Сохраняйте спокойствие!

Глава 22 Как неловко вышло, продолжаем!

Неожиданный эффект дала моя неуклюжая попытка проверить затрофеенные пистолеты на предмет их криминальной чистоты. Мне целую лекцию прочитали по ситуации с идентификацией огнестрела в Союзе. В ходе её новостью для меня оказалось, что у КГБ нет прямого доступа к базе данных пуле-гильзотеки, потом — что для сравнения надо сначала отстрелять ствол, чтоб было что сравнивать. Логично, просто я не подумал головой. А потом специально обученный человек взял в руки принесенный мной пистолет Макарова и начал мне обсказывать, что можно сказать об оружии путём поверхностного осмотра. И начал с номера.

— Смотрите, у номера пистолета идет буквенный код, обозначающий год выпуска и серийный номер. По ним можно определить, когда и где его произвели. Ну и соответственно, куда его поставили.

— А что, у нас несколько заводов выпускают Макарок?

— Хороший вопрос. И ответ, вот он. В СССР их производят на одном заводе в Ижевске. А еще в Болгарии и ГДР, если не брать в расчет Китай. Так вот «твой» ствол выпущен в семьдесят пятом году, и произвели его в Болгарии. Произвели и в Союз не поставляли. Сейчас их продукция несколько отличается от нашей по внешнему виду, а тогда братушки просто копировали нашу модель.

— Погоди, я видел второй пистолет с теми же буквами, только номер другой. Его тоже у нас не могло быть?

— Весь тот год к нам не попал. — Спец, приведенный за ручку Онегиным, говорил уверенно, не обращая внимания на предмет, лежащий перед ним и опровергающий смысл сказанного.

— Выходит, что попал. — Задумчиво резюмировал Пётр. — А если вспомнить тот польский ППС-43…

— Какой? Можно посмотреть?

— Нет, Сергей Витальевич, книжка сейчас на руках. Как сдадут, почитаете. — Онегин со значением посмотрел на меня. Шутник тоже нашелся, «сдадут». А может я еще не начитался?

— Спасибо большое за рассказ, стало гораздо яснее. Или нет…

— Да уж, Жорж, яснее не стало. Выходит, наши союзники гонят со складов своё оружие на нашу территорию. Не в рамках поставок по линии СЭВ и Варшавского договора, а нелегально. И попадает оно в руки криминала.

— Угу. В лучшем случае. Если не к бойцам «спящих» ячеек. Украина, Азербайджан… Я бы дал установку поискать такого типа стволы и их историю. Но кого я учу?

— Верно, Жора. Пиши еще одну докладную записку на моё имя конкретно по оружию. Как ты умеешь, со своими мыслями, предположениями, конкретикой. И в этот раз не ври.

— Что, совсем не врать?

— Совсем. И ладно, второй пистолет можешь не сдавать, если он тебе так нужен. Только не заиграйся.

Второй, это он про «Макарова-болгарина»? Или про тот «ТТ», про который я типа не говорил? А тот «Токарев» в Туле лежит на всякий случай. Ярл будет рад усилению своей бригады, когда я подгоню ему пистолет. Потому как на самом деле времена перестают быть томными. Еще минут пять поговорили по поводу поиска канала поставки в Союз огнестрела через границу с братскими странами. Видал я таких братьев. И что обидно, нельзя им предъявлять резко, сейчас ситуация как в мае сорок первого — все в Комитете понимают, к чему дело движется, но провоцировать — только ускорять беду. Не совсем все, а те, кому положено и у кого голова варит. То есть почти всё Второе Управление и руководство остальных.

— Жорж, не уходи пока. Еще один вопрос освети чисто для общего развития. — Буквально выдернул меня от двери Пётр, когда я выходил из кабинета вслед за экспертом по оружию.

— Тогда чаем напои, что ли.

— Уговорил, садись. И расскажи мне, что вы за акцию устроили в канун годовщины Октября.

— Да ничего такого, просто Корчагин подкинул идейку, что первый номер газеты стоит пропиарить. В смысле организовать ему рекламу, движ и капитальную засветку в информационном поле.

— Фу, как много слов об одном и том же. Акция рекламная, значит. А ты в курсе, что конкретно он там устроил?

— Ну да, поставили студентов на перекрестках продавать газеты с рук. Да там всего-то тысяча экземпляров была — чисто для озвучки события.

— Ну так радуйтесь, озвучили. Ты знал, что все продавцы нацепили красные банты?

— На волосы?

— На полосы! На грудь повесили, революционеры недоделанные.

— Ну так чего, нормально, я считаю. Два дня до Седьмого ноября, молодцы.

— А плакат «Вся власть Советам» — это тоже нормально?

