Сохраняйте спокойствие!

Глава 12 Гости

Олег Петрович может подождать, а если не может или, чего доброго, смог, то и не нужен мне такой бизнес-партнер. Тем более, что никаких обязательств я на себя не брал в плане «помощи», как он любит выражаться. Хитрый еврей: еще прошлый раз аж покоробило такое формулирование деловых отношений, мол я ему деньги, а он мне помощь. Ничего, придет время дикого капитализма, как мне кажется, оно научит бизнесменов доморощенных чётко излагать позиции сторон. Вечером из дома звоню ему, типа чего хотел, уважаемый? А уважаемый аж повизгивает от желания пообщаться с конкретикой.

— Да не вопрос, приезжай хоть сейчас, Олег Петрович!

— А может, на нейтральной территории пересечемся? Посидим, шашлык-машлык поедим, как выражаются отдельные товарищи.

— Ха, нашел товарищей! Они и граждане-то с большой натяжкой.

— Почему?

— Потому что к гражданскому долгу относятся с прохладцей. Налоги не платят с доходов, старушек через дорогу не переводят. А ведь все пионерами когда-то были. Кто не с гор спустился.

— Узнаю тебя, Жорж, прямо режешь словом как бритвой. Так что, соберемся в каком-нибудь уютном месте?

— Уютные места? В Москве? Не смешите мои подковы!

— Да, ты у нас парень выездной, тебе есть с чем сравнивать. Убедил, я еду к тебе. Тогда буду один.

— Хорошо, жду. Раз вы все аспекты заранее обговорили, раз вам дали право решения всех моментов… Или опять сопли пожуём на второй предварительной встрече?

— Тяжелый ты человек, Жорж. Всё нормально, через часик приеду.

— Ага. Финальные тёрки с партнерами перед встречей?

— Заскочу кое-куда, чтоб не с пустыми руками приходить.

— Ой, да ладно тебе! Так приезжай.

Я опять сбился с «вы» на «ты». Сам не понимаю, почему не могу с некоторыми персонажами определиться чётко. Вроде вот человек, он или уважаемый, или твоего уровня. А вот как есть… внешне человек старше, и при каком-то влиянии, но нет той основательности, и уважения не испытываю. Незнакомцам выкать проще, их априори считаешь приличными людьми, пока не доказано иное. А этот, Гуревич готов кинуть слабого партнера, это чувствуется. Такое не уважается в компании меня и мне подобных. В других компаниях это норма или необходимое условие, а вот среди меня — наоборот. И чего тогда вожусь с этим кадром? Нет отбросов, есть резервы. В качестве тестовой базы, источника информации и денег он вполне годный ресурс.

Оглядываю квартиру на предмет состояния, приличного для приема гостей. Да вроде нормально всё. Тем более, что благословенные ручки моей девушки своим волшебным касанием прошлись по всем предметам и поверхностям так качественно, что я еще не успел погасить эффект своим существованием. Вон, даже стойку с доспехом зачем-то трогала. Шлем обычно вперед наклонен, а тут строго вверх навершием, как космический корабль перед стартом. Стойку я оборудовал, когда меня из «Динамо» выперли. Соорудил квадратное основание из многослойной фанеры, на него прикрутил трубку с фланцем. В трубу вставлена классическая рогатина, она же совня. Копьё с наконечником, похожим на короткий меч или длинный кинжал с развитой гардой. За гарду зацепил ремни подвески налядвенников, то есть защиту ног, надел сверху поддоспешник как на вешалку, а уже на него доспех. Наручи-лодочки привязал к рукавам. НУ и венчает всю эту городушку шлем-ерихонка. Нормально выглядит, не занимает много места, не мокнет, не плесневеет. Главное что? Чтоб женщина не протирала пыль мокрой тряпкой, а то заржавеет.

Пожалуй, переодеваться не стану, встречу Гуревича в домашнем. А по дому я предпочитаю ходить в шортах и футболке. Шорты в теплой Польше оказались неплохим выбором. Раз шорты, то вроде неофициальный видок, ноги голые. С другой стороны — это классические скаутские шорты-бриджи с карманами и поясом. На Западе в таких даже военные раньше рассекали. Из Польши и Чехословакии вообще много одежды догадался притащить.

