, добившись ратификации сенатом двух договоров, обещавших передать Панамский канал Панаме в конце 1999 года, и выступив посредником в широко разрекламированном договоре - так называемом Кэмп-Дэвидском соглашении, - в котором Египет признал государство

Израиль и Израиль согласились вернуть Синайский полуостров Египту.34 Картер проявил немалое мастерство, ведя борьбу за Панаму, которая вызвала резкую консервативную оппозицию. В итоге оба договора едва набрали голоса необходимых двух третей сенаторов, многие из которых опасались реакции населения на избирательных участках.35 (Так случилось, что двадцать сенаторов, голосовавших за договоры, потерпели поражение на перевыборах в 1978 или 1980 годах). Президент был столь же решителен, добиваясь от израильтянина Менахема Бегина и египтянина Анвара Садата заключения договора в сентябре 1978 года. Прежде чем соглашение было достигнуто, он тринадцать дней удерживал их вместе в Кэмп-Дэвиде. После этого его рейтинг одобрения населения, который в середине лета упал до 38 %, поднялся до 50 %.36

Однако в отношениях с Советским Союзом Картер с самого начала столкнулся с трудностями. К 1977 году президенту СССР Леониду Брежневу был семьдесят один год, и он сильно болел. Ему требовался слуховой аппарат и кардиостимулятор, временами он казался почти роботом в своих движениях и носил остекленевший взгляд, что, возможно, было вызвано приемом лекарств. Брежнев никогда не был серьезным сторонником разрядки, и его глубоко возмущали жалобы Картера на советские нарушения прав человека. Соединенные Штаты, жаловался он, не выглядели столь критичными по отношению к Китаю, Ирану, Никарагуа, Филиппинам и другим странам, которые, по общему мнению, были виновны в подобных нарушениях. В 1977 году Брежнев начал развертывание нового поколения ракет SS-20, которые могли поражать цели в любой точке Западной Европы. Кубинские войска, выступавшие в качестве доверенных лиц СССР, продолжали действовать в Эфиопии и Анголе.37

В июне 1979 года Картер и Брежнев провели встречу на высшем уровне в Вене и объявили о заключении договора SALT II, который предусматривал ограничение количества ракет и бомбардировщиков, которыми могла располагать каждая из сторон. Однако ястребы-антисоветчики в Сенате, возглавляемые Генри Джексоном из Вашингтона, заявили, что договор подрывает американскую безопасность. Советник Картера по национальной безопасности Збигнев Бжезинский заявил, что поддерживает соглашение, но известно, что он тоже глубоко не доверял Советам и стремился увеличить расходы на американскую оборону. Бжезинский, который вел бюрократическую войну с Вэнсом с 1977 года, имел кабинет рядом с кабинетом Картера в Белом доме и часто пользовался вниманием президента. Видные представители "холодной войны", активно участвовавшие в работе основанной в 1976 году группы давления "Комитет по современной опасности", также усилили свою критику "культа умиротворения" в Америке.38 На фоне растущих антисоветских настроений SALT II столкнулся с трудностями в Сенате, который не смог принять по нему решение в 1979 году.

Столкнувшись с этим давлением, Картер почувствовал себя обязанным ужесточить позицию Америки в холодной войне, сначала согласившись в июне поддержать полномасштабную разработку межконтинентальных ракет MX, которые должны были перемещаться по стране на подземных рельсах, чтобы быть мобильными в случае нападения. В середине декабря 1979 года он вместе с министрами НАТО заявил, что если Советы не уберут большую часть своего ядерного арсенала на европейском театре военных действий, то НАТО примет ответные меры, разместив там ограниченное количество крылатых ракет и ракет "Першинг II", начиная с 1983 года. Крылатые ракеты представляли собой небольшое оружие наземного базирования средней дальности с радиолокационным наведением, полезное для действий на театре военных действий. Мощные ракеты "Першинг II" имели дальность 800 миль, что вдвое больше, чем у уже имевшихся там ракет "Першинг I", и могли поражать цели на территории СССР.

Таково было ухудшение советско-американских отношений 27 декабря 1979 года, когда СССР начал вторжение в Афганистан. Зачем он это сделал, было неясно. Некоторые эксперты говорили, что Кремль стремился в основном сохранить просоветское правительство, которому угрожали повстанцы. Другие мрачно предполагали, что у СССР были планы на богатый нефтью регион Персидского залива. Какими бы ни были мотивы, вторжение разрушило все надежды Картера, Вэнса и других людей их убеждений на смягчение холодной войны. Картер быстро стал "ястребом", осудив вторжение как "самую серьезную угрозу миру со времен Второй мировой войны". Он также провозгласил то, что некоторые наблюдатели назвали "доктриной Картера", которая предупреждала, что Соединенные Штаты в случае необходимости применят вооруженную силу, чтобы не допустить установления контроля внешних держав над регионом Персидского залива. Чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений, он ввел эмбарго на экспорт американского зерна в Советский Союз, снял с рассмотрения Сената соглашение SALT II и призвал возобновить регистрацию в избирательной службе для мужчин, достигших восемнадцатилетнего возраста. Он объявил, что Соединенные Штаты будут бойкотировать летние Олимпийские игры, которые должны были состояться в Москве в 1980 году. В конечном итоге к бойкоту присоединились шестьдесят четыре страны.39

В 1980 году Картер также призвал увеличить оборонные бюджеты Америки на 5 процентов в течение следующих пяти лет. Это было на 2 % больше, чем он просил ранее. Конгресс с готовностью выполнил это требование в отношении 1981 финансового года. Когда в 1981 году Рональд Рейган принял бразды правления от Картера, ему нужно было лишь продолжить - и усилить - наращивание оборонного потенциала, начатое его предшественником. Холодная война застыла в глубокой заморозке.40

Противодействуя Советам, Картеру пришлось столкнуться с особенно нестабильными событиями в Иране. Эти события имели богатую историю, начиная по крайней мере с 1953 года, когда ЦРУ помогло организовать переворот, в результате которого у власти в Тегеране оказался прозападный Мохаммед Реза-шах Пехлеви. В обмен на щедрую американскую помощь шах гарантировал Соединенным Штатам и Великобритании ценные права на добычу нефти в Иране. Он также встал на сторону Запада в холодной войне, став главным оплотом против распространения советского влияния в регионе Персидского залива. Хотя шах решился на несколько реформ - попытался провести секуляризацию образования, - это привело в ярость многих лидеров шиитского духовенства. Со временем он стал управлять все более жестоким полицейским государством, но все американские администрации после 1953 года оказывали ему мощную поддержку и продавали ему огромное количество оружия. В 1973-74 годах государственный секретарь Киссинджер отказался прекратить эти продажи, даже несмотря на то, что шах сыграл ключевую роль в четырехкратном росте цен на нефть ОПЕК.41 Картер продолжил эту поддержку. В декабре 1977 года президент посетил Тегеран, где на государственном обеде похвалил шаха как "остров стабильности в одном из самых неспокойных регионов мира".42

Американские лидеры недостаточно осознавали враждебность, которую их поддержка таких тиранов, как шах, способствовала разжиганию вражды на Ближнем Востоке. К 1970-м годам многие иранцы, в том числе демократы и левые из среднего класса, пришли в ярость от лицемерной позиции Америки, которая провозглашала достоинства демократии, поддерживая при этом угнетателя. Американские чиновники, включая аналитиков ЦРУ, также не знали о растущей силе радикальных религиозных настроений в мусульманском мире. В январе 1979 года последователи находящегося в изгнании аятоллы Рухоллы Хомейни, темноглазого, снежнобородого, белокожего лидера этих радикалов, свергли шаха. Шах переезжал, прежде чем обосноваться в Мексике, но очень хотел приехать в Нью-Йорк, чтобы сделать операцию по поводу рака. К октябрю, когда рак шаха находился на опасной для жизни стадии, Картер поддался давлению и разрешил ему приехать.

Менее чем через две недели, 4 ноября 1979 года, толпа молодежи захватила посольство США в Тегеране и взяла в заложники шестьдесят шесть американцев.45 Хомейни отказался вмешиваться или даже разговаривать с американскими эмиссарами. Хотя суть требований революционеров была неясна, выделялись три: Америка, "Великий Сатана", должна вернуть шаха в Иран, отдать огромные богатства, которые он якобы спрятал в США, и принести извинения. Выдвигая такие требования, радикалы кардинально меняли подход к международным отношениям в будущем.

Картер оказался в ловушке. Возвращать шаха или извиняться было политически самоубийственно. Никто, похоже, не имел представления о размерах активов шаха и о том, как их можно законно передать. Запретив импорт иранской нефти, заморозив иранские активы в США и выдворив нелегальных иранских студентов, президент призвал Вэнса изучить ряд вариантов, которые могли бы привести к переговорам. Тем временем Бжезинский и другие тихо работали над планами американского военного спасения - операции, которая поначалу казалась невозможной, поскольку Тегеран находился в сотнях миль от ближайшего плацдарма для американской атаки.

Прошли недели, затем месяцы, в течение которых "Кризис заложников", поначалу способствовавший сплочению американцев вокруг президента, постепенно подорвал его авторитет как лидера. Президент утверждал, что он слишком поглощен освобождением заложников, чтобы активно заниматься политическими вопросами, и держался поближе к Белому дому. Его почти полная изоляция стала известна как "стратегия Роуз Гарден". СМИ, казалось, больше ни о чем не сообщали. ABC вел ночные передачи под названием "Америка в заложниках". На телеканале CBS ведущий Уолтер Кронкайт взял на вооружение ночную подпись, например, "И вот, значит, четверг, [какая бы дата ни стояла], 1979 год, [пронумерованный] день пленения американских заложников в Иране "46.

В начале апреля, когда шах уже перебрался в Египет, Бжезинский и его окружение были готовы к действиям. Выбрав выходные, когда Вэнса не было в городе, они убедили президента одобрить спасательную операцию. Когда

45. В том же месяце похитители освободили тринадцать заложников - все чернокожие и женщины - и еще одного, оставив 52.

46. Мэри Энн Уотсон, Определяя видения: Television and the American Experience Since 1945 (Fort Worth, 1998), 254.

Вэнс вернулся, президент сообщил ему об этом решении, и тогда госсекретарь заявил, что уйдет в отставку независимо от того, удастся ли миссия или нет. План предусматривал отправку восьми вертолетов со спасательной командой в отдаленное пустынное место в центральном Иране, где грузовые самолеты должны были дозаправить их, чтобы потом перевезти команду еще на несколько сотен миль в перевалочный пункт в 100 милях к юго-востоку от Тегерана. Затем спасатели пересаживаются на грузовики, купленные американскими агентами, едут в Тегеран, нападают на здание, где содержатся заложники, берут верх над похитителями и спасают пленников. Заложников отвезут на близлежащую заброшенную взлетно-посадочную полосу и на ожидающих их транспортных самолетах доставят в безопасное место в Саудовской Аравии.

Это была нелепая затея, и она провалилась. Вихревая пыль и проблемы с гидравликой на первой площадке вывели из строя три вертолета, после чего американский командир рекомендовал прервать миссию. Картер согласился, но не успели спасатели улететь, как вертолет врезался в грузовой самолет. Боеприпасы взорвались, осветив небо. В результате взрыва и пожара погибли восемь американских солдат, остальные получили серьезные ожоги. Семь самолетов были уничтожены. Позже телевидение показало фотографии обломков и тел погибших. Вэнс подал в отставку, а захватчики разогнали заложников по разным неизвестным местам. В сентябре Ирак, которым с июля 1979 года правил Саддам Хусейн, вторгся в Иран, положив начало десятилетней войне (во время которой Соединенные Штаты оказывали Ираку поддержку). В этот момент Хомейни дал понять, что готов вести переговоры. При посредничестве Алжира переговоры наконец начались.43

Но похитители не спешили отступать. Пятьдесят два заложника, со многими из которых плохо обращались, оставались в Иране до дня инаугурации Америки в январе 1981 года. Тогда захватчики, наконец, отказались от требования извинений и согласились на 7,955 миллиарда долларов и размораживание иранских активов. Это соглашение, хотя и привело к освобождению заложников, стало победой радикалов в Иране - и в долгосрочной перспективе для антиамериканской и террористической деятельности, которая должна была умножиться на Ближнем Востоке в будущем. В качестве последнего оскорбления Картера Иран ждал, пока его преемник, Рональд Рейган, будет приведен к присяге, прежде чем отправить заложников домой. Именно Рейган, а не Картер, сообщил народу долгожданную новость.

Эти затянувшиеся, деморализующие события способствовали ухудшению экономической ситуации в Соединенных Штатах. Галопирующая инфляция стала особенно пугающим призраком в конце 1970-х годов - и продолжалась до 1982 года. Корни этой инфляции были глубоки, отчасти они проистекали из дефицита федерального бюджета, возникшего в результате расходов на войну во Вьетнаме в конце 1960-х годов. Рост цен и безработица поразили многие страны того времени и привели к тому, что ряд европейских лидеров покинули свои посты. В Соединенных Штатах, где пакет "стимулирующих мер" Картера 1977 года поощрял потребительские расходы, президент не спешил принимать меры против инфляции. Американские цены, которые тревожно росли еще до свержения шаха, уже поднялись до уровня, который в 1978 году составлял в среднем 9 процентов.44

Как показали последующие события, ошеломляющая инфляция тех лет помогла изменить отношение американцев к деньгам. Оставить сбережения в период инфляции в банке, где процентные ставки были относительно низкими, означало рисковать потерять деньги. После этого американцы стали еще чаще, чем раньше, брать кредиты и покупать потребительские товары - и требовать от инвестиций более высокой прибыли, чем обычно могли обеспечить банковские депозиты. Наступил новый смелый мир кредитных карт и рискованных личных финансов.45

После иранской революции инфляционная спираль начала выходить из-под контроля. ОПЕК четыре раза за пять месяцев повышала цены на нефть, наиболее резко в июне 1979 года. Война между Ираном и Ираком усугубила нехватку нефти. Нехватка бензина стала серьезной проблемой в США. В 1979 году начались драки между разгневанными американскими автомобилистами, отчаянно пытавшимися найти бензин. Отчасти подстегнутый ростом цен на нефть, уровень инфляции в 1979 году в итоге составил 11,3 %. Это был необычайно высокий показатель, который больше, чем какое-либо другое событие, нервировал американский народ и наносил ущерб политическому положению президента.