— Да ладно, я бы знал! Наврал тебе кто-то.

— Я даже скажу тебе, кто наврал. «Дейли телеграф», вот, полюбуйся. Мне добрые люди газетку подогнали из посольства. — И Онегин положил на стол ненашенскую газету.

Действительно вся власть Советам… не манифестация, не одиночный пикет сбрендившего студента. Просто плакат в честь праздника Великого Октября, висящий на стене позади девушки с пачкой газет в руках. Позади группки покупателей этих самых газет. И как сняли, аспиды: кроме этих больших букв на плакате вообще ничего не видно!

— А, ну это не страшно! Я думал, там реально митинги были, а это просто плакат. Он там еще до газет висел, небось, недели две. Подумаешь, в одном месте «Вся власть Советам!» Во всех остальных «Партия наш рулевой», никто внимания не обратит на совпадение.

— Я так не думаю. То есть не подозреваю умысел. Но англичане уже заметили твою газету и лозунг. А теперь заметят их газету с фотографией.

— Думаешь, будут проблемы?

— Думаю, они клюнут. Начнут проверять, чьи уши выглядывают за спиной корчагинцев, чья идея, чьи интересы…

— А чья идея? Журфак с инициативой пошёл в «Молодую гвардию», там инициативу поддержали, ЦК ВЛКСМ сонно пробубнил, что им пофигу… Думаешь, на Мишу выйдут враги?

— Могут выйти. Не могут не постучаться, эти суки сейчас во все дырки лезут. Так что…

— Сворачиваем активность?

— Ха! Наоборот! Расставляем капканы. Ты вообще, как думаешь, согласится Михаил расширить формат участия в операции?

— Предлагаешь его того… в резерв Комитета офицером?

— Ну и а что, в отличие от некоторых, у него скоро сборы, присяга, лейтенантские погоны маячат.

— Я не знаю, по характеру он скорее конформист и приспособленец, чем идейный пацифист. Причем талантливый приспособленец. Если будет уверен, что через год-два Комитет не разгонят, если перспективно и выгодно… то вполне.

— Ну тогда тебе и карты в руки.

— Погоди, Пётр, так тогда газета — это тоже ваше детище, а не Долгова?

— Наше, Жорж. В широком смысле слова наше. Пойди угадай, где кончается идеология и начинается противодействие вражеской разведке. Но я тебе этого не говорил, тебе не надо знать масштаб операции.

— Угу. А то поймают враги, начнут пытать. Вот когда пожалею, что мне не доверили Главную Тайну.

— Балабол ты, Милославский. Уже, почитай, до пенсионного возраста дожил, в серьёзности ни на грамм.

— До пенсионного? Блин, так мне тогда пенсия положена!

— Вот я и говорю. Какая тебе пенсия? Ты себя в зеркале давно видел? На тебе пахать можно.

— Вы и пашете. Кровавая гэбня, как выражаются некоторые интеллектуалы.

— Фамилии, адреса есть?

— Сами ищите, а у меня спецзадание. Опять над головой пуля свистеть будет. А то и не одна. Пойду я, товарищ подполковник. Пока еще чем не озадачили.

Дел невпроворот на самом деле. Корчагина завербуй, то есть перевербовать его надо и в Мальчиши-Кибальчиши принять. Непростое дело, тут важно не переусердствовать, когда красный галстук повязываешь. А то глаза выпучит, захрипит, посинеет и отдаст жизнь за дело революции. Ярлу Парабеллум вручить, надо найти правильный момент и удачные слова. Чтоб вседозволенность не словил. А еще научить его пользоваться нормально огнестрелом. Не уверен я, что викинги рождаются с этими навыками. Жанну не обойти любовью и лаской, а то от рук отобьётся, кусаться опять станет. Короче, дел полно, ни на кого ничего не переложишь.

Хотя нет, один участок с меня сняли — пистолетик заинтересовал начальство. Теперь возьмутся за гостей с юга, начнут клубок поставки болгарских стволов разматывать. Без меня, я только как передаточное звено. Должен буду выступить еще раз, когда тупые снова полезут. А они полезут. Даже Гуревич с его чуйкой это понимает.

Он вчера уже дергался. Сам дергался и меня по телефону дёрнул. Звонит такой уже по ночи в самый что называется интимный момент, из постели выдергивает:

— Жорж, я боюсь!

— Чего боишься, Олег Петрович? Ты услугу заказал, мы исполняем.

— Того и боюсь, что уж очень радикально вопросы решаются. Не по понятиям.