Нарочно ехал туда чуть не в одном комплекте стремных советских шмоток. Зато с изрядной пачкой долларов. Провезти их через границу без использования служебного положения нам было проще простого. Поддоспешники, прочая амуниция произведены полукустарным способом, на глазок вообще не угадаешь, где шов сделан школьной артелью, а где сам боец порол и контрабанду зашивал. Таможенники зеленели, мяли в руках наше барахло, скрипели зубами… Даже вспороли одному неудачнику стёганый тигиляй. Неудачником оказался сотрудник таможни — ничего, кроме старых тряпок он не нашел. Поначалу обрадовался — какая-то ткань торчит между слоями сукна! А хрен там — такой ткани в каждом поддоспешники не один килограмм для смягчения ударов мечей.

Мои доллары, честно скупленные у барыг-валютчиков, аккуратно были уложены под подбивку щита и спокойно прошли пограничный контроль. Что было у других, тем более у забрасываемых «на холод» парней, я не знаю и знать не хочу. После поездки, по итогу которой меня уволили с поста главного тренера, даже Жанна удивилась, насколько хорошо я прибарахлился. И снова погранцам ничего не светило — все мои вещи были без ярлыков, со следами носки и не в товарном количестве. А то, что импортные и почти новые — так в командировке обносился, пришлось как-то выкручиваться. Кстати говоря, большую часть своих боевых тряпок, щиты и половину мечей мы не привезли. Всё было измочалено на тренировках, показательных боях и двух дружеских турнирах. Вот я и повелел не трястись за эту рвань. Этот маневр позволил нам сэкономит на провозе багажа, все спортсмены из-за бугра тащили шмотки. По деньгам получилось очень хорошо, фарца и Львовские спекулянты остались без навара.

Ага, звонок в дверь, Гуревич подъехал. Дверной глазок придуман не нами, не нам от него отказываться. А кто это маячит рядом с Олегом Петровичем возле двери? Я никого не жду. Так что сначала схожу-ка я в кладовочку за молоточком. Молоток — универсальный инструмент, что мятый шлем выправить, что соседей попросить, чтоб не шумели — везде одинаково хорош! Вот только гвозди я им не забиваю — квартира отделана без единого гвоздя. А еще мой молоток на самодельной ручке. Не то, что я не доверяю заводским, просто мне нравится ручное дробящее оружие определенной длины, поэтому у молотка ручка раза в полтора длиннее стандартной. Колено собеседника достаю, даже не приседая.

Ну ладно, окрою дверь, а то так и не узнаю, кого судьба притащила под мою дверь. Намного самонадеянно, сам понимаю, но в той среде, в которую собрался погрузиться, уважают ум и силу — то, чего у самих нет. А у кого всё есть, те вообще ничего и никого не уважают, такие акулы ходят кругами вокруг того, кто сильнее и ждут, когда он ослабнет или ошибётся. Так что не надо создавать у себя романтических представлений про благородных разбойников. Про них слагают баллады нанятые менестрели за еду и прочие блага.

Замок мягко щелкнул, дверь открылась наружу рывком, вылетев из моей руки. А потом на меня полетел Гуревич, чуть не сбив с ног. Еле успел увернуться, благо дистанцию до двери я уже увеличил. Ага, вот и гость незваный, который хуже татарина. И плевать, что светловолосый типичный славянин. Сказано предками — конкретно этот хуже татарина, а предки фигню не скажут. Мужчина лет тридцати в легкой спортивной куртке, джинсах и кроссовках, достаточно хорошо упакованный, стоял и изучающе на меня смотрел. Крепкий и высокий, то есть крупный, матёрый. Я тоже не маленький, но против природы не попрешь — тридцатилетнее тело спортсмена всегда крепче такого же, но на десяток лет моложе.

— Вон пошёл, дядя, тебя я не приглашал.

— А ты еще ножкой топни.

И совершенно гад не боится моего молотка. Самбист поди, или непуганый, но вряд ли. Резкое движение, и противник, а как еще его назвать, уже рядом, берет меня в захват. Вернее пытается. Короткий круг молотком сбит блоком, а вот второй уже на что-то наткнулся. Думаю, что на предплечье правой руки — быстрый гад какой, не успеваю зафиксировать попадание визуально! Но и так догадываюсь — привычка атаковать правую руку никуда не делась. У меня в команде два удара в секунду считается нормой. Так это мечом почти полтора кило, да в доспехах. А лёгкий молоток без сковывающей движение снаряги, без наруча и латной рукавицы у меня залетает в цель где-то за четверть секунды. И то первый удар не прошел — серьёзный противник.