Беспокойное настроение американцев в середине 1979 года снизило рейтинг одобрения Картера до 29 процентов и заставило его пересмотреть курс своей администрации. В июле 1979 года он созвал секретарей кабинета министров, высокопоставленных помощников и множество мыслителей и экспертов на длительное совещание в Кэмп-Дэвид. Репортеры, безумно спекулируя, не имели достоверной информации о происходящем. Наконец Картер вышел на сцену, чтобы выступить с телеобращением к нации. По его словам, Америка оказалась в состоянии "кризиса доверия" и "кризиса духа". Позже на брифинге для прессы один из помощников говорил о "недомогании", охватившем американское общество. И тогда, и позже слово "недомогание", которое президент не использовал, стало тем, что запомнилось американцам в послании Картера.46

Многие люди, казалось, считали, что Картер говорил эффективно. Но они также чувствовали, что он обвиняет их в проблемах нации, а пессимистическое послание не вдохновляло и не помогало политически. Затем Картер ошеломил нацию, объявив, что он попросил об отставке всех секретарей кабинета министров и высокопоставленных помощников. Отставки четырех членов кабинета были быстро приняты, включая главу департамента здравоохранения, образования и социального обеспечения Джозефа Калифано, который был близок к ведущим либералам в партии. Многим американцам показалось, что Картер, потрясенный инфляцией в экономике, запаниковал и теряет контроль над своей администрацией.

Президент не собирался сдаваться. В эти трудные дни - как и в еще более трудные дни, последовавшие за захватом заложников в ноябре, - он был полон решимости сплотить свои силы и выиграть второй срок. Ведя свою кампанию, он столкнулся с либеральными бунтами внутри своей собственной партии. Но главной историей выборов - и политики в будущем - стало наступление эпохи политического консерватизма в Соединенных Штатах.

Либералы, которые с 1977 года переживали из-за фискального консерватизма Картера, во время предвыборной кампании сплотились вокруг Теда Кеннеди. Картер признался, что не боится его, и, как сообщается, сказал: "Я надеру ему задницу".47 Но когда осенью 1979 года Кеннеди объявил о выдвижении своей кандидатуры, опросы показывали, что он имеет преимущество над президентом два к одному. Захват заложников, однако, вызвал патриотические чувства, которые в сезон праймериз пошли на пользу главнокомандующему. Кроме того, Кеннеди не мог избавиться от воспоминаний о Чаппаквиддике на острове Марта, где в 1969 году он съехал с моста, выплыл на берег и отправился спать в свой отель. На следующее утро стало известно, что в результате аварии утонула двадцативосьмилетняя пассажирка Мэри Джо Копечне. Его безответственное поведение не повредило ему среди избирателей в Массачусетсе, которые, похоже, приняли извинения, принесенные им по телевидению, но оно сделало его политически уязвимым, поскольку он стремился занять высший пост в стране. Пользуясь преимуществами президентского срока и патронажа, Картер обошел Кеннеди и получил переизбрание в первом же туре. Мондейл снова баллотировался в вице-президенты от демократов.

Борьба за выдвижение кандидата в президенты быстро превратилась в гонку двух человек - Рональда Рейгана и Джорджа Буша, который два срока проработал в Палате представителей, был послом Никсона в ООН, председателем Национального комитета GOP и последним директором ЦРУ Форда. Буш напугал Рейгана в самом начале гонки, выиграв выборы в Айове и высмеяв призыв своего оппонента к 30-процентному снижению налогов как "экономику вуду". Рейган перегруппировался, провел активную кампанию, выиграл ряд праймериз и победил в первом туре. Чтобы обеспечить единство партии, Рейган выбрал Буша в качестве своего помощника.

У Рейгана была разнообразная биография. Он родился в маленьком городке Тампико, штат Иллинойс, в 1911 году, был сыном благочестивой матери и отца-алкоголика, который перевез жену и двух сыновей в разные города Иллинойса, пытаясь заработать на жизнь продавцом обуви. В конце концов семья поселилась в Диксоне, штат Иллинойс, где Рейган учился в средней школе и который считал своим родным городом. В 1930-х годах его отец устроился на работу в WPA, ключевую программу общественных работ в рамках "Нового курса" Рузвельта, и тем самым помог семье пережить трудные времена. Его мать, работавшая швеей, также была кормилицей. Позже Рейган говорил: "Мы не жили по ту сторону рельсов, но мы жили так близко, что могли слышать свист очень громко". Красивый, атлетически сложенный молодой человек, Рейган был капитаном футбольного клуба и президентом своего класса в средней школе, а также президентом студенческого корпуса в колледже Эврика в Иллинойсе. Всю свою жизнь он старался нравиться людям, и у него развился особый дар (которым обладал и его отец) рассказчика шуток и юмористических историй.

Окончив колледж, Рейган работал спортивным радиоведущим в Айове, а затем отправился в Голливуд. Там он быстро преуспел как актер, в итоге снявшись в пятидесяти трех фильмах в период с 1937 по 1953 год. Хотя в некоторых из них он играл главную роль, позже он шутил, что был "Эрролом Флинном из группы "Б"". Высоко ценимый коллегами-актерами, он возглавлял Гильдию актеров экрана, профсоюз, с 1947 по 1952 год (и снова в 1959-60 годах).48 В конце 194-х годов, когда усилились опасения по поводу холодной войны, Рейган пришел к убеждению, что коммунисты пытаются захватить Голливуд. В ответ он тайно передал ФБР имена подозреваемых коммунистов. Хотя эти события повернули его к правым политическим взглядам, Рейган не спешил отказываться от Демократической партии. Проголосовав ранее за Рузвельта, в конце 1940-х годов он оставался активным членом "Американцев за демократическое действие", антикоммунистической, либеральной политической организации. Он голосовал за Трумэна в 1948 году и за Хелен Гэхаган Дуглас, ярого либерального демократа, которая проиграла Ричарду Никсону в его грязной гонке за место в Сенате США, в 1950 году. Позже Рейган говорил о "гемофилическом либерализме", который он поддерживал в молодости и в раннем среднем возрасте.

Впоследствии ряд событий - гнев Рейгана по поводу высоких подоходных налогов, его женитьба в 1952 году на Нэнси Дэвис, происходившей из консервативной семьи, и его работа в качестве разъездного представителя компании General Electric с 1952 по 1962 год - привели к тому, что Рейган прочно занял правую часть политического спектра. Миллионы американцев узнали его как симпатичного, добродушного ведущего с 1954 по 1962 год высокорейтинговой воскресной вечерней телепрограммы драматических фильмов General Electric Theater. И тогда, и позже он был необычайно раскованным и эффективным исполнителем на телевидении. В 1962 году он официально стал республиканцем, а в 1964 году произнес широко известную речь в поддержку кандидата в президенты от партии Барри Голдуотера, ярого консерватора.

"Речь", как называли ее поклонники, принесла Рейгану огромную славу среди консерваторов по всей стране. Финансируя его приход в политику на уровне штата, эти консерваторы помогли ему одержать впечатляющую победу в качестве кандидата на пост губернатора Калифорнии в 1966 году. В 1970 году он выиграл второй четырехлетний срок. Консерваторам не всегда нравились его поступки - Рейган, политически проницательный компромиссный человек, повысил налоги, чтобы покрыть бюджетный дефицит, оставленный его предшественником, и подписал либеральный законопроект об абортах, - но они признавали, что по большинству вопросов он твердо стоял на их позициях и обладал выдающимися навыками оратора и организатора кампаний.49 По этим причинам он едва не отобрал президентскую номинацию 1976 года у президента Форда. Хотя в феврале 1980 года ему исполнилось шестьдесят девять лет, он оставался энергичным и полным сил человеком.50

Рейгану посчастливилось оседлать новую волну, поднявшуюся в конце 1970-х годов и оставившую значительный след в американской политике до конца века и после него: политический консерватизм. Эта волна, значительно оживившая правых, хлынула из множества источников, поскольку консерваторы, известные своими спорами, едва ли видели друг друга во всех вопросах. Правые изоляционисты бросали вызов "холодной войне" и интернационалистам, фискальные консерваторы сражались с налоговиками, а либертарианцы и противники большого правительства спорили со сторонниками федеральных программ по продвижению социально-консервативных ценностей - некоторых из них клеймили как "теоконсерваторов". Однако к 1980 году несколько ранее не связанных между собой групп - белые "синие воротнички", южные белые противники гражданских прав, республиканцы, выступающие против большого правительства, и социально консервативные католики и евангелические протестанты - объединились, чтобы бороться за целый ряд целей и за кандидатов, которые будут их продвигать. Эта консервативная коалиция, умело использованная Рейганом, кардинально изменила политический ландшафт Соединенных Штатов.

Многие из новых консерваторов, так называемых "демократов Рейгана", были белыми представителями рабочего класса на Севере, которые по-прежнему поддерживали ряд либеральных экономических программ. Но, как и белые демократы в Солнечном поясе, которые ранее переходили на сторону ГОП, эти "синие воротнички" возмущались "обратной дискриминацией", как они считали, социальной политики, такой как автобусное сообщение и позитивные действия. Их возмущал рост преступности, в котором они винили жестоких и беззаконных чернокожих. Некоторые из этих белых американцев, поддержав в 1960-х и 1970-х годах президентские кандидатуры Ричарда Никсона или губернатора Алабамы Джорджа Уоллеса, с яростью отвергали насмешливый и высокомерный "элитаризм", как они его воспринимали, образованных либеральных интеллектуалов из высшего среднего класса и видных деятелей СМИ и Голливуда. Защищая свой образ жизни, они собирались вместе, чтобы бороться с тем, что они проклинали как культурно вседозволенное наследие 1960-х годов.

Других консерваторов, например тех, кто продвигал программу Комитета по современной опасности, возбуждало то, что они считали мягкостью военной и внешней политики Картера. Многие из них были республиканцами, которые в 1964 году поддержали ястребиную позицию кандидата в президенты от GOP Барри Голдуотера. Среди них было несколько тридцати шести конгрессменов-республиканцев, избранных в 1978 году. Двое из этих новичков, Ричард Чейни из Вайоминга и Ньют Гингрич из Джорджии, в 1980-е годы быстро продвинулись по служебной лестнице в руководстве палаты представителей GOP.51 Будучи глубоко антикоммунистически настроенными, эти консерваторы призывали к значительному увеличению расходов на вооруженные силы и к бескомпромиссному противостоянию коммунизму за рубежом. Хотя другие консерваторы - гораздо более изоляционистские по своим взглядам - резко расходились с ними, такие деятели, как Чейни и Гингрич, помогли укрепить и без того ястребиную позицию ГОП в 1980-х годах.

Среди американцев, присоединившихся к рыхлой, но растущей коалиции за консерватизм в 1970-е годы, были и некогда либеральные интеллектуалы и эксперты по государственной политике, которые пришли к выводу, что программы "Великого общества" Линдона Джонсона - в частности, война с бедностью - были перехвалены и привели к непредвиденным и нерадостным последствиям. Некоторые из этих "неоконсерваторов", или, как их часто называли, "неоконов", писали в таких журналах, как The Public Interest, которые приобрели значительную читательскую аудиторию среди влиятельных политиков. В 1970-х годах они искали общий язык с республиканцами и консервативными демократами, которые всегда с опаской относились к либеральной политике социального обеспечения, высоким налогам и кейнсианским экономическим идеям. (Некоторые из них, однако, требовали, чтобы правительство расширило сферу своего влияния в определенных областях политики - для наращивания вооруженных сил, запрета абортов или восстановления "закона и порядка").52 Редакторы "Уолл-стрит джорнэл", обычно либертарианцы, делающие упор на сохранение свободы личности и достоинств рынка, в целом были последовательными противниками вторжения федерального правительства.

Возникновение "новых правых", как называли их многие наблюдатели в конце 1970-х годов, получило особую силу благодаря рвению и мастерству политических активистов, которые были полны решимости возродить консервативные идеи - и (или) GOP - после поражения, которое они получили от демократов в 1964 году. Одним из таких активистов был Пол Вейрих, сын немецких иммигрантов, обосновавшихся в Висконсине. Будучи убежденным католиком, выступающим за сохранение жизни, и поклонником бывшего сенатора Джо Маккарти, Вейрих установил выгодные отношения с богатыми консерваторами, такими как Джозеф Куртс, основатель пивной империи Coors, и Ричард Меллон-Скайф, наследник состояния Карнеги-Меллона. Опираясь на их финансирование, в 1973 году он основал Фонд "Наследие", который стал ведущим консервативным аналитическим центром. Другие консервативные аналитические центры - Институты Катона, Манхэттена и Американ Энтерпрайз - добавили интеллектуальной мощи правым. В 1974 году Вейрих основал Комитет за выживание свободного конгресса, еще одну консервативную группу интересов.