— Если бы вам было нужно по понятиям, вы бы других людей нашли. Харэ уже накручивать, Гуревич. Вы заплатили, мы порешали. И впредь будем решать вопросы со всей революционной решительностью и пролетарской ненавистью к преступному элементу. Или вам кто новые предъявы выкатил?

— Сложно сказать. Звонил какой-то беспута, обещал проблемы, типа я не тех людей подпряг.

— Так что, мы ему не понравились? Короче, следующий раз пусть тебе ничего не поясняют за непонятки. Шли их ко мне, я им зачитаю их права.

— Я понял. — Голос у Гуревича окреп, он прямо успокоился. — Твой номер даю или адрес?

— Зачем? Пусть подойдут к охраннику, обозначатся. Как у них принято, забьются за базар. Моё погоняло можешь озвучить — Локи. И может быть, я кого-то выслушаю. Если будут в адеквате, если разговаривать будут раньше, чем угрожать. Но это не твой головняк, забей на подробности, Олег. Просто помни — ты выбрал солидную контору, которая прикроет от любых наездов, кроме пожарной инспекции и санэпиднадзора.

— А что, они тебе не по силам?

— Контракт не предусматривает представление ваших интересов перед властными структурами.

— Удивляюсь я на тебя, Жорж. Говоришь всегда как по писаному. И ведь не треплешь языком, реально за слова отвечаешь. Сам бизнесом заниматься не думал?

— Нет. Не моё это. Ночами не спать, без выходных и проходных трястись за своё детище и переживать по поводу упущенной прибыли. А по-другому не бывает, всегда какой-то кусочек можно в упущенные записать.

— Слушаю и плачу. Мне бы такого сыночка, чтоб было на кого лавку оставить, как помру.

— Даже не думай, Гуревич. Усыновить не получится. У меня фамилия красивше. Всё, я отбиваюсь.

И я отбился. А потом вместо того, чтобы продолжать занятие любовью, начал проводить Жанне инструктаж по личной безопасности. И запретил появляться у меня без предварительного согласования. И на ближайшую неделю категорически. Жанна связала инструктаж с обрывками фраз и сделала вывод:

— Под бандита закосил? Как в «Место встречи изменить нельзя»?

— Ну не так прямо, но что-то в этом роде. Под резкого спортсмена.

— И кто-то уже наехал?

— А вы в своем училище, я смотрю, ориентируетесь в современных реалиях.

— Так не в вакууме живем.

— Вам гуманитариям можно и в вакууме, вас физические законы не больно колышат.

— Хватит зубы заговаривать, Жорж. Снова задание? Опять ты не комитетчик, выходит.

— Угу. Я снова ответственный работник райкома комсомола на спорте и патриотическом воспитании. Это если спросят. И своим родителям подскажи, кто твой парень.

— Бедная мама, бедный папа. Я подскажу, чтоб на кухне в календарике помечали, кто ты на этой неделе.

— Во-во. А прикинь, вышла бы ты за меня замуж, какой бы у них головняк был постоянно.

— Твои родители как-то живут. Терпят.

— Мои родители не через такое прошли, им конспирация органична как послеобеденный отдых в Испании.

— Что, тоже из Комитета?

— Наоборот, папаня раньше поднадзорный был. Въехал в Союз из недружественного государства — подозрительный тип.

— Это из какого такого государства кто-то мог решиться въехать к нам?

— Жанна, ты хочешь сказать, нет стран, где живётся хуже?

— А что, есть?

— Поверь на слово — есть. Ты еще удивишься, как плохо может житься.

— А я не хочу, мне и в СССР пока сойдет. Покидать страну не планирую. Как минимум до окончания училища. Чтоб ты знал, у нас самая лучшая театральная школа.

— А потом можно будет и свалить?

— А ты против?

— Да неважно, против я или нет. Пара лет, и ты будешь жить в другой стране.

— О как. Это в какой?

— Это секрет.

— Стану женой дипломата? Милославский, ты что-то знаешь обо мне такое, чего я сама не ведаю? — И так глазами играет, а сама голая. Забыла небось. Или помнит и актёрствует.

— Время всё расставит по своим местам. Или разложит, если не стоит.

— Жора, я не время, но тоже кое-что поставить могу! И принялась расставлять по местам то, что было в её власти. И в руках. И это был я, что примечательно. Дальше ничего не расскажу, гусары про такое не говорят вслух, только довольно лыбятся.

