Сохраняйте спокойствие!

Глава 17 «Черным по белому»

— Здравствуйте, сударыня, у вас где-то в недрах общежития завалялся студент Корчагин. Как бы мне его услышать?

— Здрасьте! А кто его спрашивает?

— Из редакции «Сельской жизни». Он нам статью обещал. — Вежливый мужской голос на том конце телефонной линии прямо побуждал на сотрудничество.

— Обещал, значит напишет. Миша серьёзный молодой человек. И не завалялся он, а проживает. Сейчас, ждите. — Вахтерша заорала мимо трубки вглубь коридора — Степанов! Степанов, не прячься! Корчагина позови, знаешь, где он живет⁈ Да, там!

«С такими вокально-оральными данными, дама могла и сама позвать Михаила, не вставая со своего места» — подумал таинственный Степанов. Во всяком случае его ухо чётко ловило эхо вахтеристого голоса, отражающееся от дальней стены холла. Вот как бывает, в детстве каждому из нас был дарован мощный дискант, позволяющий донести свои требования до любого жителя своей пятиэтажки. Даже до всех одновременно. Стоишь такой, орешь Толику с третьего этажа, чтоб он мячик скинул, а весь дом думает: «Скорее бы ты, Толик, уже скидывал мяч, ведь невыносимо это крик слушать». Круче этого крика только самодельные взрывпакеты были. А сейчас что, куда девался столь чудный голос? А всё, мутация голосовых связок. Так что как мутант мутантам говорю — у дамочки голос исключительный. Студент прервал размышления, прикинул, стоит ли записать это на бумагу, а потом махнул рукой и пошел звать четверокурсника Корчагина со второго этажа.

«Всё-таки удачно нас не послали в колхоз, погода так и шепчет» — думал Дмитрий, он же Михаил, глядя в окошко. Жиденькая московская зелень радовала даже в гомеопатической дозе, даже желтеющая. В самом деле, в такую добрую осень хорошо гулять по нескучному саду в кругу адептов и последователей, а не стоять раком и выбирать картошку из земли. Если бы к такому стремилась душа Лихарева, он бы пошел в Сельхозакадемию, а не на журфак. Достал совок, вот честно — достал. Хотя… Была бы муть и слякоть за окном, Михаил бы сказал себе: хорошо, что в колхоз не послали, в такую погоду стоять раком и выбирать картошку… Уже надо признаться самому себе, что ты ненавидишь колхоз, Михаил. И когда ты Дмитрий, то тоже ненавидишь. В конце концов, никто не заставляет, слава богу, селян писать статьи в газету. Им небось проще сотку земли вскопать, чем сочинение по Тургеневу на четыре страницы написать. А если после копки еще и сотку жахнуть под правильный закусон, то потом можно еще одну сотку вскопать. Или какие у них единицы измерения при вскапывании, плевать, лишь бы не гектары.

— Алло, Корчагин на проводе. — Голос Михаил изобразил спокойно-деловой, мол человек провел некую, по его разумению серьезную работу. Спросят — а ему есть что доложить.

— Добрый день! — Понятное дело, что это Милославский, а не из «Сельской жизни», иного и не ждали. Уж этот голос Михаил запомнил навсегда. — Что у вас нового? Не вообще, а с проектом газеты?

— Да у нас всё хорошо, Жорж. Есть инициативная группа, понимание ролей между членами редколлегии, название. Только газеты нет.

— Вот как, отлично. А что за название вы накреативили? — Хм, какое знакомое словечко, не иначе здесь табуны попаданцев из будущего бродят. Или демоны-вселенцы, если кому-то так удобнее.

— Название — «Черным по белому». Совместное решение, я поддерживаю. Как оно вам?

На том конце провода чем-то погремели, что-то пробурчали, а потом кровавый тиран выдал вердикт:

— Немножко сильно мрачное. Но такое, со смыслом. Хотя кому-то покажется, наоборот, совсем заурядным. Нормально, короче. Я одобряю.

— А вашего «одобряю» достаточно или надо ждать более козырного?