Не менее эффективным организатором был Ричард Вигуэри, убежденный католик, выступающий против абортов, выросший в семье рабочего класса в Луизиане. Умелый организатор массовых прямых почтовых рассылок, Вигуэри к концу 1970-х годов привлек в ряды ГОП более 4 миллионов жертвователей. Как и Вейрих, он упорно работал над тем, чтобы распространить евангелие республиканского консерватизма за пределы загородных клубов и пригородов для высшего среднего класса и достичь

Католики и рабочие "синих воротничков", которые раньше голосовали за демократов. Консерваторы, заявил он, должны перенять ценности "Главной улицы, а не Уолл-стрит".53 К 1980 году такие политические оперативники, как Вейрих и Вигуери, придали ГОП более популистский имидж, восстановили ее инфраструктуру и создали значительную низовую силу. Либералы стали обороняться. Как предупреждал в то время сенатор-демократ Дэниел Патрик Мойнихан из Нью-Йорка: "Внезапно ГОП стала партией идей".5454

Хотя в 1980 году некоторые из этих консерваторов с сомнением отнеслись к призыву Рейгана снизить налоги - что может быть "консервативного" в предложении, которое грозило увеличить и без того значительный дефицит федерального бюджета? Многие из этих людей уже присоединились к борьбе за антиналоговое предложение 13 в Калифорнии, которое в 1978 году вызвало всплеск снижения налогов во всех американских штатах. Говард Джарвис, семидесятипятилетний старик, возглавивший борьбу за предложение 13, сказал последователям: "Вы - народ, и вам придется снова взять под контроль правительство, иначе оно будет контролировать вас". Как подчеркивал Джарвис, сочетание федеральных, штатных и местных налогов на самом деле отнимало все больший кусок от личных доходов с 1950-х годов, раздражая не только богатых, но и миллионы относительно молодых людей - бумеров, которые к концу 1970-х годов вступали в брак, покупали дома и пытались вырваться вперед в условиях инфляционной экономики. Для таких американцев и для богатых людей крестовые походы за снижение налогов - как в 1980 году, так и в последующие годы - имели очень широкую привлекательность.55

Многие консерваторы в 1970-е годы не направляли свой огонь на внешнюю политику, большое правительство или налоги. Вместо этого они направили свой огонь на социальные и культурные пороки - такие, как аборты, "женское ликбез", права геев и порнография, как они их воспринимали. Решение по делу Роэ против Уэйда в 1973 году вызвало особое возмущение консервативных католиков, которые пополнили ряды Национального комитета "Право на жизнь", а вскоре и голоса республиканских политических кандидатов. Филлис Шлафли, "возлюбленная молчаливого большинства", была особенно эффективным организатором этих сил. Юрист, двукратный кандидат в Конгресс от штата Иллинойс и мать шестерых детей, католичка, Шлафли выступала против решения по делу Роу. Она настаивала на том, что поправка о равных правах - это "антисемейная" попытка, которая сведет на нет защитное законодательство, принятое для того, чтобы оградить женщин-работниц от эксплуатации на рабочем месте.

Социально-консервативные протестанты, хотя и не спешили сотрудничать с католиками вроде Шлафли, еще больше укрепили силы американских правых в конце 1970-х годов. В 1979 году Беверли ЛаХей, домохозяйка из Сан-Диего и автор бестселлеров, чей муж, преподобный Тим ЛаХей, был баптистским священником, известным своими работами против порнографии и гомосексуальности, создала организацию "Заботливые женщины Америки" (CWA).56 Будучи прекрасным организатором и пропагандистом, ЛаХей превратил CWA в грозную силу, выступающую против ERA, абортов и законов о разводе без права голоса. К середине 1980-х годов CWA насчитывала гораздо больше членов - по оценкам, 500 000, чем гораздо более либеральная Национальная организация женщин.57 Как и ЛаХей, большинство крестоносцев этого направления были традиционалистами. Они подчеркивали, что выступают "за семью", подразумевая под этим патриархальную семью прошлого. Они утверждали, что многие женщины, покидающие дом, чтобы присоединиться к рабочей силе, нарушают семейную гармонию и мешают мужчинам найти работу58.58

В конце 1970-х годов к таким активистам, как Шлафли и ЛаХей, стали присоединяться многие социально консервативные и религиозно мотивированные американцы, что привело к появлению новой христианской или религиозной правой партии, которую стали называть по-разному. Многие из этих религиозных активистов поддержали быстро растущее лобби, Focus on the Family, которое было основано в 1977 году Джеймсом Добсоном, евангелическим детским психологом. Focus on the Family вела популярное радиошоу, в котором отстаивала еще один набор прав - родителей, которых призывали воевать против сексуального образования в школах. Другие консерваторы, опираясь на конституционные гарантии свободы слова, начали подавать судебные иски - некоторые из них были успешными в 1980-х и 1990-х годах - в которых утверждалось право религиозных групп проводить собрания на территории школы и в учебное время, а также право религиозных школ получать государственное финансирование.59

Большинство этих активистов, как и многие протестантские верующие ранее в американской истории, были евангелистами в своем подходе к религии - то есть они, как правило, утверждали, что родились заново через некую форму кризисного обращения, часто во время восторженных возрождений, и охотно занимались прозелитизмом. Большинство из них признавали буквальную истинность Библии, и многие ожидали Второго пришествия Христа, за которым со временем последует тысячелетие и окончательный суд.60 Преподобный Билли Грэм, самый известный из многих деятелей возрождения, способствовавших послевоенному росту евангелизма, вызвал значительный энтузиазм в народе в отношении убеждений, подобных этим. Задолго до 1970-х годов его называли "самым восхитительным человеком в Америке".61

К 1980 году члены религиозных правых уже были на пути к формированию того, что вскоре должно было стать самым мощным низовым, общинным движением конца XX века в Америке. Завоевывая все больше сторонников, особенно среди белых на Юге, они организовали множество дискуссионных групп, классов по изучению Библии, воскресных школ и программ самопомощи, а также основали большое количество консервативно ориентированных христианских школ, семинарий и колледжей. Стали появляться "мегацеркви", особенно в пригородах, где они служили жизненно важными центрами социальной и духовной активности. В отличие от большинства других групп по интересам, которые в значительной степени полагались на богатых доноров, компьютерные списки рассылки и профессиональных менеджеров, многие из этих религиозно мотивированных людей набирали в свои ряды как относительно бедных, так и американцев из среднего класса, чтобы создать организации, которые отличались большими личными собраниями членов и пересекали классовые границы.62

Возникновение религиозных правых в конце 1970-х годов стало неожиданностью для многих людей в Америке. Хотя в 1960 году некоторые протестантские церковники активно выступали против Кеннеди, католика, большинство американцев, которых называли "фундаменталистами" за то, что они верили в буквальную истинность Библии, даже тогда сохраняли политическую тишину. Многие из них последовательно отказывались голосовать. Они считали, что заниматься политической деятельностью - значит покинуть царство духа и запятнать себя - и свои церкви - развратом светского мира. Некоторые из этих благочестивых американцев продолжали воздерживаться от политической деятельности в 1960-х и 1970-х годах.

Но ряд событий привел волну евангелических протестантов в такие организации, как CWA, и в основное русло американской политической жизни к концу 1970-х годов, когда они начали пересекать некогда жесткие деноминационные границы, создавать экуменические союзы с католиками, выступающими против абортов, и клеймить "светский гуманизм" как особое зло.63 Среди их особых мишеней был либеральный Верховный суд, который в начале 1960-х годов на основании Первой поправки вынес решение против официально спонсируемых молитв и чтений Библии в государственных школах. Эти решения, против которых выступило большинство американцев, глубоко оскорбили многих религиозных людей, считавших, что молитвы и чтение Священного Писания являются ключом к развитию моральных ценностей и поддержанию того, что, как они подчеркивали, является христианским наследием Соединенных Штатов. Не успокоившись, суд во главе с председателем Эрлом Уорреном продолжал раздражать религиозных консерваторов и других людей. Он даже наметил более либеральный курс в отношении непристойности. В 1964 году он постановил, что материалы, которые могут быть признаны непристойными, должны быть "абсолютно лишены искупительной социальной значимости".64

Дело "Роу против Уэйда" особенно взволновало религиозных консерваторов. Некоторые из них восклицали, что это решение равносильно "детоубийству" и "расправе над невинными". Другие рассматривали это решение как зловещий шаг к контролю государства над личными убеждениями. Как писал в 1973 году ведущий евангелический журнал Christianity Today, "христиане должны привыкнуть к мысли, что американское государство больше не поддерживает в каком-либо значимом смысле законы Божьи, и духовно подготовиться к перспективе, что однажды оно [государство] может официально отречься от них и обратиться против тех, кто стремится жить по ним".65 Подобные высказывания раскрывают ключевой факт культурного конфликта в Соединенных Штатах до конца века и далее: Аборты, более непримиримые, чем любой другой социальный вопрос, вызывали у консерваторов всевозможные опасения.

В 1979 году Фрэнсис Шеффер, ведущий консервативный мыслитель, и доктор К. Эверетт Кооп (который впоследствии стал генеральным хирургом в администрации Рейгана) объединились для создания фильма против абортов и эвтаназии. Четырехчасовой фильм под названием "Что случилось с человеческой расой?" стоимостью 1 миллион долларов объехал двадцать американских городов и призвал зрителей бороться против Roe v. Wade. В противном случае американцы станут десенсибилизированы к ужасам убийства, вплоть до принятия детоубийства. В одной из запоминающихся сцен Кооп разглагольствует против абортов, стоя среди сотен брошенных кукол, разбросанных по берегу Мертвого моря.66

Однако либерализм суда был лишь одним из ряда событий, которые встревожили религиозных американцев в 1970-х годах. Многие учителя продвигали дарвиновскую теорию эволюции - и курсы сексуального воспитания - в классах государственных школ. Сексуальная графика, открыто демонстрируемая в журнальных киосках, казалась вездесущей. Геи постепенно мобилизовывались, чтобы влиять на политику.67 И администрация Картера поддержала решение Налогового управления, вынесенное в 1975 году, которое отказало в статусе освобожденного от налогов Университета Боба Джонса, фундаменталистского протестантского учебного заведения в Южной Каролине, запрещавшего в то время межрасовые знакомства и браки. В 1978 году Налоговое управление, полагая, что Картер поддержит его усилия, предложило отказывать в освобождении от налогов частным школам, в том числе многим христианским академиям, которые не смогли соответствовать стандартам IRS по расовой интеграции. Все эти события встревожили консервативных христиан, которые восприняли их как рост порнографии, сексуального разврата, семейной напряженности, социальных беспорядков и "светского гуманизма".

Активность Налоговой службы особенно огорчила протестантов из недавно осознавшей себя Религиозной правой партии конца 1970-х годов. Многие из этих протестантов уже давно выступали против абортов. Используя язык прав, они утверждали, что аборт нарушает конституционные права плода, который, по их мнению, является полноценным человеком. Тем не менее, поначалу они не были так возмущены решением Роу, как консервативные католики. Библия, в конце концов, не давала четких указаний по этому вопросу. Протестанты-евангелисты, которым не нравилось преподавание в государственных школах основ сексуального воспитания или дарвиновской эволюции, могли отправить своих детей в христианские академии или обучать их дома. Однако решение налоговой службы показалось многим из них угрозой их родительским правам и пугающим расширением государственного вмешательства в частную жизнь людей. В течение нескольких недель после объявления Налогового управления о том, что оно планирует принять меры против таких христианских академий, религиозно вдохновленные противники отправили не менее полумиллиона писем в Налоговое управление, Белый дом и офисы Конгресса.68 В 1979 году Налоговое управление отменило свои планы.

В июне того же года многие из этих людей объединились с Тимом ЛаХейем и преподобным Джерри Фолвеллом, глубоко консервативным сорокапятилетним баптистским проповедником из Линчбурга, штат Вирджиния, чтобы основать организацию "Моральное большинство". Фолвелл был ориентированным на бизнес промоутером, который обычно носил костюм-тройку. Он уже создал вокруг себя небольшую империю в районе Линчбурга: школу, дом для алкоголиков, летний лагерь для детей, колледж (Liberty Baptist College, позже названный Liberty University) и церковь, которая насчитывала 17 000 прихожан. В течение многих лет его церковь проводила несколько воскресных служб, чтобы вместить всех желающих. Фолвелл настаивал на буквальной истинности Библии и выступал против курения, пьянства, танцев и рок-н-ролла. Женщины должны были носить платья с подолом не ниже двух дюймов ниже колена. Библия, утверждал он, предписывает женщинам подчиняться своим мужьям. Фолвелл уже был хорошо известен благодаря своим ежедневным радиопередачам, которые транслировались на 280 станциях, и воскресной телепрограмме Old Time Gospel Hour, которая выходила на более чем 300 станциях и была доступна 1,5 миллионам человек.69 Среди многочисленных развлечений программы была мужская и женская вокальная группа "Звуки свободы". В состав группы входили симпатичные женщины с прическами "Ангелов Чарли", чье присутствие, как предполагалось, должно было повысить популярность шоу.70

Хотя в 1960-х годах Фолвелл выступал против деятельности по защите гражданских прав, до середины 1970-х годов он был фундаменталистом, отказывавшимся заниматься политикой. Однако в 1977-78 годах он вместе с Тимом ЛаХейем боролся за отмену постановления о защите прав геев в Майами. Борьба за отмену постановления, начатая Анитой Брайант, известной христианской певицей и матерью, привлекла внимание всей страны и вызвала рост политической активности среди представителей религиозных правых. В итоге консерваторы выиграли эту борьбу. В 1978 году он начал проповедовать против решения Роу против Уэйда. "Аборт, - говорил он, - это оружие, которое уничтожило больше детей, чем фараон убил в Египте, чем Ирод убил в поисках младенца Христа, чем нацисты уничтожили евреев во Второй мировой войне "75.