Да, это было вчера. Сегодня после выдачи указаний к действию, я пулей… а вот хрен там! Никуда я не поскакал. Поехал в Замок, в очередной раз повздыхав, что мобильной связи в Союзе нет, городского телефона в Замке тоже. Захочешь связаться с человеком — звони ему домой или езжай на базу. Ярла дома не было. С работой у него тоже после обретения Замка ситуация поменялась — Паша забил на свой шараш-монтаж в сфере строительства и отделки и с головой ушел в банду. И в клуб. Официально над клубом был главный я, по документам числился. А Проказов там работает на общественных началах. Как вождь, ярл, атаман и вдохновитель. Даже смешно, что те самые люди, на которых он поднимал денежку, то есть строители, теперь обогащаются за его счет. Отделывают Замок. А мы платим из общака. Говоря языком реконструкторов — из казны дружины.

До барона ярл не доскочил — раннее средневековье не предполагает баронского титула. И вообще — барон существо подневольное, над ним конунг или король. А ярл — личинка князя, какого-нибудь герцога, короче говоря, самостоятельный правитель. Выше него только боги. Выше по статусу, прямого подчинения не предусмотрено. Не хочешь выполнять волю богов — ветер тебе в спину! Вот взять меня, Локи: я ничего не приказываю, я только предлагаю и одариваю за исполнение моей… э-э-э, ну пусть воли. Ярл и его бойцы сами решают, на что они подписались и в какую сторону идут. Никаких воровских подкатов насчет «нужно наказать плохого человека». Деловое предложение присоединиться к незаконным деяниям за вознаграждение. Коммерческий найм в почти чистом виде. «Почти» — потому как у «Наследия предков» еще и игровая составляющая, превращающая чисто банду в прикольный вертеп.

Боевая пятёрка имеет кадровую подпитку, всякий участник движухи и член клуба осознаёт — самое интересное только для второго круга посвящения, для полномочных и действительных членов высшего общества. У которых тряпочки пошиты не на машинке, доспехи не из консервной банки, готовность отдать жизнь за своего ярла не шуточная. Последнее требование не оглашается, но реет в воздухе. А иначе как? Кто как не Ярл подогнал настоящий Замок? Ну да, скорее Локи — но Локи вообще вне всего, он бог хитрости и обмана. Локи и не требует ничего, ходит, улыбается, пальцем показывает порой.

Пальцем показал — краска с лавок исчезла. За пару дней они ошкурились чуть не сами, проморились морилкой. В камин ткнул — а там вертел появился настоящий и большой. Правда, кабан оказался поросёнком, правда, жевать мясо с вертела не так вкусно, как смотреть на него по телевизору… Откуда поросёнок? Так сам и привёз из области, купил у частников. Это я знаю, вы знаете, что основное чудо организуется с помощью денег. А в клубе народ простой, сильно не задумывается. Локи велел выгрузить из багажника тушу — ого, погнали! Показал, как шкура снимается и ливер выпрастывается из туши — так и сделали, только пара человек сблеванула и желудок порвали… На улице уже холодно, минус — так что почти и не воняет во дворе. Кровью двор залили — так средневековье, берсерки. Кто тут от крови нос воротит? Всего один гражданин понял, что не берсерк и сбежал из клуба. И это даже хорошо — оставшиеся теперь знают — плечом к плечу с ними стоят суровые воины, не испугавшиеся свиной крови. Про кровь другую никто из участников Кейптаунского побоища рассказывать не стал. Дураков мы с Ярлом в узкий круг не приглашали.

Доволен ли я? Знаете, это такой интересный опыт. После чёткой машины ДСО «Динамо», когда всё потребное для спортивных достижений, выдавалось руководством буквально по второму-третьему требованию было необычное чувство. Делай что хочешь, трать сколько не жалко, но деньги ищи сам. Финансы не валяются на дороге? А ты вышел на неё, помахал кистенем? Вот и молодец — дели на банду, решай первоочередные нужды. Кстати, те парни, которые пошли в охрану, стали официальными работниками кооператива имени Гуревича и получают зарплату за своё бдение. Мы с них в общак ничего не требуем, они сами догадались, что десятину надо отстёгивать. Образно выражаясь, десятину. На самом деле, по полтинничку отстегнули. Немного вроде, но в глазах рядовых членов клуба они герои. Они — те самые люди, на чьи деньги отделывается Замок, приобретается топливо для печей, а порой и хавчик на всю дружину.

Электроэнергию хоть оплачивать не заставляют — комсомол платит. Налог на землю и недвижимость? Как-то амортизируется и списывается какая-то денежка. Здание на балансе у райкома комсомола. Блин, руки так и чешутся — упадёт организация, надо будет приватизировать срочно. Сам всё заберу, хрен кто из функционеров что здесь сможет ухватить. РПЦ? Очень надеюсь, что Патриархат не сможет раскинуть свои щупальца в этой реальности. Помню я из прошлой жизни, как детей выгоняли из интернатов и домов культуры — имущество церкви возвращали. Возврат и разврат.