Вот так аккуратно, на «вы», но постоянно давать почувствовать ИМ, что пускай они купили перо Корчагина, его ум и душу, но где-то глубоко внутри есть что-то такое, что не купить. Ибо не продаётся самый ливер, самая середка чего-то сокровенного. Видимо, это характер, закаленный в словесных баталиях, на тренировках и в учебных спаррингах. Впрочем, у того Лихарева были и настоящие драки. Пару раз махался. А этот Корчагин так совсем в полный рост давил шишку, то есть отыгрывал альфу в школе. Думал, что и дальше придётся идти по жизни с боями, но нет. В МГУ вообще не в чести силовая борьба, если не на секции за институт, в армии даже на КМБ всё было ровно. А после курса молодого бойца Михаила выдернули в штаб Армии для нормальной службы в соответствии с квалификацией, то есть в армейскую газету. С кем там драться, с писарями или редактором? Нет, редактору порой следовало бы прописать в скворечник, но Корчагин не решился бить капитана. Эдак можно и в дисбат загреметь. А там с журналистикой сложно.

— Ты мне не дерзи, Гусев, не дерзи! — Опять какая-то местная цитата. Любит Милославский меня не то прощупать, не то подколоть незнанием отдельных моментов. Есть такое дело, неинтересен мне детский фольклор. — Лучше скажи, какая обстановка на факультете. Деканат по идее должен в полный рост поддерживать ваше начинание, одобренное ЦК ВЛКСМ.

— Обстановка как в песне Юрия Лозы:

Слух облетел моментально журфак,

Слух раздувался и рос.

Те, кто пролезть не сумели никак,

Пытались засунуть хоть нос!

— То есть ты пообещал, что те, кто войдет в редакцию на постоянной основе, не поедут по распределению?

— Точно так! Морковка оказалась такой сладости, что старшекурсники на пупе извертелись. Отдельные наивные товарищи аж комсомольские значки начали носить, а кто-то готов хоть пионерский галстук повязать, хоть шортики надеть.

— Что за неуместная ирония, я вот и сам в шортах иногда хожу. И ничего, на умственную деятельность в сторону ухудшения не влияет, и ладно. Тем более, что нам на проекте циники тоже нужны.

— А приспособленцы?

— Тебя же взяли, Михаил. Приспособленцам надо памятник воздвигнуть, если по уму. Они на сушу выползли, палки в руки взяли. А могли гордо погибнуть от голода, как не менее уважаемые предки.

Не пойму я этого Милославского, то он прямо презрением окатывает за мою жизненную позицию, то дифирамбы приспособленцам поёт. Шизофреник он латентный. Или просто не продиагностированный. Вот сейчас чего хочет? Позвонил, узнал, как дела идут — свободен! Нет, вяжет словеса как паук. И перед кем, перед тем, кто по этому виду спорта учебник написать может. Странный тип. А может, он просто завидует мне? Мол, такой-сякой Корчагин-Лихарев из будущего, ноутбук в руках держал, в Интернет заходил с пинка ногой, как в свою квартиру, на Мальдивах грелся. Впрочем, про Мальдивы я не рассказывал им.

— Михаил, раз у тебя всё пучком, жди зеленого свистка из Комитета комсомола. Ближе к Новому году стартанем пилотным выпуском. А потом в полный рост, шашки наголо, аллюр три креста! Чтоб со следующего девяностого уже все о вас говорили и бросились выписывать. Угу?

— Угу. Всего хорошего.

Органы безопасности вообще довольно спокойно к Дмитрию относятся, словно не демон из третьего тысячелетия к ним явился, а курьер из Яндекс-доставки. Принес, дал в бумажке расписаться — свободен пацан! В КГБ реально так много провалившихся из других эпох, или им пох? А вот еще вариант — нарочно маринуют, чтоб я не пытался выторговать себе каких-то лишних преференций за информацию о будущем. Ведь сколько всего ценного в этой голове! А сколько? А правда, что я могу предложить на продажу?

Политические расклады — мимо. Ситуация ушла в сторону, события могут и будут идти в другом русле с другими персоналиями. Наверное.

Места залегания еще не найденных полезных ископаемых — где урановые руды, а где Лихарев? Никаких точек пересечения. Знаю только, что в Африке дохрена редкоземельных металлов. А это все знают. Потому и гоняют негров сначала со своих мест, чтоб копать не мешали, а потом обратно — чтоб сами копали.

Ураган «Катрина» в США в две тысячи пятом, цунами в Индийском океане в четвертом году? Кому они здесь и сейчас уперлись?