Создав в 1979 году организацию "Моральное большинство", Фолвелл и его единомышленники - религиозные консерваторы - смело вступили в межпартийную войну. Это был исторический прорыв, который вывел его за пределы однопроблемных сражений, в которых он участвовал ранее. Фолвелл дал понять, что "Моральное большинство" - это политическая, а не религиозная организация, и что это широкая консервативная коалиция, открытая для людей всех вероисповеданий. Заявив, что он приветствует всех желающих, он обидел ряд коллег-проповедников, которые не могли представить себе объединение с другими протестантскими деноминациями, не говоря уже о католиках. По этим и другим причинам большинство членов "Морального большинства" были баптистами.

Возникновение "Морального большинства", тем не менее, привлекло широкое внимание общественности. Фолвелл, который был самым ярким представителем организации, оказался популярным оратором и мастером по привлечению внимания общественности. Он заявил, что "Моральное большинство" - "за жизнь, за семью, за нравственность и за Америку". ERA, по его мнению, приведет к "унисексуальным туалетам" и отправке женщин на войну.76 Моральное большинство, хотя и было относительно спокойным в отношении экономических вопросов, прохладно относилось к профсоюзам, экологическим программам и программам социального обеспечения, за исключением тех, которые помогали больным, пожилым или безработным в результате депрессии.

Фолвелл, выступая против SALT II, призывал политических лидеров бороться с коммунизмом: "Политический лидер, как служитель Бога, является мстителем, чтобы вести войну с теми, кто творит зло. Наше правительство имеет право использовать свое вооружение, чтобы обрушить гнев на тех, кто творит зло".77 Хотя его (как и многих других представителей религиозных правых) трудно назвать "консерватором", когда он призывал к усилению роли правительства в жизни людей - как, например, выступая против абортов, - он гордился тем, что слыл противником либералов. "Если вы хотите знать, где я нахожусь политически, - говорил он, - то я справа от того места, где находитесь вы. Я считал Голдуотера слишком либеральным "78.

Моральное большинство" вызвало широкую враждебность и насмешки со стороны либералов, которые распространяли наклейки на бамперах с надписью: "Моральное большинство - это не то и не другое". Тем не менее, она вызвала всплеск религиозной активности на низовом уровне, которая

75. Уильямс, "От скамей до избирательных участков", глава 5.

76. Мартин, С Богом на нашей стороне, 196-204.

77. Шерри, Во имя войны, 353.

78. Фицджеральд, Города на холме, 172.

После 1979 года христианские идеи стали более консервативными в социальном плане, что в конечном итоге привело к тому, что вопросы культуры оказались в центре общественных дебатов в США. К числу наиболее заметных сторонников этих целей относились харизматические "телевангелисты", как их называли критики, некоторые из которых (не считая Фолвелла) верили в исцеление веры и в то, что они говорят на языках. Среди таких верующих был преподобный Марион "Пэт" Робертсон из Вирджинии, бывший морской пехотинец, служивший в Корейской войне и получивший юридическую степень в Йельском университете. Основатель и владелец с 1960 года чрезвычайно успешной телекомпании Christian Broadcasting Network (CBN), Робертсон не любил термин "телеевангелист" и настаивал на том, чтобы его называли "религиозным вещателем". Другим таким верующим и телеведущим был преподобный Джим Баккер, проповедник Ассамблеи Бога, создавший в 1974 году в Южной Каролине служение Praise The Lord (PTL). Баккер организовал империю, которая в конечном итоге включала роскошный отель на 500 номеров, парк развлечений и амфитеатр. В 1979 году консерваторы получили контроль над Южной баптистской конвенцией, которая в 1970-х годах пополнила свои ряды примерно на 2 миллиона членов. В 1980 году она насчитывала около 13 миллионов членов и была крупнейшей протестантской группой в Америке, способной стать более влиятельной, чем "Моральное большинство".

Хотя некоторые популярные телевангелисты - например, Орал Робертс из Оклахомы - продолжали избегать политической деятельности, многие из них увлеклись делами религиозных правых. Им удалось собрать значительные суммы денег (некоторые из которых, как выяснилось позже, оказались в их карманах). Один историк подсчитал, что в 1980 году восемь ведущих телепроповедников заработали на своих программах 310 миллионов долларов. Другой пришел к выводу, что радиопередачи с социально консервативными и религиозными посланиями, транслировавшиеся на сотнях станций, регулярно привлекали 840 000 слушателей, что телевизионные программы были доступны 20 миллионам зрителей, и что "Моральному большинству" и другим группам удалось зарегистрировать не менее 2 миллионов избирателей в 1980 году.71 (Позже, в 1997 году, Робертсон продал свой "Семейный канал", сеть кабельного телевидения со спутниковым вещанием, компании Fox Broadcasting за 1,9 миллиарда долларов).72 Многие из этих новых избирателей, по мнению современных наблюдателей, были относительно бедными южными белыми, включая значительное число пожилых женщин, которых привлекали прежде всего пропагандистские идеи семьи73.73

Будут ли эти люди готовы голосовать за Рейгана в 1980 году, было трудно предсказать по мере приближения выборов. Картер, в конце концов, был широко известен как южный баптист, который восхвалял достоинства семейной жизни и преподавал в воскресной школе. Открыто и с гордостью заявив о своем рождении свыше, он, как ожидалось, получит определенную поддержку среди протестантов-евангелистов. Рейган, подписавший в 1967 году либеральный калифорнийский закон об абортах и выступивший против референдума против прав геев в Калифорнии в 1978 году, в 1979 году вряд ли мог быть уверен в большой поддержке со стороны социально-консервативных христиан.74

Однако было очевидно, что в конце 1970-х годов евангелические, социально консервативные религиозные группы стали занимать все более заметное место в американской культуре и политике. Около 50 миллионов человек, то есть более четверти взрослого населения Америки, заявили, что являются возрожденными христианами. Пятая часть из них, или 10 миллионов человек, придерживались теологических и социальных взглядов, которые относили их к правым. А число всех прихожан протестантских церквей, причисляющих себя к социально консервативным, евангелическим церквям, значительно выросло за это время - вероятно, на треть в период с 1960 по 1985 год. Значительная часть этого роста пришлась на конец 1970-х годов.75

Подобные события заставили некоторых авторов утверждать, что в 1960-е годы в Америке произошло очередное "великое пробуждение" духовности, которое привело к росту популярной религиозности (в том числе в противовес культурно-либеральным тенденциям 60-х) к 1970-м годам.76 По некоторым определениям "великого пробуждения" это вполне правдоподобное утверждение, поскольку миллионы людей в 1960-е годы, как оказалось, искренне искали духовного руководства в той или иной форме. Как отмечали Том Вулф и Кристофер Лаш в 1970-х годах, многие молодые люди из поколения бумеров - в возрасте двадцати и тридцати лет в конце 1970-х годов - казались особенно жаждущими прийти к терапевтически утешительному "новому сознанию", которое помогло бы им достичь "личного просветления" или обрести "душевный покой". Другие американцы, искавшие духовной подпитки в стремительной, материалистической культуре "искателей", со времен Второй мировой войны увеличивали число членов церкви в Соединенных Штатах.77

Но эти искатели вряд ли представляли собой однородную группу. Некоторые консервативные протестантские лидеры - в частности, члены Южной баптистской конвенции - были приверженцами идеи отделения церкви от государства. Опасаясь, что правительство будет поддерживать католические школы, они настороженно относились практически к любому вмешательству государства в сферу религии и поддержали решение Верховного суда о запрете спонсируемых государством школьных молитв. Другие набожные американцы отнюдь не были консерваторами - ни в социальном, ни в политическом, ни в теологическом плане. Некоторые из них были либералами и поддерживали движение за гражданские права, которое черпало свою силу в религиозных идеалах. Многие люди с низким уровнем дохода, регулярно посещавшие церковь, оставались независимыми или левоцентристами в своей политике. Афроамериканцы, в целом либеральные по экономическим и расовым вопросам и поддерживающие демократические партии и кандидатов, были многочисленны среди евангелических христиан (хотя и не среди последователей таких лидеров, как Фолвелл) в эти и более поздние годы.

Более того, не так уж очевидно, что в 1970-е годы Соединенные Штаты переживали такое религиозное возрождение, которое привело бы к росту общего числа членов церквей. Напротив, хотя Соединенные Штаты - всегда высокорелигиозная страна - продолжали оставаться одной из самых воцерковленных наций в развитом мире, тенденция к секуляризации, которая развивалась в западном мире с XIX века, все еще действовала как мощная противодействующая сила. Снижение числа членов "мейнстрима"

Протестантские общины, верующие которых старели, компенсировали рост числа евангельских христиан в 1970-х и 1980-х годах.78

Отчасти благодаря сокращению численности этих основных церквей членство в американских религиозных организациях упало с 77 процентов взрослого населения в 1960 году до 69 процентов в 1980 году и оставалось примерно на этом уровне до начала 2000-х годов. По другим оценкам, еженедельное посещение церковных служб упало с 47 процентов взрослого населения в 1960 году до 40 в 1980 году, а затем выросло, но лишь незначительно, до 44 процентов к 2000 году. Хотя римский католицизм сохранил свои позиции - согласно правительственным оценкам, примерно 28 % взрослых американцев (включая миллионы латиноамериканских иммигрантов) придерживались этой веры в период между 1975 и 2000 годами, - количество учащихся в католических школах, многие из которых были городскими учреждениями, сильно пострадавшими от субурбанизации, в эти годы резко сократилось.79 Католическая церковь также отчаянно пыталась привлечь молодых людей в качестве монахинь, священников или братьев и разрешить внутренние споры, разгоревшиеся из-за либеральных реформ, которые были проведены на Втором Ватиканском соборе в 1962-1965 годах. Кроме того, большинство американских католиков ясно дали понять, что они не принимают церковные учения, касающиеся контроля над рождаемостью, абортов и разводов.

Как показывает частное поведение католиков (среди прочих), американцы не всегда придерживались того, что говорили им их священники, министры и раввины. Многие люди, заявившие, что они родились свыше, впоследствии, похоже, не вели себя совсем по-другому. Большинство людей также не замкнулись в теологически чистых сектантских анклавах. Напротив, хотя доктринальные вопросы продолжали разделять религиозных лидеров, большинство людей, регулярно посещавших богослужения, как и те, кто их не посещал, становились более терпимыми к иным верованиям, чем их собственное. Папа Иоанн Павел II, непреклонно отстаивая консервативные католические доктрины, касающиеся сексуальности и семейной жизни, также выступал за межконфессиональное сотрудничество и старался преодолеть острые разногласия с евреями. Внутренние разногласия внутри деноминаций - в основном по классовому и либеральному/консервативному признакам - становились в США более значимыми, чем первичная идентификация (протестант, католик или иудей) или деноминационная лояльность, которая обычно характеризовала американскую религиозную жизнь в прошлом.80

Тем не менее, никто не сомневался, что по многим меркам Соединенные Штаты оставались самой религиозной страной в западном мире в 1970-е годы и в последующий период. Около 50 % американцев в конце 1970-х годов заявили в ходе опросов, что молятся каждый день, а 80 % сказали, что верят в загробную жизнь. Как показывают цифры членства, набожные люди социально-консервативного толка, похоже, росли в численности и в процентном отношении к религиозно настроенным людям в Соединенных Штатах. Более активные в политическом плане, чем когда-либо со времен расцвета битв вокруг дарвинизма в 1920-х годах, они стремились регистрировать избирателей, влиять на партийные дебаты, выбирать кандидатов, побеждать либералов и продвигать "моральные ценности".81 В большинстве северных районов они были слабы. Даже на Юге они только в 1980 году начали приобретать значительную политическую власть. Это произошло в 1984 году, когда Южная баптистская конвенция стала более активной в политическом плане.82 Однако даже во время кампании 1980 года казалось, что представители религиозного права могут

смогут оказать значительную поддержку консервативным кандидатам.83 Уже не в первый раз в американской истории в Соединенных Штатах вновь возникла политика кафедры.

Разрабатывая свою предвыборную кампанию, Рональд Рейган сделал ряд обращений, некоторые из которых были политически конъюнктурными, к религиозным консерваторам. Республиканцы, подчеркивал он, решительно выступают против преступности, порнографии и безнравственности. Университет Боба Джонса, по его словам, должен иметь статус освобожденного от налогов. Отказавшись от своей прежней поддержки либерализации абортов, Рейган поддержал платформу GOP, которая призывала принять поправку к конституции, запрещающую эту практику. В отличие от предыдущих платформ GOP, он выступил против ERA. Он заявил, что поддержит поправку к конституции, восстанавливающую молитву в государственных школах, и что в школах должны преподавать креационизм - "библейскую историю сотворения мира" - так же, как и дарвинизм.84 Картер, тем временем, отказался поддержать конституционную поправку, запрещающую аборты.