Секунда с начала контакта — а уже оба порвали сходку, стоим в двух шагах друг от друга, его организм даже еще не начал диагностику, вражина на адреналине и не знает, что правая рука — всё. Удар стопой по моей голени прошел вскользь, только кожу ожёг. Небось и содрал. Если у него кроссовки смочены ядом, то мне хана — погибну как принц Гамлет. А если нет, то еще повоюем. Это я так думаю быстро головным мозгом, потому что телом управляет спинной. Он отвёл меня еще на полшага от опасности. Удар молотком — обманка, основной посыл левой ногой бандюга расшифровал и принял в захват. ОЙ! Какая неудача, его правая ручка не слушается, так что незафиксированная левая пробила в живот, никак особенно не повредив этого кабана. Зато второй круговой удар молотка сверху зацепил кисть, снова правая рука пострадала. А вот теперь до него дошло. Как принято говорить, не дрогнул ни один мускул на лице. Хрена два, чуток подрагивает слева — боль пошла дёргать мозг.

— Чудила, завтра в семь вечера забиваем стрелку. У него в столярке, там и поговорим обстоятельно. Разъясню тебе, куда ты полез, на кого пасть раскрыл.

Какой невоспитанный «хуже татарина» пошёл нынче. Стоит со сломанной в двух местах рукой и обзывается. Ещё и угрожает.

— Вон пошёл! Я тебя не приглашал. Или с лестницы спустить?

Кто-нибудь видел на соревнованиях однорукого самбиста? Не в кино, не на показушных выступлениях, где противник сам подсовывает свою тушку под бросок, а на настоящей сходке без поддавков. Скажу так — у самбиста есть шансы, только с револьвером. Без предохранителя и необходимости досылать патрон. У этого «Нагана» не оказалось, с лестницы лететь не захотелось, так что амбал предпочел слинять. Всё хорошо, кроме одного — теперь неприятель знает, где я живу.

На самом деле не такая большая беда. Двадцатый век ничего не знает о защите личных данных. В «Горсправке» за пять копеек любой человек может по имени, отчеству, фамилии и году рождения получить адрес и номер телефона любого проживающего в городе человека. Если в городе числится десяток полных тезок одного года выпуска, то дадут адреса всех. Номера телефонов опубликованы в телефонных справочниках. И вообще, уважаемый гражданин, твой номер телефона и адрес — они не твои, а государственные! Страна распоряжается информацией так, как ей удобно. Скрывать что-то от общественности? А чем таким секретным вы занимаетесь, что прячете от своих товарищей? Вот так стоит вопрос с личными данными в СССР. Все про всех всё знают и со всеми делятся. Участковый ли придет, незнакомый гражданин… любые данные о тебе ему с готовностью выложат соседи. Еще и интимные подробности добавят, упиваясь своей информированностью, значимостью и пользой для общества. Главное — ни гость, ни гость незваный не знают, где я служу. А то б не приперлись.

— И как это понимать, мой несостоявшийся клиент? — Поворачиваюсь к Гуревичу, изящно покачивая молотком в руке.

— Жорж, не знаю! Не видел за собой никакого хвоста, приехал, вошел в подъезд, поднялся к тебе на площадку, а тут такая вот беда. Догнал и набросился.

— Кто это был?

— Серёга Бармалей. Бармашев, то есть. Главный у этих, которые были нашей группой по решению всяких вопросов. Которые теперь в долю просятся.

— Ну я тебя поздравляю, Олег Петрович.

— С чем? — Тупит или притворяется? Евреи они все по жизни актеры.

— Ты сегодня со своими партнерами общался по поводу разговора со мной?

— Да, посидели, порешали, что и как. С чем к тебе ехать. Я предлагал вместе, но решили, что сначала мне лучше одному с тобой вести дела.

— Поздравляю, тебя вашему Бармалею слил один из партнеров или они оба. Сто процентов. Не так же просто он за тобой увязался. Не к любовнице твоей шел свечку подержать.

— О как. — Или новый акт комедии, или Гуревич на самом деле впал в думу.

— А тогда выходит, дорогой ты мой, что не бригада спортсменов, и не часть бизнеса хочет урвать. А весь, и именно твои подельники.

— Вот беда. А ведь похоже, ведь может быть и такой расклад. Чёрт, что же теперь делать?

— Не знаю, но за консультацию и первичный прём ты мне уже должен. Тем более, что процесс лечения уже начался.

— Ты о чем, Жорж?

— Этот, который приходил, ушел с двумя переломами. Не затем ли ты обратился к силе, что стремится нести зло в этот мир, но неизбежно приносит добро?