Землетрясение в Армении уже было, Чернобыль не бахнул, видать КГБ не зря свой хлебушек с маслом жует. Так чего предсказать такого вкусного? Компьютерную революцию предречь? Про неё все знают, а комитетчики даже в деталях, если верить Милославскому. Генсеки все уже умерли, кто должен. Кто не должен, тоже помер, кстати. Тоже Комитет? Блин, ничего в голове на продажу не находится. Одна командирская башенка на уме, чтоб её черти драли! Хоть песни воруй, честное слово! Но и тут засада — школьные эксперименты с иновременными хитами привели Мишу к пониманию, что не ложатся песенки на неподготовленное сознание. Не заходят в мозг, не раскачанный до определенного уровня. Правильно Марти Макфлай сказал в том фильме: «Для вас эта музыка пока сложновата, а детям понравится». Словно сценарист сталкивался с такой ситуацией в жизни. В том сериале вообще немало умных мыслей касательно перемещения во времени — путешествия его меняют. Примеров перед глазами дофига. А постулат о парадоксе времени, из которого следует, что время нельзя изменить оказался лажей.

Получается так, что на продажу Корчагину предложить нечего, кроме знания законов информационной войны. А насчет войны они правы. Правы во всём: её надо вести новыми инструментами, она почти проиграна, у СССР нет будущего. И выходит, что КГБ купило его душу, авансом дав в руки то, о чём он не мог мечтать даже в своем прошедшем будущем. Суки, придется пахать. Мелким бесом скакать. О! А не тут ли их малюсенький просчёт? «Если он Люцифер, то я демон. Он купил мою душу дорого, буквально обваляв моё бренное тело во вкусном. Так я не я буду, если не соскребу часть сладенького со своей тушки. И куплю за пару горстей пару душ помельче. Если комплектация редакции на мне, а не на убогом заместителе декана, то и все шишки в лесу мои? А зачем мне шишки, когда все девки журфака мои? Журфак ю, бейби!» — мысленно усмехнулся Дмитрий.

— Миш, ты чего завис? Случилось что или плохое сказали?

— А? Нет, нормально всё. Просто задумался о перспективах.

— Это ты молодец, думай о будущем, да. Не как эти вертихвостки. НА пупе извертелись, родители все силы напрягли, все знакомства подняли, деточку запихнули сюда. И что?

— И что, теть Свет?

— И то! Один план в голове — выскочить замуж удачно. А если план не сработает, то вся судьба под откос. Ты сам хоть не по этой части?

— В смысле москвичку найти и поджениться? Не, у меня мозг есть. Такой хомут на шею вешать в виде дочки приличных родителей — ну уж нафиг!

— Точно умный! Я в тебе и не сомневалась, Миша.

— Спасибо, тёть Свет, пойду я. Если мне будут звонить, вы уж не сердитесь, вопросы серьезные, на деканат завязанные.

— Опять этот строгий молодой звонить будет?

— А он строгий разве?

— Да как сказать, вроде голос веселый, но вот… с подходцами, как раньше говорили. Он случаем не из этих?

— А кто сейчас не из этих? Может, и мы с вами одной ногой там?

— Шутишь, шутник. Ладно, иди. — Вахтерша осуждающе вздохнула и якобы неслышно пробубнила под нос — Кто у нас не из этих… А правда, кто?

По ведомственной подчиненности у комитетчиков получилось одновременно и просто, и сложно. Но логично, этого не отнять. В недрах издательства «Молодая гвардия» родилось ЭТО «Тема». Звучит смешно, как присказка из девяностых, а расшифровывается: экспериментальное творческое объединение. Раз экспериментальное, то с него и взятки гладки, раз внутри издательства, а не орган печати ВЛКСМ как «Комсомольская правда», то как-бы и не относится к комсомолу. Но кто конечный бенефициар, любой задумчивый гражданин угадает — всё тот же комсомол. Ага, всё так, только наоборот, и даже не Партия, как понял Корчагин, а организация, имеющая в аббревиатуре три конкретные буквы.

Это у них что, контрреволюция? Или реконкиста? А ведь забавно будет посмотреть на эти политические игры изнутри. Прав Милославский, тут без опыта Лихарева не обойтись. И снова правы конторские — он их с потрохами. Если начнут расстреливать подпольщиков в синих погонах, и ему достанется. Может того, может и себе попросить комплект погон? А что, вон этот с капитанскими звёздами рассекает, видать из ЦК ВЛКСМ нырнул в КГБ. Корчагину для начала и лейтенантских хватило бы. В комплекте с офицерским содержанием и прочими преференциями. Лишь бы всё не схлопнулось также, как в прошлый раз. Тот, который в прошлый раз наступил. «Тьфу ты, какая фраза дурацкая получилась!» — одернул сам себя Михаил.