Хотя Рейган сделал карьеру в левом Голливуде и лишь изредка посещал церковь, эти аспекты его прошлого, казалось, не причинили ему особого вреда среди религиозных консерваторов. По некоторым ранним опросам, он опережал Картера, который признался в незаконных сексуальных побуждениях в Playboy, среди таких избирателей с перевесом два к одному. Против Картера также выступили недавно созданные группы против геев, такие как Коалиция традиционных ценностей и "Зонтичный голос". В 1979-80 годах Фолвелл, известный сборщик средств, собрал на цели "Морального большинства" 100 миллионов долларов, что значительно превышало сумму, собранную Демократическим национальным комитетом.85 По мере продвижения кампании Рейган имел все основания надеяться, что белые избиратели, пристрастные к религиозным правым, найдя общий язык с южными белыми, выступавшими против борьбы за гражданские права, с консервативными рабочими "синих воротничков" и католиками, а также с людьми, отвергавшими большое правительство, помогут ему победить на выборах.86

Рейган, однако, не был заинтересован в войне за социальный консерватизм. Уверенный в том, что многие приверженцы религиозных правых на его стороне, он сосредоточил свой огонь против многих других, как ему казалось, изъянов в доспехах Картера. Одним из них, воскликнул Рейган, был послужной список президента в отношении иностранных дел. Говоря так, словно американская внешняя политика не ужесточилась после вторжения в Афганистан, Рейган неоднократно обрушивался на отказ Картера от бомбардировщика B-1 и нейтронной бомбы. Он обещал тратить на оборону гораздо больше денег, чем выделял Картер, ставший к 1980 году "ястребом". По поводу того, что Картер ранее поддерживал разрядку, он сказал: "Разрядка: разве это не то, что фермер делает со своей индейкой - до Дня благодарения?" Картер и его сторонники в Конгрессе, по его словам, "похожи на Санта-Клауса. Они отдали Панамский канал, бросили Тайвань красным китайцам и заключили договор SALT II, который вполне может сделать нашу нацию номером два".87

Требуя от Америки решительных действий в мире, Рейган был полон решимости вывести нацию из той, по его мнению, пассивной позиции, которую Соединенные Штаты заняли после войны во Вьетнаме. Тот конфликт, по его словам, был "благородным делом". Рейган снова и снова подчеркивал свое видение Соединенных Штатов как исключительной нации, которая исторически была силой добра в мире. На Америку, последнюю великую надежду, возложена особая миссия по преодолению коммунизма, который, по его словам, был тиранической и в конечном итоге обреченной системой. Рейган пообещал превратить президентство, находящееся под угрозой, в динамично эффективный институт. Он позволит Соединенным Штатам, униженным иранскими революционерами, которые все еще держали в заложниках 52 американца, вновь встать во весь рост.

Пораженные подобной риторикой, многие противники Рейгана осуждали его как поджигателя войны. Другие считали его неандертальцем, не знающим или не понимающим целого ряда вопросов. Эти негативные впечатления навсегда остались в памяти недоброжелателей. Кларк Клиффорд, видный демократ, позже знаменито сказал, что Рейган был "приятным тупицей". Эдмунд Моррис, несимпатичный биограф, внимательно наблюдавший за ним в середине и конце 1980-х годов, позже назвал его "явным тупицей".88

Критики были правы, называя Рейгана жестким консерватором. Противник позитивных действий, выбора и большого правительства, он упрямо и гордо стоял на правом крыле своей партии. Однако те, кто считал его воздушным болваном, недооценивали его. Задолго до 1980 года Рейган был увлечен политическими вопросами до такой степени, что знакомые, которые знали его в голливудские годы, считали, что он скучал и пренебрегал своей первой женой, актрисой Джейн Уайман.89 В течение многих лет он был прилежным читателем журнала Human Events, ведущего журнала консервативных взглядов. После 1975 года, когда он закончил свой второй срок на посту губернатора Калифорнии, он уделял много времени изучению современных проблем. В период с 1976 по 1979 год он произнес сотни речей, многие из которых были написаны им от руки, в основном по вопросам внешней политики и обороны.90 К 1980 году он почти не делал пауз, чтобы пересмотреть свои взгляды. Зная, куда он хочет идти, он следовал прямым и обычно предсказуемым курсом, даже если другие, менее уверенные в своих силах, видели камни и другие опасности на его пути. Упрямая уверенность Рейгана по-прежнему приводила в ужас его противников, но она укрепляла идеологическую последовательность, как ее воспринимали его сторонники, которая стала основным источником его значительной политической популярности.

По мере продвижения предвыборной кампании 1980 года становилось очевидно, что Рейган - грозная политическая фигура. Несмотря на возраст, он оставался изящным, спортивным, физически крепким мужчиной, который выглядел гораздо моложе своих шестидесяти девяти лет. Он обладал удивительно спокойным баритональным голосом и легкой манерой держаться на трибуне, а также привлекал внимание публики и был оратором. Американцев, казалось, притягивала его необыкновенная уверенность в себе и особенно его оптимизм, который заставлял его утверждать, что Соединенные Штаты ни в коем случае не вступили в "эпоху пределов". Напротив, по его словам, Соединенные Штаты - исключительная нация во всей мировой истории. Они способны и обязаны делать практически все, что способствует развитию свободы за рубежом. Это неизменно жизнерадостное послание резко контрастировало с атмосферой "недомогания", которая окружала злополучное президентство Картера.91

Его дочь Морин позже сказала, что его жизнерадостность выводит из себя: "Этого достаточно, чтобы сойти с ума". Она была права: Подход Рейгана к внутренним и международным проблемам по принципу "Соединенные Штаты могут сделать все" был таким же упрощенным, как и заявления Картера в 1976 году - что он может приехать в Вашингтон как аутсайдер и навести порядок в стране. Но Гэрри Уиллс, биограф Рейгана, понимал ключевые источники его политической привлекательности, подчеркивая, во-первых, что его самоуверенность была заразительна, а во-вторых, что он был странным - "веселым консерватором".92

Хотя эти активы сослужили Рейгану хорошую службу в 1980 году, больше всего ему помогло плачевное состояние экономики. В 1979 году инфляция настолько обеспокоила Картера, что он назначил Пола Волкера, консерватора, которым широко восхищались лидеры бизнеса, председателем Федеральной резервной системы. При поддержке президента Волкер начал проводить жесткую политику, включая ограничение денежной массы, чтобы снизить инфляцию. Однако в краткосрочной перспективе это привело к рецессии - худшему из всех возможных политических событий для действующего президента. Безработица, которая в 1977 году составляла в среднем 6 %, к маю 1980 года выросла до 7,8 %. Процентные ставки взлетели до неправдоподобного уровня - 18,5 % в апреле. Плохие экономические новости сохранялись и в последующие годы.101

Рейган, воспользовавшись неспособностью Картера вылечить внутренние недуги страны, по понятным причинам подчеркнул магию своих собственных средств. Как показывает его требование увеличить расходы на оборону, он вряд ли был таким последовательным сторонником малого правительства, как надеялись некоторые консерваторы. Он с такой нежностью отзывался о Рузвельте в своей речи при выдвижении кандидатом в президенты, что на следующий день в газете New York Times появилась передовая редакционная статья "Франклин Делано Рейган". Призывая к снижению налогов на 30 %, он рисковал вызвать огромный дефицит бюджета. Но, тем не менее, он направил свои призывы консервативным противникам большого правительства. Он настаивал на том, что внутренние расходы должны быть сокращены, а федеральная бюрократия - уменьшена. Он обещал ликвидировать недавно созданные министерства энергетики и образования. "Правительство, - подшучивал он, - похоже на ребенка, на пищеварительный канал с большим аппетитом на одном конце и отсутствием чувства ответственности на другом".

По мере приближения к концу предвыборной кампании Рейган все активнее высмеивал экономическую политику Картера. К тому времени он регулярно задавал аудитории риторический вопрос: "Стало ли вам лучше, чем четыре года назад? "102 Республиканской аудитории особенно понравилась его любимая фраза: "Рецессия - это когда ваш сосед теряет работу, депрессия - это когда вы теряете работу, а "восстановление - это когда Джимми Картер теряет работу "103 - здесь он сделал паузу для эффекта.

Несмотря на то, что подобные колкости уязвляли демократов, в последнюю неделю кампании борьба казалась близкой. Демократы неоднократно утверждали, что Рейган слишком стар для этой работы: Если бы его избрали, он стал бы самым пожилым человеком в истории США, который был избран на пост президента. Более того, Джон Андер

101. Collins, More, 158-60.

102. Цитируется Дугласом Бринкли, вводные комментарии в журнале "Американская история" 38 (Oct.

2°°3), 7.

103. Boller, Presidential Campaigns, 359.

Сын, фискально-консервативный, социально умеренный конгрессмен-республиканец из Иллинойса, который баллотировался как независимый кандидат, казалось, мог сократить поддержку Рейгана. Больше американцев по-прежнему причисляли себя к демократам, чем к республиканцам. Если Картер сможет удержать остатки избирательной коалиции Нового курса, которая помогла ему победить в 1976 году, он сможет одержать победу снова.

Однако Рейган произвел впечатление во время долгожданных теледебатов с Картером в конце октября. Спокойный и уравновешенный, он притворился, что его огорчают нападки президента. Когда Картер обвинил его в том, что он выступает за глубокое сокращение программы Medicare, он покачал головой и заметил: "Ну вот, опять". В течение следующих нескольких дней Рейган вырвался вперед.

Результаты выборов, на которых Рейган легко обошел Картера, свидетельствовали о том, что демократическая избирательная коалиция сохранила некоторую остаточную силу, в частности среди чернокожих, членов профсоюзов и малообеспеченных жителей городов. Последующий анализ результатов голосования также показал, что открылся "гендерный разрыв". Женщины, обеспокоенные ястребиной позицией Рейгана во внешней политике и его консервативным подходом к таким вопросам, как образование и здравоохранение, поддержали его с небольшим перевесом - 46 % против 45 %. В отличие от них, 54 % мужчин поддержали Рейгана (против 37 % за Картера).93 Гендерный разрыв сохранился и в последующие годы. Кроме того, Рейган не привлек массы людей на избирательные участки: Явка составила 54,7 % избирателей, имеющих право голоса, что было немного ниже, чем 54,8 %, проголосовавших в 1976 году.94 Он набрал лишь 28 % от числа тех, кто имел право голоса, и 51 % от числа проголосовавших, что всего на 3 % больше, чем было у Форда четырьмя годами ранее. Демократы также сохранили контроль над Палатой представителей, 243 против 192.

Тем не менее, не было никаких сомнений в том, что избиратели отвергли Картера. Многие либералы, поддерживавшие Теда Кеннеди в период праймериз, остались к нему равнодушны. Президент получил всего 41 процент голосов, что на 9 процентов меньше, чем в 1976 году. Андерсон, сокративший число голосов обоих кандидатов, получил 8 процентов. Рейган был особенно успешен в Солнечном поясе, проиграв только в Джорджии, родном штате Картера. Его популярность среди белых избирателей на Юге, где Картер был силен в 1976 году, показала мощное влияние расовых чувств - и в меньшей степени религиозных правых - на американскую жизнь и политику.95 После этого и в течение последующих четверти века кандидаты в президенты от демократов имели низкие показатели среди белых избирателей в Дикси и среди религиозных консерваторов. Рейган проиграл только Мэриленд, округ Колумбия, Гавайи, Род-Айленд, Западную Вирджинию и родной штат Мондейла - Миннесоту. Он одержал подавляющую победу в коллегии выборщиков - 489 против 49.

Рейган также мог утверждать, что на его хвосте пришло к власти немало республиканцев. Хотя Палата представителей оставалась демократической - как и после выборов 1954 года, - в 1980 году ГОП получила тридцать три места. Наиболее впечатляющим был скачок числа членов партии с сорока одного до пятидесяти трех в Сенате, который в 1981 году впервые с января 1955 года оказался под контролем республиканцев. Несколько либеральных сенаторов-демократов, попавших в списки консерваторов во время предвыборной кампании, потеряли свои места. Среди них были Фрэнк Черч из Айдахо и Джордж Макговерн из Южной Дакоты, кандидат в президенты от демократов в 1972 году. В Индиане сенатор Берч Бэйх уступил место консерватору-республиканцу Дж. Дэнфорту Куэйлу.

Объяснения катастрофы демократов по понятным причинам были самыми разными. Билл Мойерс, либерал, который был главным помощником Линдона Джонсона, заметил: "Мы избрали этого парня [Рейгана] не потому, что он знает, сколько баррелей нефти находится на Аляске. Мы избрали его, потому что хотим чувствовать себя хорошо". 96 Мойерс был прав: Большинство американцев явно устали от Картера и надеялись, что оптимистичный Рейган избавит их от мрачных дней конца 1970-х. В этом смысле выборы напоминали выборы 1932 года, когда избиратели предпочли действующему президенту оптимистично настроенного Рузвельта,

Герберт Гувер, мрачное воплощение тяжелых времен. Картер стал первым действующим президентом со времен Гувера, который проиграл в борьбе за переизбрание.

Многим избирателям в 1980 году также понравилась перспектива снижения налогов - это казалось простым (и незамысловатым) способом сделать жизнь лучше - и они поддержали войну Рейгана против культурных излишеств 1960-х годов, как он их воспринимал. Подобные результаты вряд ли утешали демократов, которые признавали, что Рейган одержал поразительный личный триумф и что его победа предвещала эпоху, когда политические консерваторы смогут доминировать в национальных делах. Спикер О'Нил был мрачно откровенен по поводу результатов: "Приливная волна обрушилась на нас со стороны Тихого океана, Атлантики, Карибского бассейна и Великих озер".97

Джеймс Фэллоуз, "Бесстрастное президентство: Неприятности с администрацией Джимми Картера", Atlantic Monthly 243 (май 1979 г.), 33-48.