— Вот только цитат не надо, не о них! Что теперь делать-то?

— Вариантов два. Первый — пойти домой и обдумать новую стратегию развития вашего предприятия.

— А второй?

— Заключить договор со мной, ввязаться в драку. А дальше будет видно, что и как. Кого и на какую глубину. Кстати, сколько их вообще, этих ваших телохранителей?

— Трое. И по деньгам было посильно, и вопросы они закрывали.

— Ха! Да какие вопросы-то? На вас, небось, еще никто и не наехал ни разу как следует.

— Ты так говоришь, словно хорошо разбираешься в реалиях кооперативного движения.

— Маленько. Без фамилий и сфер влияния, только общие принципы.

— И какие они?

— Жри слабого, развивайся, набирайся сил. Прячься от сильного, а потом жри его, как подрастешь. Цеховики уже выползли на свет?

— Пока побаиваются, НЭП вспоминают. Мол, выйдем из тени, тут нас и к стенке.

— Вот когда они осмелеют, тогда ваше время кончится. Если не успеете заматереть. Кого они поглотят, кого бандиты или менты под себя подомнут.

— Что, никаких перспектив? Какая-то у тебя грустная картина вырисовывается.

— Не у меня, у вас. На мой век говядины хватит.

— Какой говядины?

— Которая на лугах пасётся. С вас штукарь и разбежались. Угу?

— За что штукарь, почему разбежались? Жорж, так дела не делаются!

— Да ну? А то, что ты чувака мутного на хвосте притащил, это как? И еще вопрос, не по обоюдному ли сговору.

— Да какая мне от того прибыль⁈ — А тут Гуревич прав, нет у меня ничего эдакого вкусного. Разве что квартира, но это мелочи. Опять же понимает — я за такое и в горло вцепиться могу. — Жорж, ты лучше скажи, тебе есть с кем на стрелку идти?

— И зачем мне это? Ты мне сейчас кто, Гуревич? Или я похож на ослика Иа?

— Жорж, я извиняюсь, на нервах весь. Давайте, мы, то есть вы и я, заключим договоренность. Вы действуете в моих интересах, не товарищества, а лично моих. Каждый этап сотрудничества оплачивается отдельно и по предварительной договоренности. — Хитёр монтер! То есть если я сотоварищи нечаянно решу вопросы окончательно и радикально без предварительного заказа, то Гуревич мне за это ничего не должен. Он не просил, я чисто гуманитарную помощь оказал.

— Угу. Так как должна выглядеть моя стрелка с тремя дуболомами в ваших интересах и за ваш счет? Кстати, что за столярка?

— У нас один из кооперативов изготавливает палеты, это такие поддоны для…

— Не трудитесь, в курсе. Под вилочный погрузчик.

— Да. Есть договор поставки с железной дорогой, достаточно выгодный. Который держится на личных договоренностях, причем его прибыльность на самом деле не так высока, как кажется.

— Откаты?

— Да. Я смотрю, вы реально в теме деловых отношений. Так вот, кроме меня никто не сможет работать по данному договору. Эти идиоты не понимают, что лезут в отлаженное предприятие, которое просто поломают.

— Идиоты — это ваши партнеры или самбисты?

— Теперь уже не знаю. Но вы или завтра участвуете в заявленной встрече, или я с вами больше не сотрудничаю.

— Вот тут не понял, «больше не сотрудничаю» — а у нас уже деловые отношения?

— Простите, погорячился. — Погорячился ты, давишь ты, Олег, по привычке, надеешься, что я по умолчанию подпишусь в твой блудняк.

— Вот и не горячись. Я всё еще не услышал предложение о взаимовыгодном сотрудничестве. Согласен, даже если оно будет без взаимной выгоды. Тут что главное — чтоб мне хорошо было. Так что слушаю.

— Хорошо. Вы завтра приходите на стрелку и доносите до Бармалея мысль, что они на нас больше не работают. Уволены без выходного пособия. Донести мысль надо так, чтоб люди прочувствовали серьезность вашей бригады. Чтоб не было недопонимания. А я за это выплачиваю вам три тысячи рублей. Такой вариант вас устраивает?

— Нет. Я вижу сделку иначе. Вы выплачиваете мне пять тысяч рублей, а я прихожу на стрелку и убеждаю Сергея и его компанию, что они уволены без выходного пособия. До получения устного подтверждения отказа от претензий. По рукам?