Но уже сейчас без погон, должности и волосатой руки он стал авторитетом на факультете. Шутка ли, негласный главред экспериментальной молодёжки на четвертом курсе учится, единомышленников гребет, единомышленниц… тоже примечает. Кто-то из однокурсников надувает губы в невысказанном презрении, а кто-то фишку просёк, дружит в полный рост и с переменой позиции. Не настолько явно, конечно, но заметно.

Презрительные прищуры наблюдаются только у москвичей, не обязательно коренных, но с конкретными родителями. Им обидно, что чувак с периферии их обскакал. Возможно, очень возможно, кто-то даже прямо сейчас пробует отжать у Михаила виртуальное кресло. Ага, флаг ему в руки, было бы забавно поглядеть, как некто неуклюжий и потный пытается сломать игру силовикам высшей пробы. Не посмотреть, так почитать. О! Это тема, наверняка такие попытки фиксируют его новые кураторы. Если попросить, могут дать почитать аналитику. А могут не дать. Но за спрос денег не берут, тем более таким запросом он покажет, что ориентируется в механике подковерных игр. Не в персоналиях, не в раскладах этого времени, чего нет, того пока нет. Но сами принципы знакомы.

Все эти мысли Лихарев прогонял по кругу, стоя у окна. Такая привычка появилась не так давно, а конкретно после визита рокового капитана. Желтые листья помогали отстраниться от сиюминутного и услышать что-то внутри себя. Вернее, самого себя, настоящего. Того, кто давно и надежно спрятался под маской студента, циника, юмориста, легко взирающего на творящееся вокруг. Достаток, возможность путешествовать, иметь свою нормальную тачку, да даже просто нормальную одежду. Наличие хороших кафе и денег на них — просто перечислить всё, чего он лишился много лет назад, и то было небыстро и немного больно.

Несколько лет назад даже бродила мыслишка сбежать на Запад и там реализовать свои потребности к нормальной жизни. Здесь и сейчас не он один «хочет странного», как писали братья Стругацкие. Вот только никто из них не представляет со всей чёткостью, чего конкретно. Понятие красивой жизни у совков где-то на уровне детских мечтаний об игрушках и сладостях. А у него не розовые мечты, у него воспоминания. А что он получил взамен? Только молодость. Смешно, если верить писателям, то этот подарок есть самый дорогой дар, который человек может получить от потусторонних сил. В определенном возрасте. Лихарев до него не дожил, он еще не наигрался в ту жизнь, не доел, не допутешествовал, не долетал. Мысль, что всё это у него еще будет, гревшая на первых порах, когда он учился в восьмом классе, померла, избиваемая жестоким вопросом «Когда?»

Хрен с ним, немного осталось терпеть. Будут в его жизни Мальдивы, Мерседесы, шикарные квадратные метры… И не надо бежать на Запад с голой задницей — таких много, они все окажутся скомканы и выброшены на помойку сразу, как только развалится Союз. США настолько быстро поверят в свою победу, что моментом разгонят все «Русские отделы» в своих спецслужбах и медийных корпорациях, якобы независимых. Нет, бежать к врагам — это тупиковый путь. Всё у него будет и здесь, и достаточно скоро, надо только не налажать.

— Привет! Ты там что, приклеился? — сзади раздался голос Ивана Белова, его соседа.

— Ты же тоже на Комитет работаешь?

— С чего ты взял? Глупость какая! Миш, давай не будем обвинять других в своих проблемах. — Ответил после паузы сосед. Парень неглупый, глупые здесь не учатся. Но словечко-ключ не услышал.

— Да брось, у меня как раз никаких проблем. Ты не услышал слово «тоже» в моём вопросе.

— Опачки! Так ты Конторским стучишь?

— Поднимай выше, я на них работаю в поте лица, а стучишь ты. Милославский про тебя говорил.

— Вот же… Ну раз ты в курсе, тем лучше.

— Дурак ты, Ваня. Я тебя на понт взял, а ты и потек сразу. С таким подходом тебе карьеру в комитете не сделать. — Чуть не заржал Корчагин, но удержался. Не надо без нужды обижать тех, кто рядом. Иногда бьют в спину не потому, что сильно выгодно, а из-за таких вот мелких обид. — Без обид, приятель. Просто контролируй себя. И да, в рапорте можешь отметить, что я тебя вскрыл, ничего страшного.