Фред Гринштейн, Разница между президентами: Стиль руководства от Рузвельта до Клинтона (Нью-Йорк, 2000), 127-32; Льюис Гулд, Современное американское президентство (Лоуренс, Канс., 2003), 179-80.

Fallows, "The Passionless Presidency II," Atlantic Monthly 243 (June 1979), 75-81.

Брюс Шульман, "Slouching Toward the Supply Side: Джимми Картер и новая американская политическая экономия", в книге "Президентство Картера: Policy Choices in the Post-New Deal Era (Lawrence, Kans., 1998), 51-71.

Уильям Лейхтенбург, "Джимми Картер и президентство после Нового курса", в книге "Президентство Картера", изд. Финк и Грэм, 7-28; Том Вулф, "Вступления и канапе", в книге "Вулф, в наше время" (Нью-Йорк, 1980), 22.

Greenstein, The Presidential Difference, 135-37.

Личные бумаги Картера, хранящиеся в президентской библиотеке Картера в Атланте, с которыми я ознакомился, свидетельствуют о большом внимании президента к деталям.

Об этом пишет историк Роберт Даллек в книге Leuchtenburg, "Jimmy Carter", 10.

Уильям Стюк, "Место внешней политики Джимми Картера", в книге Финк и Грэм, Президентство Картера, 244-66. Цитата на 249-50.

Burton Kaufman, The Presidency of James Earl Carter, Jr. (Lawrence, Kans., 1993), 210.

Gould, The Modern American Presidency, 182.

Марк Рейснер, "Пустыня Кадиллак: The American West and Its Disappearing Water (New York, 1993), 314; Jeffrey Stine, "Environmental Policy During the Carter Presidency," in Fink and Graham, The Carter Presidency, 179-201.

Кульминацией стало решение Верховного суда по делу Бакке в 1978 году. См. главу 1.

Терри Андерсон, В погоне за справедливостью: A History of Affirmative Action (New York, 2004h 147, 155-57).

Комитет Палаты представителей по путям и средствам, "Обзор программ льгот", Зеленая книга 1992 года, 102-й Конгресс, 2-я сессия (Вашингтон, 1992), 1013-19, 1613-39.

Хью Дэвис Грэм, "Политика в области гражданских прав в период президентства Картера", в Fink and Graham, The Carter Presidency, 202-23.

Джеймс Паттерсон, "Джимми Картер и реформа социального обеспечения", там же, 117-36.

Kaufman, The Presidency of James Earl Carter, Jr., 134.

Там же, 114.

Сьюзан Хартман, "Феминизм, государственная политика и администрация Картера", в книге "Президентство Картера" (Fink and Graham, eds., The Carter Presidency), 224-43.

И это привело к потере рабочих мест, многие из которых были объединены в профсоюзы. Нельсон Лихтенштейн, State of the Union: A Century of American Labor (Princeton, 2002), 236, подсчитал, что представительство профсоюзов в этих отраслях сократилось на одну треть.

Оценка Роберта Патнэма, Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community (New York, 2000), 115-16. Многие из этих людей были активны в основном или только в той мере, в какой платили взносы. Источники, касающиеся экологизма, см. также в Hal Rothman, The Greening of a Nation? Environmentalism in the United States Since 1945 (Orlando, 1998); Ted Steinberg, Down to Earth: Nature's Role in American History (New York, 2002); Barbara Freese, Coal: A Human History (Cambridge, Mass., 2003), 167-72; и Stine, "Environmental Policy During the Carter Presidency."

Грегг Истербрук, "Америка в порядке", New Republic, 4/11 января 1999 г., 25. См. также Истербрук, "Момент на Земле: Наступающая эпоха экологического оптимизма (Нью-Йорк, 1995).

Rothman, The Greening of a Nation, 148-55.

Там же, 144-47. Начиная с 1981 года, использование ядерной энергии в Соединенных Штатах постепенно росло: с примерно 3 % от общего объема энергопотребления в 1981 году до почти 8 % к 2000 году. Stat. Abst., 2002, 563. Однако в Соединенных Штатах ядерная энергетика оставалась менее значимой, чем во многих других промышленно развитых странах.

Стайн, "Экологическая политика", 188-91.

Нью-Йорк Таймс", 18 марта, 28 июля 2004 г.

Steinberg, Down to Earth, 261; Gottlieb, Forcing the Spring, 308-10. После 1995 года деньги на Суперфонд, составлявшие 450 миллионов долларов в год, выделялись исключительно из федерального бюджета. В начале 2004 года в списке объектов, подлежащих очистке в рамках программы Superfund, было более 1200. Нью-Йорк Таймс, 9 марта, 5 декабря 2004 г.

Гэддис Смит, "Мораль, разум и власть: American Diplomacy in the Carter Years (New York, 1986), 56-58; John Barrow, "An Age of Limits: Джимми Картер и поиск национальной энергетической политики", в Fink and Graham, The Carter Presidency, 158-78.

Стат. Abst., 2002, 422, 563.

Нью-Йорк Таймс, 25 октября 2004 г.

Барроу, "Эпоха пределов", 160.

Джимми Картер, Сохраняя веру: Мемуары президента Джимми Картера (Нью-Йорк, 1982),

Однако в 1981 году разгневанные египтяне убили Садата, и напряженность на Ближнем Востоке вновь возросла.

Голосование в Сенате по обоим договорам было 68 против 32. Нью-Йорк Таймс, 19 апреля 1978 года.

Kaufman, The Presidency of James Earl Carter, Jr., 117-23; Greenstein, The Presidential Difference, 135-37. Договор был подписан в марте 1979 года.

Smith, Morality, Reason, and Power, 211-13; Stueck, "Placing Carter's Foreign Policy".

Майкл Шерри, В тени войны: Соединенные Штаты с 1930-х годов (New Haven- Wh 352-53.

В начале 1980 года Америка приняла участие в зимних Олимпийских играх в Лейк-Плэсиде. Когда мужская сборная США по хоккею одержала победу над советской командой, а затем завоевала золотую медаль, американцы были в восторге. Newsweek отметил: "Это была не просто спортивная история. Это была пьеса о морали на льду". Sherry, In the Shadow of War, 375. В 1984 году Советский Союз бойкотировал летние Олимпийские игры в Лос-Анджелесе.

Smith, Morality, Reason, and Power, 218-23; Chester Pach Jr., "Reagan and National Security," in W. Elliot Brownlee and Hugh Davis Graham, eds., The Reagan Presidency: Pragmatic Conservatism and Its Legacies (Lawrence, Kans., 2003), 85-112.

Джеймс Манн, Rise of the Vulcans: История военного кабинета Буша (Нью-Йорк, 2004), 81-85.

Kaufman, The Presidency of James Earl Carter, Jr., 86. Освещение этих событий см. в Smith, Morality, Reason, and Power, 180-207.

Carter, Keeping Faith, 510-18; Haynes Johnson, Sleepwalking Through History: America in the Reagan Years (New York, 1991), 36; Smith, Morality, Reason, and Power, 2035; Douglas Brinkley, "Out of the Loop", New York Times Magazine, Dec. 29, 2002, 43-44. Шах умер в Египте в июле, что стало камнем преткновения на переговорах, когда он потребовал вернуться в Иран.

Schulman, "Slouching Toward the Supply Side", 54-61.

Там же, 67.

Greenstein, The Presidential Difference, 135-37.

Пол Боллер, Президентские кампании (Нью-Йорк, 1996), 355.

Энтони Лейн, "Президент по методу: Рональд Рейган и кино", New Yorker, Oct. 18, 2004, 190-202.

Законопроект об абортах, подписанный в 1967 году, разрешал аборты в случаях изнасилования, инцеста или дефектов плода. Это привело к значительному росту числа легальных абортов в Калифорнии - с 5 000 в 1968 году до 100 000 в 1972 году. Дэниел Уильямс, "От скамей до избирательных участков: Формирование южных христианских правых" (докторская диссертация, Брауновский университет, 2005), глава 5.

О Рейгане см. Lou Cannon, President Reagan: Роль всей жизни (Нью-Йорк, 2000), 1-77; Уильям Пембертон, Уйти с честью: The Life and Presidency of Ronald Reagan (New York, 1998), 3-20; и Джеймс Паттерсон, "Послесловие: Наследие рейгановских лет" в Brownlee and Graham, The Reagan Presidency, 355-75.

Манн, Восхождение вулканцев, 96-97.

Лиза Макгерр, Пригородные воины: Истоки новых американских правых (Принстон, 2001), 6-11, 271-72.

Ричард Вигуэри, Новые правые: Мы готовы к лидерству (Фоллс-Черч, штат Вашингтон, 1981), 2728.

Роберт Коллинз, "Больше: The Politics of Economic Growth in Postwar America (New York, 2000), 189-90. Мойнихан занимал важные посты в администрации Никсона и был автором журнала The Public Interest, прежде чем занять место в сенате Нью-Йорка в 1976 году. Он ушел в отставку из Сената в январе 2001 года.

Стивен Гиллон, Нация бумеров: The Largest and Richest Generation Ever, and How It Changed America (New York, 2004), 220-21; и Robert Self, American Babylon: Race and the Struggle for Postwar Oakland (Princeton, 2003), 319-27.

Тим ЛаХей также является соавтором серии драматических романов (серия "Left Behind"), первый из которых называется "Left Behind: A Novel of the Earth's Last Days (Wheaton, 1ll., 1995). Вдохновленные Книгой Откровения, они посвящены теме Страшного суда. По оценкам, к концу 2004 года эти романы (всего их двенадцать) были проданы общим тиражом 60 миллионов экземпляров. Нью-Йорк Таймс, 23 декабря 2004 года.

Уильям Мартин, С Богом на нашей стороне: The Rise of the Religious Right in America (New York, 1996), 164.

О развитии американского консерватизма в эти годы см. в книге Godfrey Hodgson, The World Turned Right Side Up: A History of the Conservative Ascendancy in America (Boston, 1996). О Шлафли и ЛаХейе см. в Susan Faludi, Backlash: The Undeclared War Against American Women (New York, 1991), 239-56.

Стивен Браун, Козырь религии: Новые христианские правые, положение о свободе слова и суды (Tuscaloosa, 2003).

Мартин, С Богом на нашей стороне, 4-7.

Гэрри Уиллс, Под Богом: Религия и американская политика (Нью-Йорк, 1990), 19-20.

Теда Скочпол, Уменьшение демократии: От членства к управлению в американской гражданской жизни (Норман, Оклахома, 2003), 167-74; Роберт Вутхноу, Разделяя путешествие: Группы поддержки и новое стремление Америки к сообществу (Нью-Йорк, 1994),

70-76.

"Прилив перерожденной политики", Newsweek, 15 сентября 1980 г., 28-29.

Якобеллис против Огайо, 378 США, 184 (1964). Хотя в начале 1970-х годов Суд принял более жесткие стандарты, консерваторы, тем не менее, гневно осуждали вседозволенность, как они это называли, этого и других решений.

"Аборт и суд", "Христианство сегодня", 16 февраля 1973 г., 11.

Уильямс, "От скамей до избирательных участков", глава 5.

Джонатан Циммерман, "Чья Америка? Культурные войны в государственных школах (Кембридж, Массачусетс, 2002), 160-85, 207-11.

Мартин, С Богом на нашей стороне, 168-73. Противники дела Налогового управления против Университета Боба Джонса оспаривали его в судах. Верховный суд вынес решение против университета в 1983 году, проголосовав восемь раз против одного. Университет Боба Джонса против США, 461 U.S. 574 (1983).

Мартин, С Богом на нашей стороне, 55-58, 68-73.

Фрэнсис Фицджеральд, "Города на холме: A Journey Through Contemporary American Culture (New York, 1986), 125-56.

Мартин, "С Богом на нашей стороне", 213, с осторожностью относится к оценке размеров аудитории телепроповедников и других людей, отмечая, что в 1980 году ни у одного телепроповедника не было аудитории больше 2,5 миллионов человек. Аудитория программы Фолвелла "Old Time Gospel Hour", пишет Мартин, в то время составляла 1,4 миллиона человек.

Джон Батлер, "Вера из коробки: Религиозная проблема в современной американской истории", Journal of American History 90 (март 2004 г.), 1376-77. В 2001 году компания Disney приобрела семейный канал Fox и переименовала его в ABC Family.

О деньгах см. Дэвид Фрум, "Как мы сюда попали: The 'jos, the Decade that Brought You Modern Life (For Better or Worse) (New York, 2000), 152-53. Для аудитории и новых избирателей - Sara Diamond, Not by Politics Alone: The Enduring Influence of the Religious Right (New York, 1998), 63-67. Данные о членстве в церквях и посещаемости церквей, используемые в этих параграфах, см. в Stat. Abst., 2002, 55-56; Putnam, Bowling Alone, 65-79; и Russell Shorto, "Belief by the Numbers", New York Times Magazine, Dec. 7, 1997, 60-61. Эти статистические данные зависят от ответов, данных опросникам, и обычно считается, что они преувеличивают (хотя и не сильно) количество и процент членов и посетителей церкви.

Референдум 1978 года, когда Рейган уже не был губернатором, касался предложения 6, которое отменило бы закон 1975 года (подписанный Рейганом) о защите учителей-гомосексуалистов от дискриминации и дало бы школьным округам право увольнять учителей-геев, публично одобряющих гомосексуальные практики. Избиратели решительно отклонили это предложение.

Фицджеральд, "Города на холме", 125; Даймонд, "Не политикой единой", 9-10; Патнэм, "Боулинг в одиночку", 76.

Хью Хекло, "The Sixties False Dawn: Awakenings, Movements, and Post-Modern Policy-Making", Journal of Policy History 8, No. 1 (1996), 34-63; и Роберт Фогель, The Fourth Great Awakening: Будущее эгалитаризма (Чикаго, 2000), 176-81.

Роджер Финке и Родни Старк, Воцерковление Америки, 1776-1990: Winners and Losers in Our Religious Economy (New Brunswick, 1992); Butler, "Jack-in-the-Box Faith", 1375.

К началу 2000-х годов, согласно опросам, более 30 миллионов американцев принадлежали к крупным церквям, которые в целом поддерживали социально-консервативные идеи: Южные баптисты (16 миллионов), Церковь Бога во Христе (5,5 миллиона), мормоны (5,2 миллиона) и Ассамблеи Бога (2,6 миллиона). Большинство основных протестантских церквей были меньше. Самыми крупными из них, общее число членов которых к началу 2000-х годов превышало 20 миллионов человек, были Объединенная методистская (8,3 миллиона), Евангелическо-лютеранская церковь в Америке (5,1 миллиона), Пресвитерианская церковь (США) (3,5 миллиона), Лютеранско-Миссурийский синод (2,6 миллиона) и Епископальная церковь (2,1 миллиона). Некоторые из них теологически консервативны, и многие их члены поддерживают социально консервативные идеи. За период с 1967 по 1997 год численность епископалов сократилась на 44 %, а методистов - на 38 %. Стат. Abst., 2002, 55; Shorto, "Belief by the Numbers".

Джеймс Дэвисон Хантер, Культурные войны: борьба за определение Америки (Нью-Йорк, 1991), 367. Согласно статистическим данным, предоставленным правительством, в 1980 году протестанты составляли 61 процент населения. Те, кто назвал себя евреями, составляли около 2 процентов населения. Хотя доля протестантов немного снизилась - до 56 % в 2000 году, - доля католиков (28 человек) осталась на уровне 1980 года. Стат. Abst., 2002, 56. Это оценочные данные: Статистические данные о членстве в церкви и посещаемости, основанные в основном на опросах и церковных цифрах, значительно отличаются друг от друга. Более поздний опрос, проведенный Исследовательским центром Пью, согласился с тем, что процент американцев, назвавших себя католиками, оставался неизменным в период с 1977 по 2002 год, однако в нем было указано число 23, а не 28. По сравнению с некоторыми другими отчетами, опрос показал низкий процент американцев, посещающих религиозные службы один или более раз в неделю. По данным опроса, в 1980-х годах этот показатель составлял около 30, после чего снизился и к 2002 году составил около 25. Нью-Йорк Таймс, 3 апреля 2005 г.

Хантер, Культурные войны; Алан Вулф, Одна нация, в конце концов: What Middle-Class Americans Really Think About God, Country, Family, Racism, Welfare, Immigration, Homosexuality, Work, the Right, the Left, and Each Other (New York, 1998).

Многие видные американские политические деятели, начиная с 1970-х годов, были южными баптистами: Картер, Билл Клинтон, Эл Гор, Ричард Гепхардт, Трент Лотт, Ньют Гингрич и Стром Турмонд.

Дэниел Уильямс, "Крест и слон: Приверженность южных белых евангелистов Республиканской партии, 1960-1994", Труды Исторической ассоциации Южной Каролины (2005), 59-69.

Джеймс Мороне, Нация адского огня: The Politics of Sin in American History (New Haven, 2°°з), 450-55.

Уиллс, Под Богом, 120-21.

Эрлинг Йорстад, Политика морализма: Новые христианские правые в американской жизни (Миннеаполис, 1981), 48.

Diamond, Not by Politics Alone, 62. Опросы, однако, как правило, неточны в этих вопросах. Некоторые полагают, что белые прихожане в целом не обращались к ГОП до 1990-х годов. См. New York Times, 6 декабря 2003 г. В 1952 и 1956 годах Адлай Стивенсон, который был разведен, вероятно, пострадал в результате этого. В 1964 году Нельсон Рокфеллер превратился из вероятного кандидата в президенты от GOP в неудачника (позади Голдуотера), потому что он развелся с женой и женился на женщине, которая развелась и оставила своих детей, чтобы выйти за него замуж.

Смит, Мораль, разум и власть, 115.

Эдмунд Моррис, Голландцы: Мемуары Рональда Рейгана (Нью-Йорк, 1999), 4, 579.

Пембертон, Выход с честью, 28-29.

670 из них см. в книге Кирона Скиннера и др., изд. "Рейган, его собственная рука" (Нью-Йорк, 2001).

Эдмунд Моррис, "Непознанное", New Yorker, 28 июня 2004 г., 40-51; Гринштейн, Разница между президентами, 147.

Уиллс, "Мистер Магу вспоминает", New York Review of Books, Dec. 20, 1990, 29; Уиллс, Reagan's America (Garden City, N.Y., 1988), 2. Морин Рейган в Pemberton, Exit with Honor, 17.

Всемирный альманах, 2001, 40.

Здесь и далее в этой книге проценты явки указаны для населения, имеющего право голоса, а не для населения избирательного возраста, которое до недавнего времени чаще всего упоминалось, когда эксперты жаловались на низкую явку. С 1972 года под избирательным возрастом в Америке понимаются "все жители США в возрасте 18 лет и старше", но в это число входят многие люди, не имеющие права голоса, в частности, неграждане и (в большинстве штатов) преступники. Поскольку число иммигрантов и преступников значительно возросло с 1970 года, все большая часть "населения избирательного возраста" стала неправомочной. Поэтому явка этого населения снизилась, особенно с 1980 года, что заставило многих экспертов сетовать на спад активности избирателей в США.

Если в качестве основы для измерения явки использовать численность населения, имеющего право голоса, то картина получается несколько более радостной. На президентских выборах с 1984 по 2000 год явка избирателей, имеющих право голоса, оставалась довольно стабильной и составляла в среднем около 56 процентов - на четыре-пять процентных пунктов выше, чем средняя явка избирателей, достигших совершеннолетия. См. Майкл Макдональд и Сэмюэл Попкин, "Миф об исчезающем избирателе", American Political Science Review 95 (Dec. 2001), 963-74.

Избиратели-евангелисты-протестанты, как оказалось, разделили свои голоса между Картером и Рейганом в 1980 году, но в необычайно большом количестве поддержали консервативных кандидатов в Конгресс, особенно на Юге, и, таким образом, сыграли важную роль в том, что ГОП удалось взять под контроль Сенат в 1981 году. Butler, "Jack-in-the-Box Faith", 1372-73.

Майкл Шаллер, "Расплата с Рейганом: Америка и ее президенты в 1980-е годы (Нью-Йорк, 1992), 5.

Newsweek, 24 ноября.

"Снова утро в Америке"

Рональд Рейган любил рассказывать о двух молодых братьях, один из которых был заядлым пессимистом, а другой - неизлечимым оптимистом. Их родители попытались сгладить эти крайности, подарив им на Рождество совершенно разные подарки. Пессимист, получив огромную кучу игрушек, заплакал в углу, уверенный, что игрушки сломаются. Оптимист, глядя на кучу конского навоза, радостно копался в ней и восклицал: "Я просто знаю, что где-то здесь есть пони".1

На протяжении всего своего президентства Рейган был оптимистом. Как и во время своей предвыборной кампании, он неоднократно высмеивал мнение о том, что страна вступила в эпоху пределов или скатывается в эпоху упадка, и не переставал повторять американцам, что у них есть все необходимое, чтобы подняться до невообразимых высот. Соединенные Штаты, повторял он, "как город на холме", исключительная, свободолюбивая нация, демократическим институтам которой суждено распространиться по всему миру.2 В своей инаугурационной речи он призвал американцев "верить в себя и верить в нашу способность совершать великие дела, верить... что мы можем и сможем решить проблемы, которые сейчас стоят перед нами". Он требовал: "Почему бы нам не верить в это? Мы же американцы".

То, что Рейган искренне верил в этот оптимистичный посыл, было очевидно для всех, кто общался с ним или слышал его речи. Его вера в возможности Соединенных Штатов по-прежнему не знала границ. А его помощники, знающие толк в средствах массовой информации, позаботились о том, чтобы это послание дошло до людей. Как позже сказал один из его помощников Майкл Дивер, "мы все время поддерживали яблочный пирог и флаг". В 1984 году Дивер и другие сделали "В Америке снова утро" центральной темой кампании Рейгана по переизбранию. Затем, как всегда, они тщательно организовывали его публичные выступления, часто предоставляя телерепортерам "реплику дня" - почти неизменно оптимистичную - для использования в вечерних новостях.

В такой постановке Рейган показался оппонентам не более чем питчменом - национальным церемониймейстером, оторванным от происходящих вокруг него событий. Так часто бывало, особенно во время его второго срока, но некоторые из целей, которые он выдвигал, - победа в холодной войне, укрепление традиционных ценностей, воплощение американской мечты о социальной мобильности - нашли отклик у миллионов избирателей. Обвиняя либералов в "мягкости" по отношению к коммунизму и "вседозволенности" по отношению к событиям внутри страны, многие американцы восприняли его риторику и поддержали его политику. Иными словами, они не были глупцами, которых соблазнили вспышка и лихость. Послание Рейгана, как и его манера доносить его, помогли объяснить, почему его политическая привлекательность, хотя и колебалась в течение восьми лет его правления, смогла сохраниться.

Тем не менее он мастерски выступал на телевидении. Когда он готовил важное выступление, он заучивал свои сценарии до такой степени, что ему нужно было лишь взглянуть на карточки с репликами, когда он говорил.3 В свои лучшие годы он был мощным, трогательным, вдохновляющим оратором - Великим Коммуникатором из легенды. Спикер Палаты представителей Тип О'Нил, слушая выступление Рейгана перед нацией после огненного взрыва космического челнока "Челленджер" в 1986 году, признался, что прослезился, и добавил: "Может, он [Рейган] и не слишком хорош в дебатах, но с подготовленным текстом он - лучший оратор, которого я когда-либо видел. . . . Я начинаю думать, что в этом отношении он превосходит и Рузвельта, и Кеннеди".4

Рейган был достаточно опытным политиком и администратором, чтобы в январе 1981 года понять, что ему придется не только говорить: Он должен был как можно быстрее действовать в соответствии со своим избирательным мандатом. Если Картер полагал, что он и его команда молодых грузин смогут покорить Конгресс, то Рейган не стал рисковать. Собрав сильную переходную команду, он выбрал Джеймса Бейкера, руководителя предвыборной кампании Буша в 1980 году, в качестве главы администрации. Бейкер проявил себя как политически проницательный, проницательный для СМИ и очень эффективный инсайдер во время первого срока Рейгана, после чего он занял пост министра финансов.5 Перед инаугурацией Рейган также посетил Вашингтон, чтобы встретиться с О'Нилом и другими ключевыми фигурами в Конгрессе. Его приветливость и очевидное желание консультироваться и сотрудничать произвели впечатление на титанов на Холме. Тогда, как и позже, политические оппоненты находили его неизменно вежливым и дружелюбным, никогда не демонизируя их. Его талант рассказчика особенно располагал к нему О'Нила, который с удовольствием рассказывал о нем.

В отличие от Картера, Рейган знал достаточно, чтобы не отправлять на Капитолийский холм кучу больших программ. Вместо этого он сосредоточился на самых важных вопросах кампании: увеличении военных расходов, сокращении внутренних расходов на социальное обеспечение и - самое главное - снижении федеральных подоходных налогов на 30 % в течение следующих трех лет. Рвение Рейгана к снижению налогов отчасти основывалось на его понимании современных теоретических аргументов в пользу экономики предложения, как ее называли, но в первую очередь оно было висцеральным - во многом благодаря его собственному опыту работы с налоговой службой. Дональд Риган, министр финансов во время первого срока Рейгана, позже объяснил, почему Рейган так относился к налогам:

Когда он работал в Голливуде, то зарабатывал около трех-четырех сотен тысяч долларов за картину. Рейган работал три месяца и три месяца зарабатывал на хлеб, так что в год он получал от шести до семисот тысяч долларов. Более 91 процента этой суммы уходило на налоги дяде Сэму и штату Калифорния. Его вопрос, заданный риторически, звучал следующим образом: "Почему я должен был сниматься в третьей картине, даже если бы это были "Унесенные ветром"? Какая мне от этого польза?".

Так что часть года он провел в безделье. И он сказал, что то же самое происходит по всей Америке. Люди достигали определенного пика и не хотели прилагать дополнительных усилий, необходимых для того, чтобы мы оставались первоклассной страной.6

Фундаментальная концепция экономики предложения была проста: Снижение налогов позволит американцам, в частности работодателям и инвесторам, сохранять больше доходов, что даст им стимул зарабатывать еще больше. Более активная предпринимательская деятельность подстегнет быстрый экономический рост, что приведет к увеличению доходов населения - и к увеличению налоговых поступлений даже при более низких ставках. Многие экономисты высмеивали эти идеи, жалуясь на то, что люди, поддерживающие идеи предложения, относятся к правительству по принципу "бери пирог и ешь его тоже": Они требуют от Вашингтона льгот, но отказываются за них платить. В этих жалобах, безусловно, была правда, но Рейгана это не трогало. "Вы же знаете экономистов, - часто говорил он. "Они из тех людей, которые видят, что что-то работает на практике, и задаются вопросом, работает ли это в теории". Рейган также подчеркнул, что в последние годы налоговый укус стал острее. По этой причине, помимо прочего, снижение налогов имело большую политическую привлекательность. А экономическая стагфляция 1970-х годов убедила многих политиков в том, что преобладающая экономическая мудрость, в частности кейнсианские идеи, не сработала.

Экономика предложения получила широкую поддержку в конце 1970-х годов. Еще в 1977 году конгрессмен-республиканец Джек Кемп из Нью-Йорка, претендовавший на пост президента в 1980 году, решительно отстаивал идеи экономики предложения. Сенатор-демократ Ллойд Бентсен из Техаса, председатель Объединенного экономического комитета Конгресса, заявил в 1980 году, что Америка вступила в "начало новой эры экономического мышления. Слишком долго мы концентрировались на краткосрочной политике стимулирования расходов, или спроса, не обращая внимания на предложение - труд, сбережения, инвестиции и производство. Как следствие, спрос был чрезмерно стимулирован, а предложение задушено". Комитет, следуя примеру Бентсена, рекомендовал "всеобъемлющий набор мер, направленных на укрепление производственной стороны экономики, стороны предложения".7

Позиция Бентсена указывала на то, что налоговые планы Рейгана могут рассчитывать на двухпартийную поддержку. Тем не менее, большинство демократов выступили против него. Обладая большинством в Палате представителей - разделенное правительство сохранялось на протяжении всего президентства Рейгана, - они имели достаточно голосов, чтобы остановить его. Снижение налогов, говорили они, принесет больше выгоды богатым, чем бедным, и усугубит экономическое неравенство. Кроме того, они увеличат дефицит бюджета, тем более что президент также призывал к огромному увеличению расходов на оборону. Когда в марте 1981 года Рейган и его помощники усиленно лоббировали законопроект, было далеко не ясно, что он будет принят.

В этот момент судьба преподнесла президенту жестокую, но, как оказалось, политически выгодную руку. 30 марта глубоко озабоченный двадцатипятилетний Джон Хинкли-младший попытался убить его, когда он выходил с выступления в одном из вашингтонских отелей. Выстрелив шесть раз из пистолета 22-го калибра, Хинкли попал в голову Джеймсу Брейди, пресс-секретарю Рейгана.

Тяжело раненный, Брейди навсегда остался инвалидом. Другие выстрелы окровавили вашингтонского полицейского и агента Секретной службы. Один из выстрелов Хинкли отрикошетил от президентского лимузина, попал Рейгану под левую руку, задел ребро и застрял в левом легком рядом с сердцем. Его срочно доставили в ближайшую больницу, где у него открылось сильное кровотечение. Врачи в течение двух часов проводили операцию, чтобы извлечь пулю и спасти ему жизнь. Смертельная схватка Рейгана, более близкая, чем понимали в то время американцы, продлила его пребывание в больнице до 11 апреля.

Пока Рейган приходил в себя в больнице, новостные выпуски сообщали испуганной американской общественности, каким спокойным и добродушным он был. Когда его везли в операционную, он сказал своей жене Нэнси: "Дорогая, я забыл пригнуться". Когда врачи собирались оперировать, он сказал: "Пожалуйста, скажите мне, что вы все республиканцы". Опросы зафиксировали, что его мужество и юмор помогли ему взлететь на новые высоты популярности: более 70 процентов людей дали ему благоприятные оценки. Вернувшись в Белый дом, Рейган оставался в тени до 28 апреля, когда он выступил с долгожданной телеречью на совместном заседании Конгресса. Все еще восстанавливая силы, он воспользовался этим драматическим, эмоционально насыщенным поводом, чтобы призвать законодателей к принятию его программ по налогам и расходам.

Как мог Конгресс бросить вызов такому популярному человеку? В течение следующих трех месяцев Рейган упорно работал над тем, чтобы провести через Конгресс свой бюджет и налоговые законопроекты. Один историк подсчитал, что за первые 100 дней своего срока (в течение которых он восстанавливался после ранения) он шестьдесят девять раз встречался с 467 членами Конгресса, а также лоббировал интересы многих других по телефону.8 При этом он проявил терпение и хорошее настроение. Хотя Рейган отвергал серьезные изменения в своих планах, его действия свидетельствовали (как и в бытность губернатором Калифорнии) о том, что он далеко не такой несгибаемый идеолог, каким его описывали критики. Когда ему нужны были голоса, он шел на компромисс, чтобы создать двухпартийные коалиции республиканцев и консервативных демократов - "долгоносиков", как называли их критики. О'Нил, который недооценивал его, жаловался одному из избирателей: "Из меня выжимают все дерьмо". Джеймс Райт из Техаса, лидер большинства в Палате представителей, записал в своем дневнике в июне: "Я стою в благоговении... перед политическим мастерством [Рейгана]. Я не уверен, что видел равных ему".9

Упорство президента принесло свои плоды в июле, когда Конгресс принял несколько измененные законопроекты о налогах и бюджете. Рейган подписал оба законопроекта в

13 августа. Налоговый закон, который при окончательном голосовании поддержали сорок восемь членов Палаты представителей-демократов, предусматривал снижение федеральных подоходных налогов на 23 % в течение следующих трех лет. Он снижал верхнюю предельную ставку для физических лиц с 70 до 50 процентов, а также уменьшал ставки в более низких диапазонах. По оценкам администрации, сумма сокращений составит 750 миллиардов долларов - огромная сумма за следующие пять лет. Бюджетный законопроект, а также новые правила, введенные в действие его ставленниками, позволили Рейгану сократить многие из тех внутренних расходов на государственную помощь, продовольственные талоны и другие программы для бедных, за которые он боролся. Рейган также прекратил действие программы занятости времен Картера, Всеобъемлющего закона о трудоустройстве и обучении (CETA), который в 1980 году обеспечил работой около 300 000 человек. В то же время он одобрил вычеркивание около 500 000 имен из списков людей, охваченных программой социального обеспечения по инвалидности.10 Рейган заявил, что сокращения только в бюджетном законопроекте составят около 130 миллиардов долларов в течение следующих трех лет.11

Добившись этих масштабных целей, Рейган значительно повысил значимость консервативных экономических идей, тем самым заставив либералов - как тогда, так и впоследствии - обороняться. Его успехи поразили многих опытных наблюдателей. Репортеры говорили о "рейгановской революции", которую он совершил в фискальной политике. Хедли Донован из Fortune писал, что законы о налогах и бюджете представляли собой "самую грозную внутреннюю инициативу, которую проводил любой президент со времен "Ста дней Франклина Рузвельта"".12 Наконец-то, казалось, у Соединенных Штатов появился президент, способный смазать шестеренки правительства и заставить их вращаться.

Всего через несколько дней после того, как Конгресс принял законопроекты о налогах и бюджете, Рейган предпринял шаг, который обеспечил ему незыблемую репутацию человека, проявляющего твердость под давлением. Когда федеральные служащие, состоявшие в Профессиональной организации авиадиспетчеров (PATCO), пригрозили забастовкой, требуя повышения зарплаты и льгот, он решил не поддаваться их требованиям. Когда они проголосовали за забастовку, он дал им сорок восемь часов, чтобы вернуться на работу или быть уволенными. Многие американцы были потрясены, уверенные, что безопасность полетов рухнет, но Рейган (который был первым в истории американским президентом, возглавлявшим профсоюз, и который получил поддержку PATCO в 1980 году) считал, что такая забастовка была бы незаконной, и держался твердо.

Когда срок истек, он объявил, что 38 процентов бастующих вернулись на работу и что на помощь им придут военные диспетчеры. Десять дней спустя, уволив более 11 000 авиадиспетчеров, он заверил страну, что расписание полетов вернулось на 80 % к нормальному. Его действия разрушили профсоюз и дали понять другим лидерам профсоюзов, что он может быть человеком из стали.

Для либералов и лидеров профсоюзов поведение Рейгана было анафемой. Имперское президентство, жаловались они, вернулось с местью - и с долгосрочными последствиями, поскольку действия Рейгана не только сорвали забастовку, но и еще больше деморализовали организованный труд. После этого количество забастовок в год, которое и так снижалось с максимума начала 1970-х годов, упало до рекордно низкого уровня.13 Некоторые из самых драматичных из них закончились неудачей, в частности, ожесточенная забастовка упаковщиков компании Hormel в Миннесоте в 1985-86 годах. Но президент, предприняв смелые действия в 1981 году, остался глух к жалобам на то, что он стремился подавить профсоюзное движение. Пожалуй, ни один поступок его администрации не продемонстрировал лучше, что Рейган мог быть, а зачастую и был, упрямым человеком с убеждениями. Миллионы консервативных американцев, которые восхищались его мужеством, когда в него стреляли, теперь были как никогда уверены, что у них есть лидер, который стоит за свои убеждения, даже если они были суровыми и в то время могли казаться политически опасными. Его образ последовательного защитника основных идей помогал ему снова и снова отмахиваться от множества критических замечаний, заставляя противников сетовать на то, что он был "тефлоновым президентом" - к нему ничего не прилипало.14

Рейган, получавший огромное удовольствие от жизни, был восхищен ходом событий в течение первых семи месяцев своего срока, но его экономическая политика оставалась крайне противоречивой. На протяжении всей его администрации критики сетовали на то, что "рейганомика" - снижение налогов в сочетании с увеличением военных расходов - привела к беспрецедентному дефициту бюджета. За период с 1980 по 1989 финансовый год государственный долг увеличился в три раза - с 914 миллиардов долларов до 2,7 триллиона долларов.15 Часть этого роста была вызвана расходами Конгресса, который, как республиканцы, так и демократы, щедро раздавал федеральные средства избирателям и группам интересов. Президент и его советники, не сумев предвидеть силу политики "свиных бочек", не смогли ее остановить. Тем не менее, администрация Рейгана, которая никогда не представляла сбалансированный бюджет, была далеко не главным источником правительственных красных чернил.

Как отмечали критики, дефициты требовали от казначейства больших заимствований для обслуживания долга и высоких процентных ставок. Рейганомика, жаловались они, лишила правительство денег, которые в противном случае оно могло бы потратить на инфраструктуру и социальные нужды, и поглотила частные инвестиции (значительная часть которых была привлечена государственными облигациями с высокими процентами), которые могли бы способствовать более быстрому экономическому росту. Высокий дефицит, по их мнению, подает плохой пример, побуждая людей влезать в долги в своей жизни и способствуя повышению уровня стресса и неуверенности во всем американском обществе.

Хуже всего то, что тревожно высокие бюджетные дефициты Рейгана, казалось, указывали на то, что само правительство, лишенное фискальной дисциплины, вышло из-под контроля. К концу его президентского срока государственный долг составлял 53 % ВВП по сравнению с 33 % в 1981 году.16 Некоторые экономисты опасались, что впереди маячит катастрофа. Знаменитый биограф Лу Кэннон в 1989 году заключил: "Дефицит - это величайшая неудача Рейгана".17

Либеральные критики были в равной степени потрясены враждебностью Рейгана к масштабным расходам на социальное обеспечение, особенно когда эта скупость противопоставлялась пышности образа жизни Нэнси Рейган и блеску празднеств, окружавших инаугурационные церемонии - "вакханалии имущих". Гардероб Нэнси Рейган для этих мероприятий, по слухам, обошелся в 25 000 долларов.18 Увольнение авиадиспетчеров, добавляли они, было ничем иным, как разгоном профсоюза. Снижение налогов для богатых при одновременном сокращении льгот для бедных казалось особенно несправедливым. "Когда дело доходит до предоставления налоговых льгот богатым людям этой страны, - воскликнул О'Нил, - у президента золотое сердце". В народе ходила шутка (возможно, от самого президента), что правая рука Рейгана не знает, что задумала его дальняя правая рука.

Либералы, однако, не смеялись. Сенатор Дэниел Патрик Мойнихан из Нью-Йорка был одним из многих демократов, утверждавших, что Рейган намеренно наращивал дефицит за счет снижения налогов и военных расходов, чтобы уморить социальные программы. Это, по мнению Мойнихэна, было "местью Рейгана", дьявольским заговором, направленным на саботаж государства всеобщего благосостояния.19 Мойнихан не смог доказать, что это была главная цель Рейгана, и государство всеобщего благосостояния не рухнуло, но он был прав в том, что консерваторы стремились сократить социальные расходы и что большой дефицит препятствовал усилиям по созданию новых либеральных программ.

Недоброжелатели Рейгана указывали и на другие недостатки его работы. Распространенной жалобой было то, что он слишком много времени проводил вне работы. По сравнению с Картером, который был трудоголиком, это было правдой. Рейган, которому в феврале 1981 года исполнилось семьдесят лет, отказывался проводить утренние совещания с сотрудниками и обычно покидал Овальный кабинет до пяти. Особенно после смертельного исхода ему требовался сон, и ходили слухи, что он дремал на заседаниях после обеда. За восемь лет пребывания на посту президента он почти целый год проводил дни на своем любимом ранчо в Калифорнии, а также 183 выходных в Кэмп-Дэвиде. Ходила и другая шутка: Вопрос: "Угрожал ли бы Рейган взорвать мир?". Ответ: "Только с девяти до пяти часов". На самом деле Рейган не засыпал на заседаниях, но он явно был в курсе слухов. Он шутил, что его кресло в кабинете министров должно быть помечено надписью "Рейган спал здесь".20 Юмор помог обезоружить критиков. Он сказал журналистам: "Я обеспокоен тем, что происходит в правительстве, и это стало причиной многих бессонных дней". Он пошутил: "Правда, от тяжелой работы никто не умирает, но я думаю, зачем рисковать?"21